дождем. Я не сводил глаз с монолитной стены склада и пытался понять,
почему еще несколько минут назад я с таким упорством стремился сюда. А
может, эти склады принадлежат Седому? Возможно, он крупный импортер
каких-то товаров, а сегодня приехал проверить, нет ли в помещении мышей.
Не исключено, что он член добровольной пожарной команды и пытается
предупредить воспламенение. Меня вдруг охватил жгучий интерес к тому, что
он делает там, внутри склада; захотелось просто подойти к нему и сказать:
- Привет, мистер Сэтис, я случайно заметил, что вы отъехали куда-то
среди ночи, и вот решил исследовать за вами...
Но тут из узкой щели между домами послышались какие-то звуки,
напоминающие осторожные, торопливые шаги. Я прислонился к стене, прижимая
к груди свой 38-калиберный, словно священник - крест. Теперь можно было
расслышать дыхание, прерывистое и тяжелое, как у загнанной жертвы. А позже
- шум погони, которая топочет вовсю, не боясь быть обнаруженной.
Я затаился, не шевелясь. Любой шорох гулко отдавался в этом замкнутом
пространстве. По всей видимости, дистанция между беглецом и
преследователем сокращалась, но на сколько, судить было трудно.
Потом послышалось сопение, сдавленный крик, звуки ударов, тяжелое
дыхание двоих. Видимо, беглеца настигли в нескольких метрах от меня. Кто
бы это ни был, его захватили молодчики Седого. Я пока что не замечен... А
не влезть ли мне назад в свой роскошный "Хамбер", пока не поздно? И не
укатить ли восвояси? Скоро вся история забудется, да и вообще покажется
немыслимым бредом. Если, конечно, сейчас я не сваляю дурака...
Обмозговав все это, я свернул в узкий переулок.
Шагах в пяти от меня стоял здоровый детина, обхватив руками маленькое
щупленькое существо в слишком длинном пальто. До этой "живой картины",
очерченной светом фонаря, было три моих прыжка. Я схватил детину за
шиворот и приложил своим револьвером. Он качнулся и отлетел к стене,
следующим ударом я угостил его в челюсть. Потеряв равновесие, детина осел;
я стукнул его еще раз, собрав всю силу, какую только мог, - он растянулся
на земле. Взглянув вверх - как раз вовремя, - я увидел огромный стальной
шар, из тех, которыми рушат старые дома; кто-то пустил его в стену склада,
прямо над моей головой.
Осколки камня посыпались на меня, из глаз полетели не то что искры, а
самый настоящий фейерверк; все цвета радуги поплыли передо мной и я
кружился вместе с ними. Смутно, через пелену я услышал чей-то визг, потом
по моему распластанному телу прошлись чьи-то ноги, кто-то пнул меня в зад,
как упрямого осла. Цепляясь за шершавую стену и пытаясь подняться, я
смутно увидел какие-то две фигуры, сцепившиеся в странном, диком танце.
Снова раздался крик, скорее сдавленное рыдание. Сделав шаг вперед, я
наткнулся на свой револьвер; схватил его, приподнялся на цыпочки и
шарахнул по голове детину, вложив в этот удар если не всю свою силу, то
всю массу. Удар пришелся по чему-то твердому, огромная спина наклонилась и
рухнула, открыв того, кого он загораживал. Я увидел худенькое, испуганное
лицо и огромные, черные, как антрацит, глаза. Это была женщина. Я схватил
ее за руку и потащил за собой.
- Бежим, - крикнул я, - у меня машина неподалеку.
По ее щеке текла струйка крови. Я снова потянул ее за руку, и она,
поколебавшись, побежала.
Казалось, прошла вечность, прежде чем мы достигли того места, где я
оставил машину. Я все еще держал свою спутницу за мокрый рукав пальто,
другой сжимал револьвер, а в голове прокручивал возможную встречу с
мистером Сэтисом и его дружками, которые наверняка поджидают меня в конце
пути. Однако все было тихо. Усадив женщину, я влез на сиденье сам и
включил зажигание. "Хамбер" взвыл и моментально набрал скорость.
Стукнувшись сперва пару раз бамперами об ограждение, он быстро выровнял
ход и пошел плавно и горделиво, готовый на любые подвиги.
Они наверняка ждут меня около "Гольфстрима", эта теплая компания из
трех мужчин. Мокнут под дождем без головных уборов, подумал я, и проехал
мимо главного входа.
Машину я оставил в пяти-шести кварталах от отеля, на полупустой
стоянке, усеянной опавшими пальмовыми ветвями. Женщина, сидевшая рядом,
огляделась вокруг, потом посмотрела на меня.
- Отсюда пойдем пешком, - сказал я. Язык слушался плохо. Головная
боль переросла в глухие удары, я качался, как подвыпивший матрос на
штормовом ветру. Помогая женщине выбраться из машины, я на минуту
задержался, чтобы стереть с подбородка кровь. Потом быстрым шагом повел ее
к освещенному ночному бару - огонек уютно светился сквозь туман.
В баре я занял столик поближе к двери. Сначала - хоть немного
живительной влаги. К столику подошел худой загорелый официант с маленькими
глазками в сетке морщин. Я заказал два двойных шотландских виски. Моя
прекрасная леди, с тех пор как я ее увидел, еще не проронила ни слова.
Официант принес нашу выпивку, я сделал большой глоток. Что касается
моей спутницы, то она, последовав моему примеру, тоже изрядно отхлебнула.
Видно, бедняжка пьянствовала впервые. Крепость напитка ее просто испугала
- она закашлялась и чуть не выронила бокал.
- Ничего страшного, - подбодрил я ее и предложил стакан с водой. Она
жадно схватила его, сперва недоверчиво понюхала, а потом выпила воду до
последней капли.
- Вы, наверное, голодны, - сказал я. К нам снова подошел официант,
неся чистое полотенце.
- У вас на лице небольшая царапина, - сказал он.
- Да и мышка побывала в переделке. - Бросив наметанный взгляд, он
приметил все: голодные глаза, мокрые от дождя волосы и не по росту пальто,
при свете оказавшееся и вовсе шинелью.
- Спасибо, - сказал я, приняв у него полотенце.
- Не принесете ли нам что-нибудь поесть? Например, горячего супчика?
- О'кей, что-нибудь организую, - официант ушел, не задавая лишних
вопросов, нам явно с ним повезло. Уличив момент, пока толстый сосед из-за
соседнего столика отошел к кассе, я наклонился к спутнице и спросил, глядя
в ее встревоженные черные глаза:
- Кто вы такая, мисс? - тон у меня был самый задушевный. - Из-за чего
была вся эта заваруха?
Лицо незнакомки напряглось. Я успел заметить, что зубы ее ровные,
белые плотно стоят рядом, как солдаты в строю.
- Я влез в эту драку, чтобы вас выручить, ведь так? - продолжал я,
улыбаясь. - Любой враг Сэтиса - мой друг.
В ответ она только вздрогнула. Ее пальцы сцепились намертво. Я
положил мою руку сверху и убедился, что они к тому же холодны, как лед.
- Тебе, конечно, пришлось очень нелегко, - продолжал я, перейдя на
"ты", - но теперь все позади. Отдыхай. У нас есть что рассказать
защитникам порядка. Тебя пытались убить - а этого даже сейчас хватит,
чтобы поднять среди ночи шефа полиции.
Вернулся официант, неся поднос с двумя большими тарелками ухи и
бутербродами. Девушка следила за тем, как он ставит перед ней тарелку,
потом внимательно осмотрела ложку, цепко схватила ее и набросилась на еду.
Размеренные движения ложки прекратились лишь тогда, когда тарелка
опустела. Потом она заглянула в мою тарелку. Я наблюдал за ней, буквально
открыв рот, - в последнее время это стало моим обычным выражением лица.
- Не спеши так, детка, - сказал я. - Попробуй бутерброд. - Положив
один из них перед ней - это были аппетитные куски хлеба с ветчиной, я
жестом пригласил ее не стесняться. Она сняла верхний ломтик хлеба,
понюхала его, потом стала методично поедать ветчину, отправляя ее в рот
руками. Покончив с бутербродом, она облизала пальцы, как ребенок.
- Хорошо, - сказал я. - Может, теперь продолжим разговор? Ты не
сказала, кто ты такая.
Она подарила мне ласковый взгляд, сверкнула зубами, изобразив улыбку,
и произнесла слова, прозвучавшие примерно так:
- Итхат отток атаку.
- Замечательно, - ответил я. - Это проясняет дело. Ты единственный
человек в этом безумном мире, который мог бы сказать, кто за тобой гнался.
А ты изъясняешься на южно-зулусском или еще каком-то наречии.
- Отток олл хитасса, - согласилась она.
- Кома Си кьямо? - рискнул я. - Парле ву франсе? Ви хайссен зи? Вод
хетер ду?
- Итхат олл утрук молола йо, - сказала она. - Мрэк.
Я смотрел на нее, покусывая нижнюю губу. В голове у меня все еще
стучало, глаза резало, словно туда насыпали песка.
- Нам придется найти тихое местечко, чтобы укрыться, - сказал я
скорее себе, чем ей. - Хорошо было бы уехать из Майами, но - черт с ним.
Мистеру Сэтису не удастся выжить меня из города. Мне здесь нравится.
Человек среднего роста в темном костюме, до сих пор сидевший у
стойки, слез с высокого стула и не спеша приблизился к нашему столику. Он
стоял метрах в трех и выбирал сигарету: автоматическая сигаретница
предлагала широкий ассортимент.
Ему было лет тридцать пять (плюс-минус два года), выглядел
обыкновенно, волосы цвета соломы и подбородок чуть меньше, чем надо.
"Что-то уж слишком долго он выбирает сигарету", - подумал я.
- Сиди здесь, - сказал я девушке, притворно-спокойным тоном, потом
встал, резко отодвинув стул. Парень метнул на меня взгляд, повернулся и
пошел к двери. Я последовал за ним на улицу, где все еще лил дождь и все
утонуло в тумане. Он шел так быстро, что оторвался от меня метров на
шесть. Догнав, я схватил его за плечо и развернул к себе лицом.
- Давай выкладывай, что задумал, - рявкнул я. - Если ты при оружии -
не пытайся стрелять, мое уже нацелено на вторую пуговицу твоего плаща.
У парня отвисла челюсть. Он отступил назад и вытянул вперед руки,
словно хотел меня отодвинуть. Я не отставал.
- Говори быстро, мистер, и не ври. У меня болит голова, и в такие
моменты я слегка нервничаю.
- Слушай, - сказал он задушенным голосом, - не стреляй, ладно? Я тебе
отдам и бумажник, и часы. У меня приличные часы... - он начал их снимать.
- Это отложим, - прорычал я. - Говори, кто такой Сэтис? Зачем ему моя
монета? Что за люди преследовали моряка? И зачем, черт возьми, нужно было
нападать на девушку?
Он снял часы, повертел их в руке, потом бросил на тротуар. Пытаясь
увернуться от меня, он прижимался к стене. Лицо было вялым и желтым.
- Это твой последний шанс, - я наставил на него револьвер. Человек
издал какой-то блеющий звук и ухватился за ствол, я выдернул "пушку" и
саданул его в челюсть. Прикрывая голову руками, он издавал отрывистые
вопли.
- Давай бумажник, - скомандовал я. - Посмотрим, что там. - Порывшись
в кармане, он достал бумажник, я рывком раскрыл его и достал несколько
удостоверений, согласно которым передо мной был Джим Эззард, проживающий
по Аллее Тюльпанов, д.319, застрахованный фирмой "Этерна Мьючуал",
работающий в фирме "Стандарт ойл", член каких-то спортивных клубов.
Я швырнул бумажник на землю.
- Куда ты так спешил, Эззард, или как тебя там? Что собирался донести
своему боссу?
Он смотрел на бумажник, все еще валявшийся под ногами, из которого
выглядывало несколько потрепанных банкнот. По его лицу было заметно, что
он что-то замыслил.
- Ты что... сыщик? - выдавил он. - Я...
- Неважно, кто я. Мы говорим о тебе.
- Ты ничего не нашел у меня. - Он быстро пришел в себя, отряхнул
плащ, вправил рукой челюсть. - Я чист, как стеклышко, можешь спросить у
барменши, что работает у Симонса.
- Брось про барменшу у Симонса, - оборвал я. - Выверни карманы. -
Ворча, он подчинился, но я не увидел ничего, кроме стандартного набора:
мелочи, скрепок, надорванных билетов в кино.
- Вы, ребята, слишком много на себя берете, - бубнил он, - честный
