исходило из вашего отдела...
- Ах, да! Видимо, имеется в виду эксперимент с Эйнштейном?
- С Эйнштейном? Что это за эксперимент?
- Лет тридцать назад в нашем отделе восстановили ДНК Альберта
Эйнштейна, вырастили зародыш в "инкубаторе" и отправили этого "Альберта
Второго" в обычную школу.
- Хм... И что же?
- Надеялись получить великого гения, но результаты оказались более чем
скромными. У парня были неплохие способности к математике, но дальше
победителя городских олимпиад он не пошел... Неудача тогда вызвала довольно
бурную дискуссию. Среди возможных причин назывались самые различные - от
ошибок в восстановлении ДНК до отсутствия материнской ласки в детстве. Среди
прочего упоминали и возможное воздействие "инкубатора"... В конечном счете
все сошлись на том, что одного только генотипа недостаточно, нужно еще
восстанавливать внешние условия.
- Хм... Я, конечно, слышал об этом (я имею в виду дискуссию), но не
знал, чем она была вызвана, - он усмехнулся. - У нас тут все так
засекречено, что я иногда не знаю, чем занимается сосед по комнате...- он
помолчал, потом добавил. - Что ж, теперь многое становится ясным...
- Что, например?
- Например, зачем вообще нужен весь этот маскарад. Вы знаете, что центр
города оцепили?
- Да, я видел. Говорят, там что-то с радиацией.
- Говорят...- усмехнулся толстяк. - Никакой радиации там в помине нет.
Просто восстанавливают исторические условия начала XIX века. В частности,
дом Пушкиных и все прилегающие строения.
- Ничего себе... - пробормотал худой. - Сколько же это все стоит?
- Дороговато, конечно, - снова хмыкнул толстый. - Но руководство
решило, что расходы себя оправдают.
- М-да... Наводит на размышления. Что же они хотят получить на выходе?
- Ну, это очевидно - то же, что и всегда. Конечная цель - научиться
"выращивать" людей с любыми наперед заданными свойствами.
- Опять "идеальный солдат"?
- Нет, не думаю. Тупые исполнительные костоломы давно уже никого не
интересуют - таких в любой подворотне можно набрать целый взвод. Сейчас
нужны гении.
- Гении? - худой саркастически усмехнулся. - Мы даже не знаем, что это
такое.
- Это и не обязательно. Если уж нельзя выращивать любых гениев, можно
выращивать тех, что уже были. Например, наплодить этак десяток Эйнштейнов --
и посадить их за разработку сверхбыстрого гиперпространственного
перехватчика... Каково, а?!
- Да, заманчиво, ничего не скажешь! - худой опять усмехнулся. - Но
тогда почему Пушкин, а не Ферма или Ньютон?
- Ну, во-первых, из-за ДНК - ее можно восстановить очень точно по
крови, оставшейся на его жилете после всем известной дуэли. Во-вторых, он
рос и воспитывался здесь, в Москве, недалеко от Института - значит, легко
будет проконтролировать его развитие. В-третьих... ну, много еще разных
причин... - они подошли к лифту. - Основная работа, конечно, предстоит
вашему отделу, мы будем "на подхвате". Лично я буду играть роль дяди Пушкина
Василия Львовича. А Вы, по-видимому, роль его отца.
- Я?!
- Ну да. Внешность, правда, у Вас не очень, но это не страшно - наши
хирурги поправят. Подошьют килограмм пять сала - брюшко будет не хуже, чем у
меня, - он хохотнул, довольный своей шуткой. Худой вяло улыбнулся.
Лифт остановился на первом этаже, они вышли и пошли в гардероб.
- Эксперимент получил кодовое название "Дедушка из Африки", --
продолжал толстый, - выяснилось, что едва ли не основная причина
гениальности Пушкина заключалась в его эфиопском родственнике. Внятно
объяснить этот факт никто не может -- наши психоматематики тычут пальцем в
какие-то формулы и с жаром пытаются что-то доказать, но смысла этих
доказательств, похоже, сами не понимают, так что в конце концов все просто
махнули на них рукой, а забавное наблюдение было отражено в названии
эксперимента...
Они оделись и пошли к выходу. Уже у самых дверей толстый закончил:
- Разумеется, я Вам всего этого не говорил. Официально об Эксперименте
Вам сообщат, видимо, недельки через три-четыре. Ну, а младенец, как и
положено, появится на свет только через девять месяцев, двадцать шестого
мая. Так что времени еще много -- можете пока наслаждаться отсутствием
лишнего жира... - он опять хохотнул.
-== == III == ==-
- Это стихи! -- радостно сообщил Саша, обводя родных сияющим взглядом.
Глаза его восхищенно блестели.
- Хорошие? -- через силу улыбаясь, спросил дядя.
- Хорошие?! Великолепные! -- Саша звонко рассмеялся и тут только
посмотрел на обложку. Брови его удивленно поползли вверх. -- Пушкин? Так он
что же, наш родственник? -- мальчик вопросительно посмотрел на отца.
- Д-да... В некотором роде...- пробормотал тот.
- А почему же вы мне о нем ничего не рассказывали? -- он укоризненно
оглядел родных. -- А как его зовут? Андрей Степанович?
- Нет. Александр Сергеевич...
- Правда? Как меня? Вот здорово! -- мальчик опять рассмеялся звонким
счастливым смехом. -- У него очень хорошие стихи! Сейчас я вам прочту... -
он открыл книгу и возбужденно начал листать страницы туда-сюда.
Дядя поспешно схватил его за руку:
- Нет, не нужно! Потом... Потом прочтешь... После ужина... А сейчас
идем ужинать!..
Саша удивленно поглядел на часы на стене:
- Рано ведь еще! И вообще -- я не хочу есть...
- Ничего не рано! -- вмешалась Надежда Осиповна. -- В самый раз! Идем,
идем, а то все остынет, -- тебя ведь все ждут!..
Мальчик пожал плечами и закрыл книгу.
- Хорошо, идемте... - и пошел к двери.
- Э! Книгу-то оставь! -- напомнил дядя.
Саша посмотрел на книгу, вернулся и аккуратно положил ее на край стола.
Все сразу повернулись и заспешили к выходу с таким видом, как будто ничего
не ели как минимум месяц. Саша поплелся следом, то и дело оглядываясь. На
самом пороге он вдруг остановился, бегом вернулся к столику, схватил книгу,
прижал ее к груди и побежал обратно.
- Я не запачкаю... - пробурчал он в ответ на укоризненный взгляд отца.
В столовой, естественно, ничего еще и не думало остывать, поскольку
даже не начало нагреваться. Непомерно удивленные слуги засуетились, пытаясь
что-то наскоро приготовить. Однако Саша не обратил на все это почти никакого
внимания. Едва усевшись за стол, он раскрыл книгу и начал декламировать всем
какое-то стихотворение. Все слушали, не в силах его остановить, потом
заставили перечитать его еще несколько раз -- лишь бы он не начал читать
следующее. Дядя попытался перевести разговор на поэзию вообще, обсуждая
только что прочитанные строки. Но все эти уловки не помогали -- Саша успел
прочитать уже пять или шесть стихов, когда наконец принесли холодные
закуски. Мальчик с сожалением отложил книгу и взялся было за еду, но тут же
опять принялся читать следующее стихотворение.
- Саша!!! -- в громком оклике отца прозвенели нотки отчаяния. -- Ты где
находишься?!
В любое другое время столь грозное предупреждение наверняка бы
подействовало, но сейчас мальчик был слишком возбужден и почти его не
заметил. Книгу, тем не менее, закрыл и принялся за еду.
Есть никому не хотелось, все только вяло ковырялись вилками в тарелках
и озабоченно переглядывались. Саша же в мгновение ока прикончил салат и тут
же опять открыл книгу. Перевернул несколько страниц, выбирая, что бы еще
продекламировать, и вдруг замер. Радостное возбуждение на его лице сменилось
удивлением, а удивление -- страхом. Он вдруг резко захлопнул книгу и
выскочил из-за стола. Потом попятился, с нескрываемым ужасом глядя на книгу,
словно на ядовитую змею. Уперся спиной в камин и медленно, продвигаясь вдоль
стены и по-прежнему неотрывно глядя на книгу, добрался до двери. Пытаясь
выйти, споткнулся о порог и упал, однако боли, видимо, даже не
почувствовал...
Некоторое время он так и сидел на полу в нелепой неудобной позе, глядя
куда-то в одну точку и беззвучно шевеля губами. Потом словно очнулся, встал
и медленным, но твердым шагом, словно загипнотизированный, подошел к столу.
Осторожно прикоснулся к книге, но тут же отдернул руку. Некоторое время
постоял, глядя на нее и словно собираясь с духом, потом вдруг схватил ее в
руки и выбежал из комнаты.
- Что он там увидел? -- спросил Сергей Львович у Василия, когда тишина
стала совсем невыносимой.
Василий сидел ближе всех к Саше и видел, что тот читает. Вопрос,
впрочем, был риторический -- все и так прекрасно поняли, _что_ он там увидел.
Василий обвел всех взглядом и усталым, безразличным голосом подтвердил
общую догадку:
- Буря мглою небо кроет...
* * *
Сергей Львович сидел за столом, а Надежда Осиповна -- на диване у
стены. Оба молчали, бессмысленно глядя куда-то в пустоту. Тишина ощущалась
почти физически -- как нечто липкое и вязкое, повисшее в комнате. Только
ходики на стене не смущались всеобщим молчанием и продолжали упрямо
отстукивать секунды.
Наконец в комнату вошел Василий Львович. Все выжидающе посмотрели на
него.
Полковник скользнул взглядом по стенам и совершенно бесцветным голосом
доложил:
- Заперся у себя. Читает. Разговаривать не хочет...
Потом прошел по комнате, встал у камина и добавил:
- Я навел справки в Центральной Справочной Системе.
- И что?
- Судя по всему, это издание 2018 года, - он грузно опустился в кресло
и закончил, - 382 страницы, 18 иллюстраций, с предисловием и подробной
биографией...
Настенные часы пробили три раза.
- Три часа ночи, - устало констатировал Сергей, посмотрев на сидящего
напротив Василия. Надежда Осиповна по-прежнему сидела на диване у стены --
даже позу не сменила.
Полковник кивнул, и вновь надолго установилась тишина, нарушаемая
только тиканьем часов. Наконец Василий поднял голову и спросил:
- Это ведь Вы ее подбросили?
- Кого?
- Не притворяйтесь идиотом, Сергей Львович. Книгу, что же еще...
- За кого Вы меня принимаете?!
- Тогда откуда ж она здесь взялась?
Сергей пожал плечами:
- Здесь когда-то был музей Пушкина. Наверное, книга осталась с тех
времен -- ее просто не заметили...
Василий несколько секунд пристально смотрел на собеседника, потом
вздохнул:
- Впрочем, теперь-то уже все равно...
Он опять надолго замолчал, потом проговорил:
- Что ж, по крайней мере теперь ясно, в чем была наша главная ошибка...
- В чем же?
- Мы недооценили "человеческий фактор". На роли родных набрали
дилетантов -- людей, которые были осведомлены о сути эксперимента и согласны
потратить на него несколько лет своей жизни -- а нужно было привлекать
профессиональных актеров и психологов. Чего стоят хотя бы "шуточки" нашей
"Арины Родионовны", которая начала рассказывать о полетах на Сириус и
колониях на Веге, когда у нее кончился запас "нормальных" сказок...
- Да, - кивнул Сергей, - или рассказывала сказки стихами Пушкина...
- Да и Вы тоже хороши! По-моему, Вы слишком привязались к мальчишке --
и начали делать глупости...
- А Вы думаете, легко каждый день изображать злого папашу? Думаю, даже
профессиональные артисты не смогли бы обманывать его слишком долго...
- Об этом-то я и говорю, - усмехнулся Василий. -- Вы начали его
жалеть...
- Жалеть... - повторил Сергей. -- А Вы сами-то пытались хоть раз
представить себя на его месте, полковник?
- На месте подопытного кролика?
- Хуже! На месте человека, за которого все давным-давно решено...
- А почему Вы думаете, что наше место чем-то лучше? -- насмешливо
