почти задевая килем дно, а воздух с каждой пройденной милей становился асе
удушливее. Через день, плавания по обмелевшему морю я оказался в бухте
Неаполя, сохранившей приличный уровень воды, хотя над самим городом
нависла пелена смога, изредка озарявшаяся вспышками извержений Везувия.
Надев противогаз, я вышел на пристань. Средь бела дня царила кромешная
тьма, как при затмении солнца. За полчаса мне удалось сбыть катер
какому-то типу. Старинный противогаз делал его похожим на марсианина, а
белый в прошлом костюм был теперь, видимо, самым грязным на всей планете.
Деньги я выручил небольшие, зато их хватило как раз на то, что мне было
нужно, а именно: автомобиль "Турина" последней модели, довольно крепкий на
вид.
Я перенес с катера в автомобиль два ящика продуктов, потом оружие в
чехле, при виде которого мой покупатель заволновался; однако я остановил
его на полувзгляде, и он предпочел не спорить. Час спустя, проехав Неаполь
насквозь, я выскочил на дорогу. Мой новый деловой знакомый утверждал, что,
начиная отсюда, я смогу преодолеть на воздушной подушке примерно семьдесят
миль по бывшему морскому дну, до самой Греции. Про Крит он не знал ничего,
но считал, что весь этот путь я проделаю, "не замочив ног".
Это предсказание сбылось, и после дня пути в лучах закатного солнца
показался Крит. Найдя укромный уголок бывшего пляжа под сенью скал, я
спрятал машину и забылся сном до рассвета.
Берег Крита был скалист и безжизнен. Восходящее солнце окрасило
пейзаж в зловещие тона - здесь можно было писать картину ада. По узкой
петляющей дорожке я дошел до населенного пункта, обозначенного на карте
как г.Ханиа. На самом деле это была самая настоящая деревня: бедные лачуги
лепились к каменистой дороге, уходящей штопором вверх по скале.
Приостановившись, чтобы перевести дух, я взглянул вниз, и к немалому
удивлению отчетливо увидел в долине современный город - с высокими домами.
Широкими улицами и суетливыми горожанами. Все было цело, вплоть до
церковных шпилей.
Я вернулся к машине, завел мотор и уже через десять минут въезжал на
городскую площадь.
Припарковав автомобиль, я двинулся пешком обследовать местность,
минуя уличных торговцев, расположившихся на тротуаре, и обходя голубей,
которые что-то клевали прямо под ногами прохожих. В городе царила
атмосфера лихорадочной деятельности, какая бывает на пляже курортного
города прямо перед штормом. Впечатление дополнял ветер, гнавший с севера
необычный для здешних мест холод.
Пройдя полквартала, я остановился под неоновой вывеской бара. Взору
входящих открывалось заведение тихое и строгое, как судейская скамья. Я
сел на высокий табурет напротив бармена, наводившего глянец на стойку.
- Бренди, - заказал я.
Наклонившись, он достал из-под стойки квадратную бутылку и налил
жидкость в стакан. Подняв стакан жестом "ваше здоровье", я сделал большой
глоток. Словно холодный дым пробежал по моему пищеводу.
- Это "Метакса", друг, - сказал бармен. - Его не пьют большими
глотками.
- Виноват. Выпейте со мной, - предложил я. Достав еще один бокал,
бармен налил спиртное себе, мы чокнулись и стали медленно его потягивать.
- Только что приехали с юга? - спросил он. Я лишь покачал головой, а
он не стал добиваться подробностей. Открылась дверь, с улицы влился
сумеречный свет. Вошедший сел на табурет рядом со мной. Я увидел его в
зеркале напротив - квадратное загорелое лицо, светлые волосы, шею,
могучую, как бетонная свая. На душе потеплело: я узнал этого нью-йоркского
грека.
- Бокал для мистера Кармоди, - заказал я. Знакомец моментально
повернулся ко мне; его улыбка, словно луч прожектора, прорезала сумрак
бара. Ладонь величиной с лопату охватила мою и затрясла так, будто хотела
вырвать из сустава.
Мы громогласно принялись вспоминать случаи из былой жизни. Потом я
многозначительно посмотрел на бармена, возившегося в дальнем конце стойки,
и понизил голос:
- Я здесь не ради праздной прогулки, Кармоди. Веду небольшую частную
разведку.
- Видимо, что-то серьезное, если ты уехал так далеко от веселых мест,
- ответил он.
- Да, довольно серьезное. У меня близкий человек пропал - то ли
украли, то ли убили.
- Кого-нибудь подозреваешь?
- И да, и нет. Кажется, я уже понял, кто это, однако мотивы мне
неизвестны.
- И ты надеешься выяснить это - на Крите? Достав золотую монету, я
передал ее Кармоди. Нахмурившись, он внимательно рассмотрел ее с обеих
сторон. Бармен снова приблизился к нам.
- Ник не помешает, - сказал Кармоди так тихо, что даже я расслышал
эти слова с трудом. Разглядывая птицу на монете, Кармоди спросил:
- Ты думаешь, монета отсюда?
- Так говорят.
- А какое отношение она имеет к твоему близкому человеку?
- Вероятно, никакого. Но только она может навести на след.
- Где ты достал монету?
- Если у тебя есть несколько минут, я расскажу. Он Прикончил свою
выпивку залпом и встал.
- Когда речь идет о тебе, дружище, я всегда свободен. Давай присядем
к столику.
Кармоди занял столик в тихом углу бара, откуда просматривались обе
двери: он всегда предпочитал наблюдать, кто входит и кто выходит. Бармен
снова принес нам выпивку. Пока мы потягивали бренди, я рассказал всю
историю, начиная от Гринлифа, вплоть до последней сцены в Майами, когда
Сэтис погиб в землетрясении.
- Не знаю, может, девушка спаслась, а может, ее схватили эти
молодчики, - сказал я в заключение.
- В последнем случае я почти уверен, что ее убили, это их стиль.
- А тот моряк, - спросил Кармоди, - он назвал тебе свое имя или чин?
- Не назвал, но я полагаю, что он взобрался довольно высоко по
служебной лестнице, был командиром корабля или что-то в этом роде.
- Есть в его истории вещи, в которые ты не веришь?
- Почти нет, если не считать сказки о том, что первобытный человек
стрелял из современного оружия. Официальная версия была такова: адмирал
Хейли погиб в космосе, а два корабля, которые упоминал моряк, провалились
в тартарары во время одного из первых извержений вулкана. Вполне возможно,
что это дезинформация - операцию явно хотели сохранить в тайне.
- А то, что моряк этот добрался до Америки в спасательной шлюпке, -
может такое быть?
- А почему нет? Я же переплыл Атлантику на катере.
- Ты подстрелил двух "птичек" в Гринлифе, а как ты думаешь, остались
ли еще подобные им?
- Не знаю. Больше я их не видел.
- Похоже, этот Сэтис действовал по наводке, уж очень быстро он нашел
тебя.
- Вполне возможно.
- А девушка была приманкой? Я ответил не сразу.
- Могла быть. Хотя вряд ли сознавала это.
- Как ты думаешь, почему он честно сказал, что твоя монета из чистого
золота, а потом поменял ее на эту?
- Видимо, это хорошая подделка. - Я звякнул монетой о стол. Кармоди
взял ее, взвесил на ладони, потом повертел в пальцах и поцарапал ногтем.
- Тоже, между прочим, золотая, - заключил он и стал внимательно
разглядывать птицу на одной стороне. - Такой птички я раньше не видел, но
мне кажется, я ее знаю: это дикий гусь.
- Может быть, - сказал я, забирая монету. Бармен Ник подошел
неслышно, как рысь, подстерегающая добычу.
- Как ты думаешь, Ник, - спросил Кармоди, - здесь есть человек,
разбирающийся в старом золоте?
- Может, Хурос? Тот, что живет в сарае, в паре миль отсюда. Он,
может, и разбирается.
- Да, пожалуй, ты прав. Поехали, Мэл. Нанесем визит старому
джентльмену.
Дорога кончилась примерно за четверть мили от того места, к которому
мы направлялись. Дальше шел крутой подъем по козьей тропе, она вела к
хижине, прилепившейся к краю скалы под развесистой оливой, Хурос был дома,
он лежал во дворе, на железной койке в тени беседки, образованной одной
виноградной лозой. Это был небритый старик лет шестидесяти с маленькими
черными глазами, круглой лысой головой и жирным брюшком, обозначившимся
под грязной рубахой, волосы его свалялись, как старая пакля. Завидев нас,
он приподнялся на локте и вытащил из-под кровати револьвер 44-го калибра,
по величине напоминавший томагавк.
- Спрячь эту свиную ногу туда, откуда взял, - сказал Кармоди. - Мы
пришли тебя проведать. Визит дружеский, но деловой.
- Не-у-же-ли? - звуки голоса донеслись из глотки старика, как из
забитой мусором водосточной трубы.
- Знакомьтесь, это мистер Смит. Он хочет знать, где можно достать
кое-какие сувениры. Например, старинные монеты.
- А что, у меня разве лавка древностей? - старик положил револьвер
рядом с собой.
- Он любит большие монеты, ну, скажем, как пятидрахмовая, - пояснил
Кармоди.
Хурос рассматривал меня так, словно я был рабом, а он
покупателем-скептиком на невольничьем рынке. Потом спросил:
- А кто этот тип?
- Мистер Смит, я же сказал. Большой спец по продаже кур. Поэтому он и
любит монеты с изображением птичек. Он думает, ты можешь намекнуть, где их
достать.
- С птичками... На каких же монетах есть птички? Морочишь мне голоду.
- Покажите ему образчик, мистер Смит, - сказал Кармоди, подмигивая. Я
передал монету Хуросу, он разглядывал ее на своей широкой ладони довольно
долго.
- Ничего такого никогда не видел, - сказал он. - Возьмите. Вы пришли
не по адресу и отнимаете у меня время.
Кармоди подбросил монету в воздухе и ловко поймал. Старик следил за
каждым его движением.
- Мистер Смит хорошо заплатит, если попадется еще одна такая штучка,
- сказал Кармоди. - Тебе хватит на год жизни.
- Какой год? - спросил старик, бросив взгляд на небо. - Может, завтра
весь остров упадет на дно морское. Зачем мне этот год?
Он снова улегся на свою железную кровать и засунул под нее револьвер.
- А теперь, уходите. У меня ничего для вас нет.
Подойдя к кровати, Кармоди взялся за край и опрокинул набок, вместе
со стариком. Хлопнувшись всем своим весом о землю, старик заорал благим
матом. Ловким движением выхватив револьвер из-под кровати, Кармоди
небрежно им поиграл.
- Не валяй дурака, Хурос, - сказал он. - Займемся делом.
Старик оказался не так прост, к его левой ноге под коленом был
привязан короткий кинжал. Выхватив его из ножен, он приставил его к животу
Кармоди.
- Я выпущу из тебя кишки, - зло прошипел он и, не отнимая руки,
обошел кругом свою кровать. Кармоди не двинулся с места, он только лениво
улыбался.
- Если ты прикоснешься ко мне этой булавкой, - сказал он, - я вырежу
свои инициалы на твой роже. Хурос остановился, лицо его было багровым.
- Убирайся с моей земли, - прохрипел он и добавил еще что-то
по-гречески, кажется, не очень учтивое.
- А чего ты взбесился? - спросил Кармоди, и это был резонный вопрос.
- Я пришел к тебе не для того, чтобы любоваться видом с горы.
Облизнув черным языком пузыри на губах, старик сплюнул мне, прямо под
ноги.
- А ну, забери своего шпиона. Это он сказал явно зря, потому что в
ответ Кармоди небрежным движением правой руки отбросил старика назад и
завел его руку за спину.
- Теряем время, - сказал он кратко. - Пора кончать официальную часть.
Раскалывайся, или я сломаю тебе вот это, - он дернул старика за руку. -
Ясно? - Хурос завопил от боли. - Мистер Смит, посмотрите, нет ли здесь
кого лишнего.
Я вошел в сарайчик и осмотрел собранное там барахло - в основном это
была сломанная мебель. Пахли здесь примерно, как в вокзальном туалете. Я
открыл крышку ободранного чайника, заглянул в какую-то шкатулку, потом
вышел вон.
- Никого. Пошли отсюда, Кармоди.
