темную прихожую. За ним щелкнул замок закрываемой двери.
- Плжалуйте в комнаты, - тихо проговорила женщина. В светлом проеме
распахнувшейся двери стояла маленькая женщина с платком, накинутом на
худенькие плечи.
- Иван Павлович, сколько лет, сколько зим! С самого утра ждем. Я
просто извелась. Проходите, проходите.
Краснушкин разделся и, захватив свой баульчик, прошел за Ольгой. В
маленькой комнате навстречу ему поднялся средних лет человек в простой
сатиновой косоворотке. Внимательные серые глаза прятались в приветливых
лучиках-морщинках.
- Здравствуйте, Иван Герасимович! - сказал Краснушкин. Пожимая друг
другу руки, друзья обнялись.
- Ну, устраивайтесь и можете себя чувствовать совершенно спокойно, -
заметила Ольга, пододвигая стул для Краснушкина к столу. - А я пойду
все-таки на всякий случай на "вахту". Вы знаете, Иван Павлович, мы живем
сейчас в строжайшей конспирации. Очень трудно. Всюду аресты, ссылки,
тюрьмы. Охранка просто всбесилась...
- Да, что и говорить, - добавил Иван Герасимович. - Работать трудно.
Арестовали многих членов Петроградского комитета... Пятого ноября
арестовали пять депутатов-большевиков и отправили в ссылку в Туруханский
край. Говорят: на пожизненную каторгу. Только черта с два! Не выйдет у них
этого. Рабочие полны революционного энтузиазма, как никогда еще. Ненависть
к царскому правительству, к войне растет с каждым днем. Мы накануне
революции! В Москве, Риге, Киеве, Харькове, по всей России идут забастовки
рабочих, крестьяне бунтуют.
Иван Герасимович говорил, сдерживая волнение. Глаза его широко
раскрылись и Краснушкина поразил их чистый свет, сразу преобразивший все
лицо.
Иван Герасимович встал, прошелся по комнате и, остановившись перед
Краснушкиным, сказал:
- Вы нам сильно помогаете, Иван Павлович. И мы очень рассчитываем на
вас.
- Ну, стоит ли об этом говорить. Мы отправляемся через два дня,
готовьте посылочки для солдатиков, - улыбнулся Краснушкин.
- Это все будет готово. Ольга Семеновна, должен вам сказать, просто
умница. Смелый, самоотверженный человек. В погребке этого дома - маленькая
типография. И вот она, Дарья Терентьевна, - женщина, с которой вы здесь
встретились, да несколько наших ребят очень много делают. Дом и его
хозяйка вне подозрения. Муж - герой войны, отличные рекомендации. Сама она
живет тихо, скромно, с мальчиком, сыщикам и невдомек... Но опасно,
конечно. Характер нужен в таком деле и ум немалый...
Иван Герасимович замолчал. Было слышно, как в соседней комнате
прошла, тихо постукивая каблучками, Ольга. Где-то вдалеке проехала
пролетка, лениво залаяла собака.
- Вы, - проговорил Иван Герасимович, - тоже рискуете и Варвара
Васильевна...
- Ну что вы! Где же мы рискуем! Вот вы - это другое дело.
- Что я? - махнул рукой Иван Герасимович. - Профессиональный
революционер без риска жить не может. Не обо мне речь... Хотим просить
помочь нам в одном деле, очень важном. - Иван Герасимович взглянул
Краснушкину в глаза, улыбнулся. - Чтобы не томить, скажу сразу: надо
переправить в Варшаву одного человека. Клаву Страхову, вы ее знаете. Ей
нужно добраться до Варшавы. А там наши польские товарищи помогут ей. Беда
в том, как добраться до Варшавы. Всюду полно шпиков, поезда проверяются.
Совсем недавно взяли двоих наших очень опытных конспираторов. Ну как, Иван
Павлович? Что вы скажете?
Краснушкин молчал. Он понимал всю ответственность этого задания.
Провезти прокламации и то нелегко, хотя у него и отдельное купе, которое
он закрывает своим ключом. Но такой же ключ может быть у Кека или у
другого, кто состоит на службе у охранки. Кто поручится, что во время
приема раненых или очередного врачебного осмотра его купе не
осматривается? Ведь был же обыск у Вари. Хорошо, что в свое время он
распорядился сделать потайной шкаф, якобы для ядов и ценнейших заграничных
медикаментов. Замок с секретом и ключ только у него. Но ведь человека туда
не засунешь. Как его провезешь? А провал грозил большими бедами...
Краснушкин также понимал, что раз просит Иван Герасимович, значит, это ему
нужно. Очень нужно.
- Единственная возможность, - проговорил наконец Краснушкин, - это
зачислить ее в штат санпоезда. Иначе провезти нельзя. Но и здесь
возможности очень ограничены. Я распоряжаюсь только санитарками и
обслуживающим персоналом. Остальные проходят высочайшее утверждение. Даже
сестры. И опять трудность: ну, положим, мне удастся ее взять санитаркой
или на кухню, предположим, доедет она до Варшавы. И исчезнет. Как
объяснить ее исчезновение? В поезде безусловно есть соглядатаи, доносчики
полиции, - можно провалить все дело. Следует все хорошенько обдумать. Я
все разузнаю, обмозгую. Думаю, что все будет хорошо. Сообщу вам завтра к
вечеру. Пусть Дарья Терентьевна или Ольга Семеновна мне позвонит домой
около семи. А сейчас рассказывайте мне обо всем подробно - о себе, о
новостях, что пишет "Социал-демократ", есть ли статьи Ленина?..
Варя давно мечтала побывать в госпитале императрицы. О нем ходило
много слухов среди врачей. Говорили о новейших рентгеновских установках,
чудодейственных препаратах, великолепно оборудованных хирургических
кабинетах...
Приехав в Царское Село, Варя разыскала великую княжну Ольгу
Николаевну. Найти ее не составило большого труда. Княжна вышла в сером
платье сестры милосердия, с ослепительно белыми фартуком и косынкой. Она
приветливо встретила Варю и охотно согласилась сопровождать ее при
осмотре.
- Я говорила о вас маме, - сказала она, подымаясь с Варей по
лестнице. - И вы знаете - она удивилась, узнав, что вы женщина-хирург. Она
даже решила пригласить вас работать в нашем госпитале.
Варя поблагодарила за высокую честь, но отказалась, сославшись на
уважительную причину: в действующей армии у нее муж, служит в
артиллерийских частях и сейчас находится под Варшавой.
- Я каждый рейс могу его видеть. Это редкое счастье во время войны, -
сказала Варя с улыбкой.
- Очень жаль! В госпитале вы приобрели бы блестящую практику, нужные
связи. У нас много иностранцев. Русская женщина-хирург - это очень
эффектно! Правда, что вы всю осаду Порт-Артура провели в крепости и были
награждены Георгиевской медалью за храбрость? - неожиданно спросила
княжна.
- Да, но никакой особой храбрости я не проявила. Трусила, когда
японцы бомбардировали город и тот район, где находился наш Сводный
госпиталь Красного Креста.
- Работать под огнем - разве это не храбрость! Теперь понятно, почему
вы стали хирургом, - всего насмотрелись в Артуре, привыкли к виду крови и
страданиям, - продолжала княжна.
Варя шла с княжной по палатам. Все почтительно отвешивали поклоны
Ольге Николаевне, а военные вытягивались перед ней в струнку. Княжна
милостиво кивала им.
- Вот и наш главный хирург, профессор Федоров, - указала княжна на
пожилого человека в белом халате, который почтительно вытянулся перед ней.
Ольга Николаевна протянула ему руку и, указав на Звонареву, проговорила: -
Знакомьтесь, профессор, - женщина-хирург, госпожа Звонарева с маминого
санпоезда.
Федоров молча поклонился и пробормотал:
- Не имел чести встречать коллегу! Вы какой университет кончали?
- Женский медицинский институт, - ответила Варя.
- У профессора Горемыкина? - справился Федоров. - Простите, не
расслышал вашу фамилию.
Варя громко и отчетливо назвала себя и подтвердила, что действительно
училась у Горемыкина.
- Это уж не с вами ли произошла неприятная история у Горемыкина? -
осведомился профессор.
- Со мной, к сожалению! - ответила Варя.
- Какая история, Варвара Васильевна? - поинтересовалась княжна.
- Горемыкин воспылал ко мне слишком нежными чувствами и получил от
меня должное возмездие, после чего мы оба принуждены были покинуть
институт.
- С тех пор Горемыкин не может вернуться в институт, а вам, как
видно, удалось стать врачом, - продолжал Федоров.
- До этого я около года провела в ссылке в Сибири и пережила там
очень многое, - вздохнула Варя.
- Вы были на каторге? - Глаза княжны сделались круглыми от изумления.
- Нет, просто отбывала ссылку в административном порядке, - пояснила
Звонарева.
- Значит, вы были замешаны в чем-то политическом? - не унималась
княжна.
- Мне не до политики, коль скоро на руках трое детей. Просто
приписали мне то, чего не было, а как разобрались, так и отпустили...
- Что же вы все-таки сделали? - допытывалась княжна.
- Дала по физиономии профессору!
- Но у вас же есть муж, он должен был за вас заступиться.
- Я казачка. Мы умеем и сами постоять за себя.
Княжна с любопытством и удивлением смотрела на Звонареву. Затем
энергично тряхнула протянутую ей на прощание руку и произнесла:
- Может быть это и не особенно женственно - бить своих поклонников,
но вы мне определенно нравитесь, Варвара Васильевна.
К ним подошла младшая сестра Ольги Николаевны и что-то сказала
по-английски.
- Прежде всего поздоровайся с госпожой Звонаревой. Она всю осаду
провела в Порт-Артуре и сама врач-хирург, каких мы с тобой еще не видели,
- сделала замечание сестре Ольга Николаевна.
- Простите, - извинилась младшая княжна и, присев в глубоком
реверансе перед Варей, протянула ей руку, глядя на нее во все глаза.
Варя поняла, что о ней говорили в царской семье и ее имя известно при
дворе. Это обеспокоило Варю: она опасалась, что станет известна ее
репутация политически неблагонадежной. Тогда, конечно, ей пришлось бы
распроститься с работой в санпоезде императрицы.
Поблагодарив Ольгу Николаевну, Звонарева вернулась к своему поезду.
Здесь ее встретил фон Кек и со своей обычной пренебрежительной манерой
спросил:
- Чем вы так радостно взволнованы, Варвара Васильевна?
- Только что была осчастливлена милостивым разговором с самой
императрицей, - многозначительно проговорила Звонарева. - Ее величество
были так внимательны ко мне, долго разговаривали со мной, расспрашивали о
работе санпоезда. Я, конечно, подробно обо всем рассказала. Они обещали
перед отъездом побывать у нас. Я и спешу об этом сообщить начальнику
поезда.
По мере того как Варя повествовала о своей мифической встрече и
разговоре с императрицей, небрежная вначале поза Кека сменилась на
почтительную, руки его сами собой опустились по швам, лицо приняло
застывшее, сосредоточенное выражение.
- Так ее величество посетят наш поезд до отъезда? - еще раз справился
Кек.
- Собираются, - неопределенно ответила Звонарева и, кивнув головой,
отошла от совершенно обескураженного ее словами Кека. Затем она рассказала
Краснушкину уже все без прикрас.
- Вы бы, милая Варя, держались подальше от всяких князей и княжон.
Это не наша с вами компания. Поневоле приходится с ними дело иметь, а в
остальное время лучше подальше от них, - наставительно проговорил
Краснушкин. - А что напугали Кека - это отлично. Теперь он на вас станет
смотреть с немым обожанием и забудет шпионить. Глядишь, не будет
придираться, что я увеличил штат на одну санитарку. - Краснушкин лукаво
прищурился и подмигнул Варе.
37
Когда Варя рано утром приехала на Варшавский вокзал, санпоезда не
оказалось на месте. Дежурный комендант, ознакомившись с документами Вари,
объявил, что состав полчаса тому назад ушел.
- Этого быть не может! Я отпущена до девяти часов утра, а сейчас нет
