Положение складывалось не опасное, но абсолютно безвыходное и напрочь
дурацкое. Ист уже не вертел головой, ища путей к отступлению, а
начинал серьезно подумывать, не стукнуть ли приятного собеседника по
макушке, и не сбежать, пока тот будет собирать рассыпанные чувства.
Все-таки, здесь не храм, и вряд ли это можно будет считать объявлением
войны. Хотя, в любом случае, такой поступок не прибавит ему любви
хозяев засахаренного молодчика. Очень не хотелось всякое дело начинать
с побоища. И на этот раз Исту удалось избежать рукоприкладства. Словно
день назад, на последнем уроке старого Хийси, Ист увидел дорогу. Два
пути: верхний и нижний - оставались и здесь, распластанный по земле
город не сумел затоптать их! Секунду Ист боролся с безумным видением,
будто неотвязный анактотелест последует за ним по дороге богов, и
будет хватать за локоть, неуёмно льстить, упрашивать и унижаться, и
придётся бить его кулаком в чистый безмысленный лоб, чтобы честные
карие глаза перестали смотреть на него с таким хищным обожанием.
Однако, всё обошлось. Ист шагнул на тропу и, ещё стоя в городе,
наблюдал, как замер на полуслове лощёный, как он таращит зенки,
пытаясь осознать, что же произошло, и как, поняв в чём дело, с
неслышным стоном вцепляется в скользкие напомаженные волосы и терзает
их, калеча безукоризненную куафюру. В его жестах и лице сквозило такое
неприкрытое отчаяние, что Ист в недоумении замер. Неужто все те слова,
что говорил сводник - истинны?
Ист ещё раз попытался проникнуть вглубь пустодельных мыслишек своего
недавнего собеседника. Теперь ему никто не мешал, и Ист почувствовал,
что под налётом внешних благоглупостей лежит ещё что-то, плотно и
умело скрытое.
И только тогда Исту открылась тайная подоплёка произошедшего.
Пора, наконец, забыть недавнюю спокойную жизнь. Он больше не мальчик
Ист, неприметно живущий в берлоге старого Хийси. Он бог, и весть о
том, что явился новый бог, уже, конечно, облетела и бессмертных, и их
служителей. Можно представить, какие силы пришли в действие, какие
планы строятся, какие завязываются интриги!.. Вряд ли его выследили,
Хийси говорил, что это невозможно, но братья-ветры видели его возле
источника, знают его истинный облик, который он не потрудился
изменить, рассчитывая, что в Соломониках его никто не узнает. И,
скорее всего, кто-то из мелких магов, служителей Нота и Зефира признал
неосторожного растяпу. Трудно сказать, что ждало бы Иста в тайном
притоне, скорее всего, жрец не лгал, и все было бы именно так, как
обещано, но шкодливые братья обрели бы над ним какую-то лишь им
ведомую власть. "У них свои хитрости", - учил Хийси, и этот урок не
следует забывать. Хвала богам, - Ист усмехнулся неожиданной
странности этих слов, - что на этот раз здравый смысл не подвел его.
А то бы увяз коготок не пойми в чём, - и... прощай птаха.
Взламывать мысли мага Ист не стал, тот несомненно почувствовал бы, что
с ним происходит. Ист всего лишь пожал плечами и повернулся к городу
спиной и сделал второй шаг по тропе.
На этот раз Ист попал на тропу ведущую вниз. Ист не выбирал ее
специально, просто на нее оказалось легче шагнуть. И теперь он без
тени колебания направился вперёд. Всё равно, когда-нибудь туда
придётся сходить, хотя вряд ли судьба дарует ему там что-то вовсе
неожиданное.
Идти было удивительно легко, то ли оттого, что Ист уже выдержал
испытание, то ли потому, что под горку вообще катиться легче. Хотя и
здесь дорога казалась прямой и единственно возможной. Мир точно так
же свернулся в трубу, а потом раскрылся, явив полянку, дерево, родник
и стража с кнутом из кожи гиппопотама. Ростом и фигурой Кебер был
идеально схож с братом, одинаковы были и лица, и лишь волосы различали
их. Кебер был белокур, а недлинная борода густо кудрявилась на щеках.
Ист поздоровался и, не дожидаясь напоминания, отдал меч.
Источник меж корней дерева бил ровно и сильно, также плясали на дне
песчинки и ползали закованные в собственные жилища ручейники. Ист
коснулся воды пальцами... - никакого эффекта, вода как вода, с виду
чистая. Разумеется пить Ист не стал: тело эта водица, конечно, не
сожжет, а вот душу...
- А что, пил кто-нибудь отсюда? - спросил Ист, повернувшись к стражу.
- Мокрида пила, - ответствовал тот. - Брюхо лечила.
- И как?
- Говорит, - сладкая. А брюхо и впрямь прошло. Здешняя вода от
ожогов хороша.
- А яблоки?
- Их многие ели и с собой уносили, людей кормить, - Кебер был
нескрываемо обрадован, что гость разговаривает с ним на равных.
Очевидно, стражу было очень скучно тысячелетиями торчать здесь в
одиночестве.
- Сам-то их пробовал?
- А как же! С древа мудрости да не откусить!.. Вот только кислые они
- оскома кишки сводит. Зато как разжуёшь - лёгкость в мыслях
появляется необычайная и начинаешь такое говорить, что и пьяному не
померещится. И главное - всё понимаешь, будто там смысл сокровенный
лежит.
- Это как?
- Да попросту становится очевидным, что динамизация и секуляризация
детерминируют вектор освобождения от апории ставшей фактором бурной
пессимистической иррационалистской экспансии, - с готовностью
отстрелил воин.
- Теперь - ясно... - протянул Ист. - Адиафорические и
азоогенические науки! Я-то гадаю, откуда они берутся!.. а они возле
источника лжи самостийно произрастают. Ты смотри, осторожнее с этой
штукой.
- Да уж знаю. Ежели их переесть - служба на ум не пойдёт. Станешь
исключительно акидопейрастикой интересоваться.
- Чем?.. - не удержался Ист.
- Наука такая. Повествует о приложении акупунктуры к диагностике.
- Боюсь, ты уже этой пакости переел, - покачал головой Ист.
- Никак нет! Службу помню.
- Ну, помни... - Ист склонился над источником. Там, в прозрачной,
дивно чистой глубине чётко словно на картине придворного живописца
вырисовывались ворота. Вернее, не сами ворота, а лишь их отражение.
Створки, сработанные из витого рыбьего зуба и мутно-прозрачного рога,
вздымались к опрокинутому небу, очевидно ненужные здесь, поскольку
стояли среди пустого места, и, существуй они не в воображении, а на
самом деле, всякий мог бы обойти их хоть справа, хоть слева. Однако,
реальная поляна была пуста, лишь из источника дразнило изображение
ворот - костяных и роговых в одно и то же время.
- Что это? - спросил Ист.
Кебер неспешно подошёл, взглянул на ворота, скрытые лживыми
глубинами, и сплюнул в родник.
- А бес его знает... Виднеется, а что - никто не ведает. Болтают
всякое, да ты, небось и сам подобные байки слыхал. А я так скажу: на
то он и источник лжи, чтобы показывать то, чего нет. И долго в него
смотреть тоже не надо. От этого ложные мнения появляются и больные
фантазии.
Ист согласно кивнул и отвёл взгляд от водной поверхности, под которой
как бы подразумевалась ложная глубина. Фальшивые видения источника ещё
блазнили взгляд и в первое мгновение Ист не сообразил, что на поляне
кроме него и Кебера стоит ещё один человек - девушка лет семнадцати.
На ней был лёгкий праздничный наряд, странный и неожиданный,
подходящий для танцев в блестящем обществе, а никак не для прогулок по
лесным полянам. Девушка смотрела на Иста и улыбалась. Неожиданно для
самого себя Ист отметил, что улыбка у незнакомки радостная и очень
добрая. Девушка не казалась ни удивлённой, ни испуганной, она глядела
на Иста, как смотрят на старого друга, которого очень рады видеть. Это
было тем более удивительно, что Ист совершенно твёрдо знал, что прежде
они с юной красавицей не встречались.
Девушка порывисто шагнула вперёд, на мгновение замялась, а потом
решительно произнесла:
- Здравствуй, молодой бог. Меня зовут Амрита. Надеюсь, ты знаешь, кто
я такая. Я хотела тебя видеть, и я тебя нашла. Я рада тебе, честное
слово! Как я могу тебя называть?
Ещё бы ему не знать, кто такая Амрита! Последняя из великих богинь,
которую равно почитают во всём мире. Учитель, рассказывая о новых
богах, частенько упоминал её имя, повторяя, что из всех богов только
трое по-настоящему могли бы померяться с ним силами - это Гунгурд,
тяжкодумный Фран, который никогда и ни во что не вмешивается, и богиня
любви Амрита. Недаром именно с Амритой договорился Хийси поставить
стражей у источников, чтобы не случалось свар в обители богов. Вот,
значит, какова Амрита... тысячелетия не оставили на ней следа. Хотя,
так и должно быть, недаром во все времена и у всех народов
покровительница любви юна и прекрасна. Должно же хоть что-то в людских
представлениях оказаться правдой!
- Меня зовут Ист... - смущённо выдавил юноша.
Амрита звонко расхохоталась.
- Чудеса! - воскликнула она. - Мы стоим у источника лжи и при этом
умудрились до сих пор не произнести ни одного слова неправды! В таком
случае мне остаётся признаться, что ты мне нравишься. Можешь не
верить, но это тоже правда.
Ист сдержано поклонился. Он решительно не знал, как вести себя с
сумасбродной богиней. Амрита оказалась вовсе не такой, как
представлялось ему, когда Ист слушал рассказы, мифы и легенды
множества народов.
Амрита решительно уселась на землю, опустила ноги в родник.
- Шустрый ты, - сообщила она. - Знаешь сколько я за тобой бегала? А
здешняя вода и усталость умеет обманывать. Пусть ноги отдохнут, хоть и
не по-настоящему, а всё приятно.
Ист стоял, не зная, как себя вести.
- Да ты садись, - богиня хлопнула ладонью по траве, совершенно тем
же движением, как снегардские девчонки хлопали по скамье, разрешая
знакомому парню присесть рядом.
Ист устроился поблизости, шагах в двух. Ноги, прямо как были, в
несуществующих башмаках, он сунул в воду. Прикосновение родниковой
струи было ласковым и совершенно не холодным. Неожиданно Ист
сообразил, что богиню его призрачный наряд ну никак не может
обмануть... И хотя он понимал, что богиня видывала и не такое, но
чувство неловкости залило его лицо пунцовым цветом. Ист наклонился,
пытаясь прикрыться от понимающего взгляда Амриты.
- Всё-таки, ты ещё почти человек, - нежно произнесла богиня. - Не
бойся, здесь источник лжи, здесь можно обмануть даже бога. Я ничего не
вижу. Жаль, что в этой малости ты всё-таки обманываешь меня, но я не в
обиде. Любовь это всегда немножко обман, любящий знает, что его
подруга вовсе не тот ангел, что представляется ему, но он хочет
обмануться, и он обманывается. Если тебе стыдно быть со мной самим
собою, то мы будем встречаться только здесь. Правда, тут нельзя
говорить о делах, а делать это нам придётся. Жирномордый Гунгурд готов
сожрать тебя живьём.
- Подавится, - многообещающе протянул Ист.
- Возможно, - уклончиво согласилась Амрита. - Я не знаю пределов
твоей силы, хотя уже все бессмертные слышали, как ты поднимался по
небесной тропе. Однако, помни, что бессмертного всё равно можно убить,
а Гунгурд - великий мастер убивать. Я бы не хотела видеть тебя
мёртвым.
Одним неуловимым движением девушка скинула платье и, разбрызгивая
солнечные искры, упала в родниковую ванну. Поднялась, дразняще и
насмешливо глядя на Иста, ладонями провела от груди к бёдрам, сгоняя
капли лживой воды. Ист замер, стараясь смотреть только в лицо Амрите,
не видеть божественно-молодого тела.
- Ты прелесть! - засмеялась богиня. - И я люблю тебя. Я влюбилась в
тебя с первой минуты. Ты ведь не осуждаешь меня за это? Я Амрита, я не
умею иначе.
- Как я могу... осуждать, - выдавил Ист. - Только... ты тоже не
сердись, великая, но у меня есть любимая женщина.
- И только-то? - казалось Амрита ничуть не была огорчена. - Неужели
ты думаешь, что я могу ревновать к какой-то женщине? Мне больно
огорчать тебя, мальчик, но ведь твоя любимая смертна. Нет-нет, я не
знаю, кто она, но почему-то думаю, что вряд ли ты влюблён в Мокриду.
Люби свою красавицу, а с тобой мы будем друзьями. А потом, я
постараюсь помочь тебе, когда ты обнаружишь, что смертная женщина
через двадцать лет совсем не та, что была в юности.
- Не надо, - тихо попросил Ист. - Лучше оденься, а то Кебер
смотрит.
Амрита порывисто шагнула вперёд, наклонившись обхватила ладонями
