признании им своей вины...
- Да не может этого быть... - угрюмо сыронизировал Брейк, а его
помощник хихикнул. - Вот уж никогда бы не подумал!
- Он убежал от испуга. Он боялся, что его запрячут в тюрьму по
ложному обвинению и, возможно, был прав. Я видел, как такое случается с
черными парнями, да и с белыми тоже.
- Ну как же, вы ведь всезнающий. Такой богатый опыт! Только какая
польза от вашего проклятого опыта? Мне нужны факты.
- Их вы и получаете. Может быть, я излагаю их быстрее, чем вы можете
усвоить?
Маленькие глазки Брейка заблестели, широкое лицо потемнело от прилива
крови. Дальнейшее развитие ситуации было приостановлено стуком в дверь.
- Откройте, мальчики, у меня свидание с леди. Где леди?
Это был районный коронер, молодой пухлый медик, так и брызжущий
избытком веселья. Для него смерть была привычна. Его сопровождал шофер
скорой помощи в белом пиджаке и гробовщик в черном, старавшейся превзойти
доктора в веселости. Брейк потерял интерес ко мне и моим выборочным
фактам.
С пола были соскоблены остатки крови. Нож с кривым окровавленным
лезвием и мелкие вещи, принадлежащие Люси, были упакованы в коробки для
улик. Тело подняли на носилки и закрыли покрывалом. Гробовщик и шофер
скорой помощи унесли его. Брейк опечатал дверь.
Было довольно темно и двор почти опустел. У фонаря стояла группа
женщин. Они громко обсуждали убийства, которые видели, о которых читали и
слышали или которые просто сочинили. Когда мимо них прошел кортеж с телом
Люси, их голоса слились в тревожный протестующий шепот. Их глаза - яркие и
темные на освещенных белых светом лицах - следили за покрытым телом на
носилках до тех пор, пока оно не скрылось за задней дверцей машины. Небо
над ними было безумно желтым, как потолки в мотеле.
8
Здание отеля "Мессион" было самым внушительным на Мейн-стрит. Оно
представляло собой бетонный куб, прорезанный четырьмя рядами окон и
увенчанный радиомачтой, которая посылала к звездам красный мерцающий свет.
Вертикальные неоновые надписи по бокам от входа бросали красные блики на
его плоский белый фасад.
Холл был большой и мрачный, обставленный тяжелыми креслами из
морщинистой кожи. Места у полузакрытых шторами окон были заняты стариками,
сидевшими в разных, но одинаково каменных позах, словно когда-то их занес
сюда заведомый поток, да так навсегда и оставил. На стене над их головами
темнела фреска, изображавшая кавалериста, который скакал на странной, с
человеческими коленями, лошади, преследуя еще более странных индейцев.
За конторкой сидел маленький человечек с мышиного цвета волосами,
прилагавший, видимо, нечеловеческие усилия к тому, чтобы как-то выделяться
среди окружающих предметов. Его волосы и усики, очень тщательно
расчесанные, василек на петлице, подобранный под цвет полоски на его
фланелевом костюме, ваза с васильками у тонкого локтя, подчеркивающая его
изгиб - все это было выдержано в стиле Дебюсси. Он ответил на мои вопросы
тоном сдержанной элегантности, таившей намек на то, что он не всегда нес
сторожевую службу в этом гиблом месте.
- Я полагаю, мисс Ларкин находится у себя в номере. Я не видал, чтобы
она выходила, сэр. О ком мне следует ей доложить?
- Об Арчере. Но не стоит беспокоиться. Какой номер она занимает?
- Сто второй, мистер Арчер. Думаю она вас ожидает.
Номер находился на втором этаже напротив лифта. В конце коридора
виднелись занавешенные двери с красной надписью: "запасной выход". Я
постучал в дверь сто второго номера. Лифт за моей спиной заскрипел и глухо
стукнул. За дверью послышался усталый голос:
- Кто там еще?
- Арчер.
- Входите.
Дверь была заперта, о чем я и сказал.
- Ладно, ладно, иду.
В дверях повернулся ключ.
Уна имела вид больной. Оливковые синяки под ее глазами потемнели и
увеличились. В красной японской пижаме она была похожа не столько на
женщину, сколько на постаревшего в аду чертенка.
Отступив, она пропустила меня в комнату и тихо закрыла за мной дверь.
Это была гостиная двойного номера, свадебного или губернаторского, если
сюда когда-нибудь заезжали молодожены или политиканы. На двух высоких
окнах, выходивших на улицу, висели красные бархатные шторы. Они были
освещены извне красным неоновым светом, соперничающим с
пергаментно-тусклым светом настольной лампы под металлическим абажуром.
Высокие резные испанские стулья имели неприступный и неудобный для сидения
вид. Единственным следом пребывания Уны в этой комнате было перекинутое
через спинку стула леопардовое манто.
- Что с вами? - спросил я.
- Ничего особенного. Все дело в этой дурацкой жаре, в ожидании и в
неопределенности.
Она понимала, куда это ее ведет - к прямоте и хныканью маленькой
девочки.
- У меня мигрень, будь она неладна. Она регулярно меня мучает.
- Плохо, - заметил я с намеренной бестактностью. - У меня у самого
голова болит.
Уна повернулась и посмотрела на меня с жесткой улыбкой,
противоречащей ее ипохондрии.
- Но не мигрень, держу пари. Если у вас никогда не было мигрени, то
вы не знаете, что это такое. Так и хочется, чтобы отрезали голову, хотя не
покажется ли странным разгуливающее без головы тело?
Она сделала усилие замаскировать жалость к себе и превратить все в
шутку.
- Мужчинам этого не понять.
Уна снова льстила себе. Даже в откровенной пижаме ее тело было не
более привлекательно, чем кирпич. Я устроился на неудобном стуле и сказал:
- Вы слишком восхищаетесь мужчинами.
- Они - восхитительное племя. Итак?
Она смотрела на меня сверху вниз и ее изменившийся тон указывал, что
время отведенное на комедию, истекло.
- Я должен отчитаться. Почему бы вам не сесть?
- Если вы настаиваете.
Стул был слишком высок для нее, и ее ноги болтались над полом.
- Давайте.
- Прежде, чем я начну "давать", нужно пролить свет на несколько
вопросов.
- Что это означает?
Она так подчеркнула каждое слово, что они прозвучали гнусаво.
- Один раз вы мне солгали - насчет кражи драгоценностей.
- Вы считаете меня лгуньей?
- Я вас спрашиваю.
- Вы с ней говорили?
- Не совсем так. А разве при этом могло обнаружиться, что вы лгунья?
- Не пытайтесь поймать меня на слове, мне это не нравится. Я сообщила
вам причину, по которой я хочу проследить за Люси.
- Со второго раза.
- Да, со второго.
- Вы немного сказали.
- Ну и что же? Я имею право на некоторую секретность.
- Имели сегодня утром. А сейчас уже не имеете.
- Что же это такое?
В недоумении она вопрошала комнату. Ее руки сошлись и сжались,
бриллианты на них встретились в красном свете, пробивавшемся из окна.
- Я плачу человеку деньги, чтобы он выполнял свою работу, а ему,
видите ли, необходимо знать второе имя моего дедушки. Весьма любопытно,
кстати, что его звали Марией.
- Вы очень откровенны во всем, что не имеет никакого значения. Но
собственного имени вы мне так и не назвали. Я даже не знаю, где вы живете.
- Если бы это было нужно, я бы вам сказала. Что вы, собственно, о
себе думаете? Кто вы такой?
- Главным образом, экс-фараон, старающийся заработать на жизнь.
Продаю свои услуги на свободном рынке. Это не значит, что я продаю их
любому.
- Это разговор для бравады. Я могу купить и продать вас двадцать
раз...
- Меня - нет. Последуйте моему совету и займитесь классификацией.
Есть мразь, которую вы сможете нанять за пятнадцать долларов в день для
любой работы, кроме убийства. Убийство ценится дороже.
- При чем тут убийство? Кто говорил об убийстве?
Ее голос вдруг упал до бесплотного шепота, который жужжал и дрожал,
как летящий москит.
- Я говорю. Я сказал, что оно ценится дороже.
- Но к чему сейчас говорить об этом? Какой в этом смысл. Вы
разговаривали с одним из тех, о которых сейчас упомянули?
Ясно, она думала о Максфилде Хэйсе. Я сказал ей, что нет.
- А с Люси?
- Тоже нет.
- Но вы же остановились рядом с ней?
- Так близко, как только можно.
- Где она? Куда она поехала?
- Я не хнаю, куда ее увезли.
- Вы не знаете? Я хорошо вам плачу за то, чтобы вы за ней следили.
Для этого я вас и наняла.
Она соскользнула со стула и встала передо мной со сжатыми кулаками. Я
готов был схватить ее, если она бросится на меня. Вместо этого она
обратила свои кулаки против себя и начала ритмично колотить ими по своим
бедрам.
- Тут что, кто-то свихнулся?! - закричала она в потолок.
- Сядьте. Судя по вашему поведению, это вы свихнулись. Не говоря уже
о мании убийства...
- Мания убийства!
Ее голос возвысился до предела и снова упал.
- При чем тут мания убийства? Вы говорили с Люси?
- Нет. Но я слышал, как сегодня днем вы с ней говорили, и мне не
понравился ваш разговор. Моя профессия связана с жестокостью, но я не
люблю хладнокровную жестокость или людей, которые угрожают другим людям.
- Ах, вот что! - с удовлетворенным видом сказала Уна. - Я хлопнула ее
по лицу, но не сильно. Она сама напросилась.
- Расскажите мне больше.
- Убирайтесь в ад.
- Возможно, позже. Но прежде чем я вас поцелую на прощание, мне нужно
получить кое-какую информацию. Кто вы, откуда приехали и почему охотились
за Люси? А также, чем вы занимались в пять часов вечера? С этого мы и
начнем.
- В пять часов? Я была здесь, в этой комнате. А это важно?
Вопрос был риторическим, а не вызывающим, подобно большинству ее
вопросов. Она знала или подозревала о происшедшем.
- Вы можете это доказать?
- Могу, если потребуется. Около пяти я звонила по телефону.
Она потирала руки, пытаясь согреть их в холодном огне бриллиантов.
- Но, если не нужно, я не стану заниматься этим. Вы даже не сказали
мне, для чего нужно алиби.
- Кому вы звонили.
- Это не ваше дело. Я же сказала, что могу доказать, если
потребуется.
Она снова устроилась на краешке сиденья.
- Я интересуюсь всем, что касается вас, Уна. Совсем недавно я давал
показания в полиции и мне пришлось упомянуть о вас.
- Вы были у фараонов?
В ее голосе звучало такое недоверие, словно я говорил о своей связи с
дьявольскими силами.
- Они сами ко мне пришли. Я нашел Люси вскоре после пяти с
перерезанным горлом.
- С перерезанным горлом, вы сказали?
- Да, именно так. Она лежала мертвая в своей комнате в мотеле. Мне
пришлось объяснить, что я там делал. И естественно всплыло ваше имя - то,
каким вы пользуетесь.
- Почему они не явились сюда?
- Я не сказал им, что вы в городе. Я подумал, что прежде, чем
сообщить им это, мне нужно дать вам шанс выбраться на поверхность. Кроме
того, мне самому интересно, за что я бьюсь и почему.
- Болван! Они могли проследить за вами.
- Болван - я запомню это слово!
Я встал.
- Для вас я еще не придумал соответствующего, но придумаю.
- Куда вы идете?
- В участок, дополнить свои показания. Чем дольше я буду тянуть, тем
больше получу неприятностей.
- Нет, вы этого не сделаете.
Уна вскочила на ноги, бросилась к двери и загородила ее руками, как
распятая марионетка.
- Вы работаете на меня и не смеете меня впутывать.
Я вынул из бумажника сотню и бросил ее к ногам. Уна подняла ее,
беспокойно глядя на меня, опасаясь, что я сбегу.
- Нет, пожалуйста, возьмите деньги. Я вам еще заплачу.
- У вас нет такой суммы. Убийство стоит в ценнике на первом месте.
- Я не убивала ее... вы... мистер Арчер. Я докажу свое алиби.
