Сразу после того как сделала мне... это... этот анализ.
-- Подставь-ка ухо.-- она поднесла свои губы ближе и шепнула.-- Это был не
анализ, а любовь... Шучу, конечно.
Светлана смехотнула, стоя обеими ногами в могиле, и добавила уже громко.
-- Ну, осечка, бывает. Да и всего каких-то триста восемьдесят -- их легко
не заметить. Ты еще, действительно, маленький... Но везучий... Народу,
собравшемуся на Лобном Месте, не слишком нравился вид повешенного пацаненка,
поэтому тебя быстро сняли, прикрыли рогожкой и отвезли на телеге в морг
Донского монастыря. Но ты не умер, потому что уже перешел порог Ходжелла
благодаря инфекции, и, само собой, провисел ты недостаточно.
-- Значит, я могу быть сыном Лжедмитрия и Марины Мнишек?-- справился Митя,
хотя его это и не слишком волновало.
-- Тогда не так уж часто вешали детей...-- многозначительно ответила
Светлана.
Митя закончил копать и стал класть доски. Тут уж не выдержал Путята и
присоединился к работе.
-- Я не хочу чтобы меня раздавило бревном как мышонка, мать его.
-- Может выложим все-таки внутри полиэтиленом?-- еще раз предложил Митя.
-- Эх, сколько раз тебе говорить. Никакой изоляции. Все должно быть как
обычно.-- отрезал Путята.-- Мы должны лежать в грязи. Однако и постепенность
потребна, чтобы успели необходимые для спячки органы прорасти. Для этого
доски и еловые лапы.
Через полчаса все было кончено. Светлана скрылась под земляной насыпью.
Витязи тоже заняли свои лежачие места в кургане. Напоследок Митя увидел
подмигивающего Путяту и заложил погреб последней доской. Осталось только
немножко разровнять землю, чтобы скрыть следы массового захоронения.
И вот пора уже искать спрятанный в кустах "БМВ". И газовать через Польшу на
Запад, заметая следы. Позавчера в паспортном отделе всеволожского РУВД одна
добрая женщина, связанная с уголовным миром, сделала ему новый внутренний
паспорт. А вчера выдала ему заграничный паспорт с отметкой "Выезд на ПМЖ".
Митя подхватил свою маскировочную корзину с грибами и двинулся по ведомой
только ему да псам-витязям мшинной тропке среди трясин.
16. Выпавшие из времени
Он вернулся сюда через пять лет. Для этого понадобилось купить в Берлине на
барахолке еще один паспорт. Он истратил кучу "зеленых", хотя видел совершенную
бессмысленность этого поступка. Но у него не было в запасе девяносто девяти
лет. Без спячки он старел столь же быстро, как и прочий люд. Без спячки
знаменитые механизмы бессмертия в его клетках не имели достаточной энергии. Но
он не хотел и не мог спать. Даже среди мафусаилов он оказался аномалией.
Сегодня его память сильно барахлила, он бродил по болотистой чавкающей земле
и не мог отыскать ту тропку, что вела среди трясин к кургану. Он просто забыл
ее -- мозг, изрядно состарившийся за пять лет, действительно отправил в
"корзину" ставшие неважными сведения.
Когда он умаялся вытягивать сапоги из хлюпающей грязи, то поискал, где
передохнуть и подумать о долгой дороге назад. И нашел небольшое озерко, вернее
симпатичный пруд с кувшинками поверх топкого дна.
-- Ой, напугали вы меня,-- вдруг раздался позади игривый голос.
Митя оглянулся и увидел бабу. С виду миловидная продавщица. И тоже с
корзиной для грибов.
-- Да это вы меня напугали. Чего это вы здесь, пиявок что ли собираете,
девушка?-- отозвался он, пытаясь скрыть испуг.
-- А ты жену что ль утопил, выглядываешь, остались ли пузыри?
Митя вздрогнул, но вскоре понял, что угрозой тут и не пахнет.
-- А я бы своего точно утопила.-- женщина разместилась рядом с Митей.--
Поехали, называется, на природу. Так он еще Коляна прихватил с собой и две
поллитровки водки. Там, в соснячке, они валяются, отдыхают... А я пошла дальше
гулять-бродить. Тело мое прямо из одежи выпрыгивает, так свободы хочет. Ты как,
не поможешь девушке?
И пихнула его локтем в бок. Больно, но и приятно.
-- А чего не помочь-то.-- смело отозвался Митя.
Бабенка действительно выглядела аппетитной. Буфера выпирали вперед как
пропеллеры, причем без всякого силикона, треники обтягивали сочные лядви. А
вот уже ее крепкая ладонь прогулялась по его штанам, вызывая ответное
напряжение членов и торопя события. Кстати, последние пять лет ни одна
зарубежная женщина не делала так, не получив вначале оговоренной суммы денег.
-- Хочешь, фокус покажу?-- Митя подставил под свою ладонь огонек зажигалки,
отчего любой другой человек незамедлительно бы взвыл. Но его кожу защищал слой
специализированных клеток, напоминающий хитиновые покровы насекомых, так что он
бы выдержал и средневековую пытку огнем.
-- Ух, ты!-- искренне отозвалась бабенка, но и не забыла подначить.-- Ну-ка,
покажи еще что-нибудь, кудесник.
Митя готов был кудесить дальше, однако на другой стороне пруда, в камышовых
зарослях, он увидел белого журавля что ли... Черт, неужели чудиться стало,
болезнь Альцгеймера, шизофрения, коровье бешенство? Да нет же, там в белом как
саван платье, впрочем весьма коротком и обтягивающем, если точнее в
медсестринском халате, идет Светлана.
-- Ты, вот что, дуй на автобусную остановку вон по той тропе,-- сказал
заплутавший путник бабенке и, услышав напоследок "козел", заторопился к своему
"журавлю"...
Она шла к нему, слегка прикрыв глаза, давая возможность солнцу и ветру
играть цветами своих волос, мягко натягивая ткань сосками своих грудей и
разрезая покорную водную гладь хрупкостью коленок. Такая фальшивая и такая
настоящая. Старуха-молодуха. Она выглядела намного моложе, чем пять лет назад .
Она сделала себя такой, какой хотела быть -- упругой, округлой, подтянутой.
-- Я подумала, что зачем мне ждать девяносто девять лет, когда можно
заняться этим уже сегодня.
Ее тело уже втягивало его.
-- Этим? Здесь прямо в лесу?
-- Нет, этим нельзя заниматься в лесу. Я вспомнила, что в фирме
"Додсон-Додсон" мне крупно задолжали. Когда-то я протолкнула закупку их
энзимных препаратов кирпичевским институтом. Теперь заставлю их отдать должок,
куплю оборудование... Ох, как я скучаю по крутейшему комбайну марки "Омига",
там ведь и секвенаторы, и детекторы, и голографические сканеры... Я создам
перфекцин. Я покончу с краткостью жизни -- с этим источником зависти,
ревности и прочих гнусных свойств. Мы все получим бессмертие без спячки,
бессмертие не только тела, но и души, мы будем не живыми мумиями, а приятно и
долгоживущими людьми. Мы...
Она еще что-то выкрикивала о синтетических ретровирусах, способных спасти
клетку от всех смертей, а он уже утонул в ней, как во влажном теплом и сладком
тумане, почти как муха в киселе. Смерть и бессмертие, эти два лица времени
смотрели на него, но казались почти неразличимыми, потому что было на свете, а
если точнее, в Свете, что-то куда более важное.
