путешествие:
- Я отправляюсь на Халу. Если вы хотите, то я могу всех вас взять с
собой.
Они знали, что Хала – это планета с опасными животными, и что туда обычно
ездят на охоту, поэтому отказались.
- Что там делать на Хале? – сказала гостья. – Там слишком опасно.
- Лучше бы ты не трогал мою дверь! - с вызовом, вскинув вверх голову,
произнесла хозяйка дома.
- Я могу легко починить ее, - ответил я, - пойдем, посмотришь.
Мы вернулись к поврежденной двери, но на ней не было ни единой царапины.
- Как тебе все это удалось?! – изумилась хозяйка.
- А что тут случилось? – спросила вторая женщина. – Я ничего не понимаю.
- Когда она, - я кивнул на хозйяку, - захотела, чтобы я продемонстрировал
свое могущество, я превратил свою руку в тигриную лапу и с ее помощью
расцарапал эту дверь, – я увидел, как гостья с недоумением посмотрела на
мои вполне обычные руки, но ничего не сказала, а я, тем временем,
продолжил. - Теперь я устранил повреждение: в прошлом за мгновение до
того, как я ударил дверь, я сделал ее копию, после чего вернулся в
настоящее и заменил расцарапанную дверь на другую, на созданную ранее
копию, - вот и все.
- Так значит, это копия, - разочарованно протянула собеседница и
погладила рукой гладкую поверхность дерева.
- Копию я обычно делаю таким образом, - продолжил объяснять я, - сначала
фиксирую объект во времени, а затем – в пространстве, после чего объект
копируется в пространстве. В результате в один и тот же момент времени
получаются два или более равнозначных объекта, находящихся в разных
частях пространства, поэтому получившаяся копия ничем не хуже оригинала.
Можешь считать, что когда я расцарапал дверь, то повредил копию, а
оригинал появился только сейчас.
- Сложно ты объясняешь, - промолвила хозяйка, - но я рада тому, что дверь
не стала выглядеть хуже.
- Хуже быть не должно и поэтому не будет. Однако, мое предложение
относительно путешествия остается в силе: я предлагаю вам обеим побыть
халанками, побродить по планете и увидеть мир Халы таким, каким он есть
на самом деле.
- Хала - это планета такая? – спросила одна из них то, что прекрасно
знала сама.
"Им надо немного подумать", - понял я, поэтому не стал ускорять события и
подтвердил:
- Планета, а на ней целый чудесный мир.
Они согласились через несколько минут, согласились из любопытства,
соблазненные словом "чудесный". Женщины не ставили никаких условий и не
расспрашивали о том, что нам предстоит делать там; видимо они
предполагали узнать это по дороге, но, к их удивлению, оказалось, что
дорога занимает меньше доли мгновения.
Глава 12.
Бело-голубые кони Халы.
Мы стояли втроем под невысоким деревом, неподалеку от нас росли две
группы невысоких кустов, а дальше, до самого горизонта, расстилалась
бесконечная зеленая степь с яркими полосами цветов, растущих в тех
ложбинах, в которых чаще всего застаивается вода после дождя. Покрытое
серыми рваными тучами небо над нашими головами светилось изнутри светом
спрятавшегося за облаками солнца этого мира – солнца Халы. Мы были одеты
в красивые спортивные костюмы, однако обуви у нас на ногах не было.
Едва осмотревшись, обе женщины засыпали меня вопросами и о когтях на
пальцах ног, и об ударных буграх, и о шестом пальце на руке. Я объяснил
им, что мы не люди, а халане, поэтому-то и выглядим соответственно. Они
спросили меня о невероятных цветах и оттенках, видимых нами, о странных
звуках и неведомых запахах. Я объяснил им, что теперь мы видим, кроме
обычных красок, также в инфракрасной и ультрафиолетовой области, еще мы
можем слышать те звуки, которые недоступны человеческому уху; ну а нюх у
нас теперь лучше, чем у земной собаки.
Когда я объяснял им все это, во мне росло и крепло странное чувство, что
это уже было со мной раньше. Сначала Хозяева Миров показывали мне мир
Халы, а я был гостем в нем; я все спрашивал их и спрашивал, и все
удивлялся и удивлялся - теперь же я сам показываю своим гостям все тот же
мир Халы, и они задают мне те же самые вопросы и удивляются тому же, чему
раньше удивлялся и я. Это спираль развития - я сделал полный виток и
теперь нахожусь в том же месте, но на более высоком уровне.
Я говорил с ними, удивлялся вместе с ними, а в душе у меня была легкая
грусть. Щемящее чувство тоски сжало мое сердце, и комок подкатил к горлу
- хотелось плакать. О, Хала, прекрасная Хала, я снова с тобой, но теперь
уже не как гость, а как твой господин!
Я отошел от собеседниц и положил руку на ствол дерева. Он был шершавый и
неровный. Я гладил его и грустил о прошедших временах, смотрел на дерево
и не видел его. Солнце бросало золотые блики мне на руку, и от этого
становилось еще печальнее. Ах, Хала, Хала... Почему ты не Земля?
У меня в душе два мира - мир Земли, где я вырос, и мир Халы, где я
перестал быть человеком.
Я вдохнул полную грудь воздуха - резкий запах фтора защекотал мне ноздри
– в нем я различил привкус фторида кислорода, он был слабый, но он тоже
бодрил. Всех этих запахов не было в мире Земли, а здесь они были... Земля
похожа на Халу, как черно-белый рисунок похож на цветную картину, - и все
же я любил оба эти мира, и мне хватало любви в сердце как для Земли, так
и для Халы.
Но постепенно Хала делала свое дело: горячий озон входил в мою грудь и
растекался живительными соками по всему телу, растворяя грусть и печаль,
- и они уходили от меня; они оставили свой след в моей душе и ушли тихо и
оттого незаметно - прекрасная Хала вновь вступила в свои права.
- Кстати, а знаете ли вы, что ваша одежда проживет здесь недолго? -
обратился я к своим спутницам.
- А в чем же дело? – удивились они.
- Костюмы-то наши родом из мира Земли, а здесь, на Хале, такая
агрессивная атмосфера...
- И что же будет? – забеспокоились женщины.
- Да "сгорят" они, рассыпятся в прах; но я думаю, что к тому времени,
когда это произойдет, вы уже привыкните к жизни здесь и сможете легко
перейти на местную одежду из шкур и, по желанию, из листьев.
- А с нами ничего не произойдет?
- Что же с нами может произойти? – ответил я им. - Ничего не произойдет -
ведь мы - халане, это - наш мир и мы приспособлены к жизни в нем.
Мы помолчали.
- А здесь есть люди? – поинтересовалась одна из них.
- Конечно, есть. Пойдем, посмотрим.
Встреча с людьми входила в мои планы, поэтому место нашего появления в
мире Халы было расположено неподалеку от людей. Мы двинулись через степь,
прошли через гряду холмов и вышли к речной долине. Солнце уже начинало
клониться к вечеру, но день был еще силен - краски на нашей одежде уже
поблекли, но не намного – атмосфера планеты уже принялась за свою работу.
Мы перешли реку, прошли через колючий кустарник с красными ягодами и
поднялись на холм.
Перед нами расстилалась большая поляна. Ее ограничивали деревья, растущие
перед нами, а с трех других сторон ее границей служили кусты. Мы
спрятались под кустом с длинными синими листьями так, чтобы работавшие на
поляне люди не заметили нас. Эти кусты были высокие, они росли между
двумя деревьями, поднимая свои аспидно-черные ветви прямо внутрь их
кроны, образуя надежный забор.
А людей было шестеро. Они были одеты в блестящие скафандры и среди
цветущих трав выглядели инопланетянами - а они и были ими!
Пришельцы прибыли сюда на двух машинах. Одна из них была небольшая,
четырехместная, выкрашенная в красный цвет, другая же была огромным
серебристым грузовозом. Люди уже частично разгрузили его и приступили к
установке привезенных им конструкций. Там было несколько среднего размера
домиков со шлюзами и еще какие-то непонятные блоки. Транспортные роботы
помогали людям монтировать конструкции и оборудование, а два охранных
робота медленно перемещались вдоль границы поляны. Стражи наверняка
заметили нас, но мы не предпринимали попыток проникнуть к людям, поэтому
они и не тронули нас. Скорее всего, роботы считали нас какими-то
обычными, в меру любопытными представителями местной фауны. Они
уничтожили бы нас, попытайся мы перейти заданную людьми невидимую
границу, окружавшую лагерь, ну а за границей мы (так как в их
представлении мы были животными) могли вести себя как нам было угодно.
Я спрятался сам и спрятал своих спутниц не от роботов, а от людей - ведь
если бы люди увидели нас, то они наверняка проявили бы к нам излишне
сильный интерес, попытавшись поймать нас или убить, чтобы потом можно
было бы исследовать этот новый человекоподобный халанский вид.
А пока мы просто лежали и смотрели на людей, изредка обмениваясь
замечаниями. Я знал, что люди делают здесь временный лагерь, и сообщил об
этом своим дамам. Задумавшись, я вскоре прекратил разговор с ними,
поэтому мои спутницы стали общаться только друг с другом.
Я смотрел на людей глазами халанина. Они, люди, были совершенно чуждыми
для этого мира. Скафандры, медленные и неуклюжие движения, их боязнь
свежего воздуха Халы - да, конечно, они были чужаками. Люди пришли сюда
из мира Земли, пришли непрошеные и нежданные. Здесь, на планете Хала,
было много препятствий, которые затрудняли их работу, но не было ничего,
что могло бы их остановить. Человек привык справляться с трудностями, с
большими и с маленькими, поэтому он справляется и справится с проблемами
и этого мира тоже.
Я смотрел и на людей, и одновременно внутрь себя и видел, как раздражение
на непрошеных пришельцев растет у меня в груди. Я лежал на траве, без
скафандра, дышал воздухом моей Родины - я был частью этого мира, а они -
нет. Пришельцы мешали мне, причем мешали сильно. Я был не столько против
их деятельности, сколько был против их самих.
Люди пришли в мой мир, пришли не как враждебная сила, но все-таки пришли,
как представители чужого (а значит, враждебного) мира; и, соответственно,
сами они стали врагами моего мира, то есть стали моими врагами. Они не
мешают мне жить, мне мешает само их наличие. Они должны или умереть, или
безвозвратно уйти - только в этом случае я, быть может, не буду так
сильно ненавидеть их.
Я, халанин, ненавижу людей за то, что они есть. Если бы они узнали о моем
существовании, то также ненавидели бы меня за то, что я есть. Это
называется органическая ненависть - ненависть миров, ненависть разумных
цивилизаций друг к другу.
Ярость поднималась во мне тяжелыми красно-черными волнами, она жгла мне
душу и заливала мозг. Будь я прирожденным халанином, а не тем, кем
являюсь сейчас, то я бы приложил все свои силы для того, чтобы убить этих
людей, - при этом риск самому погибнуть для меня был не столь уж и
важным. Но я был почти Хозяином Миров, а еще раньше я был человеком, -
именно поэтому, несмотря на бушующую во мне ярость, я сохранил ясный ум,
способность рассуждать и контроль над собой.
Органическая ненависть - страшная вещь. Что бы ни делал объект такой
ненависти, он не в силах прекратить ее - и, чтобы ни делал его противник,
он тоже не в силах прекратить ее. Смерть, и только она одна, может
прекратить эту ненависть, и это по-настоящему страшно.
Земляне и халане - две цивилизации, испытывающие друг к другу
органическую ненависть, обусловленную колоссальными различиями обоих
миров, - и в этом случае от отдельной личности не зависит ничего!
Что бы ни делал разумный индивидуум, на каком бы уровне культурного
развития он ни стоял, какими бы знаниями он бы ни обладал – все равно –
он не может ни регулировать силу, ни управлять направлением своей
органической ненависти; он может только исполнить свой долг – это
