ли у костра, производя столько шума, что нужно было бы быть глухим,
чтобы их не услышать.
- Глупо было подходить к ним! - рассвирепел Виктор, брызжа слю-
ной.- Черт побери, они убили Ренату!
- Ей хотелось подобраться поближе,- ошеломленно продолжал Фран-
ко.- Я пытался удержать ее, но... она хотела посмотреть на них. Хоте-
ла подползти достаточно близко, чтобы расслышать, о чем они говори-
ли.- Он затряс головой, борясь с оцепенением.- Мы стояли на краю про-
секи... так близко, что можно было слышать стуки их сердец. И мне ка-
жется, что... что в них, с такой близи, было нечто такое, что загип-
нотизировало ее. Словно бы встреча с существами из иного мира. Даже
когда один из людей поднял взгляд и увидел ее, она все еще не могла
шевельнуться. Я думаю...- Он медленно сощурился, его мышление было
вялым.- Я думаю... что всего лишь на мгновение... она позабыла, что
она волк.
- Они теперь уйдут, правда? - с надеждой спросила Олеся, держа
извивающегося ребенка.- Они уйдут прочь, назад, туда, откуда пришли.-
Никто ей не ответил.- Разве нет?
- Тьфу,- сплюнул Виктор в костер.- Кто знает, что они будут де-
лать? Они же безумные! - Он утер рот тыльной стороной ладони.- Может,
они уйдут. Может от вида Ренаты они наложили в штаны и уже собирают
вещички. Черт побери, они теперь знают о нас! Нет ничего страшнее,
чем испуганный человек с пистолетом! - Он быстро глянул на Михаила и
на Олесю с ребенком на руках.- Может, они уйдут,- сказал Виктор.- Но
я бы на это не полагался. С этого дня мы будем постоянно следить с
башни. Я буду первым. Михаил, ты пойдешь во вторую смену?
Михаил кивнул.
- Нам нужно поделиться на шестичасовые смены,- продолжал Виктор.
Он оглядел Олесю, Петра, Франко и Михаила: выживших членов стаи.
Ему не нужно было говорить это вслух; выражение его лица говорило за
него, и Михаил смог это прочесть. Стая вымирает. Взгляд Виктора обо-
шел зал, словно бы в поисках потерянных.
- Рената мертва,- прошептал он, и Михаил увидел, как у него на
глазах появились слезы.- Я любил ее,- сказал Виктор, ни к кому конк-
ретно не обращаясь. А затем подобрал полы своей одежды из оленьей
шкуры, резко отвернулся и пошел к лестнице.
Прошло три дня. Звуки работавших пил и топоров прекратились. На
четвертую ночь после смерти Ренаты Виктор и Михаил прокрались к краю
обрыва, стоявшего над кругом палаток. Палатки исчезли, костер остыл.
Человечья вонь тоже пропала. Виктор с Михаилом пошли к западу, следуя
по просеке из пней, чтобы найти основную стоянку лесорубов. Она тоже
опустела. Хижины были пусты, телеги уехали. Но дорога, которую они
прорубили в лесу, осталась, точно шрам. Следов трупа Ренаты не было;
они забрали его с собой; что же случится, когда внешний мир увидит
тело волка с человечьей рукой и ногой? Дорога эта была нацелена прямо
на белый дворец. Из горла Виктора вышел низкий стон, и Михаил понял,
что он означал: Боже, помоги нам.
Лето проходило вереницей знойных дней. Лесорубы не возвращались,
на лесной дороге другие телеги не прокладывали колею. Михаил стал
опять приходить ночью на край оврага и смотреть, как мимо грохочет
поезд. Машинист, казалось, теперь вел состав даже быстрее, чем рань-
ше. Он думал, слышал ли машинист о Ренате и те рассказы, которые на-
верняка должны были за этим последовать: в здешних лесах обитают чу-
довища.
Он несколько раз затевал гонку с поездом, каждый раз сбиваясь в
тот момент, когда тело начинало превращаться из человеческого в вол-
чье и равновесие у него нарушалось. Стальные колеса шипели на него и
оставляли его позади.
Лето заканчивалось, лес одевался в пурпур и золото, лучи солнца
косо скользили по земле, а утренний туман становился густым и холод-
ным, когда появились солдаты.
Они пришли вместе с первыми заморозками. Из было двадцать два
человека на телегах, запряженных лошадьми, и Виктор с Михаилом, при-
гнувшись в кустах, наблюдали, как они устраивались в бревенчатых хи-
жинах, оставшихся после лесорубов. У всех солдат были ружья, а у не-
которых еще и пистолеты. Одна телега была доверху нагружена прови-
зией, а на другой среди ящиков с надписями "Опасно! Динамит!" был со-
лидно выглядевший пулемет на колесах. Человек - должно быть, стар-
ший - сразу же расставил вокруг лагеря охрану, и солдаты начали ко-
пать траншеи и на дне их ставить заостренные деревянные колья. Они
раскатали сети и развесили их среди деревьев, соединив расходящимися
во все стороны натянутыми струнами.
Конечно, на всех ловушках остался их запах, поэтому обходить се-
ти и струны было легко,- но затем половина солдат с двумя телегами
направились по дороге лесорубов к месту, где когда-то стояли палатки,
и там поставили свои палатки, выкопали еще траншеи и растянули еще
сети со струнами. Они сняли ящики со взрывчаткой и спустили с телеги
пулемет, и когда для пробы постреляли из пулемета, звучало это умо-
помрачительно, тонкие ветки падали, срезанные, будто бы работала дю-
жина топоров.
- Пулемет,- сказал Виктор, когда они возвратились назад в белый
дворец.- Они привезли пулемет! Убивать нас! - Он неверяще покачал го-
ловой, в бороде его было полно седины.- Боже мой, они, должно быть,
думают, что здесь нас сотни!
- Говорю же, нужно убираться отсюда, пока можно,- настаивал
Франко.- Прямо сейчас, пока эти сволочи не отправились охотиться за
нами.
- Куда идти, когда наступает зима? Может, выкопать норы и жить в
них? Нам не выжить без крова.
- Нам не выжить тут. Они собираются прочесывать лес, и рано или
поздно они нас найдут!
- Ну, и что же нам делать? - спросил спокойно Виктор, свет от
костра окрашивал его лицо в красное.- Пойти к солдатам и сказать им,
что нас не испугать? Что мы такие же люди, как и они? - Он горько
улыбнулся.- Ты, Франко, пойдешь первым, а мы посмотрим, как они тебя
примут.
Франко нахмурился и поковылял прочь на костыле, гораздо более
проворный на трех лапах, чем на одной ноге. Виктор сел на корточки и
задумался. Михаил мог сказать, что происходит в мозгу этого человека:
с солдатами в лесу и их ловушками охотиться будет значительно труд-
нее; Франко был прав, рано или поздно солдаты их обнаружат, а о том,
что солдаты могут сделать с ними, когда поймают, нельзя было и поду-
мать. Михаил глянул на Олесю, прижавшую к себе ребенка. Солдаты либо
убьют нас, либо посадят в клетку, подумал Михаил. Но лучше смерть,
чем стальная решетка.
- Сволочи выгнали меня из одного дома,- сказал Виктор.- Из вто-
рого они меня не выгонят. Я останусь здесь, что бы ни происходило.-
Он встал, решение им было принято.- Все вы можете сами поискать что-
нибудь другое, если хотите. Можете воспользоваться одной из тех пе-
щер, где мы охотились на берсеркера, но будь я проклят, если буду
корчиться и дрожать в пещере, как зверь. Нет. Мой дом здесь.
Наступила долгая тишина. Ее нарушила Олеся, голос ее был слаб и
высказывал жалкую надежду:
- Может, они устанут искать нас и уйдут? Они долго здесь не про-
держатся, зима-то почти наступила. С первым снегом они уйдут.
- Да! - согласился Франко.- Они не останутся, когда погода ста-
нет холодной, это уж точно!
Впервые стае захотелось, чтобы скорее пришло ледяное дыхание зи-
мы. Один хороший снегопад очистит лес от солдат. Но хотя воздух ста-
новился холодным, небо по-прежнему было ясным. С деревьев падали лис-
тья, и Виктор с Михаилом следили из кустов за солдатами, ходившими по
лесу тесной группой с винтовками, нацеленными во все стороны. Одна
группа прошла в сотне саженей от белого дворца. Они копали еще тран-
шеи, вбивали в их дно заостренные кверху колья и закрывали все это
сверху землей и листьями. Волчьи ямы, сказал Виктор Михаилу. Ловушки
успеха не имели, но в один ужасный день Виктор и Михаил в страшной
тишине наблюдали, как люди наткнулись на сад. В ход пошли руки и шты-
ки, солдаты раскапывали могилы, приведенные в порядок после смерти
берсеркера. И когда руки вытащили из земли волчьи и человеческие кос-
ти, Михаил опустил голову и пошел прочь, не в силах вынести подобное
зрелище.
Снег припорошил лес. Северный ветер обещал зверские холода, но
солдаты не уходили.
Заканчивался октябрь. Небеса потемнели, затянутые облаками. Од-
нажды утром Михаил, возвращаясь с охоты с только что убитым зайцем в
зубах, обнаружил врагов менее чем в пятидесяти саженях от белого
дворца.
Их было двое, оба с ружьями. Михаил скрылся в кустах и затаился,
глядя на приближавшихся солдат. Они разговаривали друг с другом, что-
то про Москву; голоса у них были неспокойные, пальцы не отпускали
курки. Михаил выпустил из пасти зайца. Пожалуйста, остановитесь, го-
ворил он про себя солдатам. Пожалуйста, поверните назад. Пожалуй-
ста...
Они не поворачивали. Их сапоги топтали листву, и каждый шаг под-
водил их все ближе к Виктору, Франко, Олесе и ребенку. Мышцы Михаила
напряглись, сердце колотилось. Пожалуйста, уходите.
Солдаты остановились. Один из них раскурил папиросу, прикрывая
спичку от ветра ладонями.
- Мы зашли слишком далеко,- сказал он другому.- Лучше вернуться,
а не то Новиков спустит с нас шкуру.
- Да этот гад просто псих,- заключил второй, опираясь на винтов-
ку.- Говорю, нам бы просто поджечь эти проклятые леса и покончить с
этим. За каким чертом он хочет разбивать еще один лагерь в этой глу-
хомани?
Он огляделся в лесу с благоговением и страхом, которые сказали
Михаилу, что человек этот был горожанином.
- Сжечь все к черту и ехать спокойно домой, вот что я говорю.
Первый солдат пустил из ноздрей струю дыма.
- Вот поэтому мы с тобой и не офицеры, Степан. Мы слишком разум-
ные, чтобы носить звездочки на плечах. Я тебе говорю, что если мне
придется рыть еще одну проклятую траншею, я покажу Новикову, где он
может воткнуть свой...- Он замолчал и уставился сквозь деревья. Над
его головой вился дымок.- Что это? - спросил он осипшим голосом.
- Что такое? - Степан огляделся.
- Там.- Первый солдат сделал два шага вперед и показал.- Прямо
впереди. Видишь?
Михаил закрыл глаза.
- Там какие-то здания,- сказал первый солдат.- Видишь? Вон баш-
ня.
- Боже мой, ты прав! - согласился Степан. Он тут же схватил
ружье и выставил его перед собой.
Следующие слова заставили Михаила снова открыть глаза. Оба сол-
дата стояли в пятнадцати саженях от него.
- Лучше сказать об этом Новикову,- сказал Степан.- Будь я про-
клят, если подойду ближе.
Он повернул прочь, и торопливо пошел по лесу. Первый солдат бро-
сил окурок в сторону и поспешил за напарником.
Михаил поднялся. Он не мог позволить им вернуться в лагерь. Не
мог, не должен был. Он подумал о костях, разбросанных по саду, словно
выкопанные корешки, о голове Ренаты, разнесенной на части, о том, что
эти люди сделают с Олесей и Петром, когда вернутся сюда с винтовками
и взрывчаткой.
В нем билась ярость, и в глотке у него поднялось низкое рычание.
Солдаты ломились через лес, чуть не бегом. Во рту Михаила еще была
заячья кровь, но тело его летело за солдатами, черная полоса по серо-
му лесу. Он бежал неслышно, с изящной четкостью убийцы. И даже сосре-
доточившись на двух солдатах и выбирая место, откуда совершать пры-
жок, сознавал простой факт: волчьи слезы не отличаются от человече-
ских.
Он стрелой взлетел вверх и вперед, задние лапы были словно пру-
жины, и приземлился на спину любителя курить папиросы прежде, чем
этот человек успел что-либо понять.
Михаил сбил его на землю, в палую листву, и сцепил челюсти на
его шее. Он яростно мотнул головой вправо и влево, услышал звуки дро-
бившихся костей. Человек забился, но это были предсмертные судороги.
Михаил перестал рвать его шею, и тот без крика умер.
Послышался сжимающий сердце звук стесненного дыхания. Михаил
