человеческого. Будь слух Рэнсома хоть чуть-чуть менее острым,
он бы не смог услышать эльдила.
-- Человеку нельзя оставаться с вами, Хьои, -- произнес
голос. -- Его нужно послать к Уарсе. За ним гонятся порченые
хнау. Если его настигнут, прежде чем он придет к Уарсе, будет
беда.
-- Он слышит тебя, сын небес, -- сказал Хьои. -- А для
моей жены у тебя нет ничего нового? Ты знаешь, каких вестей она
ждет.
-- У меня есть вести для Хлери, -- ответил эльдил. -- Но я
не могу передать их через тебя. Я иду к ней сам. С этим все
хорошо. Пусть только человек пойдет к Уарсе.
Голос смолк.
-- Его уже нет здесь, -- сказал через минуту Уин. --
Теперь мы пропустим охоту.
-- Да, -- вздохнул Хьои. -- Придется высадить челховека на
берег и объяснить ему, как добраться до Мельдилорна.
Не то чтобы Рэнсому изменило мужество, но, поняв, что не
сможет участвовать в охоте, он почувствовал мгновенное
облегчение. В то же время некий внутренний голос, совсем
недавно пробудившийся в нем, твердил: не отступайся от
начатого; только теперь, только с этими спутниками ты сможешь
совершить поступок, о котором с гордостью будешь вспоминать;
иначе -- еще одно пустое мечтание. И, повинуясь этому голосу,
Рэнсом воскликнул:
-- Нет, нет! Незачем так спешить. Сначала нужно убить
хнакру.
-- Когда говорит эльдил... -- начал Хьои, как вдруг Уин
издал громкий вопль (еще три недели назад Рэнсом сказал бы
"лай") и указал на течение. Примерно в фарлонге от лодки
двигалась пенная полоса, будто след торпеды, а в следующее
мгновение блеснуло металлическим отливом тело чудовища. Уин
яростно греб. Хьои метнул и промахнулся. Первый дротик не успел
еще коснуться воды, как Хьои бросил следующий. На этот раз
снаряд, видимо, задел хнакру. Зверь резко вывернул из течения.
Дважды разверзлась и захлопнулась необъятная пасть с акульим
оскалом. Тогда метнул свой дротик и Рэнсом -- торопливо,
неумелой, дрожащей от возбуждения рукой.
-- Назад! -- прокричал Хьои Уину, который и так уже греб
назад, наваливаясь на весла всей тяжестью своего могучего тела.
Потом все смешалось.
-- Берег! -- закричал Уин.
Рэнсом почувствовал мощный толчок, швырнувший его вперед,
чуть ли не в самую пасть хнакры, и оказался по пояс в воде,
прямо перед лязгающими челюстями. Он бросил один за другим еще
несколько дротиков в громадный зияющий зев и вдруг с изумлением
увидел, что Хьои сидит верхом на спине гада -- карабкается на
морду, -- наклоняется вперед и разит сверху. В следующий миг
хросс отлетел на несколько метров в сторону и упал в воду,
подняв тучи брызг. Но хнакре пришел конец. Она повалилась на
бок и билась, изрыгая вместе с остатками жизни смрадную черную
пену.
Когда Рэнсом пришел в себя, все трое были на берегу, в
объятиях друг друга. От их мокрых, дрожащих от напряжения тел
валил пар. Ему уже не казалось странным или неприятным
прижиматься к груди, покрытой влажной шерстью, чувствовать
дыхание, пусть свежее, но все-таки не человеческое. Он стал
своим среди них. Он преодолел ту преграду, которой для хроссов,
привыкших иметь дело с разными видами разумных существ,
наверное, вообще не существовало. Все они были хнау, и разве
значила что-нибудь разница в форме голов по сравнению с тем,
что они вместе выдержали натиск врага. И даже он, Рэнсом, с
честью вышел из этого испытания. Он чувствовал себя
возмужавшим.
Они находились на небольшом безлесом мысу, куда их
выбросило в пылу сражения. Рядом, в воде, под обломками лодки
лежал труп чудовища. Остальные охотники остались почти в миле
позади, даже их голоса сюда не доносились.
Все трое сели, чтобы перевести дыхание.
-- Теперь мы -- хнакрапунти, -- сказал Хьои. -- Об этом я
мечтал всю жизнь.
В то же мгновение раздался оглушительно громкий звук,
который Рэнсом тотчас узнал, как ни странно, почти невозможно
было слышать его здесь. Совершенно земной, человеческий,
по-европейски цивилизованный звук: выстрел английской винтовки.
Хьои забился у его ног, ловя ртом воздух и пытаясь подняться.
Белая трава вокруг него окрасилась кровью. Рэнсом опустился на
колени, попробовал перевернуть Хьои на спину. Тело хросса было
для него слишком тяжелым. Уин бросился помогать.
-- Ты слышишь меня, Хьои? -- спросил Рэнсом, склонившись к
круглой, как у тюленя, голове. -- Хьои, это все из-за меня. Это
другие челховеки -- те двое, порченые, которые привезли меня на
Малакандру, они тебя ранили. Я должен был предупредить. Мы все
порченые, весь наш род. И на Малакандру мы принесли зло. Мы
только полухнау, Хьои... -- он замолчал, не в силах продолжать,
не зная слов "стыд", "вина" или хотя бы "прости"; он только
вглядывался в искаженное лицо Хьои в бессильном раскаянии. Но
хросс, видимо, понял, он силился что-то сказать. Рэнсом даже
теперь не мог ничего прочитать в тускнеющих глазах и приник
ухом ко рту умирающего.
-- Челх... Челх... -- задыхался Хьои, и наконец
проговорил: -- Челховек хнакрапунт. -- По телу его пробежала
судорога, изо рта хлынула кровавая слюна. Запрокинувшаяся
голова вдруг невероятно отяжелела, так что Рэнсом не смог
удержать ее руками. Лицо Хьои стало таким же чужим и
животно-бессмысленным, каким оно показалось Рэнсому при их
первой встрече. Остекленевшие глаза, мокрая, постепенно
смерзающаяся шерсть -- так выглядел бы любой мертвый зверь в
каком-нибудь лесу на Земле.
Рэнсому хотелось закричать, осыпать Уэстона и Дивайна
проклятиями -- но разве поправишь случившееся?! Подняв голову,
он встретился взглядом с Уином, который присел по другую
сторону Хьои (хроссы не умеют вставать на колени).
-- Уин, я в ваших руках, -- сказал Рэнсом. -- Я не знаю,
как вы поступите. Разумнее всего будет убить меня -- и,
конечно, тех двоих.
-- Нельзя убивать хнау, -- ответил Уин. -- Это может
сделать только Уарса. А где те двое?
Рэнсом посмотрел вокруг. Там, где голый мыс переходил в
берег, ярдах в двухстах, начинался густой лес.
-- Прячутся где-то в лесу, -- сказал он. -- Ложись сюда,
Уин, в эту ложбину. Может быть, они опять бросят смерть из
своей штуки.
Он не без труда убедил Уина послушаться. Они легли на
траву, почти касаясь ногами воды, и хросс снова спросил:
-- Почему они убили Хьои?
-- Они не могут знать, что он -- хнау. Я говорил -- в
нашем мире только один вид хнау. Они, наверное, думали, что он
-- зверь. И убили его просто так, для развлечения, или из
страха, или... -- тут он замялся, -- потому что были голодны. А
кроме того, я должен сказать тебе правду. Уин. Даже когда они
понимают, что перед ними хнау, они все равно могут убить его,
если это им зачем-нибудь понадобится.
Уин ничего не отвечал.
-- Интересно, видели они меня или нет, -- продолжал Рэнсом
после минутной паузы. -- Ведь они пришли сюда, на вашу землю,
чтобы найти меня. Может быть, мне нужно пойти к ним, чтобы они
больше не тревожили вас. Только почему же они не выходят из
леса посмотреть, кого убили?
-- Наши уже здесь, -- сказал Уин, оглянувшись. Рэнсом тоже
обернулся -- остальные лодки уже достигли озера. Через
несколько минут к ним подплывет основной отряд охотников.
-- Они боятся хроссов, -- сказал Рэнсом, -- потому и не
хотят выходить из леса. Я пойду к ним, Уин.
-- Нет,-- возразил Уин. -- Я думал об этом. Все случилось
оттого, что мы не послушались эльдила. Он сказал, что ты должен
идти к Уарсе. Ты должен бы уже быть в пути. Ты пойдешь сейчас.
-- Но тогда порченые челховеки останутся здесь. Они могут
натворить еще больше зла.
-- Ты же сам сказал, что они боятся хроссов. Нет,
челховеки нас не тронут -- возможно, это мы, наоборот, нападем
на них. Но не пугайся, они нас не увидят и не услышат. Мы
просто приведем их к Уарсе. А теперь ты должен идти, как велел
эльдил.
-- Все подумают, что я сбежал, потому что после смерти
Хьои мне стыдно смотреть им в глаза.
-- Важно не то, что они подумают, а то, что сказал эльдил.
Главное -- слушаться его. Ты же не ребенок. А теперь я объясню
дорогу.
По словам хросса, в пяти днях ходьбы к югу их хандрамит
соединяется с другим таким же, по которому еще три дня пути к
северо-западу до Мельдилорна и Уарсы. Но лучше идти коротким
путем -- он лежит через горы, пересекая выступ харандры между
двумя каньонами, и приводит к Мельдилорну на второй день.
Рэнсом должен войти в лес и идти, пока не упрется в сплошную
стену скал на краю хандрамита, а оттуда нужно двигаться между
горными отрогами к югу. Там он увидит дорогу, пойдет по ней
вверх и, миновав горные вершины, окажется возле башни Эликана.
Эликан ему поможет. Перед тем, как начать подъем, можно
запастись едой -- нарезать в лесу травы. Уин понимал, что как
только Рэнсом войдет в лес, ему грозит встреча с другими
челховеками.
-- Если тебя схватят, -- сказал он, -- они уже не пойдут,
как ты говорил, дальше на наши земли. Но лучше, чтоб это
случилось не здесь, а когда ты будешь идти к Уарсе. Я думаю, он
не позволит порченым помешать тебе, если ты уже будешь на пути.
Рэнсом вовсе не был уверен, что это лучшее решение как для
него, так и для хроссов. Но смерть Хьои поразила, просто
раздавила его, и возражать он не мог. Теперь он стремился
делать лишь то, что от него хотят хроссы, и не доставлять им
больше неприятностей, насколько это возможно. А главное --
оказаться где-нибудь подальше.
Что чувствует Уин, понять было невозможно. Рэнсому очень
хотелось услышать хоть слово прощения, но он решительно
остановил новый поток сетований и самообвинений. Ведь, испуская
последний вздох, Хьои назвал его победителем хнакры -- это ли
не великодушное прощение? Запомнив подробности пути, он
попрощаются с Уином и двинулся по направлению к лесу.
XIV
Расстояние до леса Рэнсом преодолел машинально, каждую
секунду ожидая нового ружейного выстрела. Ему пришло в голову,
что Уэстон и Дивайн, возможно, хотят взять его живым; кроме
того, хросс еще видел его, и хотя бы видимость спокойствия
Рэнсом сохранил. Но в лесу он не мог чувствовать себя в
безопасности. Длинные стебли без ветвей служили бы прикрытием,
только если б враг находился достаточно далеко, а на это
рассчитывать не приходилось. Рэнсома охватило сильнейшее
желание закричать и сдаться на милость неприятеля; наготове
было и разумное объяснение -- он избавит хроссов от присутствия
Уэстона и Дивайна, которым придется уйти из этой местности,
чтобы выдать его сорнам.
Но Рэнсом немного разбирался в психологии и знал, что у
беглецов нередко возникает такое иррациональное чувство; ему и
самому случалось испытывать нечто подобное во сне. Наверное,
подумал он, просто нервы не выдерживают. Во всяком случае,
впредь он будет немедленно подчиняться хроссам или эльдилам. На
Малакандре все его попытки действовать на свой страх и риск до
сих пор заканчивались весьма плачевно. И Рэнсом запретил себе
поддаваться каким бы то ни было настроениям, твердо решив
сделать все от него зависящее, чтобы добраться до Мельдилорна.
Он был уверен, что решение его правильно, ибо мысль о
путешествии вызывала в нем самые мрачные предчувствия. На
харандре, которую ему предстояло пересечь, обитали сорны. Таким
образом, теперь он добровольно направлялся в ту самую ловушку,
которой столь упорно избегал с того момента, как оказался на
Малакандре. (Тут подкатил было новый приступ ужаса, но Рэнсом
