равнодушие было видно, что Сергей Львович очень доволен сыном. Вот и сейчас
-- Саша сразу понял, что отцу очень хочется услышать его новые стихи, и он
лишь порядка ради притворяется сердитым.
Так и оказалось -- едва Саша прикончил последнее блюдо, как отец
насмешливо поглядел на него и сказал:
- Ну что ж, пиит, давай, порадуй нас своими новыми шедеврами!
Саша утер губы салфеткой, вышел на середину комнаты и принял "позу
поэта" -- отставил в сторону одну ногу и вытянул вперед руку -- именно в
такой позе его дядя Василий Львович обычно читал свои стихи. Все невольно
улыбнулись и приготовились слушать -- даже маленький Лева притих. Саша
прокашлялся, устремил взгляд куда-то вдаль и заунывным голосом -- в тон
стихам -- начал декламировать:
- Буря мглою небо кроет,
Вихри снежные крутя,
То как зверь она завоет,
То запла... чет... как...
- он вдруг споткнулся, замолчал и ошеломленно уставился на слушателей.
И было отчего -- он часто читал им свои стихи, но такой реакции не видел еще
ни разу: челюсти у всех отвисли, брови вылезли на лоб, в глазах застыло
выражение неподдельного изумления и почти животного ужаса. Только Лева
смотрел спокойно и немного скучающе -- как всегда. Немая сцена продолжалась
несколько секунд.
Первым пришел в себя Сергей Львович:
- Ну, что же ты замолчал? -- внезапно осипшим голосом пробормотал он.
-- Продолжай, пожалуйста... - и улыбнулся натянутой, вымученной улыбкой.
- То по кровле обветшалой... вдруг соломой... зашумит... - ничего не
понимая, бормотал Саша. Слова вдруг вылетели у него из головы, он не мог
больше вспомнить ни строчки. Он немного постоял, шевеля губами и пытаясь еще
что-то сказать, потом вдруг разревелся в голос и убежал к себе в комнату. У
него началась истерика.
Его долго успокаивали, недоуменно пожимая плечами и делая вид, что не
понимают причин его волнения.
- Читал, читал, и вдруг на тебе! разревелся ни с того ни с сего... -
бормотала няня, утирая ему слезы и нервно поглаживая по голове, - но в глаза
почему-то не смотрела, и руки у нее заметно дрожали.
Когда мальчик немного успокоился, его вытащили в гостиную, поставили
посредине комнаты и заставили прочитать стихотворение еще раз - полностью.
Он, вначале сбиваясь, но постепенно все более и более приходя в себя,
прочитал. На этот раз реакция у всех была совершенно нормальной --
стихотворение понравилось, все его хвалили и даже заставили продекламировать
еще несколько раз. Причем восхищались все вполне искренне -- Саша видел это
-- но даже эта искренность отдавала фальшью после того, что произошло за
обедом.
Приблизительно через час вдруг приехал дядя Саши Василий Львович Пушкин
-- брат его отца. Свалился, что называется, словно снег на голову -- сказал,
что хочет недельку пожить у них. В причины Саша даже вникать не стал -- не
до того ему было. Впрочем, приезду дяди он обрадовался -- Василий Львович
был довольно известным поэтом, и племянник любил поговорить с ним о поэзии
-- а то даже и поспорить.
Узнав об обеденном инциденте, дядя подозвал к себе Сашу и заставил его
еще раз прочитать злополучное стихотворение. С замиранием сердца, опасаясь
увидеть ту же странную реакцию, мальчик продекламировал ему свой шедевр.
Дядя выслушал очень внимательно, потом снисходительно посмеялся и высказался
в том смысле, что, дескать, сыровато еще, но для девятилетнего мальчишки
очень даже неплохо -- а вообще, он не понимает, из-за чего весь сыр-бор и
что Сашу так расстроило. Потом высказал несколько замечаний по поводу того,
как, по его мнению, стоило это стихотворение переделать. Саша начал ему
возражать, завязался небольшой спор...
Полноватый, добродушно-ироничный дядя развалился в кресле и, словно
нехотя, но в то же время с явным удовольствием отражал атаки своего
племянника. Он выглядел настолько спокойным, безмятежным и монументальным,
что Саша невольно успокоился и на какое-то время даже поверил, что на самом
деле ничего не случилось, и это просто его богатое воображение сыграло с ним
скверную шутку...
* * *
- Ну, что скажете, Сергей Львович? -- спросил Василий, недобро
поглядывая на брата. -- Доигрались?
Сергей недоуменно посмотрел на него, словно не понимая, о чем речь.
Василий отхлебнул крепкого черного кофе и со стуком поставил чашку на стол:
- Не волнуйтесь, он нас не услышит. Я включил защиту.
Сергей вздохнул:
- Значит, начистоту?
- Начистоту.
Сергей пожал плечами:
- Я не понимаю, что Вас так взволновало. По-моему, все идет по плану.
- По плану?! -- вспылил Василий. -- Тогда какого черта вы все тут в
штаны наложили и мальчишку перепугали? По какому такому плану?
- Но, - Сергей исподлобья глянул на "брата" и тоже отхлебнул кофе, --
согласитесь, все-таки неожиданно было услышать это из его уст. Хотя именно
это мы и планировали...
- Мы планировали, чтобы он написал это в двадцать пять лет, а ему
сейчас только девять! К тому же полностью совпадает только первая половина
стихотворения!
- Ну, это естественно, - хмыкнул Сергей, - "выпьем с горя, где же
кружка" мог только взрослый человек написать...
- Ваш сарказм здесь совершенно неуместен! -- взорвался Василий. --
Эксперимент под угрозой провала, а Вы ерничаете! -- Он вдруг вскочил,
схватил собеседника за грудки, подтянул к себе и жарко задышал в лицо
табачным перегаром:
- У нас давно уже есть подозрение, что Вы вмешиваетесь в естественный
ход эксперимента. Сегодняшнее происшествие -- лишнее тому подтверждение.
Имейте в виду, Сергей Львович -- если наши подозрения подтвердятся, Вам
несдобровать!
Сергей отпихнул противника, сел, отхлебнул еще кофе и совершенно
спокойно ответил:
- По-моему, полковник, Вы ошибаетесь. Ни о каком провале не может быть
и речи -- наоборот, мы получили поразительные результаты! Это успех, а не
провал! А мелкие несоответствия должны были появиться в любом случае -- это
неизбежно.
- Почти семнадцать лет разницы - Вы называете это "мелким
несоответствием"?! Ничего себе "мелочи"! А что он будет писать в двадцать
пять лет -- Вы подумали?
- Ах, вот Вы о чем! -- презрительно усмехнулся Сергей. -- Вы просто
испугались, что он не впишется в те рамочки, которые ему услужливо
приготовлены? Вы слишком многого хотите, родной мой -- вырастить гения,
который ходил бы по одной половице, никогда не заглядывая на другую... А
что, интересно, Вы собирались с ним делать в его тридцать семь лет?
Подсылать в очередной раз Дантеса?
- Ничего мы не собирались с ним делать -- и Вы это прекрасно знаете.
Чтобы провести все необходимые измерения, достаточно проследить его развитие
до тридцати лет или даже чуть меньше.
- А потом? Он начнет вам мешать, и вы от него избавитесь?
- Не городите чепухи! После тридцати лет ваш хваленый гений может
убираться на все четыре стороны -- никому он больше не будет нужен.
Сергей едва не задохнулся от бешенства.
- Ах, вот как -- никому не будет нужен!? Не слишком ли цинично --
поиграть чужой жизнью и бросить?..
- Цинично? -- ядовито ухмыльнулся Василий. -- Это Вы меня обвиняете в
цинизме? А ставить эксперименты над людьми -- не цинично? А нагло лгать
маленькому мальчику, честно глядя в глаза -- не цинично? А рассчитывать
чужую судьбу по вашим дурацким формулам -- не цинично?! -- он уже почти
кричал, в углах губ скопилась пена. Они стояли друг против друга и,
задыхаясь от ярости, судорожно сжимали кулаки, готовые испепелить друг друга
взглядом. Неизвестно, чем бы это кончилось, если бы в спор вдруг не
вмешалась Надежда Осиповна:
- Мальчики, вы не знаете, где Саша? -- жена Сергея Львовича стояла в
дверях и испуганно смотрела на спорщиков.
- А что с ним? -- "мальчики" моментально остыли.
- Не знаю. В комнате его нет, в библиотеке тоже, на улицу он не
выходил...
- А няня где?
- Арина говорит, что он пошел в свою комнату -- больше она его не
видела...
Все трое испуганно переглянулись.
- Только этого нам не хватало, - проворчал Василий.
Окончательно успокоившись после разговора с дядей, Саша пошел было в
свою комнату, но там ему было скучно, и он отправился в библиотеку. Вчера он
не дочитал у Вольтера всего нескольких страниц, но сегодня ему почему-то не
хотелось его дочитывать. Он начал выбирать себе другую книгу и скоро понял,
что на нижних полках он все книги уже либо прочитал, либо по крайней мере
просмотрел, и он решил залезть повыше. Недолго думая, Саша притащил в
библиотеку лестницу, приставил ее к стене в самом углу, мигом забрался на
самую верхотуру и уселся на ступеньке.
Некоторое время он с восторгом обозревал открывшиеся ему богатства --
библиотека действительно была очень большой, у него даже дух захватило.
Потом провел рукой по плотным корешкам книг и наугад выдернул первую
попавшуюся. Книга была старая, в прочном черном переплете, с пожелтевшими от
времени страницами. От нее пахло пылью и старой слежавшейся бумагой. Саша
аккуратно обтер пыль рукавом и открыл книгу наугад где-то посередине. Это
были стихи. Он начал их читать -- и забыл обо всем на свете. О боже, что это
были за стихи! Это был Идеал, Гармония, Музыка темных строк на светлом
фоне... Когда в библиотеку заходила Надежда Осиповна и звала его -- он ее
даже не услышал...
Искали его, впрочем, недолго -- не так уж много было мест в доме, куда
он мог бы запропаститься. Мужчины оказались наблюдательнее Надежды Осиповны,
хотя тоже не сразу заметили его сидящим на верхней ступеньке лестницы под
самым потолком.
- Саша, что ты там делаешь? -- изумленно воскликнул Василий Львович,
облегченно вздыхая и заглядывая на племянника снизу вверх. Тот не отозвался.
- Саша! -- позвал он громче. Мальчик встрепенулся, посмотрел вниз и
смущенно улыбнулся.
- Что ты там делаешь?
- Читаю...
- Давай, давай, слезай, нечего под потолком сидеть. Ишь куда
забрался!..
Саша прижал книгу к груди и осторожно спустился вниз.
- Чем это ты так увлекся, что ничего вокруг не видишь и не слышишь? --
добродушно улыбаясь, спросил дядя.
Саша пожал плечами и молча показал обложку. Дядя побледнел -- на черном
переплете тусклым металлическим блеском отсвечивал портрет мужчины в
профиль. Длинный нос, высокий лоб, бакенбарды... И подпись -- золотыми
тиснеными буквами -- "А. С. Пушкин. Избранное".
-== == II == ==-
Вдоль по коридору шли двое. Оба примерно одинакового роста, но один -
худощавый и чуть помоложе (на вид - лет тридцать), а другой - полный, с
солидным брюшком и лет на пять постарше. Они шли не торопясь и о чем-то
разговаривали. Был поздний вечер, рабочее время давным-давно кончилось, и
здание пустовало. В коридоре светило только тусклое дежурное освещение, что
делало его совсем мрачным - невероятно длинный тоннель с рядами дверей по
сторонам, конец которого исчезал где-то во мраке.
- Так что, наши отделы теперь объединят? -- спросил худой.
- Нет, - ответил толстый, - конечно, нет. Просто эксперимент настолько
сложен, что решили привлечь к нему сразу два отдела.
- Его уже утвердили?
- Да. Даже более того - он уже начат. День "Д" был вчера, - толстяк был
бывшим военным (его до сих пор все называли полковником), и любил выражаться
военными терминами. - Вчера яйцеклетку поместили в тело будущей матери.
- Даже так? А почему не в "инкубатор"?
- Условия решили максимально приблизить к боевым. Есть подозрение, что
"инкубатор" отрицательно влияет на будущее развитие. Кстати, подозрение
