возможностями. С другой стороны, стоит ей убить пацана -- ничто нас
сдерживать не будет.
Нельзя загонять врага в угол. Особенно, если идешь убивать.
-- Ты хотела, чтобы я пришел. Я -- пришел,-- я поднял руки,
демонстрируя, что в них ничего нет. Пошел вперед. Когда оказался между
Тигренком и Медведем, вампирша оскалила клыки:
-- Стой!
-- У меня нет ни осины, ни боевых амулетов. Я не маг. И ничего не смогу
тебе сделать.
-- Амулет! На твоей шее амулет!
Вот оно что...
-- Он не имеет к тебе никакого отношения. Это защита от того, кто
неизмеримо выше тебя.
-- Сними!
Ой, как нехорошо... как плохо... Я подцепил цепочку, сорвал амулет и
бросил под ноги. Теперь, при желании, Завулон может попытаться
воздействовать на меня.
-- Снял. Теперь говори. Чего ты хочешь?
Вампирша крутанула головой -- шея легко сделала оборот на триста
шестьдесят градусов. Ого! Я про такое даже не слышал... и наши боевики,
вероятно, тоже -- Тигренок зарычала.
-- Кто-то крадется! -- голос у вампирши оставался человеческим,
визгливый истеричный голос молодой, глупой девчонки, случайно обретшей силу
и власть.-- Кто? Кто?
Левую руку, где она отрастила когти, она вдавила в шею мальчишки -- я
вздрогнул, представив, что будет, если выступит хоть капелька крови.
Упыриха же потеряет контроль! Другой рукой, нелепым обвиняющим жестом,
заставляющим вспомнить Ленина на броневике, вампирша указала на край крыши.
-- Пусть он выйдет!
Я вздохнул, и позвал:
-- Илья, выходи...
В обрез крыши вцепились пальцы. Через миг Илья перемахнул низенькое
ограждение, встал рядом с Тигренком. Где он там прятался? На козырьке
балкона? Или висел, вцепившись в плети синего мха?
-- Я знала! -- торжествующе сказала вампирша.-- Обман!
Семена она, похоже, не чувствовала. Может быть, наш флегматичный друг
лет сто занимался ниндзютсу?
-- Не тебе говорить об обмане.
-- Мне! -- на миг в глазах вампирши мелькнула что-то человеческое.-- Я
умею обманывать! Вы -- нет!
Хорошо. Хорошо, ты умеешь, а мы -- нет. Верь и надейся. Если ты
считаешь, что понятие "ложь во спасение" годится лишь для
проповедей -- верь. Если ты думаешь, что "добро должно быть с кулаками"
лишь в старых стихах осмеянного поэта -- надейся.
-- Чего ты хочешь? -- спросил я.
Она замолчала на миг, будто и не задумывалась раньше об этом:
-- Жить!
-- С этим опоздала. Ты уже мертва.
Вампирша вновь оскалилась:
-- Правда? А мертвые умеют отрывать головы?
-- Да. Только это они и умеют.
Мы смотрели друг на друга, и это было так странно, так
театрально-напыщенно, и весь разговор был нелеп, ведь нам никогда не понять
друг друга. Она мертва. Ее жизнь -- чужая смерть. Я жив. Но с ее
стороны -- все наоборот.
-- В этом нет моей вины,-- ее голос вдруг стал спокойнее, мягче. И рука
на шее Егора чуть расслабилась.-- Вы, вы, называющие себя Ночным Дозором...
те, кто не спит по ночам, кто решил, что он вправе хранить мир от Тьмы...
Где вы были, когда пили мою кровь?
Медведь сделал шажок вперед. Крошечный шажок, будто и не переступил
могучими лапами, а просто скользнул под напором ветра. Я подумал, что он
будет так скользить еще десяток минут, как скользил весь этот час, пока
длилось противостояние. До тех пор, пока не сочтет шансы достаточными.
Тогда он прыгнет... и если повезет, мальчишка будет вырван из рук вампирши,
и отделается парой сломанных ребер.
-- Мы не можем уследить за всеми,-- сказал я.-- Просто не можем.
Вот что страшно... я начинал ее жалеть. Не мальчишку, влипшего в игры
Света и Тьмы я жалел, не девушку Светлану, над которой нависло проклятие,
не ни в чем не повинный город, который ударит этим проклятием... Вампиршу я
жалел. Потому что и впрямь -- где мы были? Мы, называющие себя Ночным
Дозором...
-- В любом случае, у тебя был выбор,-- сказал я.-- И не говори, что это
не так. Инициация проходит лишь по обоюдному согласию. Ты могла умереть.
Честно умереть. Как человек.
-- Честно? -- вампирша мотнула головой, рассыпая волосы по плечам. Где
же Семен... неужели так трудно взобраться на крышу двадцатиэтажного
дома? -- Я бы хотела... честно. А тот... кто ставил подписи на лицензии...
кто предназначил меня в пищу? Он поступал честно?
Свет и Тьма...
Она не просто жертва взбесившегося вампира. Она была назначена добычей,
выбрана слепым жребием. И не было у нее никакой судьбы, кроме как отдать
свою жизнь для продления чужой смерти. Вот только тот парень, что рухнул
мне под ноги пригоршней праха, сожженный печатью, он полюбил. Действительно
полюбил... и не высосал чужую жизнь, а превратил девушку в равную себе.
Мертвые умеют не только отрывать головы, но и любить. Беда лишь в том,
что даже их любовь требует крови.
Он вынужден был ее скрывать, ведь он превратил девушку в вампира
незаконно. Он должен был ее кормить -- и тут годилась лишь живая кровь, а
не склянки, сданные наивными донорами.
И началось браконьерство на улицах Москвы, и мы, хранители Света,
доблестный Ночной Дозор, отдающие людей в жертву Темным, встрепенулись.
Самое страшное в войне -- понять врага. Понять -- значит простить. А мы
не имеем на это права... с сотворения мира не имеем.
-- И все-таки, у тебя был выбор,-- сказал я.-- Был. Чужое
предательство -- не оправдание собственного.
Она тихонько засмеялась.
-- Да, да... добрый слуга Света... Конечно. Ты прав. И ты можешь тысячу
раз повторить, что я мертва. Что душа моя сгорела, растворилась в сумраке.
Только объясни мне, подлой и злой, в чем между нами разница? Объясни так...
чтобы я поверила.
Вампирша склонила голову, посмотрела в лицо Егору. Сказала,
доверительно, почти по-дружески:
-- А вот ты... мальчик... ты меня понимаешь? Ответь. Ответь честно, не
обращай внимания... на когти. Я не обижусь.
Медведь скользнул вперед. Еще чуть-чуть. И я почувствовал, как
напрягаются его мышцы, как он готовится к прыжку.
А за спиной вампирши, беззвучно, плавно и в то же время быстро -- как он
ухитряется так стремительно двигаться в человеческом мире? -- появился
Семен.
-- Малыш, проснись! -- весело сказала упыриха.-- Ответь! Только честно!
И если ты думаешь, что он прав, а я не права... если ты действительно в это
веришь... я отпущу тебя.
Я поймал взгляд Егора.
И понял, что он ответит.
-- Ты тоже... права.
Пусто. Холодно. Нет сил на эмоции. Пусть выходят, пусть пылают костром,
что не виден людям.
-- Чего ты хочешь? -- спросил я.-- Существовать? Хорошо... сдавайся.
Будет суд, совместный суд Дозоров...
Вампирша посмотрела на меня. Покачала головой:
-- Нет... Я не верю в ваш суд. Ни Ночному Дозору... ни Дневному.
-- Тогда зачем ты звала меня? -- спросил я. Семен двигался к вампирше,
он был все ближе и ближе...
-- Чтобы отомстить,-- просто сказала вампирша.-- Ты убил моего друга. Я
убью твоего... на твоих глазах. Потом... попробую... убить тебя. Но даже
если не выйдет...-- она улыбнулась.-- Тебе хватит осознания, что ты не спас
мальчика. Ведь верно? Дозорный? Вы подписываете лицензии, не глядя в лица
людей. Но стоит вам посмотреть... и выползает наружу мораль... вся ваша
фальшивая, дешевая, подлая мораль...
Семен прыгнул.
И одновременно с ним -- Медведь.
Это было красиво, и это было быстрее любой пули, любого заклятия, потому
что, в конце концов, всегда остается лишь тело наносящее удар, и умение,
которое постигали двадцать, сорок, сто лет...
И все же я вырвал из-за спины пистолет, и рванул спуск -- зная, что пуля
будет двигаться лениво и медленно, "рапидной" съемкой из дешевого боевика,
оставляя вампирше шанс увернуться и шанс убить...
Семен распластался в воздухе -- будто налетев на стеклянную стену, сполз
по невидимой преграде, одновременно переходя в сумрак. Медведя
отшвырнуло -- он был куда массивнее. Пуля, с грацией стрекозы ползущая к
вампирше, полыхнула лепестком пламени и исчезла.
Если бы не глаза упырихи -- медленно расширяющиеся, недоуменные, то я бы
решил, что защитный колпак опустила она сама. Хоть это и является
привилегией лишь высших магов...
-- Они под моей охраной...-- раздалось из-за спины.
Я обернулся -- и встретил взгляд Завулона.
Удивительно, что вампирша не впала в панику. Удивительно, что не убила
Егора. Неудачная атака и появление темного мага стали для нее куда большей
неожиданностью, чем для нас, потому что я ждал... ждал чего-то подобного,
едва снял амулет.
Меня не удивляло, что он прибыл так быстро. У темных -- свои дороги. Вот
только почему Завулон, наблюдатель от Темных, предпочел эту маленькую
разборку пребыванию в нашем штабе? Утратил интерес к Светлане, и нависшему
над ней вихрю? Понял что-то, до чего мы никак не можем дойти?
Проклятая привычка просчитывать! Оперативники ее лишены, по самой сути
своей работы. Их стихия -- немедленная реакция на опасность, схватка,
победа или поражение.
Илья уже достал магический жезл. Его бледно-сиреневое свечение было
слишком ярким для мага третьей ступени, и слишком уж ровным, чтобы поверить
в неожиданный всплеск сил. Скорее всего, жезл заряжал сам шеф.
Значит, предполагал?
Значит, ждал появления кого-то, по силе соизмеримого с ним?
Ни Тигренок, ни Медведь менять облик не стали. Их магия не нуждалась в
приспособлениях, и уж тем более -- в человеческих телах. Медведь
по-прежнему смотрел на вампиршу, начисто игнорируя Завулона, Тигренок
встала рядом со мной. Семен, потирая поясницу, медленно обходил вампиршу,
демонстративно показываясь ей на глаза. Темного мага он тоже предоставлял
нам.
-- Они? -- прорычала Тигренок.
Я даже не сразу понял, что ее смутило.
-- Они под моей охраной,-- повторил Завулон. Он кутался в бесформенное
черное пальто, голову покрывал мятый берет из темного меха. Руки маг прятал
в карманы, но я был почему-то уверен -- нет там ничего, ни амулетов, ни
пистолетов.
-- Кто ты? -- закричала вампирша.-- Кто ты?
-- Твой защитник и покровитель,-- смотрел Завулон на меня, даже не на
меня -- немножко вскользь, мимо.-- Твой хозяин.
Он что, с ума сошел? Вампирша ничего толком не понимает в расстановке
сил. Она на взводе. Она собралась умереть... прекратить существование.
Сейчас у нее появился шанс уцелеть -- но такой тон...
-- У меня нет хозяев! -- девушка, чья жизнь стала чужой смертью,
засмеялась.-- Кто бы ты ни был -- из Света, из Тьмы, запомни! У меня нет и
не будет хозяев!
Она начала отступать к краю крыши, волоча за собой Егора.
По-прежнему -- одной рукой придерживая, другую держа у горла. Заложник...
хороший ход против сил Света.
А может быть, и против сил Тьмы?
-- Завулон, мы согласны,-- сказал я. Опустил руку на напрягшуюся спину
Тигренка.-- Она твоя. Забирай ее -- до суда. Мы чтим Договор.
-- Я забираю их...-- Завулон слепо смотрел вперед. Ветер хлестал его в
лицо, но немигающие глаза мага были широко раскрыты, будто их отлили из
стекла.-- Женщина и мальчик наши.
-- Нет. Только вампирша.
Он наконец-то удостоил меня взгляда:
-- Адепт Света, я беру лишь свое. Я чту Великий Договор. Женщина и
мальчик -- наши.
-- Ты сильнее любого из нас,-- сказал я.-- Но ты один, Завулон.
Темный маг покачал головой, и улыбнулся -- печально, сочувственно.
-- Нет, Антон Городецкий.
Они вышли из-за лифтовой шахты, юноша и девушка. Знакомые мне. Увы,
знакомые.
Алиса и Петр. Ведьма и ведьмак из Дневного Дозора.
-- Егор! -- негромко позвал Завулон.-- Ты понял различие между нами?
Чья сторона представляется тебе более предпочтительной?
Мальчик молчал. Но, может быть, лишь потому, что когти вампирши лежали
на его горле.
-- У нас проблема? -- мурлычущим голосом спросила Тигренок.
