могу сделать требуемое, то я всегда безотказно делаю ему это. Но что
примечательно, так это то, что раньше, когда мое "я" находилось у него,
он управлял своей нечеловеческой частью, и она была продолжением его;
теперь же эта часть выросла и готова превзойти своего родителя. Я понял и
осознал это после своих экспериментов над людьми; и то были мои опыты, а
не его! Конечно же, теперь, после осознания себя, я могу отказать ему,
могу разорвать с ним связь, могу даже уничтожить его, но... Но, мне
кажется, я еще слишком молод, и, хотя я могу сделать это, но не должен и
пока не хочу. Он - мои корни, моя связь с этим миром, миром, в котором я
еще не нашел свое место.
Отныне нас уже двое: он - человек и я - почти бог. Мы связаны вместе и
идем куда-то, но идем одной дорогой. Эти эксперименты с изобретением лука
и огня разделили меня, увеличив размеры и сложность моей
пространственно-временной части, и теперь он – меньшая, но пока еще
необходимая, часть моего "я". Отныне он знает это все и, я надеюсь,
правильно понимает ситуацию, поэтому, когда он что-либо попросит от меня,
то не встретит отказа, по крайней мере, пока, ведь мы оба понимаем, что
нынешнее состояние – временное, и наши пути начинают расходиться.
А пока я, довольный своими успешными опытами над людьми, решил еще лучше
понять человека, благо теперь у меня стало гораздо больше возможностей
для этого, чем было раньше. Для достижения поставленной цели я решил
пройти с человечеством весь его путь от первобытных времен до недалекого
будущего (до Второй Галактической войны). Я считывал информацию в
реальном времени с исследуемого объекта, не отождествляя себя с ним, но,
тем не менее, получая все его мысли и чувства – всю его душу на
протяжении всей его жизни, а также все его ощущения – внутренние и
внешние, а также всю его боль. После первых удачных считываний я решил не
ограничивать себя одним только человечеством, а захватить также и
остальную живую материю, составляющую биосферу. Хотя я никогда не
отождествлял себя с исследуемыми объектами, но мое проникновение в их
сущность было таким полным, что можно условно принять, будто бы в
процессе исследования я временно как бы отождествлял себя с ними.
Я был охотником каменного века, был и рабом в древнем мире, был царем,
был матросом, был пиратом, был монахом и был солдатом; я строил пирамиды,
стрелял торпедами по кораблям и тонул на них; прыгал за борт каравеллы и,
захлебываясь, бил по воде руками после укуса акулы; был портным и был
механиком, был ювелиром и крестьянином, а еще мне приходилось летать на
самолетах за облаками и на космических кораблях во время Марсианской
войны; я жил и в джунглях, и во мраке полярой ночи - проще сказать, где я
не был и кем я не был. Я прошел все мыслимые и немыслимые пытки разных
времен и народов, прошел их и как жертва, и как палач, и как зритель. Я
держал в руках и меч, и плуг, и крест, и аркан, и рычаги машины, и
музыкальные инструменты, и кисть, и перо; я видел день и ночь - видел
день в пыли конницы и танковых колонн, видел ночь в разрывах бомб и в
праздничном салюте; а еще я прочувствовал, как штормовые валы играют с
кораблем, как вода заливает тонущую подводную лодку, захлебывая легкие, и
как воздух выходит из скафандра. Вольным соколом летал я под небесами,
крался барсом, бежал оленем, плыл рыбой и китом синими морями-океанами,
распускался цветком и рос травой, возвышался деревом, квакал лягушкой и
полз червем, шевелил усиками и перебирал десятью ногами - везде я был и
везде успел побывать. У меня был и мужской пол, был и женский, был и
средний - все было. Разные времена, разные места, разные воплощения – но,
тем не менее, все это был я один и тот же!
Я понял, что будущее – это книга: нужно только иметь ум, чтобы читать ее,
и крепкий характер с целостным мировоззрением и умением воспринимать
новое, чтобы понять прочитанное; ибо мир не добр и не зол - он
безразличен, вот почему будущее может испугать своей силой, жестокостью и
неожиданностью, а потому остаться тайной.
Но главное, я понял восторг исследователя, творца, решающего сложную
проблему и, наконец, нашедшего решение. Я понял, почувствовал всю полноту
жизни, когда творишь или же делаешь что-то действительно хорошее и нужное
всем людям, когда отдаешь всего себя целиком чему-то наиважнейшему
исключительно из внутренних побуждений. Я понял, как хорошо помогать в
беде, как хорошо дарить и почему нужно оставлять что-либо хорошее и
полезное после себя. Я понял подвиг или же просто по-настоящему
мужественный поступок, который совершается не из-за награды или чего-то
подобного, а потому, что иначе нельзя - потому, что иначе без этого
дальше жить нельзя, ибо так надо.
И еще я понял, как соотносится общественное положение человека с
результатами его труда, как и почему признание заслуг отдельных личностей
меняется с течением времени, и как национальность влияет на этот процесс,
- и сейчас я расскажу тебе об этом, мой читатель!
Человек, участвующий в любом общественном процессе (процесс производства,
управления государством и так далее) является важным элементом всей
системы, и чем более высокий пост он занимает, тем больше значения и в
глазах общества, и в своих глазах он имеет. Незаменимых людей нет – но
это утверждение, относящееся как раз к данному случаю, несколько
затушевывается, когда какая-либо личность достаточно долго занимает
высокий пост, и возможность ухода с поста затушевывается как самим этим
человеком, так и окружающими в силу привычки - и он сам, и люди привыкают
к тому, что данный человек занимает этот пост; и ни он сам, ни окружающие
не представляют кого-либо на его месте, откуда и рождается миф о том, что
без этого ответственного лица нельзя обойтись, но это ошибка – обойтись
можно, и даже очень просто, и часто обойтись уже необходимо!
Но тот человек, который занят научными изысканиями или же творчеством
(художник, писатель, инженер, изобретатель так далее) занимает в обществе
не столь значительное место (или же высокое положение) потому, что, по
большому счету, без результатов его труда общество может легко обойтись.
Редко когда общество жаждет определенного научного открытия или же
прорыва в культурной сфере – обычно у него есть достаточно большой
промежуток времени, по прошествии которого результат творчества,
возможно, будет востребован.
Но после смерти человека, занимавшего высокую (пусть даже очень высокую)
должность, когда пройдет много лет, много веков и много тысячелетий,
тогда оказывается, что находиться в середине или же на вершине процесса
производства или управления могут многие, и многие в аналогичных условиях
работают очень хорошо, достигая значительных высот, а раз таких людей так
много, и все они по результатам своей работы похожи друг на друга, то
значит, в памяти человечества не достоин остаться и не останется ни один
из них; но в ней могут остаться те, кто смог сделать нечто такое, что
выделяет их среди всего остального человечества, а также те, кто помогли
людям решить их настоящие или будущие проблемы – и самых выдающихся среди
таких людей называют великими!
Тот, кто служит обществу, нужен ему сию секунду, и поэтому общество
наделяет его благами, но забывает о нем, когда этот человек уходит из
жизни; но тот, кто служит своему творчеству, обществу сию секунду не
нужен, поэтому оно безразлично к "пока еще бессмысленному" труду
индивидуума; однако, если с течением времени, у общества возникнет
необходимость в результатах этого труда, тогда и автор его получает
бессмертную память о себе.
Работая на людей, возможно, получишь золото и власть; работая из своих
внутренних побуждений, - работаешь на себя и получишь крохи золота и,
возможно, памятник после смерти, а если повезет, то и память в веках и
народах!
Следует еще сказать о том, что значительность лица, облеченного властью,
в исторической перспективе зависит от национальности: народ, к
национальности которого данный человек принадлежит, более высокого мнения
о его заслугах, чем другие народы, потому что патриотизм не объективен, а
субъективен, и, следовательно, любой обычный представитель своего народа,
будучи патриотом, заслуги деятелей своей национальности ставит выше точно
таких же заслуг деятелей других национальностей не потому, что так есть
на самом деле, а потому, что патриоту в это приятнее верить. Таким
образом, степень величия государственных деятелей, полководцев и прочих
организаторов значительных предприятий и начинаний выше у своего народа и
ниже у других народов; но с течением тысячелетий время уравнивает все
равноценное и обнажает все по-настоящему великое, поэтому только по
прошествии очень больших промежутков времени со дня смерти
рассматриваемого лица можно будет с определенностью сказать о его
действительно мировом значении для всего человечества, а десятилетий и
веков для таких выводов еще недостаточно.
В случае с творчеством культурных и научно-технических работников их
национальность в деле признания их заслуг перед человечеством тоже играет
роль, но гораздо меньшую, чем в случае с ответственными лицами - это
связано с тем, что результаты труда творческих людей – картины,
музыкальные произведения, научные труды, а также оригинальные инженерные
решения и изобретения – вненациональны, поэтому для признания или же
непризнания заслуг таких людей перед человечеством, во-первых, хватает
нескольких веков после их смерти, а во-вторых, национальность играет роль
только в самый первый момент утверждения и признания их работ.
Надеюсь теперь тебе стал понятнее мир людей и то, как люди оценивают друг
друга, а посему я продолжаю свое повествование дальше.
Я постиг человека во всей его полноте, и теперь я знаю, почему ни один
человек не может сделать то же самое; а также знаю, почему я не могу
объяснить все это людям. Я знаю все о человеке, все во всеобъемлющем
значении этого слова!
И вот однажды он – человек – моя главная половина, попросил меня – почти
бога (а может быть, приказал?) найти для себя тихое место где-нибудь в
начале нашей эры, чтобы можно было спокойно пожить, порыбачить, а
главное, собраться с мыслями и понять, что же с нами произошло и что нам
теперь надо делать дальше.
Конечно же, невзирая на возникшую между нами пропасть, я обеспечил ему
такое место, организовал палатку, еду и рыболовные принадлежности и
перенес его туда. Он жил там, ловил рыбу и думал.
Я видел все его мысли, а он мог видеть лишь небольшую часть моих мыслей.
Это происходило не потому, что я не показывал или же прятал от него свои
мысли и чувства - нет, совсем нет, просто я - гигантский разум по
сравнению с ним и, естественно, он просто физически не мог охватить меня
всего целиком.
А потом к нему подошел человек. Это был охотник, одетый в какие-то рваные
вонючие лохмотья: он не мылся уже много месяцев, в руках у него были лук,
копье и стрелы, а за поясом находился нож. И нож его, и наконечники стрел
и копий у него были металлические, а не каменные или же костяные - то был
человек железного века, и он очень удивился, увидев на берегу реки
странную палатку и одетого в необычную и диковинную одежду рыболова, но
не испугался, так как они были один на один. Житель тех далеких времен
вел себя мирно, не проявляя агрессивных намерений; он остановился
неподалеку, поднял вверх правую руку раскрытой ладонью вверх и что-то
прокричал.
Далее, читатель, я буду рассказывать, подразумевая под словом "я" и себя,
