должен он двигаться. К океану или в горы? Он обдумал вариант с пребыванием
дома до рассвета, но отбросил его. Его родители не должны пересечь черту,
отделяющую Неумирающих от живых. И он не мог оставаться с ними в одном
доме, пока они лежали, белые, опустошенные. Океан был слишком далеко,
поэтому он решил двигаться в сторону гор.
Но оставался один неразрешенный вопрос - как много еще живых людей
оставалось в домах вокруг, и как много вампиров поджидает бегущего в ночи
мальчика. Он решил, что если и увидит по дороге кого-то, то станет
предполагать наихудшее из возможных вариантов. Он накрыл тела родителей
простынями, сунул пачку старых газет под кровать. Потом поплакал еще
немного, прежде, чем решился чиркнуть спичкой. Он зажег свой аэрозольный
факел и коснулся пламенем простыней. Они почернели и очень скоро
загорелись. Не было времени ждать и проверять, загорелись ли мертвые тела.
Он повернулся и бросился бежать, чувствуя на лице жар пламени.
И вот он бежал теперь вдоль края Хэнко-парка. Песок жалил его щеки,
ветер приносил манящий запах апельсинов со стороны смоляных ям, воздух
металлом жег легкие. Он не мог сказать с уверенностью, что буря за
последние несколько часов немного утихла. Теперь по всему парку высились
холмики песчаных дюн, сломанные ветви усеяли тропинку. Томми знал, что
может бежать долго. Потому что он всегда бегал трусцой с мамой и отцом по
вечерам, и оставлял их далеко позади, и видел, оглядываясь, что родители
превращались на расстоянии в две медленно перемещающиеся точки, далеко
позади. Сердце Томми, казалось, билось прямо в горле, не давая вздохнуть
как следует. Он обернулся. Ему показалось, что он видит красный отблеск в
небе, в том месте, где был его дом. Но едва ли он точно помнил, в каком
именно месте он был. Томми решил, что лучше вообще не оглядываться.
Он направился к северу, к единственному островку деревьев, которые
могли укрыть его. В августе отец возил его в заповедник на Голливудской
горе. Заповедник переходил в четыре тысячи акров (так говорилось в
путеводителе) пространства Гриффит-парка. В парке имелось множество
пересекающихся тропинок, но очень мало достаточно широких дорог, и Томми
помнил свое удивление - как невелико оказалось расстояние, отделявшее
совершенно нетронутую лесную местность от извилистых улиц жилого массива
Голливуда. Значит, он должен добраться туда. Он знал, что сможет спрятаться
в парке, но добраться туда - значит, пересечь самое сердце Голливуда, а он
до судорог боялся того, что могло там таиться. Он все еще крепко сжимал в
руке баллончик аэрозоля, с помощью которого прогнал чету вампиров -
Вернонов, и у него были надежные помощники - спички марки "Огненный вождь",
- "Которыми я сжег папу и маму", - внезапно подумал Томми - лежавшие в
кармане куртки. Он бежал, видел, как ветер взметал невысокие волны песка
впереди, и вспомнил кадры из "Пришельцев с Марса", где напуганный мальчик
бежал через склон песчаной дюны и песок вихрем взметнулся из-под его ног и
мальчик вот-вот должен был провалиться в подземный мир инопланетных
монстров.
И вдруг он заметил, что позади кто-то бежит, примерно в тридцати футах
левее. Томми обернулся, глядя через плечо. В темноте, словно оторванная от
туловища, плыла ужасная бледная луноподобная голова. Томми прибавил
скорости, зигзагами углубляясь в парк. Когда он снова осмелился обернуться,
монстр исчез.
Высокое ограждение вокруг самой большой смоляной ямы сдуло ветром,
черную поверхность смолы покрывал белый слой нанесенного песка, местами
насквозь пропитанный чернотой. Когда-то в ловушку этого черного лакового
озера попадали гиганты-мастодонты и не в силах были вырваться на свободу.
Томми принялся бежать вдоль восточного края озерца, направляясь к кромке
парка. Он миновал обглоданные ветром до чистого дерева садовые скамейки,
где по воскресеньям старики играли в шашки, он миновал длинную полосу
бетонной дорожки, которую теперь не скоро смогут использовать воскресные
любители роликовых коньков.
И в этот момент что-то ударило в поясницу. Рука вцепилась в ткань
куртки, едва не сорвав ее с плеч Томми. Толчок свирепо швырнул его на
землю.
Упав, он остался лежать неподвижно, скованный ужасом, пытаясь
перевести дыхание. В голове сиреной тревоги выла мысль: "Не давай им себя
укусить! Не давай, не давай, не давай!". Он выпустил баллончик с аэрозолем
и, подняв голову, увидел, что над ним, ухмыляясь в сладострастном
предвкушении, стоят два подростка. Тот, что сбил его с ног, был толстолицым
чикано с густыми бровями и грязными черными волосами, падавшими на лоб. На
нем была закапанная кровью голубая рабочая блуза. Вампир посмотрел на
баллончик с лаком для волос у своих ног и пинком отбросил аэрозоль далеко в
смоляную яму, где тот затонул, маслянисто чавкнув. Потом он двинулся к
Томми; глаза его светились удовольствием.
Но вампир не успел достигнуть Томми - из темноты, извиваясь змеей,
вылетела велосипедная цепь и с сухим треском ударила чикано поперек лица.
Чикано, воя от боли, упал на колени. Второй вампир, худой, темноволосый
подросток с редкими усиками, стремительно повернулся лицом к нападавшему.
Цепь со свистом ударила его в висок. Он покачнулся и уже собирался
броситься на обидчика, когда увидел, кто это был.
Сердце Томми прыгнуло, потом полетело в тошнотворно бездонную
пропасть. Бык Тэтчер, вооруженный трехфутовой цепью, сделал шаг вперед и
оказался между Томми и двумя вампирами. Томми видел бескровное жуткое лицо
"ужаса Фарфакской высшей школы".
- Вы на моей территории, - с угрозой сказал Бык. - Здесь охочусь я.
Убирайтесь, пока целы.
- Это наша добыча, мы... - начал чикано. Он замолчал, когда цепь со
свистом ударила его в лицо еще раз.
- Проваливайте! - заревел Бык.
Томми, руки которого тряслись так, что он едва владел ими, начал
снимать рюкзак.
- Прочь оба! - повторил Бык. - Я голоден, и эту добычу беру я,
понятно?
Вампиры посмотрели друг на друга, но начали медленно пятиться. Бык
вновь взмахнул цепью и с треском ударил по земле, словно это был кнут.
- Ты еще увидишь, мы тебя поймаем! - пообещал с почтительного
расстояния чикано. - Мы тебя найдем, когда ты заснешь, и мы с тобой
разделаемся...
Бык сделал несколько шагов вперед, размахивая цепью над головой.
Вампиры бросились бежать. Томми снял со спины рюкзак, вскочил на ноги и
бросился бежать в противоположном направлении. Бык Тэтчер с довольной
ухмылкой проследил за тем, как исчезли из виду два вампира-соперника, потом
повернулся к своей добыче.
Томми, бежавший вдоль кромки смоляного озерца, услышал злобный рев
вампира и внутренне весь содрогнулся. Он расстегнул карман рюкзака и сунул
в него руку. Бык Тэтчер преследовал его, мчась, словно ветер. Лицо Томми
покрылось холодным потом, он слышал, как нагоняет его монстр, но не
осмеливался оглянуться.
Потом он услышал свист цепи справа, пригнул голову, развернулся, чтобы
оказаться лицом к лицу с Быком, и поднял массивный нож для разделки мяса,
судорожно сжимая рукоятку. Прежде, чем Бык Тэтчер успел остановиться, Томми
прыгнул на него, погрузив широкое мощное лезвие в переносицу монстра. Бык,
потеряв равновесие, покачнулся и рухнул на спину, прямо в смоляную яму. В
тот же момент тело его исчезло в водовороте смоляных пузырей. Он бешено
замолотил руками, пытаясь найти опору.
- Нееееет! - заревел он, как раненое животное. - Неет! Я не дам тебе..
Вода и смола хлынули ему в рот и заполнили полость легких. Он начал
погружаться, лицо стало полосатым - его разукрасила смола. Он сражался
бешено, но смола поймала его, и он понимал, что борьба напрасна. Он
закричал, а из некровоточащей раны во лбу торчал нож.
Томми понимал, что крики могут услышать другие вампиры. Он снова
бросился бежать, набросив ремни рюкзак на дрожащие плечи. Его тошнило, ему
хотелось разрыдаться, но на все эти детские глупости больше не оставалось
времени. Когда он обернулся, то увидел, что лицо Быка Тэтчера исчезло и на
поверхности ямы остались лишь пузыри.
Он продолжал бежать, воздух больно резал утомленные легкие. Он уже
покинул парк и теперь бежал на северо-восток через Третью улицу, сквозь
темные, молчащие жилые кварталы, где малейшего намека не какое-то движение
было достаточно, чтобы привести в состояние смертельного ужаса. Потом он
пересек Беверли-бульвар, продолжая направляться на север. Песок жалил лицо
- если бы не очки, он бы уже ослеп. В легких невыносимо жгло, и теперь он
понимал, что долго так не выдержит. Самое страшное по-прежнему было впереди
- самые жуткие кварталы Голливуда. Он был уверен, что там ждут свои жертвы
вампиры. Сколько их? Десятки? Сотни? Тысячи? Он пересек Мелроуз и начал
отклоняться к северо-востоку. Он увидел группу движущихся темных предметов
и нырнул под прикрытие кустов, пока силуэты-тени не миновали его. Он
заставил себя продолжать бег, оставляя позади улицу за улицей, пробираясь
по дворам и боковым улицам. Порыв горячего ветра ударил ему в лицо, едва не
лишив его способности дышать. С кружащейся головой он зацепился ногами о
что-то лежащее на земле, споткнулся и едва не упал. Очевидно, решил он,
сделав по инерции еще три шага, это был мертвец.
Потом над головой взревел чей-то голос:
- Вижу тебя, дьявольское дитя! Ты из легиона Люцифера!
Последовал громкий треск почти над самым его правым ухом, а потом
словно грузовой поезд ударил Томми, сбив его с ног, и покатился дальше,
оставив лежать, раздавленного, в песке.
4.
- Ребенок! - воскликнула Джо, вглядываясь в окно расширенными от ужаса
глазами. - Этот маньяк застрелил мальчика!
Палатазин пристроился рядом и тоже выглядывал наружу. Он увидел
маленькую фигурку, лежавшую лицом вниз, прямо перед крыльцом. Сначала он
подумал, что мальчик вампир, но если бы это было так, то единственная пуля
его не остановила бы.
Палатазин некоторое время стоял неподвижно, чувствуя лишь, как громко
стучит сердце, потом вытащил свой служебный "поинт-38" из наплечной кобуры.
Джо испуганно посмотрела на пистолет.
- Что ты думаешь делать? - спросила на.
- Возможно, мальчик еще жив. Я должен выяснить.
Он обошел Джо и направился к двери. Гейл сказала с дивана:
- Ради Бога, будьте осторожны!
Палатазин кивнул и протиснулся сквозь щелку двери наружу, где тут же
покачнулся от горячего разряда ураганного ветра. Песок ужалил в глаза, и
ему пришлось подождать несколько секунд, прежде чем он смог что-либо
увидеть. Потом он двинулся вниз по ступенькам крыльца, чувствуя, как стала
уже влажной ладонь, сжимавшая рукоять "поинт-38". Он настороженно следил за
темными окнами соседнего дома, но пока что нельзя было определить, где
именно находится безумный стрелок. Палатазин напрягся, сосредоточился и
побежал к распростертому у обочины мальчику. Палатазин увидел кровоточащую
рану на затылке - темные волосы слиплись от крови.
Он начал поднимать мальчика.
- Небеса! - раздался истерический вопль. - Боже, благословение на этот
мир!
Треснул выстрел, подняв фонтанчик песка в двух футах от Палатазина.
Палатазин поднял мальчика и медленно побежал обратно к крыльцу. Почти рядом
с его головой, оставляя, как показалось Палатазину, раскаленный след в
воздухе, пронеслась еще одна пуля. В следующий миг он был уже на крыльце, и
навстречу открывала дверь Джо.
Гейл принесла сверху подушку и простыню, и Палатазин положил мальчика
на диван, осторожно опустив голову на подушку.
- Он серьезно ранен? - спросила Гейл.
- Не знаю. Пуля стесала полоску кожи у него на затылке. Наверное, он
получил в придачу сильный удар.
Он снял рюкзак и положил его на пол. В рюкзаке что-то звякало, но вес
его был довольно тяжелым. Палатазин расстегнул несколько карманов, проверил
содержимое.
- Гм, этот парнишка приготовился почти ко всему. Интересно, как далеко
собирался он добраться? - сказал Палатазин.
