не Питер, где он порой забегал в обед ко мне пива выпить.
Наверное, и мне пора.
Надо поспать, хотя бы немного.
Расплачиваясь с официантом, я на миг складываю ладони, сцепляю
пальцы... Это самый безобидный и простой "внешний" знак дайверов. Его
знают даже начинающие. Уж очень ловко парень орудует с тарелками... быть
может, тем же способом, что и я?
Официант не обращает на приветствие ни малейшего внимания.
Что ж, глупо было надеяться на иной исход.
101
Я проснулся около десяти.
За окном стучал дождь. Тихий, монотонный. В такой хорошо уезжать.
Стоять в тамбуре, глядеть на мокрое окно, курить... И чтобы в купе
сидели друзья... нет, лучше не друзья, а приятели, с которыми нужно
пить, а не открывать душу. А на столике чтобы ждала первая из бутылок, а
кто-то уже разворачивал бутерброды и раскладывал нехитрую закуску.
В такой дождь надо уезжать от любимой. Нет... не обязательно от
любимой, вообще -- от любви. Из любимого города, от любимой работы.
Хотя уезжать от любимой -- это лучше всего.
Причем -- навсегда.
-- У меня дип-горячка, -- сказал я. -- Слышите?
Некому меня услышать. У Вики ведь нет дип-психоза. Она пошла на
работу, нормальную человеческую работу. А я остался, чтобы побродить по
квартире, что-нибудь сделать по хозяйству... и нацепить серый
пластиковый шлем.
Нет уж. Сегодня у меня другие планы.
Я должен найти этого типа, Чингиза. И получить от него то, что
необходимо в глубине.
С этой мыслью я и соскочил с кровати.
Лег я около шести, и голова еще была совершенно чумная. Я прошел в
ванную, стянул майку и трусы, забрался под душ, повернул кран.
Воды хлынула ледяная. Совершенно. Чертыхаясь, я выключил воду. Не зря
вчера перед домом шумел экскаватор и разрывали трубы.
Одна из самых больших радостей жизни -- полусонному влезть под
горячий душ, погонять температуру вверх-вниз, обтереться шершавым
полотенцем.
И то не получается.
Летом я бы еще рискнул принять ледяной душ, но не сейчас, в
промозглый холод.
Черт возьми, дело ведь даже не в гигиене, потерплю до вечера.
Проснуться толком не получится, так и прохожу весь день полусонный!
Хотя...
В моем гостиничном номере в Диптауне тоже есть ванная комната.
Принять душ в глубине... замечательная идея...
И очнуться вечером, когда придет с работы Вика.
-- Хрен, -- коротко ответил я самому себе. Снова влез в ванную и с
воплем облился ледяной водой.
Кажется, мне недавно хотелось спать? Судорожно растираясь полотенцем,
я поискал в себе остатки сонливости и ничего не нашел.
Записка, врученная мне Маньяком, была распечатана и торчала из
принтера. Молодец, Вика. Помнит, как надо поступать с информацией. Я
оторвал листок, посмотрел.
Телефонного номера не было, только адрес. Чингиз жил в центре, у
Красных Ворот. Это хорошо, добираться по прямой, и не слишком долго...
Я спрятал листок в карман и пошел одеваться.
Вот об этом надо было предупреждать...
Я постоял перед ажурными металлическими воротами, за которыми
виднелась будочка охраны и два каменнолицых мордоворота в полувоенной
форме. За будочкой -- аккуратный, ухоженный сад, лишь дальше здание. Не
очень высокое, этажей пятнадцать, зато такой причудливой формы, будто я
не в Москве, а в Диптауне.
-- Жаль, смокинг забыл, -- буркнул я самому себе под нос.
Чингиз, оказывается, "новый русский".
А я думал -- хакер.
Я протянул руки к воротам -- и те плавно, беззвучно распахнулись. На
каменных мордах охранников проступили ухмылки.
В конце концов!
Я подошел к будочке. На меня смотрели с любопытством, но здороваться
не спешили. Никак я не походил на обитателя или гостя этого дома. Не
заслуживал уважения.
-- Мне в тридцать первую квартиру, -- сказал я, украдкой заглядывая в
бумажку.
Видимость вежливости со мной соблюдали.
-- Вас ждут?
-- Нет... наверное.
-- Тогда -- что?
Крепкие парни, и скучновато им тут. Весь день улыбаться нуворишам --
щеки сморщатся. А тут пришло недоразумение в потертых джинсах и старой
куртке, стоит без зонта под унылым дождем...
-- Тридцать первая... -- вдруг сказал второй охранник.
-- А...
Рожи сделались кислыми. Так... похоже, в эту квартиру приходят разные
гости...
-- Как представить? -- Охранник поднял трубку.
-- Скажите, что пришел человек от... -- Я запнулся. Нет уж! Сколько
раз попадал в недоразумения, а сейчас и лицом в грязь уложить могут. --
...от Александра Летова.
-- Ваше имя?
-- Оно ничего не скажет.
Пожалуй, у охраны было свое мнение о процедуре, но тут на другом
конце домофона ответили.
-- Доброе утро, -- отчеканил парень. -- Проходная беспокоит. К
Чингизу Сергеевичу посетитель. Да, пригласите, пожалуйста, будьте
любезны.
Он ждал, косясь в маленький телевизор, по которому беззвучно шел
футбол. Его напарник, развалившись на диване, смотрел в мониторы --
видимо, по всему периметру здания камеры.
Я тоже ждал. Скрючившись под дождем.
-- Чингиз Сергеевич? Проходная беспокоит... Да. Мужчина средних лет,
обычной наружности, не представился. Сказал, что он от Александра
Летова.
Когда охранник поднял голову, в глазах у него была искренняя радость:
-- Какого еще Александра Летова? А?
-- От Маньяка! -- брякнул я.
-- От маньяка, -- сощурившись, повторил в трубку охранник. Его
напарник чуть-чуть подобрался, рука легла на бедро. А кобура пистолета,
кстати, открытого ношения... -- От какого еще маньяка?
-- Скажите, пусть вспомнит баржу на Васильевском острове в Питере! --
отчаянно выкрикнул я, понимая, что сейчас мне светит КПЗ, а не квартира
Чингиза.
-- Он говорит про какую-то баржу на Васильевском острове... --
Охранник замолчал. -- Да. Понял. Спасибо, всего доброго.
Трубка брякнула об аппарат. С натужной благожелательностью в голосе
охранник сказал:
-- Пройдете по дорожке и налево. Третий подъезд. Охрана вас
пропустит. Всего доброго.
С двумя буравящими взглядами в спине я пошел к зданию. Ощущение было
такое, словно меня в последний момент помиловали и отвязали от
электрического стула.
И не думал, что в обычной, реальной, московской жизни бывают такие
захватывающие ощущения.
Может быть...
Нет. Нет. Об этом даже думать нельзя!
Если снова приступ...
Нет.
Это не глубина. Не виртуальное пространство, в котором блуждает мое
сознание, возводя дворцы и руша города. Это обычная Москва, обычный дом
миллионеров, обычная охрана.
Все в порядке, ничего страшного.
Сколько здесь было подъездов -- не знаю. Может быть, всего три. По
двенадцать квартир в каждом.
Внутри оказался еще один пост, тоже с двумя охранниками. Настолько
похожими на парочку у входа, будто и в реальной жизни давным-давно
создан типовой набор тел. "Новый русский", "бывший интеллигент",
"бдительный охранник"... Вот эти -- из третьего типа.
-- Документы, -- тоном, не терпящим возражений, сказали мне.
Пришлось достать паспорт и ждать, пока охранник, неумело тыча
пальцами по клавиатуре, введет в компьютер мои данные. Кажется, он
заполнил даже графу "пол" и "национальность".
Интересно, тут со всеми гостями так поступают? Не верю. Скорее
сортируют по внешности.
-- Нажмете двенадцать, -- сообщили мне, наконец возвращая паспорт. --
Лифт поедет до четырнадцатого этажа.
Лифтов было два. Как в обычном доме из "неплохих". Вот только здесь
их было два на двенадцать квартир.
А почему четырнадцатый этаж, интересно? Тем более, если нажимать
двенадцать?
Часть квартир двухуровневые?
И к чему фраза о том, что лифт "поедет"? Неужели у них тут большую
часть времени лифты стоят сломанные?
Сам лифт был таких размеров, что в нем хотелось установить джакузи.
Сходство с ванной комнатой дополняли зеркальные стены и черный матовый
потолок. На полу лежал ковер. Чистый.
А кнопок и впрямь только двенадцать. У каждой еще узкая прорезь,
словно для магнитной карточки. Еще и на этаж не просто так поднимешься?
Но на нажатие двенадцатой кнопки лифт мягко пополз вверх. Откуда-то
из стен заиграла мягкая музыка.
Черт, что я там делать буду, у этого Чингиза? Стоять в уголке холла и
жалобно канючить запрещенные, классифицированные как оружие программы?
Напоминать про какую-то баржу, где сам я и не был никогда?
Додумать не удалось -- двери лифта открылись.
Прямо в квартиру!
В общем-то там был еще небольшой тамбур и могучая дверь, наверняка
стальная под деревянной обшивкой. Но она была распахнута.
Я осторожно шагнул вперед, в холл. Квадратный, метров семь на семь.
Высоченный потолок венчался чем-то вроде стеклянной пирамидки, по
которой барабанил дождь. Квартира и впрямь была двухуровневая, на второй
этаж вела спиральная лесенка.
И никого.
-- Эй... -- позвал я.
Слово подходило к обстановке не больше, чем мои старые джинсы. Но
какого-то эффекта я все-таки добился. Из одной из двустворчатых дверей
мягко вышла собака, двинулась ко мне.
Обожаю золотистых ретриверов!
-- Привет, пес, -- садясь на корточки, сказал я. -- А где же твой
хозяин?
Ретривер обнюхал мою ладонь и вежливо позволил почесать себе за ухом.
-- Может, ты и есть Чингиз? -- предположил я. -- Тогда привет тебе от
Маньяка.
-- Привет давай мне. А его зовут Байт.
Мужчина появился вслед за псом, и так же неслышно. Подошел, протянул
руку:
-- Чингиз.
Откуда родители выкопали ему это имя -- не знаю. Может, у него и были
где-нибудь далеко-далеко восточные, например татарские, корни. Но в
общем-то он скорее на шведа походил. На образцово-показательного шведа.
Высокий, крепкий. Светлые волосы до плеч, и тип лица северный.
Загорелый, но явно очень светлокожий. В спортивном костюме, вот только
не в китайской подделке, а в настоящем "Адидасе", в кроссовках. Никогда
не видел людей, которые по квартире ходят в кроссовках "Рибок". Впрочем,
я и квартир таких не видел никогда.
-- Леонид...
-- А что охране не назвался?
-- А чем бы это помогло?
-- Логично. -- Чингиз кивнул. -- Не спешишь?
Манера сразу переходить на "ты" у него была настолько непринужденной,
что никаких возражений не вызывала.
-- Не очень...
-- Ну и хорошо... Байтик, не приставай к человеку!
Пес вынул нос из моей ладони и обиженно побрел прочь.
-- Что пьешь? -- поинтересовался Чингиз. -- Раздевайся, вешай все
сюда.
Платяной шкаф в холле был размерами едва ли не с нашу прихожую. Я
стянул куртку, пытаясь привести мысли в порядок. Не просто крутизна -- а
очень большая крутизна. Откуда у Шурки такие знакомые? Да и какой он
хакер, этот тип с воинственным именем и повадками крупного мафиози?
-- Что пьешь-то, Леонид?
-- Да все, что горит. -- Я решил держаться до конца.
-- Уже хорошо. Пошли на кухню пока.
Длиннющим и широким коридором, с картинами на одной стене и окнами в
другой, выходящей на площадь у метро, мы побрели на кухню. Чингиз шел
впереди, под мокрой от пота тканью костюма гуляли мускулы. Могуч. И
беззаботен, по сравнению с царящей внизу паранойей. Вот достал бы я
сейчас нож и всадил ему между лопаток.
Впрочем, будь я киллером, все равно бы так не поступил. Убьешь
хозяина, а в квартире потом заблудишься. Будешь блуждать неделю,
временами натыкаясь на источники воды -- биде и писсуары, месторождения
пищи -- какие-нибудь шоколадные скульптуры под стеклянными колпаками...
Шоколадная скульптура на кухне и впрямь стояла, почти метровой
высоты. Только без колпака. Мальчик-негритенок с веткой какао в руке. У
мальчика было отломано одно ухо -- видимо, кто-то очень проголодался.
Зато сама кухня как-то успокаивала... было в ней некое подобие
