ли ты голову на плечах?
- Имею, - отвечал сын стекольщика, поднимая руку и ощупывая голову, -
имею. Я ее осязаю.
- Осязаешь?
- Осязаю, - сказал сын стекольщика и задумался надолго.
Задумался и старик. Но они ничего не придумали, потому что пятый
странник уже держал открытым ящик для кукол.
Вечером же старик сказал сыну стекольщика:
- В городе Аугсбурге живет некий Амедей Вендт. Явись к нему и скажи,
что тебя послал астролог Лангшнейдериус, и он направит твои шаги по
отысканию искомого.
5.
- В путь, в путь! По дороге ветер. С неба сумерки, и зажигаются звез-
ды.
- Память мне говорит - будь тверд, - а судьба говорит иное.
Так он говорил, повторяя эти слова снова и снова, пока не добрался до
города Аугсбурга.
Он долго искал Амедея Вендта в этом городе, но не нашел его, да и не
мог найти, потому что Амедей Вендт родился ровно через 200 лет, после
его путешествия.
Тогда он сел на камень и горько заплакал. А на утро он пустился в
дальнейший путь.
6.
Из Аугсбурга в Ульм, из Ульма в Лейпциг, из Лейпцига в Кенигсберг, из
Кенигсберга в Вюртемберг, из Вюртемберга в Шильду, из Шильды в Биле-
фельд, из Билефельда в Штетин, из Штетина в Бауцен, из Бауцена в Штетин.
А когда он добрался до Свинемюнде, то оттуда прямо в ад, потому что
хозяйка гостиницы в Свинемюнде сказала ему, что в аду есть осязаемое
ничто. В аду такая мгла, что ее можно схватить руками.
Пятый странник захлопнул над ним крышку ящика и молвил.
- А вот.
Глава IV.
Путь шарлатана Гансвурста.
1.
Дорога убегала под ногами осла, а он пофыркивал, поплевывал и бодро
задирал морду в голубое небо. Шарлатан сидел, подпрыгивая, размахивал
одной рукой, а другой придерживал у рта, свою огромную трубку.
- Куда я еду? - говорил он с печалью - никто не знает даже моего име-
ни, а меня зовут Гансвурст, и я родился на два века позже моего Пи-
кельринга. - Дымок вился за его головой, трубка хрипела и плакала, мимо
уходили поля и кустарник, и леса, и бесплодные земли. Так он ехал много
дней, осел его утомился и утомился он сам, когда однажды, поздней ночью,
он добрался до города Данцига.
- Отворите, - закричал он, остановившись у дверей гостинницы на самой
окраине города - отворите мне, я очень устал, и осел мой тоже устал. А
ныне поздняя ночь, и уже пора отдохнуть в теплой постели от тяжелого пу-
тешествия.
Дверь отворилась, и он был в пущен в гостиницу. По дороге он поцело-
вал девушку, отворившую ему дверь, и сказал: - Девушка, я не должен бы
был касаться тебя, но я знаю, что у тебя свежие губы, - и, добравшись до
постели, тотчас свалился на нее и уснул.
Осла же отвели к другим ослам, и он там жевал жвачку и жаловался со-
седям на легкомыслие своего господина.
2.
Утром шарлатан откинул одеяло, сел на постели и принялся думать. По-
том оделся и спустился вниз в общую залу, где топился камин и за столом
сидели посетители.
Он тоже уселся и попросил себе кофе. Но у него не было, чем распла-
титься, и он сказал девушке:
- Девушка, известно ли тебе, что у меня нет денег, чтобы заплатить за
твое кофе?
- Кофе принадлежит моей хозяйке, сударь, - отвечала девушка, - а
впрочем, сударь, вы, вероятно, шутите.
- А где же находится твоя хозяйка, девушка?
- Она еще спит, сударь, ее комната наверху.
- Но в это время хозяйка гостиницы, высокая и худая женщина, спусти-
лась по лестнице вниз.
- Хозяйка, - приветливо сказал шарлатан, - известно ли вам, что у ме-
ня нет денег, чтобы заплатить вам за кофе, за ночлег и за корм моего ос-
ла?
- Ты не уедешь отсюда, пока не заплатишь денег, - отвечала, хмурясь,
хозяйка, - или оставишь взамен денег своего осла.
- Лучше останусь, - сказал шарлатан. И остался.
Так он жил три дня и все думал, а на четвертый снова пришел к ней и
сказал:
- Хозяйка, я уплачу вам все деньги, но прежде вы должны подарить мне
помет всех ослов, что останавливались за это время в гостинице.
- Помет стоит денег, - отвечала хозяйка, - если я отдам тебе его, то
к твоему счету придется прибавить несколько талеров.
- Хорошо! - вскричал шарлатан, - но вы должны провести меня в стойло.
И его провели в стойло.
- Ослы! - бодро закричал он, - ослы, помогите бедному страннику, по-
могите шарлатану Гансвурсту, у меня к вам нижайшая просьба.
Ослы подняли морды и очень дружно закричали в ответ.
- Ослы! - продолжал шарлатан. - Видит бог, я всегда любил вас, я
всегда заботился о вас, и мой осел не замедлит подтвердить вам это. Я
назвал его философом Кунцем - в честь философа Кунца, и вы видите, как
он любит своего хозяина.
Философ Кунц фыркнул и в знак одобрения трижды поднял и опустил
хвост.
- Помогите, - продолжал шарлатан, - мне нечем заплатить за ночлег и
за корм - хозяйка повесит меня, если я не заплачу ей за ночлег и за
корм, а я еще молод и хочу жить.
- Испражняйтесь! - вдруг закричал он с отчаянием в голосе, - я уже
вижу, что ваш вчерашний помет не оправдал моих ожиданий.
Но ослы стояли неподвижно. И только один, самый молодой и глупый,
поднял хвост, собираясь исполнить просьбу.
- Ну, ну, - говорил шарлатан, - ну, ну, понатужься, дорогой осел, по-
моги странствующему шарлатану.
И осел понатужился.
- Не то, не то, - закричал шарлатан, - не то. Золотом, золотом, не
то. Золотом, усеянным драгоценными камнями. И когда он не увидел золота,
то сел на землю и горько заплакал.
Горожане, девушки и посетители гостиницы стояли за его спиной и пере-
говаривались о том, что шут должно быть сошел с ума и может натворить
многие беды в гостинице.
- Сударь, - сказала давешняя девушка, сжалившись над ним, - сударь,
пожалуйте в вашу комнату. Вы должно быть очень устали, сударь, от долго-
го путешествия.
Тогда он отправился в свою комнату и лег на постель.
И вновь прожил в этой гостинице три дня, и его перестали кормить, как
других посетителей гостиницы.
Однажды вечером девушка пришла к нему и сказала:
- Сударь, вам нечем заплатить, но если вы честный человек, то я одол-
жу вам деньги.
- Девушка, - отвечал шарлатан, - когда-нибудь ты будешь жить в стек-
лянном дворце на берегу рая и ангелы будут прислуживать тебе золотыми
пальцами.
Он крепко поцеловал ее в губы, а потом взял деньги и уплатил их хо-
зяйке. На утро же вновь уселся на своего осла и отправился в дальнейший
путь.
3.
Дорога убегала под ногами осла, а он пофыркивал, поплевывал и бодро
задирал морду в голубое небо.
- Куда ты ведешь меня, пыльная дорога? - говорил шарлатан - на краях
твоих уже нет кустарников и вдали не виднеется леса. Камни и пыль - куда
я еду?
- В город Ульм, - отвечали камни, а пыль молчала и только кружилась
вихрем под острыми копытами осла.
- Согласен, - вскричал шарлатан, и к вечеру ворота Ульма раскрылись
перед ним.
4.
- Ну, - говорил он, проезжая по Ульмским улицам, - ну, умный стран-
ник, ну шарлатан Гансвурст, что ты придумаешь в этом городе, чтобы найти
золотой помет. Доколе будут продолжаться твои странствия?
И он склонялся на шею своего осла в великой печали. Так он доехал до
площади, слез с осла, привязал его к фонарю и уселся на крыльцо дома в
глубокой задумчивости.
- Траузенбах - золотых дел мастер, - сказал над ним чей-то голос. Он
поднял голову. - Никого не было вокруг.
- Траузенбах, Траузенбах, золотых дел мастер, - настойчиво повторил
голос, и тогда он догадался, что это он сам в задумчивости произносил
эти слова.
- И точно, - сказал он раздумчиво, - в городе Ульме проживает Трау-
зенбах.
- Осел поднял морду.
- Золотых дел мастер! - вскричал шарлатан и снова задумался. Потом
весело вскочил, сел на осла и поехал дальше по Ульмским улицам.
- Шут, - сказал ему пожилой бюргер, когда он остановился у небольшого
домика, с твердым намерением найти в нем Траузенбаха, - шут, ты знаешь,
что по закону вольного Ульма в городе может быть только один шут, и что
всех прочих повесят на его воротах.
- Я кнехт, - с гордостью сказал Гансвурст, - я не шут. Я кнехт золо-
тых дел мастера Траузенбаха.
- Ты - кнехт Траузенбаха, - с изумлением переспросил бюргер, - я
очень хорошо знаю каждого из кнехтов Траузенбаха и могу поклясться, что
не встречал тебя среди них.
- Пустое, - отвечал шарлатан, - пустое. И он поворотил осла.
- Подожди, - крикнул бюргер, - там ты не найдешь дома Траузенбаха, а
что ты чужестранец, я вижу по твоему ослу. Зайди-ка в этот дом, не най-
дешь ли ты там того, кого ищешь?
Когда же шарлатан в'ехал в ворота и слез с осла, бюргер позвал дочку
и спросил у нее:
- Дочка, видела ли ты когда-нибудь этого человека среди моих кнехтов?
Девушка близко подошла к шарлатану.
- Мейстер, - сказал он, оборотясь к бюргеру, - простите мне, что я,
только надеясь стать вашим кнехтом, уже назвал себя этим почетным име-
нем.
- Хорошо, хорошо, - отвечал мейстер, - заходи, заходи в дом.
Шарлатан вошел в дом.
5.
На утро мейстер обратился к нему с такими словами: - ты хочешь быть
моим кнехтом, а у кого ты работал до сих пор.
- У Агриппы, - отвечал шарлатан, - у философа Кунца и у Никласгау-
зенского проповедника.
- Как? - удивился мейстер, - я не знаю этих имен!
- Это были славные мастера, - промолвил Гансвурст, - они научили меня
многому в нашем благородном мастерстве.
- Наше ремесло воистину благородно, - отвечал мейстер, а наш цех -
это самый богатый цех в городе Ульме. Ты же славный парень, чужестранец,
и ты будешь у меня первым кнехтом.
Так Гансвурст стал кнехтом у золотых дел мастера.
Он работал три или четыре дня, а потом явился к мейстеру и сказал:
- Мейстер я сыт и мой осел тоже сыт.
- Очень рад за вас обоих, - отвечал мейстер.
- Однако, - продолжал шарлатан, - чтобы стать мастером, нужно рабо-
тать 9 лет кнехтом.
- Так, - отвечал Траузенбах, - 8 лет или 9 лет по соглашению.
- По соглашению, - сказал шарлатан, - или 5 лет или 4 года.
- Точно, - отвечал мейстер, - если одарить своего мейстера, то и
меньше 8 лет.
- По соглашению - или два года, или даже один год, по соглашению,
мейстер.
- Точно, - повторил Траузенбах, - все зависит от того, как одарить
своего мейстера.
Потом они помолчали немного.
Кнехту не дают золота для работы, - думал шарлатан, - а если он сде-
лает меня подмастерьем, то я утащу золото и накормлю им своего осла".
Он теребил свой клок в раздумьи и тяжком молчании.
- Имеешь ты чем одарить? - спросил Траузенбах.
- Имею, - отвечал Гансвурст, - мы можем заверить обязательство в ма-
гистрате.
И они заверили обязательство в магистрате на 50 талеров. Он сделался
подмастерьем, а чтобы стать мастером, должен был выполнить образцовую
работу.
6.
На другой день мейстер передал ему золото в своей мастерской.
- Ты сделаешь кольцо, - сказал он, - кольцо, а на нем герб свободного
города Ульма: два орла, а между ними знамя, а на знамени - Stadt ohne
FreihIit, Leib ohne Leben.
- Хорошо - отвечал шарлатан - я сделаю это, нибудь я странник Ганс-
вурст.
На другой день с утра он отправился к своему ослу.
- Философ Кунц, - сказал он, - я придумал знатный способ вернуть себе
власть синей, белой, красной, голубой и зеленой магии. Я размельчил зо-
лото в тончайший порошок - и ты с'ешь его с хлебом, а в помете твоем я
найду это золото.
Осел глядел на него жалобными глазами. А он смешал мякиш хлеба с зо-
лотым порошком и заставил своего философа с'есть эту смесь. И осел с'ел.
- Мейстер, - сказал Гансвурст, возвращаясь к Траузенбаху - к вечеру я
отдам вам ваши 50 талеров и потом я подарю вам еще 50 талеров и ваших
кнехтов я одарю, как граф, или как купец, который может купит целый
Ульм.
