противника".
- Это сработает?
"На несколько минут. Между прочим, "Корсариус" тоже выпустил фантом".
Я сидел, обливаясь потом. Неужели, черт возьми, они могли опередить
ашиуров? Даже с этими хитроумными приспособлениями?! Не знаю как насчет
древних кораблей, но современный, когда он трогается с места, можно
догнать в течение часа.
- Крис?
- Мы уходим. "Немые" попытались обстрелять нас из протонной пушки, и
нам пришлось ее уничтожить. Начинайте движение. Встретимся по дороге.
По голосу нельзя было сказать, что Сим чувствует себя загнанным в
ловушку, но экраны буквально дрожали от вспышек. Они скоро окружат нас со
всех сторон.
- Десантный катер "Стейна" рядом.
- Фрегаты идут впереди всей стаи. Они будут здесь первыми. Через
одиннадцать минут выйдут на дистанцию открытого огня.
- Надеюсь, они погонятся за фантомами, а не за нами. Скорость
торможения?
- Замедляется. Отставание на три процента.
- Операторы сообщают, что крупные корабли только сейчас выходят из
потока. Они не смогли изменить курс на противоположный, и не примут
участия в бою.
Значит, они все еще движутся в противоположном направлении. Впрочем,
это почти не имело значения. Облако вспышек на моих экранах было очень
близко.
- Фрегаты гонятся за фантомами.
"Вражеским сенсорам трудно проследить за такими маленькими кораблями,
как эти, Алекс, особенно на фоне луны".
- Десантники на борту.
- Пострадавшие?
- Трое. Плюс Коули. Он не вернулся, сэр.
- Отнесите их в госпитальный отсек. Положение "Корсариуса"?
- Через три минуты встречается со своим десантным катером.
- Рассчитайте курс и скорость, чтобы после возвращения на борт
десанта идти параллельно "Корсариусу". Готовьтесь к отлету.
Теперь приближавшийся флот противника оказался за горизонтом. Я
предположил, что Сим собирается оставить массу Хринвара между нами и
преследователями, хотя, по-моему, на это не было никакой надежды.
- Эсминцы все еще охотятся за фантомами.
- Тупые ублюдки.
Мы отключили все несущественные системы и уменьшили мощность
остальных, чтобы предотвратить утечку излучения. Мы находились позади
луны, невидимые, в безопасности. Пока. И все же, ощущение было не из
приятных.
- Команда "Корсариуса" на борту.
- Отлично. Введите курс на выход. С исполнением подождите.
Мы ждали. Господи, ждали! Но в переговорах по интеркому и в голосах
экипажа на мостике не было слышно и намека на панику. Мы продолжали
двигаться по орбите. Я наблюдал за горизонтом впереди, ожидая увидеть огни
кораблей ашиуров. Вынырнув из своего укрытия, мы окажемся прекрасной
мишенью для их орудий.
- Что, черт возьми, мы делаем?
Мой вопрос не был адресован никому конкретно.
"Они поворачивают от фантомов. Они их вычислили".
- Сканеры взяли цель. Нас обнаружили.
- Теперь не важно, - раздался по интеркому голос Сима. - Выметаемся
отсюда. Выполняйте маневр ухода. Выполняйте.
Подвешенное на ремнях кресло развернуло против направления ускорения,
и через секунду меня едва не расплющило. Луна исчезла, гигантская планета
покатилась по верхней полусфере. Будь я проклят, если понимал, что
происходит. Если мы поднимались со своей орбиты, значит, мы мчимся к двум
солнцам. Прямо к приближающемуся флоту врага.
Потом я представил себе сцены на кораблях ашиуров: эти ублюдки
лихорадочно жмут на тормоза, а мы несемся прямо на них. Несколько
поспешных выстрелов прошли мимо цели, мы оказались среди них, и стрелять
стало слишком рискованно. На выходе мы подбили один эсминец.
Из интеркома послышался общий вздох облегчения, а вслед на ним -
голос Сима:
- Хорошо сработано, друзья. Думаю, сегодня мы дали им пищу для
размышлений.
8
Доброе имя человека несправедливо втоптано в грязь.
Если мы хотя бы в какой-то степени исправим эту
несправедливость, то сделаем хорошее дело. А если в
процессе его совершения нам удается провести часок за
тихой дружеской беседой, украшенной рюмкой-другой с
соответствующим тостом, - тем лучше!
Адриан Койл. Выступление на
открытии Общества Людика Талино
Мачесны раскололся. Хоть я и был уверен, что речь идет о Рэшиме
Мачесны, умершем двести лет назад (как и остальные главные действующие
лица этой любопытной истории), но все же дал Джейкобу задание связаться со
всеми, кто носил эту фамилию.
Их оказалось немного.
Однако никто из них не слышал о Габриэле Бенедикте, никто, не был
связан с Сопротивлением, не писал о нем, не был любителем военной истории
древности, не собирал исторические реликвии. Получить информацию оказалось
не так-то просто, поскольку обладатели знаменитого имени, едва мы начинали
расспрашивать их о Сопротивлении, сразу начинали подозревать нас в
розыгрыше.
Затем я решил разузнать все, что можно, о самом великом человеке. Но
если в случае с Лейшей Таннер проблемой стало отсутствие информации, то с
Мачесны, наоборот, можно было утонуть в огромном количестве изокристаллов,
книг, статей, научных исследований и прочего. Не говоря уже о работах
самого Мачесны. Джейкоб насчитал около ста десяти томов, написанных
исключительно о нем, исследующих его дипломатические и научные достижения,
и еще большее количество книг содержало ссылки на него.
Рэшим Мачесны был физиком - возможно, самым выдающимся ученым своего
времени. Когда разразилась война, большинство его коллег призывало к
сдержанности, в то время как он предостерегал о грозящей всем опасности и
заявлял о своем намерении поддерживать деллакондцев, насколько хватит сил.
Родная планета попыталась остановить его, поставив себя в неловкое
положение, из которого она до сих пор не выбралась окончательно, но
Мачесны с некоторыми своими единомышленниками сбежал и присоединился к
Симу.
Его вклад в дело Конфедерации заключался, главным образом, в
дипломатической деятельности. Колоссальный престиж Мачесны помогал убедить
нейтральные миры присоединиться к неравной борьбе. Он развернул агитацию
на полусотне планет, писал блестящие трактаты, выступал перед
всепланетными аудиториями, пережил несколько покушений, во время одной
незабываемой экспедиции был даже взят в плен ашиурами и через несколько
часов освобожден.
Большинство историков считали заслугой Мачесны то, что Земля в конце
концов вступила в войну.
- Джейкоб, мне никогда не удастся просмотреть такое количество
материала. Придется тебе. Найди связь. Я попробую подойти с другого конца.
- Что именно искать, Алекс?
- Трудно сказать, ты поймешь, когда наткнешься на это.
- Не очень понятные указания.
Я с ним согласился, попросил его сделать все возможное, и связался с
институтом, созданным в память о Мачесны.
Институт Рэшима Мачесны представляет собой настоящий храм,
выстроенный в классическом греческом стиле. Сооруженный из белого мрамора,
украшенный грандиозными колоннами и статуями, он торжественно возвышается
на берегу Мелони. Высеченное из камня изображение великого человека
находится в ротонде. На круглой крыше - его заявление Парламенту
Токсикона: "Друзья, нашему благополучию угрожает опасность".
В Институте размещалась станция приема астрономической информации,
которая служила базой данных для телеметрии, переданной из тысяч
обсерваторий, с кораблей Разведки, автоматическими станциями из глубокого
космоса и Бог знает, откуда еще. Но главным образом, институт представлял
собой музей науки и техники, место, куда люди приходили семьями
посмотреть, какова жизнь в цилиндрических мирах, как взаимодействуют
компьютеры и пульсар Геркулес Х-1, создавая систему Всеобщего стандартного
времени. Еще там была имитация путешествия в черную дыру.
Библиотека и книжный магазин служили хорошими источниками информации
о Мачесны. Я хотел просмотреть библиотечные формуляры, чтобы выяснить,
пользовался ли библиотекой Гейб, но так ничего и не узнал.
- Давайте проверим материалы вне сети, - сказал служащий. - У нас
лучше регистрируются те материалы, которые пришлось получать на руки. Если
он вернул что-нибудь с опозданием, мы это узнаем. Если же нет... - Он
пожал плечами.
- Не беспокойтесь.
Я обратился туда, надеясь отыскать какого-нибудь эксперта, отвести
его в сторону и получить свежий взгляд на проблему. Но, в конце концов, я
не смог придумать, как сформулировать вопрос. Поэтому мне осталось лишь
подобрать что-нибудь из побочных материалов, скопировать их на чистый
кристалл и добавить в досье Джейкоба. Тот сообщил, что из первой связки
книг не узнал ничего полезного.
- Я продвигаюсь медленно, чтобы лучше воспринимать прочитанное. Но
тебе следовало бы определить параметры поиска.
- Ищи намеки на потерянный артефакт, - сказал я. - А еще лучше, на
головоломку, решение которой мог бы подсказать нам доктор Мачесны. Или
нечто потерянное, что мы могли бы считать артефактом.
В некотором роде я стал экспертом по Рэшиму Мачесны. На войне он
рисковал всем. Научное сообщество накидало ему черных шаров, родная
планета возбудила против него судебный процесс и заочно приговорила к двум
годам тюремного заключения. Движение борцов за мир проклинало его, один
оратор даже заявил, что его имя будет стоять рядом с именем Искариота.
Ашиуры доказали его продажность, воспользовавшись его знаниями, чтобы
создать усовершенствованное оружие. Против этого обвинения он никогда не
возражал.
Мачесны обвиняли в том, что он маньяк, бабник и человек, любящий
выпить. Мне он очень нравился.
Хотя я так ничего и не добился. Не было никаких указаний на то, что
пропало нечто ценное, и никакой связи с Дамой-под-Вуалью. Это скопление
находилось вдали от мест сражений. Никакие бои там не шли, никакие цели не
прятались в ее закрученных витках. Стратегический интерес к
Даме-под-Вуалью появился совсем недавно, и связан он был с экспансией
Конфедерации. Но во времена Сима не существовало никакой причины пролетать
сквозь скопление, потому что к сердцу Конфедерации вели более легкие
маршруты. Сегодня дело обстояло иначе.
Чейз предложила свою помощь. Я ее принял, передав ей целый мешок
материалов для чтения и просмотра. Это тоже не дало существенных
результатов.
Когда общество Людика Талино собралось на очередное ежемесячное
заседание в "Колландиуме", там присутствовал и я.
Яна Кайбер оказалась права: они собрались скорее на вечеринку, чем на
академическое заседание. Беседа в вестибюле изобиловала шуточками,
раздавались взрывы смеха, все явно настроились поразвлечься.
Я чувствовал себя почти как в театре. Хорошо одетые люди махали друг
другу руками, легко вступали в разговоры. Они совсем не походили на
общество, которое можно ожидать, скажем, на собрании местного
исторического кружка или друзей университетского музея.
Я обменялся парой банальностей с несколькими дамами и взял бокал с
выпивкой. Мы находились в анфиладе залов для заседаний, самый большой из
которых мог вместить около трех сотен человек.
У этого общества водились деньги: пушистые ковры, обшитые панелями
стены, хрустальные канделябры и электрические свечи, резные книжные полки,
картины Мануа и Ромфрета. На знамени в главном зале был изображен Талино,
