вместе с Кристофером Симом, прославляется во всех его произведениях.
Большая часть стихов из "Темных звезд", "Вестей с фронта" и "На стенах",
вероятно, написана во Внутренних Покоях на Каха Луане, где он ожидал
известий о старых друзьях, отправившихся на помощь деллакондцам. По
утверждению Кэндлза, он тоже предлагал свои услуги, но ему отказали.
Отсутствие соответствующих навыков. Вместо участия в сражении ему пришлось
"Стоять и считать имена тех,
Чей прах опоясал серые миры
Чиппевы и Корморала".
Кэндлз наблюдает из темного угла, как молодые добровольцы устраивают
прощальную вечеринку. Один их них бросает взгляд на пожилого поэта, кивает
ему, и тот склоняет голову в прощальном приветствии.
В ночь, когда они узнают о Чиппеве, преуспевающий врач, которого
никогда раньше не встречали во Внутренних Покоях, заходит туда и
заказывает всем выпивку. Кэндлз узнает, что дочь этого человека погибла на
одном из фрегатов.
В "Слухах Земли", главном произведении четвертого тома, он описывает
реакцию на сообщения о том, что его родная планета готова вступить в
войну. "Кто же после этого, - спрашивает он, - осмелится стоять в
стороне?"
Но этого не произошло, и, несмотря на Чиппеву, несмотря на сотню
мелких побед, поредевший в боях флот неумолимо оттесняют к последней,
фатальной ловушке у Ригеля.
Стихотворения датированы, но существует разрыв в датах. В течение
года после гибели Сима, в течение года Кэндлз, по-видимому, ничего не
писал, а затем следует его ужасный приговор Земле, Окраине и другим мирам,
которые так долго медлили.
С их молчаливой яростью столкнутся наши дети,
Но Воина уже не будет с ними.
Он бродит теперь по ту сторону звезд,
Там, на далеком Бельминкуре.
- В каталогах нет "Бельминкура", - сказал Джейкоб. - Это, очевидно,
какая-то литературная ссылка, которая может означать "после боя" или
"милое сердцу прекрасное место". Трудно сказать с уверенностью -
человеческие языки не очень точны.
Я с ним согласился.
- Так называется несколько городов на различных планетах, - продолжал
он, - и один крупный город на Земле. Однако маловероятно, чтобы поэт имел
в виду один из них.
- Тогда что же?
- В этом и состоял предмет спора. В рамках контекста, это,
по-видимому, означает некую разновидность Валгаллы. Арманд Хэлли,
выдающийся исследователь творчества Кэндлза, считает это классической
ссылкой на лучшее прошлое, на тот мир, в котором Сим, по его словам,
предпочел бы жить.
- В таком случае странно использовать название места или термин,
которого никто не понимает.
- Поэты все время так поступают, Алекс. Это дает возможность читателю
проявить свободу воображения.
- Конечно, - проворчал я.
На востоке уже светлело. Я чувствовал себя усталым, но всякий раз,
стоило закрыть глаза, как меня тут же одолевали вопросы. Имя Оландера
казалось мне знакомым, хотя я не мог припомнить, где слышал его раньше
(если вообще слышал).
И самой главной загадкой оставался вопрос: что видели Хью Скотт и
остальные люди с "Тенандрома"?
Я рассеянно перебирал кристаллы, принесенные из библиотеки Совета,
выбрал один и вставил в считывающее устройство Джейкоба.
- Волчки, сэр? - спросил он.
- Да, - ответил я. - Предполагают, что Скотт улетел к Хринвару. Давай
посмотрим, каким его видел Сим.
- Уже поздно, Алекс.
- Знаю. Пожалуйста, включи запись.
- Если ты настаиваешь. Чтобы прерваться, тебе нужно всего лишь снять
с головы обруч.
Я уселся в удобное кресло, вынул из ящика пульт управления и вставил
вилку в розетку Джейкоба.
- Программа снабжена комментарием. Ты хочешь, чтобы я участвовал?
- Думаю, в этом нет необходимости.
Я приладил обруч и включил аппарат.
- Начинаю, - произнес Джейкоб.
Женский равнодушный голос спросил, как меня зовут.
- Алекс.
"Алекс, закройте глаза. Когда вы их откроете, то будете уже на борту
корабля "Полина Стейн". Хотите получить подробное описание хода войны на
данный момент?"
- Нет, спасибо.
"Стейн" будет выполнять функцию руководства всей операцией во время
этого полета. Хотите участвовать в наземном рейде или предпочитаете
передвигаться на флагмане?"
- На флагмане, - ответил я.
"Алекс, сейчас вы находитесь на борту "Стейна". Данная программа
построена так, что позволит вам просто наблюдать за боем, как он
реконструирован по имеющимся свидетельствам. Или, если хотите, у нас есть
другие варианты. Вы можете принять командование одним из фрегатов, даже
взять на себя обязанности главнокомандующего и руководить стратегией
операцией, и, таким образом, возможно, изменить ход истории. Какой вариант
предпочитаете?"
- Буду наблюдать.
"Отличный выбор".
Я очутился в носовой кабине корабля, оборудованной несколькими
боевыми дисплеями. В невидимых динамиках звучали голоса. Подо мной
находился мостик, и я мог наблюдать за всеми передвижениями на нем.
Крупный человек с седой бородой занимал центральное кресло. Его лицо было
повернуто в другую сторону, и я видел лишь поблескивание золота на его
мундире. Поза и голос выдавали в нем командира. Слышались тихие, лишенные
эмоций голоса.
Я сидел на вертящемся стуле внутри пластикового пузыря. Темный пейзаж
плыл под нами и вокруг нас, мрачно озаряемый вспышками молний. Не было ни
звезд, ни неба, ни в привычном смысле слова освещения. Жуткое место. Я
радовался прочности корабля, голосам, пультам управления, площадкам для
кресел, они придавали мне уверенность. "Мы находимся в верхних слоях
атмосферы газового сверхгиганта Мазипол, - сказал комментатор. - Шестая
планета системы Уиндайна. Цель перелета - одиннадцатая луна Мазипола,
Хринвар, орбита которого находится на расстоянии трех четвертей миллиона
километров от планеты. Хотя ашиуры не ожидают нападения, в этом районе
имеются крупные соединения их флота".
Время от времени сквозь то, что я считал разрывами в облаках,
проступали серебряные и зеленые полосы света, а также широкая светящаяся
арка, которая, казалось, движется вместе с нами. Затем все пропадало, и
вокруг нас смыкался вечный мрак.
"Кольца планеты, - объяснил комментатор. - Мы выходим на орбиту.
Скоро они станут видны полностью".
И, действительно, через несколько секунд среди сюрреалистического
облачного пейзажа запрыгали тени, появились острые углы протуберанцев и с
десяток сверкающих лент.
Было похоже на радужный сказочный мост, переброшенный через звездные
поля и соединяющий края горизонта. Алые, желтые и зеленые доски покоились
на широких фиолетовых опорах. Синие и серебряные ленты переплелись,
усиливая иллюзию незыблемости этой небесной арки.
У самого края горизонта на севере и юге разбросано несколько звезд.
Два съежившихся солнца были едва различимы в этом сиянии. "Кореофоли и
Уиндайн, - сказал комментатор. - Названы Волчками за высокую скорость
вращения. Между прочим, мы находимся на краю рукава, который обращен
наружу от Галактики. Это точка самого глубокого проникновения Сима в
пространство ашиуров.
Флот Кристофера Сима состоит из шести фрегатов. Сейчас у него
возникла проблема: его корабли вышли из гиперпространства восемь часов
назад, и двигатели Армстронга находятся пока в нерабочем состоянии. О
двигательных системах деллакондцев известно мало, но, в лучшем случае,
Симу придется выждать большую часть дня, прежде чем он сможет снова
вступить в бой. А у него нет времени ждать".
На моем центральном дисплее появился список кораблей противника: один
тяжелый крейсер, два-три легких крейсера, семь эсминцев, от тринадцати до
шестнадцати фрегатов и еще несколько судов сопровождения. Тяжелый крейсер
находится в орбитальном доке, откуда не может наносить удары.
Я знал, что у Волчков мы одержали победу, причем над превосходящими
силами противника. Но то было электронное знание, а теперь я следил за
анализом огневой мощи врага, который должен был совершенно деморализовать
деллакондцев.
- Что там происходило? Чего пытался добиться Сим?
"Эта система привлекала его внимание по многим причинам. На ней
находилась крупная вражеская база, служившая центром координации
снабжения, связи, сбора разведданных и долговременного стратегического
планирования. Эта база, как полагали, была плохо подготовлена к отражению
нападения из-за ее удаленности от мест сражения, а также в силу психологии
ашиуров. На данном этапе война еще только начиналась, и противник не
привык к тактике людей. Противоборствующие силы инопланетян, как правило,
объявляли о своих намерениях заблаговременно, собирали войска по обе
стороны от зоны боевых действий, обменивались приветствиями и в заранее
обусловленный момент начинали схватку. Сим же сражался в классической
человеческой манере. Он подкарауливал одиночные корабли, наносил удары по
базам снабжения, атаковал без предупреждения, и, что раздражало больше
всего, отказывался вступать в формальный бой. По мнению ашиуров, он
поступал неэтично".
Та сторона, у которой большая огневая мощь, всегда ожидает, что
противник выстроится в линейку.
"База построена в центре кратера, и ее трудно обнаружить визуально.
Это, по сути дела, подземный город значительных размеров. Считается, что
на тот период численность ее персонала составляла порядка восьми тысяч.
Сим ожидает от успешного налета на планету очень благоприятных и
далеко идущих последствий: он надеется получить доступ к подробной
информации о военных кораблях противника, его тактических возможностях и
стратегических планах. Более того, он надеется подорвать вражеский тыл,
поставить под угрозу линии связи и криптосистемы, и, может быть, даже
захватить несколько высокопоставленных пленников. Но основная его цель -
развеять миф о неуязвимости ашиуров, пробудив тем самым другие планеты,
которые еще колеблются, присоединиться к нему".
На экране, на фоне мирного свечения колец, появились серые волки Сима
- длинные, остроносые, красивые. (Как отзывалась о них Лейша Таннер?
Оценивая свою реакцию на эти орудия войны, она с отчаянием говорила, что
"вряд ли кто-либо из нас уцелеет".) Вдоль бортов торчали стволы лучевых
орудий и торпедных аппаратов. Нос каждого корабля был украшен
геральдической фигурой фурии с распростертыми в полете крыльями,
прищуренными глазами и выпущенными когтями.
На ближнем корабле эмблема находилась в серебряном полумесяце, и я
невольно почувствовал прилив гордости. Это был "Корсариус", корабль самого
Сима, изображение которого можно увидеть теперь во Дворце Народа, на
великолепной картине Маркросса. (Между прочим, репродукция этой картины
висела у Хью Скотта.) Художник не смог полностью передать великолепие
корабля. Не думаю, чтобы это вообще возможно. Он был прекрасен:
голубовато-серебристый снаряд, стройный корпус которого украшали орудийные
башни и антенны дальней связи. На его параболическом носу сияло солнце.
Казалось, ничто на свете не способно его остановить.
"Вы видите еще два фрегата, - произнес голос комментатора. - Это
"Стращинский" и "Раппопорт". "Стращинский" уже покрыл себя славой в боях,
но через четыре дня ему суждено погибнуть со всем экипажем при обороне
Рэндинхала. "Раппопорт" останется единственным из известных деллакондских
кораблей, переживших войну. Сейчас он является главным экспонатом в
