представляла возможность оказаться внутри физического объекта. Хотя
вероятность этого была крайне мала, я думал об этом всякий раз, когда
корабль готовился совершить обратный прыжок. Никогда не знаешь наверняка,
где вынырнешь.
Существуют доказательства, что почти полвека назад именно это
случилось с "Хэмптоном", небольшим грузовым судном, которое, как и
"Капелла", исчезло в нелинейном пространстве. "Хэмптон" вез промышленные
товары шахтерам в системе Мармикона. Примерно в то время, когда корабль
должен был выйти из гиперпространства, взорвалась внешняя планета -
газовый гигант Мармикон-4. Никто еще не дал объяснения, почему планета
может взорваться без посторонней помощи. Специалисты того времени пришли к
выводу, что корабль материализовался внутри железного ядра и причиной
взрыва послужила антиматерия из двигателей Армстронга.
Генераторы Армстронга были снабжены дефлекторами, создающими
достаточно сильное поле, чтобы убрать с дороги несколько случайных атомов
и расчистить место для перехода корабля в линейное пространство. Любое
более крупное тело, попавшее в такую зону во время критической фазы
полета, представляло опасность для корабля. Конечно, реальная опасность
была невелика. Корабли материализовывались далеко за пределами звездных
систем, что обеспечивало относительную безопасность, но путешественникам
приходилось потом долго добираться до места назначения. Как правило, полет
от точки выхода из пространства Армстронга до того места, куда вы хотите
попасть, занимал примерно вдвое больше времени, чем само перемещение между
звездными системами. Я бы никогда не отправился в путешествие, длящееся
больше пяти дней.
Мой перелет на Окраину не стал исключением, и мне было ужасно
нехорошо во время прыжков в обе стороны. Персонал раздавал лекарства,
помогающие перенести этот кошмар, однако мне это никогда не помогало. Я
предпочитаю полагаться на выпивку.
И тем не менее, мне было приятно снова увидеть Окраину. Мы подошли к
ней с ночной стороны, поэтому я мог полюбоваться сверкающими искорками
городов. Солнце освещало дугу атмосферы вдоль края планеты, в
противоположном иллюминаторе виднелась бледно-коричневая луна, штормовая,
с пятнышками бушующих смерчей.
Мы скользнули на орбиту, пересекли терминатор, вышли на дневную
сторону и несколько часов спустя уже снижались сквозь омытое солнцем небо
к Андиквару, столице планеты. То было волнующее зрелище. Но я все равно
дал себе обещание закончить на этом свои межзвездные перелеты. Я - дома и,
клянусь Богом, собираюсь остаться здесь навсегда.
Над столицей мы попали в снегопад. Солнце, садившееся на западе,
бросало тысячи разноцветных лучей на замерзшие башни и пики гор на
востоке. Обширные парки столицы почти исчезли под снежной пеленой. В
Треугольнике Конфедерации стояли два монумента, отливающие синевой и
дышащие вечностью: дорическая пирамида Кристофера Сима, освещенная вершина
которой ярко сияла на фоне сгущающейся темноты, и напротив нее, на
противоположном берегу Белого Бассейна, призрачный огромный шар Тариена
Сима, символ мечты этого государственного деятеля об объединении
Человечества в единую семью.
Я снял номер в гостинице, ввел свои координаты в компьютерную сеть на
тот случай, если кто-нибудь захочет связаться со мной, и принял душ.
Несмотря на ранний час и усталость, но уснуть все же не смог. Пролежав без
сна около часа, я побрел вниз, съел сандвич и связался с "Бримбери и
Конном".
- Я в городе.
- Добро пожаловать домой, мистер Бенедикт, - ответил робот-служащий.
- Не можем ли быть вам чем-нибудь полезны?
- Мне нужен скиммер.
- Стоянка на крыше вашей гостиницы, сэр. Я закажу для вас машину. Вы
свяжетесь с нами завтра?
- Да, - ответил я. - Возможно, утром. И спасибо.
Я поднялся на крышу, взял скиммер, набрал на пульте код
местонахождения дома Гейба и через пять минут уже набирал высоту.
Аллеи и проспекты заполняли туристы. Люди гуляли под прикрытием
силового поля, которое защищало их от падающего снега. Теннисные корты
были переполнены, а детишки плескались в бассейнах. Андиквар всегда хорош
ночью, с мягко освещенными садами, двориками и башнями, с извилистой,
молчаливой и глубокой рекой Наракобо. Пока я проплывал над этим мирным
пейзажем, передали очередную сводку новостей, в которой сообщалось о новом
нападении "немых" на исследовательский корабль связи, слишком близко
подошедший к Периметру. Погибли пять или шесть человек.
Я летел уже над западными окраинами Андиквара. Снег валил все
сильнее. Откинув спинку сидения, я поудобнее устроился в теплой кабине. На
инфракрасных экранах отражалась земля, проплывающий в сотнях метров подо
мной: пригороды распались на маленькие городишки, холмы стали выше,
появились леса. Иногда на дисплее мелькала дорога, а через двадцать миль я
пересек Мелони, которая во времена моего детства более или менее точно
ограничивала территорию проживания человека.
Мелони видна из окна моей спальни в доме Габриэля. Когда я впервые
поселился там, ее извилистое русло бежало по таинственной, непокоренной
местности - пристанищу призраков, грабителей и драконов.
Янтарный сигнальный огонек предупредил меня о прибытии к месту
назначения. Я изменил курс скиммера и спустился пониже. Сейчас темный лес
выглядел безобидно, укрощенный спортивными площадками, плавательными
бассейнами и пешеходными дорожками. В течение многих лет я наблюдал за
отступлением лесной глуши, считая парки, дома и склады. И в эту
заснеженную ночь я летел и знал, что Гейба больше нет, а с ним исчезло
многое из того, что он любил.
Переключившись на ручное управление, я проплыл над верхушками
деревьев. Дом медленно выплывал из снежной бури. На площадке стоял чей-то
скиммер. "Наверное, Гейба", подумал я, опустившись на лужайку перед домом.
Дом.
Вероятно, это единственный настоящий мой дом, и мне грустно было
видеть его обнаженным и беззащитным на фоне низко нависшего серого неба.
По преданиям, где-то поблизости потерпел крушение Джордж Шейл со своим
экипажем. Сейчас только историк может рассказать, кто первый ступил на
поверхность Окраины, но все на планете знают тех, кто при этом погиб. Мой
первый крупный проект был посвящен поискам обломков этого корабля, однако,
если они и существовали, найти их мне не удалось.
Когда-то наш дом служил постоялым двором, дававшим приют охотникам и
путешественникам. Теперь большая часть лесов вокруг уступила место
особнякам и квадратным лужайкам. Гейб сделал все возможное, чтобы
сохранить первозданную лесную глушь. Это была замечательная битва, как и
все битвы против прогресса. В последние годы нашей совместной жизни он
становился все более раздражительным, часто ссорился с теми, кто имел
несчастье поселиться по соседству. Вряд ли соседи жалеют о его смерти.
Спальня находилась на самом верхнем, четвертом этаже. Жалюзи на
двойных окнах оказались закрытыми. К ним тянулись ветки двух деревьев, с
одной стороны они переплелись и образовали королевское кресло, в которое я
любил забираться, вызывая у Гейба испуг и негодование. Во всяком случае,
он позволял мне так думать.
Я откинул фонарь кабины и вышел из скиммера. С неба продолжал тихо
падать снег, где-то играли дети, с освещенной улицы доносились
возбужденные возгласы, я слышал мягкое шуршание лыж на белых лужайках и
улицах. Натриевый фонарь под дубом лил мягкий свет на скиммер и на
печальные окна фасада.
- Привет, Алекс. Добро пожаловать домой, - произнес знакомый голос.
Лампочка над входом мигнула.
- Привет, Джейкоб, - отозвался я. Джейкоб был не совсем роботом. Он
представлял собой сложную информационную систему с обратной связью, и его
основной задачей, по крайней мере раньше, было поддерживать любую беседу
на том уровне, который устраивал Гейба в данный момент, и на тему,
выбранную Гейбом. Иногда даже забывалась реальная природа Джейкоба. Для
настоящего робота такое обращение оказалось бы жестоким и необычным.
- Рад снова видеть тебя, - сказал он. - Жаль, что так получилось с
Гейбом.
Снег уже доходил до лодыжек, а поскольку моя одежда не была
рассчитана на такую погоду, он попал в туфли.
- Мне тоже.
Дверь распахнулась, и гостиная наполнилась светом. Где-то в доме
смолкла музыка. Смолкла. Вот такие вещи и делали Джейкоба живым.
- Это так неожиданно. Мне будет не хватать его.
Джейкоб молчал. Я прошел мимо злобного каменного демона, обитавшего в
доме задолго до моего появления, снял куртку и направился в рабочий
кабинет, ту самую комнату, откуда Гейб отправил мне свое последнее
сообщение. Раздался резкий треск, как от сломавшейся ветки, и в камине
появилось пламя. Как давно я его не видел! На Рэмбакле никогда не было ни
лесов, ни необходимости жечь их. Сколько же времени прошло с тех пор, как
я видел снег? Или плохую погоду?
Я вернулся и вдруг почувствовал себя так, будто никогда и не уезжал.
- Алекс?
В голосе робота слышалось нечто почти жалобное.
- Да, Джейкоб. Что случилось?
- Есть нечто такое, о чем ты должен знать.
Где-то в глубине дома тикали часы.
- Да?
- Я тебя не помню.
Я замер, наполовину опустившись в то самое кресло, в котором сидел во
время имитации нашей беседы с Гейбом.
- Что ты имеешь в виду?
- Адвокаты сообщили тебе, что произошло ограбление?
- Да.
- Очевидно, вор пытался скопировать мой центральный блок. Основную
память. Должно быть, Габриэль предвидел такую возможность. Для подобного
случая система была запрограммирована на полное уничтожение записей. Я не
помню ничего, что было до того, как власти реактивировали меня.
- Но как же...
- "Бримбери и Конн" запрограммировали меня на то, чтобы я тебя узнал.
Я пытаюсь объяснить тебе, что знаю о нас, но непосредственных воспоминаний
у меня не сохранилось.
- Разве это не одно и то же?
- Остаются некоторые пробелы.
Мне показалось, что робот собирается что-то добавить, но он замолчал.
Джейкоб жил здесь двадцать лет. В детстве я играл с ним в шахматы, мы
воспроизводили крупные сражения полудюжины войн, беседовали о будущем,
когда дождь хлестал в стекла больших окон. Мы строили планы вместе обойти
под парусом всю планету, а позднее, когда мое честолюбие возросло, мы
говорили о звездах.
- А как насчет Гейба? Ты ведь помнишь его, правда?
- Я знаю, что он бы мне понравился. По его дому видно, что у него
были разнообразные интересы, он заслуживал того, чтобы быть с ним
знакомым. Меня утешает то, что я действительно, знал его. Но - я его не
помню.
Я сидел, прислушиваясь к треску огня в камине и шороху снега за
окнами. Джейкоб не был живым. Из нас двоих только я мог испытывать
какие-то чувства.
- Как насчет информационных файлов? Насколько я понимаю, кое-что
исчезло.
- Я проверил указатель. Они взяли кристалл с данными. Но он ничем не
может быть полезен грабителю. Чтобы получить доступ к информации, нужно
знать код.
- Файл "Таннер", - уверенно сказал я.
- Да. Откуда ты знаешь?
- Догадался.
- Очень странно красть то, что нельзя использовать.
- Все остальное - только для отвода глаз, - объяснил я. - Они точно
знали, что им нужно. Сколько их было? Ты кого-нибудь узнал?
- Перед тем, как войти, они отключили энергоснабжение, Алекс. Я не
функционировал.
- Как они это сделали?
- Очень просто. Разбили окно, забрались в служебное помещение и
