зачем тебе?
- Я спущусь туда.
- Может, я и ошибся насчет день, - усмехнулся Рашас. - Ну ладно. Моя
лодка, чтобы нанимать. Ты платить, я везти. - Он поднялся с пола и убрал
куда-то нож.
- Твой бот не нужен, - сказал Кармоди. - Лодка будет моя, а ты
поведешь как лоцман. Рашас немного подумал.
- Платить один сотня, - сказал он. Кармоди посмотрел на меня, и я
кивнул.
- О'кей, - сказал Рашас, блеснув улыбкой. - Твой лодка, мой лодка,
разница нет. Я еду.
- Сегодня вечером?
- Так точно, сегодня.
- Встречаемся в девять вечера в баре Ставроса, Рашас, - сказал
Кармоди. - Вас это устраивает, мистер Смит?
Выйдя из домика Рашаса, Кармоди посмотрел на меня углом глаза и
произнес:
- Сотня долларов - приличная плата за то, чтобы полюбоваться тонной
морской воды.
- Пустяки, деньги достаются мне легко.
- Что ты надеешься там найти - бутылку с запечатанным письмом?
- Меня бы это устроило.
- Посмотри правде в глаза, Мэл: девчонки давно нет в живых.
- Все может быть.
- Ну ладно, будь по-твоему.
Мы подошли к машине и укатили в город.
"Лодка" Кармоди оказалась красивым тридцативосьмифутовым парусником.
Его техническое оснащение сделало бы честь катеру военно-морских сил.
Войдя с нами на судно, Рашас осмотрел его досконально, влезая во все углы.
Я в это время прятал в укромном месте чехол с оружием. Подойдя к Кармоди
после своего инспекционного осмотра, Рашас сказал, сверкая белозубой
улыбкой:
- Хороша лодка, мистер. Когда умереть, завещать ее мне, ладно?
- А ты умеешь ставить паруса?
- Так точно. Ты думал, я керосиновый моряк?
- Мы выведем бот на дизеле, а в полумиле от цели выключим мотор и
пойдем на ветре.
Отдав швартовые, мы обогнули песчаную отмель, потом Кармоди включил
мотор: корма судна слегка осела, нос поднялся, и мы понеслись вперед.
- Все-таки идея у тебя бредовая, - прокричал Кармоди сквозь гул
машинного отделения и свист воздушного потока. - Ты хоть когда-нибудь
плавал под водой в полном снаряжении?
- Пару раз.
- Это будет красивое самоубийство.
- Не хуже других.
- Ты себя не слишком жалеешь.
- А к чему жалеть? Половина суши уже скрылась под водой, на другой
люди умирают, задыхаясь от дыма вулканов. Почти каждый дом выше двух
этажей лежит в руинах, никаких правительств больше нет, остались лишь те,
которых страна держит на мушке и заставляет работать. К тому же всюду
резвятся банды хулиганов. Я рад и тому, что все еще жив.
- Видимо, эта девушка тебе очень нравилась.
- Я был недолго с ней знаком.
Резкий западный ветер, холодный и соленый, дул мне прямо в лицо,
палуба под ногами дрожала и пульсировала, как живое существо. В открытом
море, да еще ночью, легко было вообразить, что на берегу жизнь идет своим
чередом, что где-то играет музыка, люди смеются, поют, что днем они могут
гулять по лесу или ехать на пикник с корзина кой вина и закуски. Они
уверены, что, вернувшись, увидят свои дома целыми, и самое неприятное, что
может испортить им настроение, - это летний ливень.
Однако эта беспечность далеко в прошлом, во всяком случае в моей
жизни ей уже не будет места. Счастливые каникулы кончились.
С точки зрения жизни планет, в этом нет никакой аномалии; следовало
быть готовыми к эпохе, когда вырастают новые горы, высыхают моря и
возникают трещины в континентах. Но человек беззаботен по природе и
полагает, что на его век достанет благополучия...
Когда катастрофа кончится, последующие поколения будут столетиями
передавать своим детям и внукам обросшую подробностями легенду о том, как
они спаслись. Будет пропасть работы для археологов: обломки кофейников,
окаменелые автомашины и невероятные истории о том, каким целям служили эти
вещи.
Однако жить в этот исторический период довелось именно нам, и самые
невероятные истории, в которые мы попадаем, - факт нашей и ничьей другой
жизни.
После того, как мы минут сорок двигались на восток, Рашас пришел с
носовой части судна, где он стоял, широко расставив ноги и внимательно
глядя на воду.
- Пора ставить паруса, капитан, - сказал он, открыто улыбнувшись,
словно ему нравилось это приключение. Кармоди сбавил обороты.
- Ты уверен? Рашас пожал плечами.
- Если не доверяешь мне, зачем платишь? - Он ушел вперед и начал при
помощи лебедки освобождать парус. Покончив с этим, он взмахнул рукой,
Кармоди нажал на кнопку, и складная мачта взвилась вверх, нашла свое
точное положение, после чего парус встрепенулся, поймал ветер и, отзываясь
на него мягким гулом, стал натягиваться все сильнее. Шум машинного
отделения замер, и я уже ясно слышал свист воды и шелест ветра, попавшего
в оснастку. Мы шли в полной темноте, погасив все огни.
- Я пошел вниз переодеваться, - сказал я.
В каюте я разделся догола, натянул хлопчатобумажное белье, сверху -
костюм для подводного плаванья, потом подогнал сбрую так, чтобы баллоны с
кислородом плотно прижимались ко мне. Маска была новомодной, в виде
гибкого шлема из пластика и имела широкий обзор. Я надел шлем и прикрепил
воздушный шланг.
Через минуту Кармоди спустился в каюту, чтобы проверить мою
экипировку.
- Рашас считает, что мы в нужной точке, - сказал он. - Я опустил
самый тяжелый якорь, чтобы удержаться на месте. - Сквозь наушники его
голос казался мне писком. - До дна - тридцать пять морских саженей.
- Отлично. Я готов.
Когда я поднялся на палубу, Кармоди напомнил мне, как пользоваться
подводной экипировкой.
- Запомни вот эту кнопку, - он постучал по плоской "шляпке" на
маленькой панели-над правым коленом. - Здесь помещается разряд, который
тебя разбудит, селю начнешь дремать не вовремя.
- Я буду слишком занят, чтобы спать.
- Все равно, помни о кнопке. - Взяв из шкафчика брезентовый чехол, он
прикрепил его к моему поясу. - Инструменты, - пояснил Кармоди. - Здесь
есть небольшой газовый резак, отмычки и прочие-штуки. - Могут пригодиться.
- Я же не буду взламывать сейф.
- А что ты вообще будешь там делать? Что ты надеешься найти?
- Если бы я знал, может, и не спускался бы.
- По-настоящему, мне бы надо сопровождать тебя, но должен же кто-то
приглядывать за этим типом. Красиво будет, если он сгинет и оставит нас на
дне.
- Все правильно.
- Собственно говоря, незачем и тебе спускаться. Забудь всю эту
историю и становись моим компаньоном.
- Спасибо. Но раз я вытащил карту - надо играть.
- Не назвал бы это сравнение удачным. Речь идет о жизни, а не об
игре.
Стояла прекрасная ночь - насколько это возможно в наше время. Море
успокоилось, изредка кое-где вздымалась волна. На небе не было ни луны" "и
звезд. Только душный запах вулканической лавы ощущался сильнее, чем на
суше. Кармоди нажал еще одну кнопку, и за борт перекинулась хромированная
лесенка. Я перелез через поручень и начал спускаться.
- Ты иногда подавай сигналы, дружище, - напутствовал Кармоди. - Держи
связь.
- Конечно, не уходи без меня.
- Не сомневайся, будем ждать. Вода сомкнулась над моей головой, и я
плавно пошел на дно.
8
Я был окружен звуками: собственное свистящее дыхание, едва слышное
гудение рециркулятора, скрип кожаного ремня, трущегося о подводный костюм.
Я потрогал кнопку, включающую ток, и почувствовал мгновенный толчок, его
сообщил мне водяной двигатель, укрепленный под баллонами на спине. Сквозь
толщу воды я с трудом различал цифры на приборе, пристегнутом к моему
левому запястью" он показывал глубину и мое положение в пространстве. Я
поднес его поближе к глазам, перевернулся головой вниз и активно заработал
ластами.
Я почувствовал, как сильный поток подхватил меня. Кармоди рассказывал
в свое время, что Средиземное море продолжает опускаться на полдюйма в
неделю, выливаясь через Гибралтарский пролив, чтобы выровнять разницу в
уровнях, образованную новым Сицилийским "мостом". Закрытая со всех сторон
сушей восточная его часть, в которой я сейчас находился, подпитывала этот
поток подземными водами. Теперь мне приходилось плыть навстречу течению, и
я продолжал падать вниз, но уже не отвесно, а под углом в сорок пять
градусов.
Пройдя семьдесят пять футов, я убавил силу тока и попробовал
вглядеться в глубину под собой. Это было сравнимо с изучением изнанки
собственных век. Вода была так холодна, что мои голые руки заныли. Засунув
их в подогреваемые карманы костюма, я перевернулся на спину, чтобы
посмотреть вверх, и увидел едва заметное светлое пятно в темной воде - а
может, просто его вообразил.
Индикатор положения показал, что я отдрейфовал на сотню ярдов от
катера, тогда я выровнял курс, а затем снова устремился вниз" Гнетущее
давление воды все усиливалось, но, проигнорировав покалывание в глубине
глаз, я ушел на глубину в сто пятьдесят футов.
Светящаяся стрелка индикатора показала, что я нахожусь на глубине в
сто семьдесят пять футов. Так глубоко я нырял всего лишь один раз, в
прозрачной воде Бермудского треугольника, когда надо мной сияло солнце
тропиков, а голубое небо было покрыто облаками, похожими на чисто вымытых
барашков. Цепляясь за это приятное воспоминание, я опустился на глубину
двухсот футов.
Отдохнув еще немного, я снова ринулся вниз. Если верить Кармоди, то
дно - на глубине тридцати пяти саженей, а стало быть, я уже должен скрести
его носом. Поработав ногами, я проплыл еще примерно ярд...
Что-то коснулось моего тела, и я шарахнулся в сторону: это оказалось
пышной веткой водорослей, которая слабо фосфоресцировала, излучая
зелено-голубое сияние. Я достиг морского дна.
Я принял вертикальное положение, и ноги мои погрузились в мягкий ил.
Высокий куст водорослей рос вертикально, видимо, здесь не было никакого
течения. Вглядываясь во тьму, я не смог различить ничего, кроме призрачных
морских растений, которые грациозно покачивались, потревоженные моим
появлением. Я подумал, что если мне не шевелиться, замереть, они забудут о
моем присутствии. Сейчас я медленно опущусь на мягкий ковер морского ила и
буду отдыхать, наблюдая танец каких-то неведомых светящихся лент...
Тут я вспомнил предостережение: "Картины морского дна усыпляют". Я
попытался двигаться, потом оставил эту попытку - слишком уж было тяжело, -
потом подпрыгнул, заработал руками и ногами, чтобы сбросить дремоту,
обволакивающую, словно теплое одеяло. Мне показалось, что я боролся
довольно долго, пока не повис в воде, тяжело дыша.
Стрелка индикатора показала двести двенадцать футов глубины.
Наслаиваясь на прежний шум, в ушах зазвенел еще какой-то высокий, поющий
звук. Сияние циферблата как будто ускользало, уплывало от меня и грозило
исчезнуть совсем... Я упустил из виду это единственное светящееся в
темноте пятно, и вдруг вместо него замелькали разнообразные красочные
пятна, они вертелись вокруг меня, словно расплавленная радуга, я
закружился в их вихре, а они, сопровождая меня, пели зовущими сладкими
голосами. Теперь я двигался меж высоких столпов холодного огня, я плыл к
месту, куда нет доступа, - так бывает только во сне, когда душа, свободная
от тела, устремляется к золотому сиянию...
Нет, что-то здесь не так... Нащупав колено, я нашел над ним кнопку и
нажал. Теперь снова можно наслаждаться многоцветьем красок и райским
пением...
Но тут в горле у меня появилась резкая боль, а нос словно Зажали
горячими щипцами. Голова дернулась в сторону, я набрал воздуха, чтобы
