подтолкнул девушку к Б'лериону. Черты его закаменели, когда всадник
повел Оклину к дракону, ожидавшему посреди двора. Я знала, чего стоило
Алессану это спокойствие и мысленно склонила голову перед его
мужеством.
Потом за нами прилетел М'барак. Глаза его подозрительно щурились,
губы подрагивали, и я вдруг испугалась, не зная, что еще за беда ждет
нас в Форт Вейре. День Запечатления считался радостным праздником,
знаменовавшим начало новых содружеств между людьми и драконами. Я,
однако, не могла представить, чтобы это Запечатление, первое после
сокрушительной эпидемии, вызвало много веселья. И действительно, в
Форт Вейре царила мрачная атмосфера; всадники шатались как пьяные, их
глаза покраснели, кожа драконов приняла сероватый оттенок. Гости, в
большинстве не понимавшие, что произошло, тоже находились в
подавленном настроении.
На заре, когда Руат был еще погружен в сон, Лери с Орлитой ушли в
Промежуток. Навсегда.
Вместе с многолюдной толпой в ярких праздничных одеждах мы в
молчании двинулись к широким ступеням, что вели в пещеру Рождений. Я
надеялась, что всеобщее уныние не скажется каким-либо неблагоприятным
на новорожденных дракончиках и юной королеве; это было бы ужасно! Я
чувствовала, что силы мои на исходе, и с ужасом ждала новых горестей.
Алессан, бросив тревожный взгляд, сжал мою руку. Миг - и все
переменилось. Мне стало казаться, что если мы переживем этот
злосчастный день, то он не покинет меня. Во всяком случае, не в
следующий месяц. Могла ли я рассчитывать на большее? Сейчас мне
оставалось только сохранять горделивое спокойствие. Да, сегодня я
имело право гордиться! Я была госпожой Руата, одного из древнейших
холдов Перна, и девушка нашей крови, наша сестра, могла стать в этот
день всадницей королевы! Так подбадривала я себя, шагая рядом с
Алессаном и от всей души надеясь, что его мужество послужит мне
опорой.
Он был бледен, но по-прежнему поддерживал меня, пока мы пересекали
Площадку. Нелишняя предосторожность; трудно сохранять достоинство,
когда горячий песок обжигает ступни сквозь тонкие подошвы башмаков!
Алессан подвел меня к нижнему ярусу, вдоль которого тянулась
вырубленная в камне скамья. Мы уселись, и мой супруг начал
разглядывать яйца, с особым интересом посматривая в сторону золотого -
оно лежало в стороне от остальных, на небольшом песчаном холмике.
Я огляделась. Тут был Капайм, весьма невеселый, часто шмыгавший
носом. Рядом с ним сидела Десдра, недавно избранная мастером
целителей; вид у нее был печальный и гордый одновременно. Она не
собиралась возвращаться в свою прежнюю мастерскую, и что-то подсказало
мне, что вряд ли они с Капаймом когда-нибудь расстанутся.
Вошел мастер Тайрон в окружении огромной толпы арфистов всех рангов;
их было так много, что я едва не упустила появления лорда Толокампа с
его пестро разряженной маленькой красоткой. Она бросила взгляд на
заполненные ярусы и вместе со своим повелителем направилась к местам
подальше от нас - конечно, не случайно. Потом один за другим стали
входить Предводители Вейров со своими госпожами; я заметила, что
Фальга сильно хромает, с трудом преодолевая полосу горячего песка.
Рейтошиган из Болла, как всегда, прибыл один. Главные мастера цехов,
их жены и подруги, чинно рассаживались на скамьях второго и третьего
яруса; передо мной мелькали эмблемы и цвета Телгара, Керуна, Исты.
Кто-то сзади взволнованным шепотом начал перечислять вождей и
повелительниц Вейров,лордов, прибывших с востока, севера и юга;
внезапно я поняла, что отныне и навсегда принадлежу к этим великим
мира сего.
Взревели драконы, восседавшие под куполом огромной пещеры; их
трубный клич отдался эхом радостного гула среди сотен теснившихся на
скамьях людей. Ш'гал, вождь Форта вывел на площадку четырех девушек и
стал размещать их вокруг королевского яйца; взмахом руки он велел
приблизиться к основной кладке трем десяткам подростков. Внезапно яйца
дрогнули и начали раскачиваться. Песнь драконов становилась все
громче, все торжественней. У меня замерло сердце. О, небеса Перна,
пусть это будет Оклина! Такой выбор стал бы лучшим предзнаменованием
конца наших несчастий!
Она стояла так гордо - уже не тоненькая застенчивая девочка, нет -
юная женщина, уверенная в себе, полная какой-то загадочной силы. Слезы
набежали мне на глаза, я стиснула руки и вдруг почувствовала, как
ладонь Алессана коснулась моих пальцев.
Одно из пестрых яиц, как раз под нами, стало раскачиваться сильнее.
Я слышала возбужденные голоса за спиной; там заключали пари, какое из
яиц лопнет первым. Внезапно раздался треск, и мокрая голова дракончика
явилась нашим восхищенным взорам. Малыш жалобно пищал, пытаясь
освободиться от скорлупы. Он был бронзовым! Добрый знак! Пошатываясь,
новорожденный заковылял прямо к тощему пареньку с копной русых волос.
Тот, казалось, не осмеливался поверить в свою удачу и взглядом искал
поддержки у соседей, пока мальчишки со смехом не вытолкнули его
вперед. Подросток опустился на колени перед бронзовым малышом и робко
погладил его.
Слезы бежали по моему лицу; думаю, среди тысячной толпы никто не
упрекнул бы меня за это. Слезы текли, смывая горечь накопившихся обид,
врачуя раны потерь... Я как будто проснулась ясным утром после долгого
страшного сна. Алессан крепко сжимал мою руку. Сквозь пелену слез я
видела голубого малыша, прильнувшего к одному из мальчишек. Драконы
тянули свой протяжный звонкий хорал, к нему добавились курлыканье
новорожденных и восторженные крики подростков, которым вторили голоса
их счастливой родни.
Неожиданно золотое королевское яйцо дрогнуло, и все взоры
устремились к нему. Пальцы Алессана жгли мою руку. Я догадывалась, что
он переживает много больше, чем осмеливается показать. Что означала
для него неудача? Утрату надежды, веры в успех, в счастливую звезду и
стойкость своего рода?
Яйцо трижды сильно качнулось и треснуло почти напополам; полетели
осколки скорлупы, и маленькая королева вдруг появилась перед нами,
словно вынырнув из роя золотистых осколков. Еще одно благоприятное
знамение!
Девушки замерли в тревожном ожидании; рядом раздался тяжелый вздох
Алессана. Но вдруг необъяснимая уверенность наполнила меня - я знала,
кто будет избран! Быстро, гораздо проворнее, чем прочие малыши,
золотая королева устремилась к Оклине. Я инстинктивно потянулась к
Алессану, и он обнял меня, когда наша девочка подняла сияющие глаза,
отыскивая взглядом Б'лериона.
- Ханната! Ее зовут Ханната! - голос Оклины, ликующий, изумленный,
звенел от счастья; в этот миг она казалась прекрасной.
- Алессан! О, Алессан! - повторяла я, прильнув к его плечу.
- Она знала, что Оклина будет избрана, - вдруг прерывающимся голосом
произнес мой супруг, и я поняла, что он говорит о Морите. - Она знала!
- Алессан обнял меня, прижал к себе так сильно, что мне стало трудно
дышать. Я ощутила лихорадочный стук его сердца и сотрясавшие тело
рыдания; он склонил голову мне на грудь, словно искал забвения и опоры
- поддержки, которую я была готова оказывать ему всю жизнь. Не для
того ли я уродилась такой высокой и крепкой? Несколько минут мы сидели
так, потом Алессан оторвался от меня и оглядел песок. Я поняла, что он
ничего не видит - он не сделал никакого знака, когда Б'лерион и Оклина
посмотрели на нас. Махнув им рукой, я показала в сторону выхода.
В опустевшей пещере воцарилась тишина; несокрушимые стены
отгораживали нас от суматошного и радостного возбуждения, наполнившего
чашу Вейра. Наконец, Алессан поднял голову, взгляд его скользнул по
затоптанному песку площадки и рядам опустевших каменных скамей. Что-то
изменилось в нем... что-то неуловимое, едва заметное... Возможно,
горестные узы, сковавшие его дух, начали слабеть... или даже лопнули в
миг торжества Оклины? Возможно, начало новой жизни сестры станет
концом несчастий ее брата? Возможно... Но сумеет ли он начать все
заново?
- Я отдал ей праздничный наряд... ее наряд, приготовленный для
Встречи... - прошептал он так тихо, что я с трудом расслышала. - Она
так помогла мне... подарила надежду... Я никогда не забуду ее, Рилл...
- Никто из нас не забудет ее, Алессан.
Он не плакал, хотя глаза у него покраснели, а на скулах выступили
пятна. Достав платок, Алессан вытер мои мокрые щеки - как когда-то в
детстве дядюшка Манчен. На губах его не было улыбки, но линия рта,
прежде каменно-твердая, чуть смягчилась; морщины на лбу разгладились.
- Сегодня у Оклины праздник. И ничто, никакие прошлые печали, не
должны омрачать его. Рилл, моя верная гордая Рилл... Не бойся, я не
потребую у тебя той чаши... - Мы спустились на песчаную арену; он
смотрел себе под ноги, не замечая, что я готова расплакаться от
счастья. - Слишком много дел ожидает нас в Руате... особенно теперь,
когда Оклина покидает нас... Но разве я мог встать на ее пути - так,
как отец когда-то встал на моем? Нет, я никогда бы этого не сделал, -
он покачал головой и задумчиво добавил: - Да, стоило прийти в Форт
Вейр, чтобы понять: жизнь окончена, и жизнь начинается....
- О, Алессан!
Мы стояли на горячем песке, и теперь, когда не требовалось сохранять
достоинство перед лицом великих событий и могущественных людей, я
схватила Алессана за руку и бросилась бежать. Радость переполняла
меня, несла вперед, словно крылья дракона.
- Поспешим, милый! Мои ноги горят... и нельзя слишком долго
задерживаться с поздравлениями.
С коротким смешком Алессан бросился вслед за мной к выходу, туда,
где уже начинался праздник. Мы выскочили из пещеры. Над нами, рассекая
сияющие небеса, реяли бесчисленные стаи драконов; огромные звери с
распростертыми крыльями заполняли чашу, переливались, текли через
край, и отблески солнца золотили их могучие тела.
Глава 12
Год 1553, одиннадцатый день третьего месяца; Интервал
Сейчас, когда я заканчиваю свое повествование, наступили мирные
времена; уже пять Оборотов - пять чудесных, необыкновенных Оборотов! -
ни одна Нить не запятнала небеса Перна. Кое-где остались еще печальные
отметины, следы того, что перенес Руат, но могильные холмы сгладились
и стали почти незаметными в пышной траве.
Да, изменилось многое, и все перемены были благотворны. Госпожой
Форт Вейра стала Камиана, новым Предводителем - добродушный, могучего
сложения телгарец Г'дрел; его Дориант настиг Пелианту, королеву
Камианы, в брачном полете. Сейчас мы редко слышим о Ш'гале, ставшем
командиром крыла, зато Г'дрел и Камиана - частые гости в Руате. Г'дрел
иногда поддразнивает Алессана, напоминая про скакуна по кличке Визгун.
Пожалуй, он единственный, кроме Фергала, кто рискует на такие шутки,
хотя во всех прочих отношениях Алессан вовсе не кажется таким уж
недоступным и мрачным.
Б'лерионов Набед обошел всех бронзовых в погоне за Ханнатой Оклины;
впрочем, никто не сомневался в исходе этого полета. Два ее сына играют
теперь вместе с нашими, так как я пять раз выполнила первую половину
своей оригинальной сделки с Алессаном, подарив ему четырех сыновей и
дочь, которую мы назвали Моритой. Алессан не захотел, чтобы я рожала
еще - несмотря на мои уверения, что беременность не тяготит меня.
Действительно, я была счастлива, когда вынашивала детей, и не
испытывала ни страданий, ни мук, как другие женщины.
Постепенно Алессан дал себе волю, обратившись сердцем к собственным
детям. Сначала он делал вид, что безразличен к ним - как будто боялся,
что его любовь пометит их черным знаком беды. Страх снедал его, страх
