- Прекрасно. Возможно, тебе придется иногда заниматься этим. -
Он считал банкноты. - Вот. Этим ты почти обанкротил меня, но... я
думаю, что эти деньги пойдут на добрые дела. Есть ли здесь поблизости
мотель, в котором принимают чеки?
- "Бама Инн", может. Это в Файете. Там есть еще и "Тревел-
Лодж".
У него за спиной Рамона резко повернулась и скрылась в доме.
- Ага, прекрасно. Тогда, увидимся через два дня. Скажем, в четыре
дня? Мы должны встретить "Райдер Шоу" в Тускалузе, и я хочу быть там
до темноты. - Он закрыл бумажник и снова убрал его в карман пиджака,
не сводя глаз с Билли, как-будто ожидая, что он может вдруг
передумать. - Мы договорились? Точно?
Билли кивнул. Он принял решение и не собирался его менять.
- Работа будет трудной, - предупредил Чудо. - Прохлаждаться не
придется. Но ты научишься справляться. Дня за два. Счастлив был
познакомиться с вами, миссис Крикмор! - крикнул он, но она так и не
повернулась. Он пошел по дороге, осторожно обходя камни; когда он
обернулся, чтобы помахать на прощание, то неожиданно для всех с
террасы крикнул Джон:
- Возвращайтесь побыстрей!
28
- Конечно, - сказал Билли и привстал на лестнице, чтобы оглядеть
свою работу. Она была хороша; трещины и дыры были заделаны, и
новая дранка лежала ровно и гладко. Пока Билли спускался с крыши,
держа в руках ящик с гвоздями и молоток, полуденное солнце нещадно
жгло его спину. Рукавицы на его руках были измазаны машинным
маслом, которым были обмазаны гвозди, и его разводы виднелись у него
на лице и животе. Он вымыл с мылом лицо и руки, а затем отнес на место
лестницу и ящик.
Пока жаркое солнце сушило ему волосы, он стоял и смотрел по
сторонам. Я вернусь, сказал он сам себе. Конечно вернусь, в середине
октября. Однако что-то внутри него говорило, что когда он вернется, то
уже не будет тем Билли Крикмором, который уезжал. Он обошел "Олдс":
новые колодки установлены, покрышки заменены, хотя одна из них уже
выглядит уже почти лысой.
Затем, обойдя вокруг дома, он подошел к террасе. Джон сидел на
своем любимом стуле с Библией на коленях и бокалом лимонада
рядышком на столе. Увидев Билли, он улыбнулся.
- Какой жаркий сегодня день.
Что-то схватило Билли в животе и за горло. Попытавшись
улыбнуться в ответ, он произнес:
- Да, сэр, конечно.
Рамона сидела в передней в старом кресле-качалке. Ее руки
вцепились в подлокотники, а перед ней на полу стоял небольшой
старенький коричневый чемодан сына.
- Со мной все будет в порядке, - сказал Билли.
- Знаешь, Тускалуза не так далеко. Если тебе не понравиться то, во
что ты себя втянул, то садись на автобус и возвращайся домой.
- Я не поступлю так при первой же неприятности, - возразил он. -
Я продержусь там столько, сколько смогу.
- Карнавал, - нахмурилась Рамона и покачала головой. Ее глаза
покраснели и распухли, но она уже не плакала. Ее сын собирается уйти в
мир, следуя извилистым тропам своего Неисповедимого Пути, а это то,
что завещал Дарующий Дыхание. - Я была на одном из них девочкой.
Свет режет глаза, а шум как на чаепитии в Аду. Они показывают
уродцев, несчастных людей, которые не виноваты, что родились такими.
А публика вокруг стоит и смеется. - Она секунду молчала. - Не дай им
сделать из себя уродца. Они попытаются, также, как и жители Готорна,
но ты не позволяй им. Тебя будут проверять, попомни мое слово.
- Я знаю.
- Ты понимаешь, - она наклонила к нему свое лицо, - что
Неисповедимый Путь больше, чем ритуал, который проделала над тобой
твоя бабушка? Целью ритуала было раскрыть твое сознание, обострить
чувства; сделать готовым к тому, что ждет тебя впереди. Ты начал свой
Неисповедимый Путь в десять лет, когда увидел дух мальчика Буккеров,
и теперь Неисповедимым Путем стала вся твоя жизнь, точно так же, как
и моя. События будут нанизываться на события, как вереница открытых
дверей; люди будут сталкиваться с тобой, и ты будешь сталкиваться с
ними, и ты никогда не должен недооценивать силу человеческого
прикосновения. Оно может творить чудеса.
Она слегка подалась к нему, и ее глаза засияли. - Ты можешь
попасть в темные места, сынок, и тогда тебе придется самому искать
выход оттуда. Тот, которого ты видел в коптильне - Меняющий Облик -
не единственный представитель темных сил в этом мире. Существует
также человеческое невежество, страдание, боль и мука, исходящие из
души человека. Ты все это тоже увидишь.
Но Меняющий Облик вернется, Билли. Я уверена в этом. Он все
еще настроен против тебя и будет на тебя нападать, может быть даже
тогда, когда ты меньше всего об этом подозреваешь. Твоя бабушка не
знала в точности пределы возможностей Меняющего Облик и то, что он
может делать. И я тоже. Во всяком случае, все время ожидай
неожиданного.
Он подумал о существе-вепре и его обещании ждать его.
- Как ты себя чувствовал, - спросила Рамона, - после того, что
ты... сделал на лесопилке?
- Я испугался. И был немножко не в себе.
В течении двух дней после событий на лесопилке ему снился
кошмар, в котором вращающееся лезвие пилы превращает его руку в
кровавое месиво. Иногда он чувствовал дикую, страшную боль,
пронзающую его левый глаз. Хуже, чем боль, однако, был горячий комок
ярости, выросший в нем во время атаки клановца во дворе перед
террасой. Потом боль и ярость постепенно исчезли.
- Это были эмоции, которые держали Линка Паттерсона в этом
мире, - объяснила Рамона. - Когда ты уговорил духа оставить их, у него
появилась возможность перенестись. Ты до сих пор несешь эти чувства в
себе; что ты собираешься с ними делать? В следующий раз может быть
еще уже. У тебя есть две возможности: ты можешь повернуть эмоции на
что-то созидательное, либо на что-то злое и жестокое. Я не знаю, что
тебя ждет.
- Я справлюсь с этим.
- И еще одна проблема. - Она посмотрела в окно, боясь увидеть
поднимающиеся клубы дыма. Мужчина вот-вот должен приехать. -
Черная аура.
Сердце Билли подпрыгнуло.
- Ты увидишь ее снова. Именно из-за нее я перестала выходить из
дома, посещать город и церковь; я просто не хотела знать, кто умрет
следующим. В ту ночь палаточной проповеди я увидела пару человек,
которым мальчик Фальконера сказал, что они исцелены; поскольку эти
люди были при смерти и перестали принимать лекарства, ТО ОНИ
ВСКОРЕ УМЕРЛИ. Я верю, что человеческое сознание может творить
чудеса, Билли: могущественные, потрясающие землю чудеса.
Человеческое сознание может исцелять тела; но иногда оно может
наслать на него порчу путем придумывания у себя несуществующих
недугов. Как ты думаешь, что творилось в умах тех семей, чьи члены
посетили "Крестовый поход" и кому велели выкинуть все их лекарства и
перестать посещать докторов? Вероятно, после того, как те умерли, они
прокляли Бога, поскольку они были полны ложной надеждой и в это
время пришла смерть. Их заставили повернуться к смерти задом,
закрыть на нее глаза; и тем страшнее для них была потеря их близких. И
христиане, и грешники болеют одинаково часто, а доктора существуют
для того, чтобы им помогать... не говоря уже о старой доброй дозе смеха,
радости и веры. Когда Фальконер играет с Богом, он превращает умных
хороших людей в стадо баранов, готовых для стрижки.
- Ты уверенна, что эти люди потом умерли? - спросил Билли. -
Может быть, черная аура в последствии ослабла и эти люди
восстановили свое здоровье...
Она отрицательно покачала головой.
- Нет. Я видела то, что видела, но лучше бы не видела этого вовсе,
потому что теперь я знаю. Я знаю и буду молчать, поскольку что может
одна ведьма? - Она замолкла, и Билли увидел в ее глазах любопытство,
которое он не смог полностью понять. - Худое зло - самое худшее -
носит одеяние пастуха и разит того, кто доверяет ему. О, Господи... -
Она глубоко вздохнула и замолчала.
Билли положил ей ладони на плечи, и она накрыла их своими.
- Ты будешь гордиться мною, мама. Увидишь.
- Я знаю. Билли, тебе предстоит долгая дорога...
- Только до Тускалузы...
- Нет, - тихо возразила Рамона. - Сначала до Тускалузы. Потом...
твой Неисповедимый Путь разойдется с моим. Ты пойдешь дальше и
увидишь то, о чем я и не мечтала. С одной стороны я завидую тебе, а с
другой - боюсь за тебя. Да... - Она поднялась с кресла, и Билли увидел у
нее пряди серебристых волос. - Я сделаю тебе несколько сэндвичей, пока
ты будешь одеваться. Одному Богу известно, когда у тебя появиться
возможность поесть.
Билли подошел к своим выдвижным ящикам и достал оттуда
одежду, которую хотел одеть для своего путешествия - чистые голубые
джинсы и сине-зеленый пиджак. Он быстро оделся, желая выкроить
немного времени перед отъездом для разговора с отцом. Одевшись, он
вытащил из грязных джинсов, в которые был одет, работая на крыше,
блестящий, приносящий счастье кусочек угля и положил его в карман.
Его сердце стучало как оркестр ударных инструментов. Он вынес свой
чемодан на террасу, где его отец, склонив голову набок, всматривался в
сторону дороги и к чему-то прислушивался.
- Жаркий денек, - произнес Джон. - Слышишь, как шелестит
кукуруза?
- Папа, - произнес Билли. - Не знаю, поймешь ты меня или нет,
но... я ненадолго буду в отъезде. Видишь? Мой чемодан собран, и... - К
его горлу подкатил комок, и ему пришлось подождать, пока он
исчезнет. - Меня не будет до октября.
Неожиданно в его сознании промелькнула мысль: "Твоего папы в
октябре уже не будет". Он отогнал ее прочь, глядя на здоровую половину
отцовского лица.
Джон кивнул.
- Сверчки предпочитают стрекотать в жару, правда?
- О, папа... - прошептал Билли. Его горло сжалось, и он схватил
одну из жестких рук отца, покоящихся на подлокотниках. - Прости меня,
это по моей вине, прости меня, прости меня... - Его глаза обожгли слезы.
- Буль! - произнес отец и улыбнулся. - Видел? Старая лягушка
прыгнула в пруд! - Он покосился на дорогу и подался вперед, прикрывая
глаза от солнца здоровой ладонью. - Смотри-ка, едут гости.
На дороге поднимались клубы пыли. ~Не сейчас!~ - мысленно
прокричал Билли. ~Еще слишком рано~. Из-под колес фургона
разлетались в разные стороны птицы; на этот раз автомобиль не
остановился, а мужественно преодолел все рытвины и ухабы до самого
дома. На бортах фургона белыми, в форме привидений, буквами была
выведена надпись: "ПРИЗРАК-ШОУ ДОКТОРА ЧУДО".
- Кто сегодня у нас в гостях? - спросил Джон, и на его лице
появилась кривобокая улыбка.
- Мужчина, о котором я тебе рассказывала, дорогой, - ответила
Рамона из-за двери; она как раз выходила на террасу, держа в руках
бумажный пакет с двумя сэндвичами, с арахисовым маслом и джемом и с
копченой колбасой, и парой красных яблок. Ее глаза замерли, когда
дверь автомобиля отворилась и из него вылез Доктор Чудо,
выглядевший так, будто он спал в своем полосатом костюме и
соломенной шляпе.
- Хороший денек, не правда ли? - крикнул он и направился к дому
на своих кургузых ногах; с каждым шагом его улыбка теряла энергию
под ледяным взглядом Рамоны. Он прокашлялся и, подняв голову,
взглянул на крышу.
- Все закончено?
- Он закончил.
- Хорошо. Мистер Крикмор, как вы себя чувствуете?
Джон продолжал молча смотреть на Чудо.
Доктор поднялся на край террасы.
- Билли! Пора ехать.
Когда Билли наклонился, что бы поднять свой чемодан, Рамона
задержала его руку.
- Подожди минутку! Обещайте мне одну вещь! Вы будете
заботиться о моем мальчике! Вы будете обращаться с ним, как с
собственным сыном! Он не чурается тяжелой работы, но он не лошадь.
Обращайтесь с моим мальчиком хорошо. Можете вы мне это обещать?
- Да, мэм, - ответил Чудо и слегка наклонил голову. - Я даю
такое обещание. Хорошо... Пожалуй, я сам погружу это все в грузовик.
Он взял чемодан и направился к грузовику, оставив их наедине.
- Билли. - Голос был тихий и неразборчивый; его голубой глаз
был затуманен смутными воспоминаниями о тех днях, когда стоящий
