Хочешь еще выпить? Я держу все страховки Алана. Его жизнь, дом,
машины, яхта, "Коллинз Компани". Поэтому я никогда не спорю с
Джоном Коллинзом, несмотря на его сырные сэндвичи. В конце
концов от него зависит моя будущая выпивка.
-- Джоан говорила, что Алан застрахован на три миллиона.
-- Можешь ей верить.
-- Это правда?
-- Абсолютная правда. Мертвым этот парень стоит куда
больше, чем живым. Но не для меня. Каждый вечер я молюсь за
него. Если он умрет, я последую следом за ним. Инаяче мне вновь
придется идти на работать. Боже! Об этом даже страшно подумать.
Какой-нибудь паршивый механик забывает подтянуть гайку в этом
паршивом самолете в Айдахо-- и кончена моя жизнь. Ненавижу
самолеты. В этом я похож на мать Алана. Он летает, а я
волнуюсь. Возможно, я умру от волнения, а он прокрутит мертвую
петлю над моей могилой.
-- Значит, вы познакомились в колледже?
-- Какой он был красавец! В общежитии нас поселили в одну
комнату. Раньше он участвовал в турнире "Золотые перчатки".
Такой серьезный парень. На уме только работа, работа и работа.
Я хотел войти в студенческое братство, а оннет. То есть ему
было все равно. Чуть ли не каждый уик-энд он ездил домой. В
богом забытый городишко Нонхиген, что в Пенсильвании. Какая же
там скука! Один раз я поехал с ним. В субботу вечером мы нашли
только одно развлечение: наблюдать за автобусной остановкой. "О
боже, -- сказал я Алану, -- ты слишком серьезен. Колледж -- это
не только учеба". Я хотел, чтобы мы вместе подали заявления в
стеденческое братство. Я думал, что мои шансы при этом
возрастут. Они отвергли меня, но пригласили его. А он не писал
ни какого заявления. Для меня это был жестокий удар, думал,
никогда не оправлюсь от него. Как могли эти восемнадцатилетние
сопляки решать, кто им подходит, а кто нет, если они знали
человека лишь несколько месяцев? Почему они отказали мне? За
столь короткий срок эти мерзавцы пришли к выводу, что Алан --
золото, а я - дерьмо. Алан даже не оставался в кампусе на
уик-энд. Я жаждал стать членом студенческого братства, а
студенческое братство жаждало Алана. Господи, я даже плакал.
Алан согласился при условии, что они возьмут и меня. Его соседа
по комнате. Боже, я никогда этого не забуду. Он просто
облагодетельствовал меня. Представляешь, какая была у него сила
воли! Членство в братстве значило очень многое, а он
хладнокровно торговался с этими обезьянами. Я думал, у него
ничего не выйдет. Но он своего добился. Они приняли нас обоих.
Потом он не ударил для братства пальцем о палец, лишь позволял
им гордиться тем, что состоит в нем. И по-прежнему уезжал домой
на уик-энды. Я же участвовал во всех начинаниях. Господи, как
мне было хорошо! Незабываемое время.
-- Я что-то не понимаю. Чем же Алан Стэнвик выделялся
среди остальных?
-- Чем выделялся? Ему только тридцать три, а он руководит
одной из крупнейших корпораций страны.
-- Да?
-- Да. Я знаю, что ты хочешь сказать. Что он, мол, женился
на "Коллинз Авиэйшин". Но он к тому же чертовски умен и
работал, как проклятый. Я горжусь тем, что живу за его счет.
-- Извините.
-- Поверь мне. Коллинзы нуждаются в нем больше, чем он в
них. Думаю, случись Джону Коллинзу выбирать между Аланом и
Джоан, он оставил бы Алана, а собственную дочь бросил бы на
съедение волкам. Алан все равно возглавлял бы "Колллинз
Авиэйшн" независимо от того, был бы он мужем Джоан или нет.
-- Вы так считаете?
-- Да. Можешь не сомневаться. Ты не знаешь, какой это
опасный человек. Корпорации должны драться за него, как дрались
студенческие братства. У этого парня есть все.
-- Вы прямо-таки идолопоклонник.
-- Совершенно верно, и мой идол -- Алан Стэнвик.
-- Вы его часто видите?
-- По правде сказать нет. У нас разные интересы. Он
летает, играет в теннис, сквош, плавает на яхте. Я же люблю
выпить. Он много работает. И вообще очень серьезен. Он не
способен сесть, налить джина с тоником, поболтать о том о сем.
Мы вот просто разговариваем, коротаем время. Он же старается
использовать каждую секунду. И потом, Джоан недолюбливает мою
жену. Я, кстати, тоже. Ты не знаком с моей женой? При удаче ты
с ней так и не встретишься. Если ты убежишь с ней, я тебя
отблагодарю.
-- Получается, Берт, вы не особо в курсе дел Алана?
-- Никогда не был в курсе. Как, впрочем, и остальные. Алан
никогда не раскрывал своих карт. Он может умирать от рака, но
никому ничего не скажет.
-- Странно, что вы заговорили о раке.
-- Лучшему другу не признается, что у него штаны горят.
-- За ленчем мне показалось, что Джоан чем-то подавлена.
-- Послушай, Джон, я не ошибусь, если скажу, что ты --
друг Джоан, а я - Алана, так?
-- Так, -- кивнул Флетч.
-- Поэтому ты воспринимаешь происходящее с ее точки
зрения, а я -- с его.
-- Совершенно верно.
-- Алан женился не просто на девушке своей мечты. Он
женился на корпорации. Деловом предприятии. На вездесущем
тесте, совете директоров, прислуге, "Рэкетс-клабе" и еще бог
знает на чем. Если обычная жена -- якорь, то этот парень
приковал себя к целому континенту.
-- Джоан за ленчем упомянула о ранчо в Неваде.
-- Да, Алан говорил мне об этом. После подписания сделки я
займусь страховкой. Через пару недель. Коров там на пятнадцать
миллионов долларов.
-- Вам повезло.
-- Все эти годы я тревожился об Алане. Теперь я должен
волноваться из-за коров. Слава богу, коровы не летают.
-- Страхование ранчо вам будет внове.
-- Алан позаботился обо мне. Через две недели я должен
связаться с одним маклером. Забыл, как его зовут. Где-то
записано...
-- Джим Свартаут?
-- Во-во. Именно он. Ты его знаешь?
-- Конечно. Отличный мужик.
-- Надеюсь, в страховании коров он разбирается лучше меня.
Мне наверняка понадобиться помощь.
-- На ранчо они могут побыть вместе. Джоан и Алан.
-- Нет. Тут те же деловые интересы. Покупка ранчо -- ее
идея.
-- Неужели?
-- Да. Алану они ни к чему. Он понимает в коровах меньше
меня, а я знаю, что это большой сундук с четырьмя ногами по
углам, из которого капает молоко. Он туда не рвется. Ранчо
Косто Мучо!
-- Я думал, это он предложил купить ранчо.
-- Нет.
-- Тогда почему Джоан так подавлена?
-- Что ты имеешь в виду?
-- Может, мне показалось, но создается впечатление, что ей
очень не весело.
-- Она еще хуже Алана. Все на полном серьезе. Разве ты
этого не замечал? Улыбку из них надо вытаскивать клещами.
-- Я, правда, не видел их дочку Джулию.
-- Mаленькая мерзавка.
-- Маленькая мерзавка?
-- Жаль, что у нее нет сестры. Тогда бы я мог взять одну
из них за ноги и отколотить ею другую. Хочешь еще выпить?
-- Спасибо, Берт. Мне пора на самолет.
-- Улетаешь сегодня?
-- Заскочу в отель, переоденусь и в аэропорт.
-- Лучше б ты остался и познакомился с моей женой. Может,
тебе захочется увезти ее с собой.
-- С вами приятно поболтать, Берт.
-- Боже, как она отвратительна! Не пропадай, Джон. Как
только появишься в городе, сразу заскакивай ко мне.
-- Обязательно, Берт. Обязательно.
Глава 16
-- Фараоны. Фараоны. Фараоны.
Два коктейля. Сэндвич с сыром. Три джина с тоником. Флетчу
не хотелось вставать. Солнце уже скатывалось за горизонт, но
песок еще не остыл и согревал кожу накопленным за день теплом.
Флетч заснул.
Сандо потряс его за плечо.
-- Фараоны. Спрячь все, что у тебя есть. Облава. Тьма.
Двойные зажженные фары патрульных машин за парапетом
набережной. Тишина. Тени с дубинками, спускающиеся на пляж.
Люди на берегу, поспешно расползающиеся во все стораны,
некоторые заходили в океан, другие шли по кромке воды
чернеющими в лунном свете силуэтами. Лисицы забрались на птичий
двор. Толстяк Сэм вышел из лачуги и сел на песок, скрестив под
собой ноги. Гамми Монтгомери приподнялся на локтях. Флетч
остался лежать. Бобби он не видел.
Полицейские обошли Флетча справа и слева. Их было семеро.
В защитных касках, с опущенными прозрачными щитами,
закрывающими лицо. Впереди выступал Каммингсвысокий,
широкоплечий начальник полиции.
Они окружили Монтгомери. Каммингс уперся дубинкой в живот
подростка.
-- Пошли, Гамми!
-- О господи! Почему я? Почему всегда я?
-- Твой папуля беспокоится о тебе.
-- Скажите ему, чтоб он катился ко всем чертям.
-- Пошли, пошли. -- Каммингс навалился на дубинку
посильнее.
-- Я ничего не сделал! У меня нет наркотиков!
Дубинка провалилась чуть ли не до позвоночника.
-- Это насилие! -- Гамми попытался сбить дубинку рукой, но
только зашиб пальцы.
-- Насилие. Громкое слово для восемнадцатилетнего.
-- Мне семнадцать. Оставьте меня в покое!
Другой полицейский, плотный коротышка, внезапно наклонился
над Гамми и двинул его в ухо. Тот вскочил, чтобы избежать
второго удара.
Флетч после короткого раздумья подошел к не успевшему
выпрямиться толстяку и толкнул его в зад. Голова толстяка
воткнулась в песок, где только что лежал Гамми.
Третий полицейский поднял дубину.
Флетч изо всей силы ударил его в живот.
Четвертый, здоровенный детина, сбросил каску и двинулся на
Флетча. Тот успел ударить его дважды -- в глаз и в челюсть.
Затем что-то треснуло, вспыхнула яркая звезда, и Флетч
почуствовал, как подогнулись его колени.
-- Дерьмо. -- успел пробормотать он.
Его голова лежала на коленях Бобби. В небе сияли настоящие
звезды.
-- Господи, -- выдохнул он.
На пляже царила тишина.
-- Голова болит? -- спросила Бобби.
-- Господи, -- повторил Флетч.
-- Ко мне прибежал Сандо. Я решила, что тебя убили.
-- Голова просто раскалывается.
-- Он сказал, что ты ударил полицейского.
-- Двух. Трех. Почему я все еще на пляже?
-- Ты думал, что окажешься в космосе?
-- Нет, в тюрьме.
-- С тобой все в порядке? Они ушли.
-- Почему они не арестовали меня?
-- Я рада, что они оставили тебя здесь.
-- Я ожидал, что меня заберут. Я ударил трех полицейских.
-- Они могли сгноить тебя в камере.
Появился Сандо. Он жевал запеченную в тесте котлету.
-- Эй, парень? Ну как ты?
-- Что случилось? -- спросил Флетч.
-- Они опять забрали Гамми.
-- Только его?
-- Да.
-- Почему они не забрали меня?
-- Они хотели. Пара этих горил потащила тебя за ноги.
-- А потом?
-- Шеф велел им бросить тебя. Наверное, боялся, как бы они
не перетрудились затаскивая тебя на набережную.
-- Не арестовали... Давно они смылись?
-- Не знаю. Полчаса, час.
-- Чем тебе помочь? -- спросила Бобби. -- Пойдем домой?
-- Ты иди. Я не могу пошевелиться.
-- Давай, отведу тебя, -- предложил Сандо.
-- Нет. Полежу тут.
-- Сегодня суббота, напомнила Бобби. -- Мне надо работать.
Она была в белых шортах, легкой блузе и сандалиях.
-- Иди работай, -- ответил Флетч. -- Я оклемаюсь.
-- Ты уверен? Ведь сегодня суббота.
-- Не беспокойся обо мне.
-- Ночка-то долгая будет, -- заметил Сандо. -- У Толстяка
Сэма ничего нет.
Гримаса боли перекосила лицо Бобби. Пагубное пристрастие
давало о себе знать.
-- Это точно?
-- У него нет даже аспирина.
-- Господи, -- выдохнул Флетч.
-- Я все равно обработаю пару клиентов, -- голос Бобби
дрожал. -- После субботы обязательно наступит завтра.
-- Да, -- кивнул Сандо. -- Воскресенье.
После ухода девушки Сандо посидел еще немного около
