бледно-голубой рукав бархатного платья, склоненная голова, лицо
в профиль...
-Дафна!!! - закричал Лафайет на весь парк. Кучер взмахнул
кнутом, и лошади перешли на галоп. Не обращая внимания на боль,
Лафайет продрался сквозь колючий кустарник и спустя мгновение
бежал рядом с подножкой кареты. Пассажирка уставилась на него
широко открытыми от изумления глазами.
-Дафна! - вскричал 0'Лири, тяжело дыша и хватаясь за
дверцу. - Дафна! Остановись! Подожди!
Ближайший к нему всадник эскорта проревел какую- то
команду, и внезапно Лафайета. окружили со всех сторон. Он
увернулся от сабельного удара, споткнулся о камень и растянулся
на земле, стукнувшись подбородком. С трудом подняв голову, он
увидел исчезающую вдали карету и свирепое лицо с угрожающе
закрученными усами.
-Бросьте негодяя в темницу! - взревел капитан эскорта. -
Закуйте его в цепи! Положите его на голые доски! Но не
убивайте. Пусть леди Андрагорра увидит, как он корчится в
предсмертных судорогах!
-Дафна, - пробормотал Лафайет, чувствуя, что сердце его
навек разбито. - Даже не оглянулась...
Пятая
Новая камера Лафайета была еще хуже старой. Он стоял в
колодках на сыром цементном полу, площадью с ломберный столик.
За решеткой работал человек с непомерно длинными руками, одетый
с ног до головы во все черное. Весело насвистывая, он помешивал
угли в небольшой раскаленной жаровне, над которой висели
стальные зажимы, клещи, крюки и набор щипцов самых
разнообразных размеров. Справа от жаровни стояла поставленная
на попа кровать, а слева - гроб, утыканный длинными ржавыми
гвоздями.
-Выслушай меня, - в девятый раз повторил Лафайет. - Это.
недоразумение. Прошу тебя, разреши мне переговорить с герцогом
или хотя бы написать ему письмо.
Человек в черном посмотрел на 0'Лири и широко улыбнулся.
-Эх, друг! Побереги нервы! Тебе это все в новинку, а
знаешь, сколько вас прошло через мои руки? Расслабься,
успокойся и подумай о чем-нибудь приятном. Например, о цветах.
Цветы - это хорошо. Представь себе, как они склоняют маленькие
головки, забрызганные росой, распускаясь под лучами солнца, и
ты почти ничего не почувствуешь.
-Тебе виднее, - сказал Лафайет, искоса посмотрев на
раскаленную жаровню. - Но я - простой турист, и ни в чем не
виновен. Позволь мне хоть на минутку увидеться с герцогом, и
обещаю, что замолвлю о тебе словечко...
-Ай-ай-ай. Побереги силы, друг. Сам виноват. Зачем ты
пошел на дело, не сняв монашеской рясы? Разве не знаешь, что
стража с ног сбилась, разыскивая этого соблазнителя, который
под носом герцога обделывал свои грязные делишки? Ты совсем с
ума сошел, набросившись на Ее светлость перед воротами замка.
Заметь, я тебя ни в чем не виню. Она - лакомый кусочек.
-И это все, что мне- гм-м... инкриминируют?
-А тебе мало? Ее светлостью интересуется сам герцог. И
вряд ли ему понравится, что к ней приставал какой-то бродяга.
-И мне не отрубят голову на заре?
-Голову? Что ты, друг. Тебе назначена обычная процедура:
каленое железо. А голову должны были отрубить парню, который
превратился в летучую мышь и улетел в трубу.
-Жаль, я так не умею, - пробормотал Лафайет и зажмурился.
-Я нахожусь на Артезии, - страстно прошептал он. - Прекрасная
ночь, светят звезды, и мне надо пройти всего двадцать миль по
пустыне...
-Заклинания? - с упреком в голосе спросил палач. -
Доиграешься, друг, что тебя обвинят в колдовстве.
-Бесполезно, - простонал 0'Лири. - Опять ничего не
получается. Я застрял здесь... застрял навеки.. если не удастся
договориться с герцогом. Послушай, - сказал он с отчаянием в
голосе, - может, ты сам сходишь к Родольфо? Если окажется, что
я говорю правду, тебя наверняка повысят в должности.
-Но я не хочу другой должности, друг. В нашей профессии
лучше меня не сыщешь. Я очень доволен работой.
-Тебе нравится быть палачом? Человек в черном поморщился.
-Нам, добистам, не к лицу называться таким некрасивым
именем, - сказал он расстроенным тоном. - Мы - добывающие
истину специалисты - не чета палачам, которые только позорят
наше доброе имя. Попади ты в руки какому-нибудь мяснику, я бы
тебе не позавидовал.
-Ты считаешь, надо закончить университет, чтобы научиться
жечь раскаленным железом?
-Не упрощай, друг. Вот, например, мне строго- настрого
приказано не превышать полномочий и считать тебя "абитуриентом"
- есть у нас такой термин - до тех пор, пока не вернется Ее
светлость. А так как приедет она не раньше, чем через две-три
недели, сам понимаешь, какая тонкая, деликатная работа меня
ждет.
-Послушай, - с фальшивой веселостью заявил Лафайет. -
Почему бы тебе просто не забыть обо мне, пока Ее светлость не
вернется? Тогда ты сможешь разрисовать меня красками и сделать
парочку рубцов из воска...
-Как тебе не стыдно! - сурово перебил его добист. - Будем
считать, я ничего не слышал. Позволь я себе такой обман, меня
немедленно выгнали бы из гильдии.
-Давай договоримся, - предложил Лафайет. - Если ты дашь
честное слово никому не говорить, то и я не скажу.
-Эх, заманчиво, но... нет. - Добист поворошил угли,
поворачивая докрасна раскаленный железный прут. - Ничего не
могу сказать, это ты неплохо придумал, но я не имею права
нарушать традиций. Дело чести.
Он поднял прут, критически осмотрел его, лизнул палец и
слегка дотронулся до железа. Послышалось громкое шипение.
-В самый раз. Если тебе не трудно, разденься до пояса.
Можно начинать.
-О, я не тороплюсь, - быстро сказал Лафайет, отступая к
задней стене камеры и лихорадочно ощупывая каменную кладку за
спиной.
"Один-единственный расшатанный камень, - взмолился он. -
А за ним - ма-аленький потайной ход..."
-Честно говоря, я уже отстал от графика. Что ты скажешь,
если мы потихоньку начнем с эпидермы и постепенно перейдем к
нервным центрам? А потом сделаем перерыв на ужин. Да, кстати,
забыл спросить, тебе нужен паек? Всего полтора доллара за салат
с цыпленком и пирожок с вареньем.
-Спасибо, не надо. Во-первых, я провожу лечебное
голодание, а во-вторых, сижу на диете. Разве я не говорил, что
нахожусь под наблюдением врача? И в особенности мне
противопоказан шок. Так что...
-Если б от меня зависело, я бы накормил тебя бесплатно,
по-американски, но...
-Что ты знаешь об Америке? - вскричал Лафайет.
-Кто не знает Луиджи Американо, рубаху-парня, главного
поставщика яиц. Жаль, конечно, что герцог у нас скряга...
-Я все слышу, Стонруб, - прогремел вибрирующий баритон.
Высокий мускулистый мужчина с одутловатым лицом,
зачесанными назад гладкими седыми волосами и в очках в тонкой
золотой оправе стоял в дверях у дальней стены. На нем были
желтые вельветовые джинсы, кожаные туфли с закругленными
носами, кружевная рубашка и короткий, отороченный горностаем
плащ. На пальцах сверкали кольца с драгоценными камнями.
Лафайет уставился на неге, потеряв дар речи.
-Привет, Ваша светлость, - спокойно сказал палач. -
Кушайте на здоровье. Сами знаете, я не шепчусь за вашей спиной,
режу правду-матку прямо в глаза.
-Когда-нибудь ты зайдешь слишком далеко, - буркнул
герцог. - Оставь нас. Мне надо поговорить с заключенным.
-Ваша светлость! Это нечестно! Мой стержень номер четыре
только-только нагрелся до рабочей температуры!
-Как ты думаешь, я смогу здесь сидеть, если будет пахнуть
горелым?
-Гм-мм.. верно.
Стонруб швырнул прут на жаровню, с сожалением глядя на
0'Лири.
-Прости, друг. Я не виноват.
Седовласый, прищурившись, смотрел на Лафайета в упор, и
как только дверь за добистом закрылась, подошел к решетке.
-Итак, это все-таки вы, - резко сказал он и умолк,
нахмурившись. - В чем дело? Что вы на меня уставились?
-Н-н-никодим? - прошептал 0'Лири.
-Если это пароль, я его не знаю, - сурово ответил герцог.
-Вы... не Никодим? Не инспектор Централи? Вы не можете
позвонить, чтобы меня быстренько отправили обратно на Артезию?
Родольфо возмущенно посмотрел на Лафайета.
-Прекратите издеваться надо мной, Ланцелот! Сначала вы
врываетесь в мой кабинет и устраиваете скандал, затем удираете
из моей самой надежной тюрьмы на глазах моей самой неподкупной
стражи. После этого вы, не скрываясь, появляетесь на пристани,
прямо-таки напрашиваясь на арест. Затем вы опять удираете и
появляетесь в третий раз, приставая к одной леди - не будем
называть ее имени - у ворот моего дворца. Очень хорошо, может,
я немного упрям, но мне кажется, я вас понял: вы хотите мне
что-то сказать.
-Да? - слабым голосом произнес Лафайет. - О, да...
значит, вы поняли?
-Я вас слушаю.
-Вы... меня? Герцог нахмурился.
-Значит, ты решил меня шантажировать? Ничего у тебя не
выйдет. Валяй, исчезай снова, развлекайся! Но не жди, что я
приползу на коленях, умоляя сообщить сведения о леди
Андрагорре...
Последнюю фразу он закончил вопросительным тоном и
посмотрел на Лафайета тоскливым взглядом.
-Леди Андрагорре? - пробормотал 0'Лири. - Сведения?..
Герцог вздохнул.
-Хорошо. Допускаю, я вел себя некорректно и готов
признать ошибку. Я был неправ, Ланцелот. Хотя вряд ли ты можешь
упрекнуть меня, если вспомнишь историю с тухлым яйцом и
бутылкой чернил! И тем не менее, я согласен помириться. Я даже
извинюсь, хотя это против моих правил. Теперь ты согласен
поговорить со мной, как джентльмен с джентльменом?
-Э-э-э- давайте мириться, - ответил Лафайет, лихорадочно
думая, как бы чего не ляпнуть. - Но камера для пыток -
неподходящее место для дружеской беседы.
Герцог хмыкнул и, секунду подумав, громко позвал
Стонруба.
-Проследи, чтобы этого дворянина освободили, помыли,
накормили, одели, согласно его положению в обществе, и привели
в мои апартаменты через полчаса, - приказал он и, бросив на
Лафайета угрожающий взгляд, добавил: - И никаких исчезновений,
Ланцелот.
-Ну вот, подфартило, - философски заметил Стонруб, глядя
в спину герцога, закрывающего за собой дверь. - Жаль, не успел
показать тебе несколько славных приемов, но все равно, приятно
было познакомиться. До встречи, друг.
-Спасибо, - сказал Лафайет. - Послушай, Стонруб, что ты
знаешь о леди Андрагорре?
-Не больше других. Она - самая богатая и самая красивая
леди на всем Меланже, а страсть герцога к ней горит как огонь в
Чикаго.
-Ты слышал о чикагском пожаре?
-Конечно. Пивнушка. Сгорела на прошлой неделе. А что?
-Ладно, неважно. Ты говоришь?..
-Увы! Его светлости никогда не удается близко
познакомиться с Ее светлостью.
-Почему?
Стонруб ухмыльнулся и игриво ткнул Лафайета локтем в бок.
-Потому что у нее есть другой. Это все знают.
-Другой?
0'Лири почувствовал, что его сердце подпрыгнуло до горла,
ушло в пятки и вернулось на прежнее место.
Стонруб понизил голос до шепота:
-Герцог Родольфо ничего не знает, но он играет вторую
скрипку после одного мошенника по имени Лоренцо Долговязый, или
Ланцелот Счастливчик - точно не помню, как его зовут.
-Лоренцо Долговязый? - прохрипел 0'Лири, морщась от боли
и глядя, как добист снимает с него колодки.
-Если верить официальному сообщению, миледи отправилась
навестить свою тетку-старушку и ее двенадцать кошек, -
доверительно сообщил Стонруб. - Но между нами говоря, ходят
слухи, что леди Андрагорра уехала в Закличарье и намерена
провести медовый месяц в охотничьей избушке.
-М-медовый месяц?
-Да. Пойдем, друг. Отведу тебя к служанке, а дальше - ее
