читала или слышала о психопатах и насильниках. Как обмануть их, как
заставить поверить себе...
- Ты мне очень нравишься, - быстро сказала она. - Ты очень
симпатичный. Давай встретимся...
Лицо Карамазова вздрогнуло.
- Вам всем надо одно, - прошептал он. - Только одно.
Он достал из кобуры под мышкой пистолет, и глаза девушки расширились,
потемнели.
- Не надо, - прошептала она.
- Разве я этого хотел? - с удивлением спросил Илья. - Но ты ведь меня
запомнила. Тебе сразу захотелось меня унизить... поиздеваться. Так?
Она кивнула, уже не понимая слов, не видя ничего, кроме оружия. С
психопатами надо соглашаться. С ними нельзя спорить.
Илья выстрелил. На "Стечкин" глушителя у него не было, и он дернулся
от звука выстрела, словно стреляли в него. Было ли слышно снаружи? Он
метнулся к окну, больше не глядя на упавшую девушку. Да, необычным выдался
для нее этот рабочий день...
Шедченко шел мимо магазинчика. Совсем рядом, метрах в пяти. Кажется,
приостановился на шаг... но так и не посмотрел в его сторону.
Илья покачал головой.
Очень уж все просто.
Он открыл дверь, шагнул на свет, окинул взглядом людей вокруг.
Немного. Начнется паника, и никто его не запомнит.
- Николай, - сказал Карамазов в спину Шедченко. Полковник сделал еще
шаг, остановился. Медленно, неуклюже повернулся.
Отъелся ты, командир. В штабе тебе сидеть, а не воевать.
Мгновение они смотрели в глаза друг другу. Потом Шедченко потянул
из-под полы плаща пистолет. Надо же. И у него "Стечкин". Экипировала
Власть своего пса.
Карамазов выстрелил от пояса. Это было так же легко, как с ехидной
продавщицей... нет достойных соперников, когда внутри - Тьма.
Шедченко качнулся, заваливаясь на спину. Карамазов вскинул
"Стечкина", дал короткую очередь в небо - полусалют, полупредупреждение
прохожим. И прохожие оценили широкий жест - метнулись веером во все
стороны. Опустив руку с оружием Карамазов подошел к полковнику. И поймал
его взгляд.
- Привет, падла, - нацелив пистолет в грудь Карамазова сказал
Шедченко.
Костюм на его груди превратился в лохмотья, но крови не было.
Бронежилет!
Нечестная игра!
В глазах Шедченко не было ни сомнений, ни желания продолжить
разговор. Илья ошалело увидел, как палец полковника жмет на курок.
Неправильно!
Тьма обещала!
Удар - почему-то в спину, вспышка боли. Карамазова швырнуло на
асфальт, рядом с Шедченко, который начал стрелять, но мишень уже
сместилась и пули прошлись по стеклам магазинчиков, по зонтам над
опустевшими столиками маленькой закусочной. Темные очки, стоившие
продавщице жизни, слетели, хрустнули на асфальте. В падении Илья успел
пнуть полковника, и тот перевернулся на бок, прекращая огонь, неуклюже
поднимаясь в своем громоздком, наверняка третьего класса защиты,
бронежилете.
Илья встал, попытался обернуться, добить врага - мелочь, что левая
рука онемела и повисла плетью, но рядом свистнула еще одна пуля.
Прототип Силы пришел не один...
Первый раз в жизни Карамазов бросился бежать. Не отступать с места
неудачной акции, а именно бежать, спасая жизнь.
3
Визард казался растерянным. По-настоящему растерянным, каким-то
сжавшимся и беззащитным среди рядов сверкающих, дорогих машин. Молодые,
крепкие продавцы, лощеные и улыбчивые, к ним не подходили.
Не тянул старик с двумя мальчуганами на покупателей.
- Здесь раньше были спутники и луноходы, - беспомощно сказал он. -
"Восток", гагаринский. Много чего интересного...
- "Восток" же в Штаты продали, в музей космонавтики, - заметил
Кирилл.
Аркадий Львович безнадежно посмотрел на него.
- Правда, что ли? Он тут... да, тут стоял.
Визард перевел взгляд на бледно-сиреневый "Форд". Обмен культурными
ценностями... может быть, так и должно быть? Если народ предал свои звезды
- так пусть мечтает о скоростных автострадах, дешевом бензине и мягких
сиденьях.
- А если поднять голову, то можно было сквозь купол видеть небо, -
прошептал он. Посмотрел вверх. Часть стекол заменяла фанера.
- Здесь была дискотека, - снова подсказал Кирилл. - Мне говорили,
колонки были такие мощные, что стекла лопались... Аркадий Львович!
Старик закивал, затряс головой:
- Ничего, мальчик. Ничего. Это пройдет. Давно профессор Зальцман не
выбирался из своей берлоги...
Кирилл не стал переспрашивать. Тронул Визитера за руку, спросил:
- Слушай, а у вас такое было? Корабли, спутники?
Виз покачал головой.
- Мы ведь не люди.
- Это как?
- Ну... мы вообще не из белка, - рассеянно сказал Виз. - Наша
цивилизация имеет другую жизненную основу. Нам, в общем-то, даже вакуум не
страшен.
- А тебе?
- Я-то человек, - обиженно ответил Виз. - Ну, мальчик, то есть...
Визард, стоящий за их спинами, вздохнул. Да, конечно, для старика все
эти слова - неправда. И нет никаких черных кораблей, путешествующих между
мирами, нет космических схваток, нет иных цивилизаций.
- Кирилл, а ты хоть знаешь, кто такой Гагарин? - спросил Аркадий
Львович.
- Знаю.
- И когда он полетел в космос?
- Двенадцатого апреля шестьдесят первого года.
Визард горько засмеялся.
- Удивительно. Я был худшего мнения о молодежи.
- Наверное, вы не очень ошибались, - Кирилл не стал оборачиваться. -
Просто я чуть-чуть не такой как все.
- Прототипы были нестандартными личностями, - согласился Визард. - В
чем-то типичными, но, в рамках своей группы, превосходящими основную
массу. К сожалению, не только в хорошую сторону... Пойдемте, мальчики. Уже
четверть первого.
- Они не появятся?
- Боюсь, схватка уже произошла. Устроить засаду - вполне логично для
Посланника Тьмы. Может быть, и к лучшему, что мы не дождались... так?
Мальчишки и старик вышли из павильона "Космос". Почти сразу же Визард
остановился, вцепившись в плечо Визитера.
Милиция. Несколько группок, взбудораженных и напряженных. С
автоматами.
- Что-то было, - сказал Визард. - Постойте.
Несколько секунд он стоял, глядя на стражей порядка. Интересно,
понимают мальчишки, что ему тоже бывает страшно? И порой хочется
отступить... оттянуть встречу с врагом хотя бы на день, на час...
Он подошел к ближайшему наряду, отметив, что на него едва не
наставили ствол. Неужели старик может выглядеть так воинственно?
- Простите, что-то произошло? - обращаясь к старшему сержанту,
спросил Визард. Милиционер раздраженно качнул головой, но ответил почти
вежливо:
- Лучше прогуляйтесь еще разок по павильону.
- Но...
- Была стрельба у входа. Все уже под контролем.
Визард закивал, быстро и благодарно, собираясь с силами. Ему нужна
была лишь информация.
Он ее получит.
- Все _д_е_й_с_т_в_и_т_е_л_ь_н_о_ взято под контроль, а преступники
обезврежены?
На мгновение лицо сержанта стало безвольным, пластилиновым...
- Преступникам удалось уйти на территорию Ботанического сада, -
негромко сказал он. - Их трое.
- Спасибо, - Визард отступил на шаг. - Лучше мы поедем домой.
Сержант помотал головой, поглядел на растерянных рядовых...
- Лучше бы ты оттуда и не выбирался, дед... - он не мог понять причин
собственной откровенности, но вдумываться в произошедшее не собирался.
Понимал - не стоит.
Карамазов бежал. Пистолет стал тяжелым, неподъемным, тянул к земле,
как гиря. Он задыхался. Надо было остановиться, перетянуть простреленную
руку, кровотечение все еще продолжалось. Но времени не было.
Шедченко не прекратит преследования, пока не убьет его. Пес нашел
достойную работу.
Против воли Илья чувствовал восхищение Прототипом Силы. Конечно, тот
понимал, что Карамазов подстережет его, выстрелит первым. И он нашел
единственно возможный выход из ситуации - подставиться под этот выстрел,
воспользоваться честностью Ильи, всегда стрелявшего в сердце.
Подлость. Вот она, человеческая подлость.
Его гнусно предали...
И тьма предала - позволив появиться солнцу, завлекающему людей на
улицы, в парки. Карамазова видели уже не десятки перепуганных пассажиров
метро - а сотни. Пусть люди шарахались в стороны, и никто даже не помыслил
приблизиться к раненому человеку, бегущему с оружием в руках...
Все равно - теперь его запомнят. Свяжут с перестрелкой в
метрополитене. Вывесят повсюду портреты. Ни один врач, ни за какую плату,
не поможет ему...
Илья выбежал к ограде Ботанического Сада. Страх опережал его, страх
расшвыривал людей с дороги, и стрелять не пришлось. Илья протиснулся в
разогнутые давным-давно прутья железных ворот, никогда, на его памяти, не
бывших открытыми. Постоял мгновение, переводя дыхание. Вспомнил вдруг, как
убегал от него мальчишка... и вот точно так же затравленно остановился за
оградой... Неужели и у Ильи сейчас горит в глазах безумный огонек паники?
Сволочи!
Будь это только их с Шедченко игра, он бы не испугался. Наложил бы
жгут, залег, подкараулил полковника и его прихвостней... всадил бы пулю
между глаз. Он сильнее, он гораздо сильнее всех противников.
Но есть, к сожалению, еще и власть. Сейчас срываются с мест
патрульные машины, патрули оцепляют территорию, телефонные звонки
выдергивают с квартир омоновцев и бойцов "Альфы"... всех, кого власть
может спустить с поводка. Ату, ату! Он покусился на святыню, на
табуированное пастбище власти - Москву, на ее цепных псов - милицию, на
жирных овечек, лениво гуляющих по парку.
И залечь, подстерегая Прототипа Силы - обречь себя на пулю в голову,
пущенную снайпером...
Илья оскалился. Нет. Нет.
Он уйдет, он сможет уйти...
Карамазов побежал на восток. Ботанический сад - это даже не
подмосковный лесок. И все-таки тут ему будет легче. Он любит природу, он
свой среди голых деревьев, на ржавом ковре облетевшей листвы.
Шедченко его не догонит.
Только бы не вступили в игру остальные...
4
Никакие кодовые замки не спасают подъезды от бездомных. Поднимаясь по
лестнице, Заров брезгливо обогнул груду тряпья у стены. Когда-то, еще в
детстве, его поражала манера писателей - любимых и маститых - называть
тела погибших людей словом _т_р_я_п_ь_е_. Лишь недавно он понял, как точна
эта характеристика.
Тряпье...
Бомж еще не проснулся, лишь едва заметно ворочался, демонстрируя
наличие жизни. От него воняло. Заров быстро поднялся к двери, надавил на
кнопку звонка, снова покосился на бездомного, прикорнувшего между этажами.
Дом был старый, "сталинский", с широкими лестницами, толстыми кирпичными
стенами. Наверное, в подъездах таких домов ночевать куда приятнее, чем в
панельных многоэтажках...
Бомж приподнял голову. Посмотрел... посмотрела на Ярослава, с
настороженной опаской. Женщина, довольно молодая, и даже с остатками
красоты. Откуда-то из глубины тряпья высовывалась маленькая ручка. Женщина
ночевала не одна, с ребенком лет двух-трех.
Заров отвернулся.
Холодно и пусто.
Так жить нельзя. Есть какая-то незримая граница в судьбе любой
страны. Если она пройдена - то последует расплата. Может быть - кровавая и
неправедная. Может быть, куда более преступная, чем все прошлые
несправедливости.
Но если граница пройдена - расплата неизбежна.
Дверь открылась. Заров молча посмотрел на Озерова.
Тимофей Озеров был высоким, из-за этого кажущимся нескладным. Всегда
несколько отрешенным, словно размышляющим параллельно о чем-то
