-- Но я видел такого человека.-- наконец признался Митя.
-- Где?
-- На вокзале, в Новом Калище.
Доктор Протурберанцев покачал мудрой растрепанной головой, даже слегка
уронил ее на плечо засаленного пиджака.
-- Опять за старое взялся, Дмитрий.-- обвинительным тоном произнес человек,
который еще считался его приятелем.
-- А что в этом плохого? Я всегда историей интересовался, ты же знаешь...
-- Да я про другое. Травкой ты снова заинтересовался, анашой. Калище-сралище
какое-то в бреду увидел.
-- Ты меня не так понял, профессор,-- стал торопливо оправдываться Митя.--
Это розыгрыш был, ну, блин, меня наверное скрытой камерой снимали...
V. В дискуссии участвуют все
А тем временем в одном из товарных вагонов бегущих по Октябрьской железной
дороге, мирно спал некто, именующий себя Путятой Вышатичем. Пришлось ему
расстаться с конем гнедым Буем, спешившись, распрощался он еще и с копьем
своим, коим пригодно с коня разить, однако все остальное оружие оставил как
есть.
Путята спал и видел конные полки и пешие рати, с хоругвями уходящие на бой,
в утренний туман, чтобы никогда уже больше не вернутся.
А на станции Заводская он проснулся, заодно и поезд замер, пропуская
встречный. Распахнув мощной рукой дверь, Путята спрыгнул на мокрый щебень и
пошел в сторону стоянки грузового автотранспорта -- быстро и бесшумно, обходя
окурки и лужи...
В здание бывшего органа власти, где собрались историки евразийского
направления и их фэны, Путята Вышатич вошел с черного хода. Затем поднялся на
третий этаж и мирно расположился за кулисами на свернутом ковре.
Докладчики рассказывали об азиатских словах и обычаях, проникших в русский
быт. Путята слушал внимательно, время от время покручивая длинный висячий ус,
даже слегка кивая, как бы в согласии.
В перерыве хор исполнил задорную калинку-малинку с заунывно-восточными
аранжировками.
Затем кто-то доложил с трибуны, что дружественный хан Батый вместе с
последующими ордынскими правителями сыграл положительную роль в создании
централизованного московского государства.
Вот тогда Путята и выступил из-за кулис.
-- Како ты молвил? Положительную роль? Помог создать централизованное
государство московским псам, которые раньше жрали объедки со стола великого
князя володимерского? Так если хан такую великую пользу нанес, почему ж не было
и нет разумного устроения в земле московской?
Все присутствующие на торжественном собрании увидели, что к трибуне подходит
некто выряженный в русского витязя, в шеломе, да еще в волчьей шкуре, с мощной
статью и великим ростом, подобающими отчичу и дедичу. Однако радость от этого
представления уничтожалась неуместными словами незванного гостя.
-- Да ты знаешь ли, что твой Батый с Рязанью сотворил?-- продолжил Путята,
направляя свой могучий палец на трибуну.-- Ни одной живой души не оставил.
Видел ли ты, как окаянный хан последних рязанцев в соборе огню предал? Как
храмы бесчестил?
Из зала послышались возгласы:
-- Ряженый... Качок дурной... Гляньте-ка, глаза в кучку...
-- Да, больно вид у вас специфический,-- охотно перешел в атаку докладчик.
-- У меня специфический?-- окончательно обиделся "витязь".-- Да это тебя
татарским хером сделали. Сразу видать, что без чина, без чести, а еще на
словесное поприще лезет. Ну кто ты есть такой, какого рода, где доблесть
проявил, с чего возомнил, что правду ведаешь и можешь ею делиться?..
Не добившись ответа на вопрос по поводу доблестности и родовитости ,
"витязь" обернулся к набитому залу и челюсть его почти дрожала, но не от страха:
-- Эх вы, оглоеды, я же к вам за вспоможением явился, а теперь обида у меня
на вас большая. Все вы тут -- подложные, о Рязани-городе не печалитесь, да и за
славян не радеете. Одеты богато, как лучшие люди, но мыслями и речами --
холопья низкие.
Путята легким толчком уронил трибуну, сгреб докладчика в комок и поволок в
угол, чтобы примерно там наказать.
-- Поскольку ты человек безродный и подлый, то наказанию будешь подвергнут
телесному. Ввиду отсутствия кворума бить тебя стану один. Будет тебе и
калинка-тошнилка и малинка-морилка.
Тут к "витязю" и подскочило двое здоровенных дядек из охранной организации с
сияющими от усердия физиономиями. Подскочили и вскоре упали. Один из них
получил обушком чекана промеж бровей, а другому Путята двинул своим стальным
наличником в лоб, успокоив всерьез и надолго.
-- Вот и конец ристалищу-дристалищу,-- объявил "витязь".-- Быть мне с вами
противно, потому как вы невежи, поганства исполненные, а убить вас всех --
времечка сегодня нет, торопиться же в этом деле не хочется.
Путята сгреб со стола президиума подряд все угощения -- в свою котомку -- и
пошел обратно, придавив по пути сапогом низко расположенного докладчика. Тот
как раз ползал по ковру, пытаясь найти свои очки. Заодно и цепь золотая
свесилась с шеи.
-- А может кто из вас хочет узнать правду-истину о гибели городов русских?--
молвил "витязь", остановившись вдруг.
-- А никому это и не надо знать, злодей,-- закричала какая-то женщина со
строгим, словно закопченным лицом.-- Уходи, жестоковыйный, проваливай туда
откуда ты явился, сатаноид. Вот у американцев истории нет и отлично живут.
Нам она тоже ни к чему. Мы верить должны во что-то светлое и сладкое, а не в
то, что нас били двести лет по мордам...
Часть последняя
1. Не ждали
Завтра был судный день. В ад провалиться или в рай вознестись. Или туда,
где бурчание голодного брюха, мешки под глазами и нестиранные носки. Ну, или
туда, где течет сладкое рейнское вино, блондинки не заставляют себя долго
уговаривать, а руки сжимают обитый мехом руль раритетного кадиллака "Флитвуд"
1959 года с восьмицилиндровым мотором на триста пятьдесят лошадей.
Митя Галкин делал главный модуль программы, но вспомогательный код написал
Рабинович из Лос-Анджелеса, так что соединялось все не слишком гладко. А
подключение к банку данных, расположенному в Токио, шло с еще большим скрипом.
Митя не без оснований считал, что японцы дрейфят перед русской компьютерной
мафией, поэтому всячески стесняют ему доступ к своей системе и умалчивают о
заглушках.
Время таяло и Митя физически ощущал, как оно покидает его тело, оставляя
слабость во всех членах. А завтра надо было сдавать проект двум менеджерам,
российскому и японскому.
Именно в тот момент, когда Митя почти уже понимал причину сбоев, в дверь
затрезвонили. Он обхватил голову руками, надеясь, что сейчас все утихнет,
однако звон не унимался. Да, это экс-супруга могла явиться за алиментами.
Впрочем, если расписать ей радужные перспективы, показать сателлитовый
адаптер, радостно подмаргивающий глазками-индикаторами, то она тихо-мирно
отвалит. Вдруг даже и пожрать приготовит...
Митя распахнул дверь -- и мимо него в квартиру прошел странно одетый человек
с чем-то вроде кастрюли на голове. Он сделал несколько шагов вперед, затем
оглянулся и Митя узнал калищевского рэкетира -- по кличке Путята Вышатич. Сам
Путята бросил на Митю мимолетный взгляд, а затем сказал кому-то:
-- Давай сюда, друже, входите все, засады нету.
И в дверь, мимо Мити, пошли люди, крестясь, задевая головой косяк, вытирая
подметки не о половик, а где попало. Все они, не тормозя, направились в
гостиную.
Митя подавил стон и, закрыв дверь, поспешил за людьми.
Среди вошедших не было ни одного нормально смотрящегося гражданина.
Шлемы с наушами и наносниками, плоские и с рогами, остроконечные меховые
шапки, кольчуги, куртки с наклепанными стальными пластинами или бляхами,
наплечники и наручи, шкуры и косоворотки, сапоги, унты и лапти. Много
холодного оружия. Волосы длинные спутанные иногда с косичками, наверно
вшивые. Усы висячие. Запахи не слишком приятные. Кольца в ушах.
"Может они с телевидения, юмористы какие-нибудь?-- подумал Митя.-- Ты
начнешь психовать, а тут тебя как раз и запечатлеет съемочная группа на потеху
всей стране... Нет, скорее, бандиты в стиле ретро. Уж больно страшные, да и
этот рэкетир у них предводителем."
Неприятных людей было семь и они почти равномерно распределились по
квартире: кто улегся на ковер под столом, кто полез в холодильник, кто включил
телевизор, кто прямиком на горшок отправился и дверь не закрыл, кто решил
ударить по клавишам компьютера.
-- Ой, только не это,-- завопил Митя, преодолев шок,-- дайте хоть исходник
сохранить.
-- Не боись, не спорчу твою программу, чай не дурак, а она не девка,--
отозвался незванный гость в хорошо надраенном панцире, состоящим из множества
стальных пластин. Затем потыкал сосискообразным пальцем в клавиатуру.-- Ты за
"Си" или за "Яву"? Или может ты за хакеров- вонякеров?
Предводитель -- а Путята явно был именно таким -- разлил заначенного Митей
импортного "Пушкина" по рюмкам и засунул грязные пальцы в дорогостоящую банку
с солеными огурцами.
-- Бери, хозяин,-- он протянул рюмку Мите,-- и не гляди зверем. Мыл я руки
недавно, лет сто назад. Ты вообще учти, мы тебе пригодимся, не тати же ночные,
ха-ха... Знаешь, кстати, почему мы татарам конкретно просрали? Потому что
тогда у нас не было водки. И, следовательно, не было свежих неожиданных идей.
Выслушав краткий исторический анализ, все гости дружно выпили и, крякнув,
закусили. Мите ничего не оставалось, как сделать тоже самое.
-- Я же говорил, что надо колья вкапывать в землю, дабы конницу рассечь,
инда само войско полукругом выставлять, с усиленными отрядами лучников по
крыльям строя.-- Высоченный беловолосый бандит размахивал длинными руками на
манер ветряной мельницы к дополнение к своей нелепой речи.
Это точно олигофрен, подумал про него Митя, мозг в зачаточном состоянии, но
руки вон какие жилистые.
-- Ты вещал, а никто тебя не слушал, потому что не было у тебя
информационной поддержки.-- отозвался огромный мужчина в панцире, затем
разрубил палку колбасы топориком, оставив на полированном столе глубокую
зарубку. Откусив разом приличный кусок, он потянул мобильник из сумчонки,
сильно напоминающей выпотрошенного хорька.
Это плохо укладывалось в голове. Низколобый человечище, не забывая
поигрывать топором, вел искусный разговор на финансовые темы, причем набитым
ртом.
--... Главное, чтобы аккредитив открыли... На меня, вернее на мою фирму
откроешь. Я уже зарегистрировал ее в оффшоре, на островке Джерси посреди синя
моря. С голубкой сизокрылой пошлем через окиян, из Рио- де-Жанейро, липовые
коносаменты, получим бабки, обналичим как оплату стройработ, и фирмешку мигом
закроем. Муха посрать не успеет... Эй, ты на кого батон крошишь, холоп, разве
я кого-нибудь обманул? Что я, сраму не боюсь? Конечно, строительные работы
тоже липовые...
И добавил еще пару фраз на языке, напоминающем болгарский. Или
церковно-славянской. Затем сунул мобильник в карман.
-- Кажись, клюнул,-- осклабился человечище и подмигнул Мите, который
почувствовал, что насильно превращен в "крышу" для особо изврашенных
криминальных элементов. Хозяин квартиры изо всех сил возмутился и подошел к
агрессору, молча жующему у раскрытого холодильника. Железа на том было менее,
чем на других, только кожаная безрукавка с десятком приклепанных стальных
бляшек.
-- А что это вы тут делаете?
-- Если не заметно тебе, так зенки протри. Кушаю, вот что. Два дня и три
ночи не жрамши.
Не удостоившись более вежливого ответа, Митя сказал сломленным голосом:
-- Вы бы хоть холодильник закрыли.
-- Вот доем и закрою, не чухонец же.-- наконец произнес разоритель
холодильника. Косматая шапка, сделанная из медвежьей головы, придавала ему
совершенно зверский вид. Взгляд был неприятным, словно у хищника,
выглядывающего из зарослей.
-- Какое подключение к сети имеешь, отрок?-- спросил огромный бандит,
недавно разорявшийся по мобильнику.-- Модемное через телефон?
-- Цифровое, через адаптер сателлитовой связи.-- послушно отозвался "отрок".
