говорила, чтобы обязательно была гитара... Тебе что-нибудь неясно, Афоня?
- Так ведь... - ошарашенно проговорил Афанасий. - Какой же из
Шерхебеля гребец?
Замдиректора Чертослепов оперся локтями на стол и положил хитрый
остренький подбородок на сплетенные пальцы.
- Афоня, - с нежностью промолвил он, глядя на ответственного за
культмассовую работу. - Ну что же тебе все разжевывать надо, Афоня?.. Не
будет Шерхебель грести. И никто не будет. Просто шестнадцатого у моей жены
день рождения, дошло? И Намазова с Шерхебелем я уже пригласил... Ну
снабженец он, Афоня! - с болью в голосе проговорил вдруг замдиректора. -
Ну куда ж без него, сам подумай!..
- А грести? - тупо спросил Афанасий.
- А грести мы будем официально.
...С отчаянным выражением лица покидал Афанасий кабинет замдиректора.
Жизнь была сложна. Очень сложна. Не для Афанасия.
2
Ох, это слово "официально"! Стоит его произнести - и начинается
какая-то мистика... Короче, в тот самый миг, когда приказ об освобождении
от работы шестнадцатого числа пятерых работников НИИ приобрел статус
официального документа, в кабинете Чертослепова открылась дверь, и в
помещение ступил крупный мужчина с озабоченным, хотя и безукоризненно
выбритым лицом. Затем из плаща цвета беж выпорхнула бабочка удостоверения
и, раскинув крылышки, замерла на секунду перед озадаченным Чертослеповым.
- Капитан Седьмых, - сдержанно представился вошедший.
- Прошу вас, садитесь, - запоздало воссиял радушной улыбкой
замдиректора.
Капитан сел и, помолчав, раскрыл блокнот.
- А где вы собираетесь достать плавсредство? - задумчиво
поинтересовался он.
Иностранный агент после такого вопроса раскололся бы немедленно.
Замдиректора лишь понимающе наклонил лысеющую голову.
- Этот вопрос мы как раз решаем, - заверил он со всей серьезностью. -
Скорее всего мы арендуем шлюпку у одного из спортивных обществ. Конкретно
этим займется член экипажа Шерхебель - он наш снабженец...
Капитан кивнул и записал в блокноте: "Шерхебель - спортивное общество
- шлюпка".
- Давно тренируетесь?
Замдиректора стыдливо потупился.
- Базы нет, - застенчиво признался он. - Урывками, знаете, от случая
к случаю, на голом энтузиазме...
Капитан помрачнел. "Энтузиазм! - записал он. - Базы - нет?"
- И маршрут уже разработан?
Чертослепов нашелся и здесь.
- В общих чертах, - сказал он. - Мы думаем пройти на веслах от
Центральной набережной до пристани Баклужино.
- То есть вниз по течению? - уточнил капитан.
- Да, конечно... Вверх было бы несколько затруднительно. Согласитесь,
гребцы мы начинающие...
- А кто командор?
Не моргнув глазам, Чертослепов объявил командором себя. И ведь не
лгал, ибо ситуация была такова, что любая ложь автоматически становилась
правдой в момент произнесения.
- Что вы можете сказать о гребце Намазове?
- Надежный гребец, - осторожно отозвался Чертослепов.
- У него в самом деле нет родственников в Иране?
Замдиректора похолодел.
- Я... - промямлил он, - могу справиться в отделе кадров...
- Не надо, - сказал капитан. - Я только что оттуда. - Он спрятал
блокнот и поднялся. - Ну что ж. Счастливого вам плавания.
И замдиректора понял наконец, в какую неприятную историю он угодил.
- Товарищ капитан, - пролепетал он, устремляясь за уходящим гостем. -
А нельзя узнать, почему... мм... вас так заинтересовало...
Капитан Седьмых обернулся.
- Потому что Волга, - негромко произнес, - впадает в Каспийское море.
Дверь за ним закрылась. Замдиректора добрел до стола и хватил воды
прямо из графина. И замдиректора можно было понять. Ему предстояло созвать
дорогих гостей и объявить для начала, что шестнадцатого числа придется
вам, товарищи, в некотором смысле грести. И даже не в некотором, а в
прямом.
3
Электрик Альбастров (первая гитара НИИ) с большим интересом следил за
развитием скандала.
- Почему грести? - брызжа слюной, кричал Шерхебель. - Что значит -
грести? Я не могу грести - у меня повышенная кислотность!
Врио завРИО Намазов - чернобровый полнеющий красавец - пребывал в
остолбенении. Время от времени его правая рука вздергивалась на уровень
бывшей талии и совершала там судорожное хватательное движение.
- Я достану лодку! - кричал Шерхебель. - Я пароход с колесами
достану! И что? И я же и должен грести?
- Кто составлял список? - горлом проклокотал Намазов. Под
ответственным за культмассовую работу Филимошиным предательски хрустнули
клееные сочленения стула, и все медленно повернулись к Афанасию.
- Товарищи! - поспешно проговорил замдиректора и встал, опершись
костяшками пальцев на край стола. - Я прошу вас отнестись к делу
достаточно серьезно. Сверху поступила указка: усилить пропаганду гребного
спорта. И это не прихоть ни чья, не каприз - это начало долгосрочной
кампании под общим девизом "Выгребаем к здоровью". И там... - Чертослепов
вознес глаза к потолку, - настаивают, чтобы экипаж на три пятых состоял из
головки НИИ. С этой целью нам было предложено представить список трех
наиболее перспективных руководителей. Каковой список мы и представили.
Он замолчал и строго оглядел присутствующих. Электрик Альбастров
цинично улыбался. Шерхебель с Намазовым были приятно ошеломлены. Что
касается Афанасия Филимошина, то он завороженно кивал, с восторгом глядя
на Чертослепова. Вот теперь он понимал все.
- А раньше ты об этом сказать не мог? - укоризненно молвил Намазов.
- Не мог, - стремительно садясь, ответил Чертослепов и опять не
солгал. Как, интересно, он мог бы сказать об этом раньше, если минуту
назад он и сам этого не знал.
- А что? - повеселев, проговорил Шерхебель. - Отчалим утречком,
выгребем за косу, запустим мотор...
Замдиректора пришел в ужас.
- Мотор? Какой мотор?
Шерхебель удивился.
- Могу достать японский, - сообщил он. - Такой, знаете, водомет: с
одной стороны дыра, с другой - отверстие. Никто даже и не подумает...
- Никаких моторов, - процедил замдиректора, глядя снабженцу в глаза.
Если уж гребное устройство вызвало у капитана Седьмых определенные
сомнения, то что говорить об устройстве с мотором!
- Но отрапортовать в письменном виде! - вскричал Намазов. - И
немедля, сейчас!..
Тут же и отрапортовали. В том смысле, что, мол, и впредь готовы
служить пропаганде гребного спорта. Чертослепов не возражал. Бумага
представлялась ему совершенно безвредной. В крайнем случае, в верхах
недоуменно пожмут плечами.
Поэтому, когда машинистка принесла ему перепечатанный рапорт, он дал
ему ход, не читая. А зря. То ли загляделась на кого-то машинистка, то ли
заговорилась, но только, печатая время прибытия гребного устройства к
пристани Баклужино, она отбила совершенно нелепую цифру - 1237. Тот самый
год, когда победоносные тумены Батыя форсировали великую реку Итиль.
И в этом-то страшном виде, снабженная подписью директора, печатью и
порядковым номером, бумага пошла в верха.
4
Впоследствии электрик Альбастров будет клясться и целовать крест на
том, что видел капитана Седьмых в толпе машущих платочками, но никто ему,
конечно, не поверит.
Истово, хотя и вразброд шлепали весла. В осенней волжской воде
шуршали и брякали льдышки, именуемые шугой.
- Раз-два, взяли!.. - вполголоса, интимно приговаривал Шерхебель. -
Выгребем за косу, а там нас возьмут на буксир из рыбнадзора, я уже с ними
договорился...
Командор Чертослепов уронил мотнувшиеся в уключинах весла и схватился
за сердце.
- Вы с ума сошли! - зашипел на него Намазов. - Гребите, на нас
смотрят!..
С превеликим трудом они перегребли стрежень и, заслоненные от города
песчаной косой, в изнеможении бросили весла.
- Черт с тобой... - слабым голосом проговорил одумавшийся к тому
времени Чертослепов. - Где он, этот твой буксир?
- Йех! - изумленно пробасил Афанасий, единственный не задохнувшийся
член экипажа. - Впереди-то что делается!
Все оглянулись. Навстречу лодке и навстречу течению по левому рукаву
великой реки вздымался, громоздился и наплывал знаменитый волжский туман.
Берега подернуло мутью, впереди клубилось сплошное молоко.
- Кранты вашему буксиру! - бестактный, как и все электрики, подытожил
Альбастров. - В такую погоду не то что рыбнадзор - браконьера на стрежень
не выгонишь!
- Так а я могу грести! - обрадованно предложил Афанасий.
Он в самом деле взялся за весла и десятком богатырских гребков
окончательно загнал лодку в туман.
- Афоня, прекрати! - закричал Чертослепов. - Не дай бог перевернемся!
Вдоль бортов шуршала шуга, вокруг беззвучно вздувались и опадали
белые полупрозрачные холмы. Слева туман напоминал кисею, справа -
простыню.
- Как бы нам Баклужино не просмотреть... - озабоченно пробормотал
Шерхебель. - Унесет в Каспий...
Командор Чертослепов издал странный звук - словно его ударили под
дых. В многослойной марле тумана ему померещилось нежное бежевое пятно, и
воображение командора мгновенно дорисовало страшную картину: по воде, аки
посуху, пристально поглядывая на гребное устройство, шествует с блокнотом
наготове капитан Седьмых... Но такого, конечно, быть никак не могло, и
дальнейшие события покажут это со всей очевидностью.
- Хватит рассиживаться, товарищи! - нервно приказал Чертослепов. -
Выгребаем к берегу!
- К какому берегу? Где вы видите берег?
- А вот выгребем - тогда и увидим!
Кисея слева становилась все прозрачнее, и вскоре там проглянула
полоска земли.
- Странно, - всматриваясь, сказал Намазов. - Конная милиция. Откуда?
Вроде бы не сезон...
- Кого-то ловят, наверное, - предположил Шерхебель.
- Да прекратите вы ваши шуточки! - взвизгнул Чертослепов - и осекся.
Кисея взметнулась, явив с исключительной резкостью берег и остановившихся
при виде лодки всадников. Кривые сабли, кожаные панцири, хворостяные
щиты... Темные, косо подпертые крепкими скулами глаза с интересом смотрели
на приближающееся гребное устройство.
5
Туман над великой рекой Итиль истаял. Не знающий поражений
полководец, несколько скособочась (последствия давнего ранения в
позвоночник), сидел в высоком седле и одним глазом следил за ходом
переправы. Другого у него не было - вытек лет двадцать назад от сабельного
удара. Правая рука полководца с перерубленным еще в юности сухожилием была
скрючена и не разгибалась.
Прибежал толмач и доложил, что захватили какую-то странную ладью с
какими-то странными гребцами. Привести? Не знающий поражений полководец
утвердительно наклонил неоднократно пробитую в боях голову.
Пленников заставили проползти до полководца на коленях. Руки у членов
экипажа были связаны за спиной сыромятными ремнями, а рты заткнуты их же
собственными головными уборами.
Полководец шевельнул обрубком мизинца, и толмач, поколебавшись, с
кого начать, выдернул кляп изо рта Намазова.
- Мин татарча! Мин татарча! - отчаянно закричал врио завРИО, резко
подаваясь головой к копытам отпрянувшего иноходца.
Татары удивленно уставились на пленника, потом - вопросительно - на
предводителя.
- Помощником толмача, - определил тот, презрительно скривив рваную
сызмальства пасть.
Дрожащего Намазова развязали, подняли на ноги и в знак милости
набросили ему на плечи совсем худой халатишко.
