передавали последние известия. Несмотря на обыденность этих звуков, я
чувствовал почти физическую тревогу. Когда я входил в холл, дыхание мое
прерывалось.
Наверное я почувствовал его нюхом или шестым чувством. Включив в
кабинете свет, я увидел его около покалеченного стола. Он лежал, выщерив
мне навстречу зубы, словно маг, окончивший свое выступление. В первую
минуту я его не узнал. У него была черная борода, усы и длинные черные
волосы, удивительно низко росшие на лбу. Лишь присмотревшись, я увидел,
что это скверно подобранный парик, борода и усы также были приклеены.
Из-под них выглядывало мертвое лицо типа, велевшего называть себя Элом.
Видно, он пришел за своей тысячей долларов. Это был лишний приход.
Грудь его рубашки была липкой и мокрой от крови, под ней виднелось
несколько колотых ран. Пахло от него спиртным. На внутреннем кармане
куртки была этикетка сан-францисской фирмы. Сам карман был пуст, как и
остальные. Я приподнял его, чтобы проверить, нет ли бумажника в заднем
кармане брюк. Не было.
Я проверил по своему блокноту данный им адрес: отель "Под Звездами" у
приморского шоссе, ниже каньона Топанга. После этого я оглядел сдвинутый
стол, в который он, видимо, залез. Дерево вокруг замка было повреждено,
верхняя крышка стола была приподнята. Мне не удалось открыть ее больше,
чтобы добраться до ящиков, но под самой крышкой я нашел фотографию
молодого мужчины и молодой женщины, на первый взгляд похожих друг на
друга. К фотографии была подколота карточка с напечатанным именем и
адресом Стенли. Под этим кто-то, видимо он сам, вывел старательным
почерком:
"Кто видел этих мужчину и женщину? Исходя из свидетельских показаний,
они выехали из Санта-Терезы в начале июля 1955 г. и направились в
Сан-Франциско в красном "Порше", зарегистрированном в Калифорнии (номер
ХВ1-251). В Сан-Франциско они задержались на одну или две ночи, после чего
6 июля отплыли через Ванкувер в Гонолулу на английском корабле "Свенси
Кастл". За известие о настоящем месте их пребывания ожидает вознаграждение
в размере тысячи долларов".
Я присмотрелся к фотографиям, подколотым к тексту. У женщины были
темные волосы и большие темные глаза, грустно глядящие со старой
фотографии, черты ее были мелкими и правильными, за исключением полных,
чуть припухших губ.
Лицо мужчины, в котором я угадал капитана Броудхаста, не было так
однозначно. У него были правильные черты и чуть раскосые глаза, смотрящие
твердо и упрямо. Сходство с женщиной при ближайшем рассмотрении оказалось
поверхностным. Мужчина словно прятался за своим твердым взглядом, но было
видно, что он относится к людям, привыкшим брать, в то время как женщина
была из привыкших отдавать.
Я вернулся к картотеке. Ее верхний ящик был выдвинут с такой силой,
что не задвигался обратно. Он был полон писем, старательно разделенных
желтыми карточками. Почтовые штемпели охватывали последние шесть лет. Я
вынул одно из последних писем на фирменном бланке Бюро Путешествий
Санта-Терезы. Машинописный текст извещал:
"Многоуважаемый господин!
Мы проверили по бумагам интересующие вас данные и подтверждаем, что
Ваш отец, мистер Лео Броудхаст, заказал двухместную кабину на корабле
"Свенси Кастл", который около 6 июля 1955 года отправлялся из
Сан-Франциско до Гонолулу (через Ванкувер). Билеты были выкуплены, но мы
не можем утверждать, что они были использованы. С тех пор "Свенси Кастл"
сменил порт прописки и в настоящее время плавает под либерийским флагом.
Поиски тогдашнего владельца и капитана судна будут достаточно
затруднительны. Желаете ли Вы, чтобы мы предприняли соответствующие шаги?
С уважением Харви Нобл, владелец."
Следом я достал одно из старых писем, написано оно было от руки на
бланке церкви в Санта-Терезе пастором преподобным Лоуэллом Райсманом.
"Милый Стенли!
Твой отец был моим прихожанином лишь постольку, поскольку иногда по
воскресеньям посещал мессу, как Ты сам, надеюсь, помнишь. Весьма сожалею,
но я вынужден признать, что никогда не был с ним близок и не знал его.
Разумеется, мы оба повинны были в этом. Он производил впечатление
спортсмена, человека действия, полного энергии, любящего жизнь.
Несомненно, таким он остался и в Твоей памяти.
Несмотря на то, что я Тебя понимаю и сочувствую Тебе, позволь мне
выразить уверенность в том, что Тебе надлежит удовольствоваться этими
воспоминаниями и не блуждать более по тому пути, куда Ты свернул вопреки
моим советам. Твой отец решился оставить Твою мать и Тебя по причинам,
понять которые не сможем ни Ты, ни я. Сердце часто руководствуется
соображениями, недоступными рассудку. Мне кажется, не следует сыну слишком
углубляться в жизнь своего отца. Кто из нас без греха?
Лучше подумай о собственной жизни, Стенли. Не так давно Ты принял на
себя супружеские обязанности - я имел счастье обвенчать тебя, и хорошо об
этом помню. Твоя жена - прекрасная благородная женщина, и она, безусловно,
больше заслуживает твоего внимания, нежели давние несчастья, о которых Ты
пишешь. От прошлого нельзя требовать ничего - ни хорошего, ни плохого -
кроме того, что уже свершилось. Самое большее, чего мы можем желать, - что
оно отступит и освободит нас от себя навсегда. Мы должны дожить до такого
освобождения, мы должны согласиться с ним и мы должны облегчать это
освобождение окружающим.
Что же касается супружеских проблем, о которых Ты говоришь, то,
поверь мне, в этом нет ничего необычного. Однако, я хотел бы поговорить об
этом с Тобой лично, вместо того, чтобы излагать на бумаге непослушные
мысли. А потому - до скорой встречи!"
Я взглянул на свежий труп и вспомнил другой, выкопанный сегодня утром
в каньоне миссис Броудхаст. Преподобный Райсман дал Стенли хороший совет,
однако тот его не послушался. Меня охватило чувство жалости и стыда. Мне
не с чего было особо горевать о Стенли, но я был тронут.
Я сообразил, что должен уведомить полицию и, не желая прикасаться к
телефону в кабинете, вернулся в кухню. Включив свет, я увидел в раковине
среди грязной посуды коричневую бутылку из-под виски. Набрав номер участка
в Сан-Вэлли, сообщил об убийстве.
В течение девяти-десяти минут до их приезда я нашел машину Эла за
ближайшим углом. Машина была заперта. Уже слыша полицейскую сирену, я
сообразил, что моя собственная машина стоит с включенным мотором и,
вернувшись во двор, выключил его. В багажнике у меня лежала соломенная
шляпа и я ее надел, чтобы скрыть ссадину на голове. Полицейских я встретил
перед домом.
На крыльцо соседнего домика вышел его владелец, посмотрел на нас и
молча удалился. Я провел полицейских через кухню, обратив их внимание на
следы взлома, показал труп и коротко рассказал, как на него наткнулся.
Подписав протокол, они позвонили, чтобы приехала следственная
бригада, настоятельно напоминая мне, чтобы я не уходил.
Я повторил свою историю с некоторыми подробностями капитану в
штатском по имени Эрни Шипстад, который был мне знаком с тех времен, когда
он был сержантом голливудского участка. Эрни был румяный швед с быстрыми
цепкими глазами, запоминавшими все детали кабинета так же точно, как
аппарат полицейского фотографа, сделавшего несколько фотографий трупа с
бородой и усами и в парике, а потом без них. После этого тело осторожно
положили на носилки и унесли. Эрни остался.
- Значит, ты думаешь, что он пришел за деньгами?
- Весьма вероятно.
- И получил нож в брюхо, хотя человек, который обещал ему деньги,
мертв... - он взял протянутую мной карточку и прочитал вслух: - "Кто видел
этого мужчину и эту женщину?" Ты думаешь, дело именно в этом?
- Возможно.
- Как тебе кажется, зачем он явился в парике?
- Возможны несколько причин. Может, он в розыске? Я бы рискнул
побиться об заклад, что так и есть.
Эрни кивнул.
- Это я проверю. Но возможны и другие причины.
- Какие?
- Мог вырядиться во все это, собираясь в город. Некоторые типы
притворяются длинноволосыми, собираясь по девочкам. Может, он хотел взять
деньги и слегка поразвлечься.
Я был вынужден признать, что и это не исключено.
14
Съехав с Сепульведы вблизи Бульвара Заходящего Солнца, я оказался в
Пасифик-Палисейд. Крендаллы обитали на улице, поросшей пальмами, в доме,
напоминающем тюдоровский замок, с двускатной крышей и ложными
контрфорсами, выступающими из стены. Большие окна в стиле всего здания
были ярко освещены, словно в доме был бал, хотя единственным звуком,
долетавшим до меня, когда я стучал молотком по резным дверям, был шелест
ветра в сухих пальмовых листьях.
Мне открыла блондинка в черном платье, охватывавшем настолько
стройное тело, что в неверном свете я принял ее за Сьюзан. Но когда она
наклонила голову, всматриваясь в меня, я смог заметить, что время уже
коснулось ее лица и подбирается к шее. Щурясь, она глянула в темноту за
моей спиной.
- Мистер Арчер? - спросила она.
- Да. Мне можно войти?
- Прошу вас. Муж вернулся, но он отдыхает...
Она провела меня в неуютную гостиную с ослепительной хрустальной
люстрой, от которой болели глаза, и незажженным мраморным камином. Мы
уселись друг напротив друга в стильных креслах. Женщина приняла красивую
безжизненную позу, хотя лицо ее было слегка напряжено. Она казалась
одновременно печальной и раздраженной, словно в ее теле жили вместе ангел
и черт.
- Сьюзан была здорова, когда вы ее видели, мистер?
- Была цела, вы ведь хотите знать именно это?
- Где она сейчас?
- Не знаю.
- Вы сказали, что дело весьма серьезно, - она говорила тихо, словно
стремясь уменьшить опасность. - Что-то случилось? Я прошу вас все мне
рассказать! Сижу у телефона уже третью ночь...
- Я знаю.
Она наклонилась ко мне, выставив грудь.
- У вас есть дети?
- Нет, но у моих клиентов они есть. И одного из них забрала с собой
Сьюзан. Маленького мальчика по имени Рональд Броудхаст. Вы о нем
что-нибудь слышали?
Она на минуту задумалась, потом покачала головой.
- Кажется, нет...
- Отец Рональда сегодня утром был убит. Стенли Броудхаст.
Она не среагировала на звук этого имени. Когда я рассказывал ей о
событиях прошедшего дня, она сидела, словно ребенок, заслушавшийся
сказкой. Только ее руки оторвались от колен и припали к груди - казалось,
это два странных существа с красными лапками, двигающиеся помимо ее воли.
- Сьюзан не могла ничего такого сделать! У нее ласковый характер, она
любит детей. Ни за что не обидела бы она маленького мальчика!
- В таком случае, зачем она его похитила?
Это ее потрясло. Она смотрела на меня обиженно. Я вырвал ее из сна, в
котором протекала ее жизнь. Руки упали на колени.
- Должно же быть какое-то объяснение...
- Вы знаете, почему она убежала из дому, миссис?
- Я не могу... мы оба с мужем не можем этого понять! Все произошло
так внезапно! Она поступила в университет в Лос-Анджелесе, у нее было
столько интересных занятий на каникулах: теннис, прыжки с трамплина, уроки
французского... И внезапно, утром в четверг, когда мы вышли за покупками,
она исчезла, не сказав ни слова, даже не попрощавшись...
- Вы сообщили в полицию?
- Это сделал Лестер. Они сказали, что ничего не могут обещать, каждую
неделю пропадает несколько сотен молодых девушек и парней... Я и мысли не
могла допустить, что моя дочь будет одной из них! У нее была действительно
хорошая жизнь, мы все ей отдавали...
