- А брата твоего зовут Кебер, - проговорил Ист, не зная, что сказать.
- Я давно с ним не виделся.
Ист кивнул головой. Так и должно было оказаться. Легенды врут, но не
совсем. Во всякой лжи есть щепотка правды, в любой правде - привкус
лжи.
- А где врата, что ты охраняешь?
- Здесь нет ворот. И я ничего не охраняю. Всякий, кто дойдёт сюда,
может пройти, если он без оружия.
"Что ж, наверное это правильно".
Ист поднялся.
- Когда я пойду обратно, ты вернёшь мне меч?
- Вернёт, не бойся, - раздался позади голос Хийси. - Он честный.
Хийси улыбался сквозь разлохмаченную бороду. При взгляде на него
нельзя было заметить ни малейшей усталости, словно старик не восходил
по небесной тропе, а как обычно, прошёл известным лишь ему кратким
путём.
- Умница, - похвалил он Иста. - Сам добрался. А я побаивался тебя
на полпути подобрать.
- Я хотел остановиться и подождать, - повинился Ист, - да не
удержался, любопытство взяло, взглянуть, куда ты меня послал.
- А ты, я вижу, шутник! - осклабился страж, с дружелюбным вниманием
слушавший разговор. - Помню, меня сюда первый раз волоком тащили. Сам
бы ни в жизть не одолел.
Ист окинул взглядом мускулистую фигуру непобедимого воина и промолчал,
сообразив, что не мышцы приносят успех на этом пути.
- Он вообще не простой мальчик, - пробормотал Хийси, направляясь к
роднику.
Ист шагнул следом.
- Меч... - напомнил страж.
Ист вскинул руку и в ней возник меч. Повернув его вперёд рукояткой,
Ист отдал оружие.
Хийси тем временем опустился на четвереньки и приник к роднику. Ист
подождал пока учитель напьётся и тоже наклонился над ручьём.
- Погоди, - остановил Хийси, отряхивая с бороды сверкающие капли. -
Сначала рукой попробуй, годится ли тебе вода.
Ист, хорошо приученный к беспрекословности, коснулся воды пальцами и
поспешно отдёрнул руку. Вода обжигала, словно её только что сняли с
огня.
- То-то! - усмехнулся Хийси. - Вот бы ты её хлебнул, а она тебе всё
нутро выжгла. Сунь пальчик-то в воду, не бойся. Хочу посмотреть,
сколько выдержишь.
Ист решительно опустил руку. Кисть обдало огнём, на глазах выступили
непрошеные слёзы, но Ист не только не отшатнулся назад, но наклонился
и коснулся обваренными пальцами дна, где в струе родника
безостановочно метались перемытые песчинки.
- Хорошо, - кивнул Хийси. - Терпишь. Значит ещё не всё растерял.
Это, милок, знаешь что?
- Догадываюсь, - буркнул Ист.
- Это вода тебя мучит за каждую прошлую неправду. А соврать, касаясь
родника и вовсе никак. Заживо сварит.
- У нас рассказывали, будто боги приходят к источнику правды давать
клятвы.
- Верно, - согласился Хийси. - Приходят. Иные чуть не каждый день
сюда шастают. Изолгались вконец, веры друг другу ни на грош.
- А вдруг, - Ист опасливо принизил голос, - вдруг кто-нибудь из
великих богов сейчас явится сюда? Например, сам Хаймарт?
- Тоже, напугал... - проворчал Хийси. - Может этого Хаймарта и
вовсе на свете нет. Кто его видал? Молитесь кому ни попадя.
Ист слегка опешил от подобных слов. Конечно, учитель великий чародей,
древний маг, каких теперь уже не встретишь, но есть же разница
между самым изощрённым колдуном и богом, могущество которого не
измерить самим мирозданием. Потом он заметил, что мускулистый
Гавриил смотрит на него, не пряча насмешливой улыбки. Так можно
глядеть на наивного дурачка, но нельзя на самоубийцу, обречённого
судьбой. Значит и тут в рассказах людей правда приправлена ложью или,
если угодно, поэзией.
- Но ведь Хаймарта не только у нас чтут, по всему свету его имя
гремит, - всё же возразил Ист.
- То-то и оно, что имя. Богов всего ничего, а имён у каждого до
полусотни. В иной деревне одному божку по семь идолов торчит, и все
под разными именами. То же с чудесами, с деяниями. Тут уж вовсе никто
не разберётся. Боги перед людьми не отчитываются, а людишки и рады:
что в жизни ни углядел - всё приписывает любимому божку. Хаймарт -
княжий бог! Да плевать мне на всех князей вместе с их дружинами! Хоть
бы их вовсе не было!.. Ну чего уставился? Смотри, челюсть на землю
уронишь. Да, я и есть Хаймарт; что же я от этого умней стал или краше?
А ты ещё сейчас передо мной на коленки повались да начни маковым
семенем кадить. Вот скажи, что изменилось от моих слов?
- Взгляд изменился, - ответил Ист, коснувшись глаз.
- Привыкай. Так часто в жизни бывает. А жизнь тебе теперь предстоит
долгая. Кто по небесной тропе к источнику правды дошёл, того смерть не
берёт. А другой разницы меж богами и людьми нет. Так что ты теперь
бог. И вот он - Хийси кивнул на Гавриила, - тоже, хотя мне его
пришлось сюда на закорках переть. Не одному, конечно, это мы с Амритой
договорились, стража поставить, чтобы возле источника драк не
случалось. Он с тех пор отсюда и не спускался, но люди его чтут и тоже
под разными именами. Где Гавриил, где Джабраил, а где Дундар
Несокрушимый. Выбирай, что больше нравится.
Ист чувствовал, что любой вопрос будет сейчас глуп, но промолчать не
мог:
- Но ведь боги живут в златостенном дворце на вершине Третьего неба.
И великий Хаймарт повелевает ими мудро и грозно.
- Сколько живу, а небо видал только с земли. И никем я не повелеваю,
этой бандой вообще повелевать нельзя. Сам посуди, как можно заставить
бессмертного? Убить? Не так это просто. Гавриил слушается своего
долга, да и то потому, что бессмертие ему даровано. А кто добился
бессмертия сам, тому не поприказываешь. Понял теперь?
- Понял. А другие боги они также как ты живут?
- Нет. Они живут куда пространней. Комфортней живут, слаще.
Прислужников имеют среди смертных магов, те для них стараются.
- А храмы зачем, жрецы да служители?
- Храмы тоже нужны. Бог только там вездесущ, где для него хоть
последний служка, но подглядывает. Это, впрочем, ты сам скоро поймёшь.
- Дела... - Ист горько усмехнулся. - Выходит, всё, что люди за
правду считают - на деле просто враньё?
- Не суди строго. Не враньё, а сказки. Ты же видел: я из источника
пью, а сказки рассказывать умею. Люди толком ничего не знают, память у
них короткая, вот и пробавляются сказками. Что ж их за это - кипятком
варить? Маги знают побольше, потому с них и спрос. Ну а тебе мир
самому познавать... - Хийси сверкнул зубами в весёлой усмешке и
добавил: - ...эмпирически.
- Всё равно удивительно, - подумал Ист вслух. - Хаймарт - могучий
старец с костяным топором. Шрам на груди - кто ж этого не знает?
Откуда всё это взялось? Ведь кто-то первый придумал...
Хийси разгрёб пальцами кучерявую шерсть на груди, так что можно стало
разглядеть застарелый кривой шрам.
- Топор, если хочешь, потом покажу. Сейчас я его Гавриле отдал.
Оружие, как-никак. Вообще-то он мне не нужен, храню как память. Но
никаких чудовищ я этим топором не убивал. Это меня им убивали. Больно
было. Как выжил - не знаю. А шрам на груди навсегда остался.
- Кто ж это посмел? - спросил Ист.
- Был тогда один - молодой бог. Вроде как ты, тоже всё людей жалел.
А мне-то что, жалей, дело твоё. Я уже и тогда на отшибе жил, только
поюжнее, чем сейчас. В горах. Роща там была кедровая, я в ней и
поселился. Я людей не жалел, но когда за орехами приходили - не гнал.
Зачем гнать? - пусть их, мне они не мешают. Вернее, тогда не мешали.
Люди-то были не те, вроде зверей. Я в ту пору красавцем числился, не
то что теперь. Магия тогда была куда как против нынешней сильнее и
магов тоже побольше, смертных и всяких. Никто и не знал, смертный он
или нет. Так ли, сяк ли - все умирали; свои же и убивали, не
дожидаясь старости. Люди людей били, а маги магов. В простоте жили как
звери, но друг друга ели поедом, звери так не умеют. А источник или
вот, дерево это, может они и были, но мы про них ничего не знали. А
вот он, мОлодец, дерево отыскал и первым с него яблочка откушал. Что
за деревце-то знаешь?
- Древо проклятия, - тихо ответил Ист.
- Можно сказать и так, - согласился Хийси. - Но вообще-то оно
называется древо познания. Силы в нём и впрямь много, но силы мёртвой,
не магической. Кто плод с дерева съест, тот о мире много знания
получает, но тоже не нужного знания - того, что против колдовской
силы идёт. Ты знаешь, я всегда любопытен был, но к этому дереву близко
не подойду, хотя напрямую вреда от него вроде и нет. Другие боги ели,
и ничего, живы. Гунгурд ел, думал, ему могущества прибавится. Мокрида
тоже - эта от жадности, чтобы добро не пропадало. Она и из источника
пить пробовала, чуть не околела, сердечная. Ну а тот, первый, хоть и
недоумок, а догадался, деревце к делу приспособить. Как ему знания
прибыло, так он изготовил костяной топор и пришёл в мой лес. А мне и
невдомёк, что у него в руках, прежде-то топоров никто не делал.
- А говорят, что первый топор сделал отец людей добрый Пхармат, -
вставил Ист.
- Так его и звали, - невесело усмехнулся Хийси, - хотя никому он
отцом не приходился. Да у него, как и у каждого, много имён было, но
чаще кликали его Гильгамешем или Прометеем. Мерзенький был типчик. Не
скажу уж как он там людей любил: когда было надо крошил их в тюрю не
хуже любого, но вот своих ненавидел. Один, что ли, хотел всем миром
владычить? - не знаю. Во всяком случае, решил он других бессмертных
поубивать и начал с меня. Причина у него была веская: я его в своё
время выручил, и он мне этого простить не мог. Явился в лес и стал
своим топором деревья портить. Костяным топором кедр рубить
несподручно, но испортить легко, кора ведь нежная. Я на шум вылез,
шугануть хотел паршивца, тут он меня этим топором и саданул. Как я
уполз, как рану зализывал - не помню. Топор мне самое сердце
разрубил. От такого удара и бессмертие не всегда поможет. Сколько
столетий я в пещере отлёживался, ни живой, ни дохлый, того никто не
знает. Но когда на свет выполз, мир уже другим был. Молодчик этот,
Гильгамеш себе новый топор сварганил, каменный, потяжелей да поострей
прежнего, и многих старых богов поубивал. Но одного не рассчитал, что
от этого топора его собственная сила убывать стала. Техника как упырь
ночной из магии силы тянет. Вот как стало ему совсем невмоготу, тут и
придумал он людей любить. Я уж говорил, люди тогда похуже зверей жили
и только словом от них и отличались. Ели всякое, что в лесу найдут:
насекомых, ящериц, червей; падалью промышляли, корни копали, какие
послаще. Так что Пхармат им и впрямь вроде отца стал. Камни научил
колоть, первый дрот заострил. А потом обучил огонь разводить.
- Легенды говорят, что он огонь у старых богов украл, - поддакнул
Ист.
- У каких богов? У меня, что ли? Он бы и украл, да не у кого было.
Сам высек. А как это сделать - ему Дерево подсказало. Ничего не
скажешь, людишки после этого круто в гору пошли. С огнём им куда
сподручнее оказалось. И бессмертные к их кострам потянулись:
погреться, печёного поесть, горячего похлебать. А что сила уходит...
а, да я уже это говорил. Никто и опомниться не успел, как мир
накренился и под горку покатил. Люди в домах поселились; магам-то это
ни к чему, у меня и в берлоге хорошо, сам видел. Люди скот развели; а
бессмертному любой зверь сам в руки идёт, ему скотина не нужна. С
того и пошло среди магов неустройство. Никто ж не знал, чем сладкая
жизнь грозит. Потом почуяли неладное, когда он первое колесо закрутил.
Но к тому времени его уже так просто не взять было. Сам он на острове
обосновался посреди моря, и людей там держал в чёрном теле. Силу
забрал неизмеримую. Благодеяния да разные изобретения нашим людям
подкидывал, а своим только молитвы. У кого камень или ветку в кулаке
заметят - сразу на расправу. Так вот он людей любил. И всё же на
любое мясо зубы найдутся. Пришлось богам на время распри забыть,
вместе собраться и потопить его остров вместе со всеми людишками. А
без паствы богу тяжко, своей силы только на себя хватает, а горы
двигать уже не получится. После этого с Прометеем разговор был хоть и
не короткий, но сильно невежливый.
- Знаю, - кивнул Ист. - К скале его приковали и послали орла печень
клевать.
- Орла, положим, не было, - поправил Хийси, - Прометей на скале сам
