из служителей - и тебе конец, и нам заодно.
- Каких служителей, отец, объясни толком?
- Да ты что, вчера из леса вышел? - пророчески хохотнул молотобоец,
потирая ушибленное плечо.
- Хочешь говорить - пошли в дом, - предложил старик и, не ожидая
согласия, направился к дверям.
История, услышанная Истом, немногим отличалась от тех сказок, что
вечерами рассказывали на кухнях всего мира. Хотя одно отличие всё же
было: достаточно выйти на улицу и поворотить лицо к восходу, как
увидишь червонные купола храма Гунгурда - бога-воителя, водившего в
бой двенадцать дружин и сражавшегося враз двенадцатью мечами.
Двенадцать чернёных мечей хранились на алтаре из лилового чароита в
глубине храма. Двенадцать жрецов охраняли их день и ночь, не подпуская
близко непосвящённых. Так повелось издревна, и ничто не могло изменить
раз установленный порядок. И все же порядок был нарушен. Явившись
утром, верховный жрец нашёл храм без охраны, а на алтаре недоставало
одного меча. Схваченные служители повинились перед смертью, что были
совращены женщиной небывалой красоты, и каждый из них покинул в эту
ночь храм, ожидая встречи с искусительницей и понадеявшись на
остальных.
Однако, вместо сладостного свидания все они проблуждали ночь под
дождём, а утром были схвачены и приведены к ответу. Отступников
казнили и с тех пор охрана святилища была поручена жрецам не способным
откликнуться на женские призывы. Алтарь Гунгурда охраняли воины
оскоплённые особо изуверским способом: они сохраняли свою мужскую
природу и даже могли бы иметь детей, если бы нож хирурга не запретил
им навеки плотское соитие.
Город и вся страна искали дерзкую похитительницу, немало красоток
нашли свой конец в подвалах храма, но меч так и не отыскался, на
алтаре осталось лишь одиннадцать клинков, помнивших руку бога.
И вот теперь трое рассказчиков дружно утверждали, что в руках Иста
находится пропавшая святыня либо же один из оставшихся в храме мечей.
Этому Ист легко поверил, поскольку чувствовал небывалую магию меча.
Смутило его другое. Таинственная женщина совратившая разом двенадцать
адептов бога-воителя. Это не могла быть Роксалана! Она не способна на
такое. И, кроме того, в таком случае меч, добытый столь скверными
трудами, не валялся бы в подвале среди всякого хлама. Всё это Ист,
горячась и перебивая сам себя, высказал вслух, впрочем, благоразумно
не называя имён. Ответом ему были недоумённые взгляды и смешок
молотобойца.
- Никто и не говорит, что это совершила твоя девушка, - пояснил
кузнец. - Та история давняя, ей уже чуть не пятьсот лет. Столько не
живут даже сильные маги, во всяком случае, если на них нет особого
проклятия или благословения богов. Я говорю другое: меч был потерян, а
теперь он нашёлся. И это не принесёт радости никому кроме жрецов.
- Я не собираюсь отдавать его жрецам, - заявил Ист. - Я нашёл его,
починил и оставлю себе.
В глазах кузнеца полыхнул ужас страшной догадки, и молчавший старик
очевидно подумал о том же самом, потому что спросил перехваченным
голосом:
- Кто ты?
- Я простой человек.
- Простому человеку не под силу держать этот меч и тем более починить
его. Если ты рассказал правду, то уходи как можно скорее. Беги из
города и страны и никому не показывай меча. Слуги и глаза Гунгурда
могут оказаться где угодно. А если ты сам Гунгурд, то... - старик
безнадёжно махнул рукой и опустил голову.
- Мы люди мастеровые, проклятые всеми богами, - ни к кому не
обращаясь, произнёс кузнец, - и нам не за что любить богов.
- Я уйду, - пообещал Ист. - Уйду из города и страны. Но сначала мне
надо найти человека по имени Протт.
- Его найти не трудно. Первосвященный Протт ежевечерне служит в
храме.
- Когда тебя начнут пытать, - попросил старик, - не говори, что был
у нас, и вообще, не рассказывай, что меч был сломан. Так тебе же легче
будет умирать.
* * *
- Где он?
- Не знаю, госпожа. Он убежал так быстро, что я просто не сумела
понять, куда он делся.
- Линта, я оставила тебя специально, чтобы ты проследила за ним. И ты
с этим не справилась.
- Я сделала всё, как было нужно. Но он исчез, и я не смогла его
найти. Если бы в его кошельке было хотя бы полдинара, я бы сумела его
выследить. Запах денег не отбить ничем. Но, госпожа, как искать
нищего?..
- Дура! Этот ребёнок стоит больше чем весь твой любезный Норгай! Ты
упоминала при нём имя Протта?
- Как вы велели...
- Да, конечно, велела. Но я же не думала, что он останется без
присмотра. Воевать с храмом в открытую - дело безнадёжное; это тебе
не индрик. Ты хоть понимаешь, что будет, если Ист столкнётся с
верховным жрецом раньше, чем мы отыщем его? Понимаешь, что будет с
тобой?
- Я ни в чём не виновата!..
- Это ты будешь рассказывать жрецам. А сейчас беги к храму. Стой там,
ходи дозором, если угодно - поселись на ступенях, но перехвати его.
От этого зависит слишком многое.
- Поздно, госпожа. Я чую запах дыма. В храме пожар.
* * *
Вот и нашёлся Протт - богатый человек с ухватками мужлана. Человек,
способный приказывать именем неведомого владыки, перед которым
склонила голову гордая Роксалана. И, кто знает, не из храма ли тянется
злое чародейство, замутившее голову индрику и пославшее его на смерть.
В любом случае, так просто первосвященный Протт не погибнет. Прежде
надо будет как следует порасспросить его. Вряд ли всё делалось ради
меча, бездельно валявшегося в подвале. Если бы Протт знал, где
находится святыня, он бы просто явился и забрал её. Значит, тут что-то
другое. Не стоит сейчас ломать голову над этой загадкой. Скоро жрец
Гунгурда сам расскажет обо всём.
Ист с мечом в руках приближался к тёмной громаде храма. Все свои силы
он направлял на то, чтобы сохранить невидимым меч. Сейчас ему не нужна
бессмысленная бойня, необходимо всего лишь поглядеть вблизи на
ненавистного Протта и попытаться разузнать, куда он мог скрыть
Роксалану. Вряд ли она в темнице, ведь она уходила сама, пусть и
против воли, но не под конвоем. Значит, надо искать встречи с Проттом
с глазу на глаз, а там Ист сумеет развязать ему язык. Простодушный
лес, у которого учился Ист, порой умудряется в своей простоте
изобретать весьма вычурные мучения...
Но все тщательно созидаемые планы рассыпались песком, едва Ист ступил
под своды храма. Даже если бы здесь не было природных магов, которых
нередко привлекает жреческая стезя, то всё равно само священное место
признало бы святыню, отнятую у него столько лет назад.
Металлический гул наполнил воздух, словно великан ударил стопудовым
молотом в необъятный бронзовый гонг. Меч, мгновенно потерявший
невидимость, засветился, и во тьме храма косыми росчерками полыхнули
одиннадцать оставшихся клинков Гунгурда. Только у храмовых клинков
свечение казалось голубым, а меч в руках Иста разбрасывал жемчужный
свет, яркий как переливы февральского снега.
Пятьсот лет клинки Гунгурда были мертвы, но теперь, сойдясь вместе,
они вновь обрели былую силу. Пятьсот лет никто не слышал удара
незримого гонга, и звук этот, казалось, способен был поднять из могил
мёртвых служителей.
Навстречу Исту выбежало множество народу. Здесь были купцы и воины,
рабы и вольные люди. Но больше всего, конечно, было жрецов, и все до
одного, как и положено слугам бога-воителя, при оружии. Впереди всех
торопился невысокий плотный человек, которого Ист признал, хотя не
видел никогда в жизни, а до сегодняшнего дня и имени его не слышал. И
всё же Ист сразу понял, что перед ним первосвященный Протт, маг и
верховный жрец, земной предстатель бога Гунгурда.
Теперь оставалось только драться.
* * *
Первосвященный Протт недаром уже восемьдесят лет был верховным жрецом.
Другие могли быть растеряны или испуганы, Протт сохранял спокойствие.
Кто-то мог не понять, что произошло, Протт понял всё сразу. Иные, даже
из числа магов готовы были поверить, что неведомый герой возвращает
храму утерянное сокровище, а может быть и сам Гунгурд решил посетить
своё капище. Протт сходу признал в пришельце врага и ударил первым.
Витой жезл в руках колдуна изогнулся словно живой и, резко
выпрямившись, ударил пришельца. Вернее, должен был ударить, потому что
в то самое мгновение, когда бронзовый наконечник коснулся груди, Ист
ушёл в сторону, и оружие пронзило пустоту.
В свою очередь Ист обрушил рубящий удар на жезл, стараясь обезоружить
врага. Удар был не особенно сильный, Ист слишком хорошо помнил, что
случилось с клинком в прошлый раз, к тому же он надеялся, что вязкой
бронзе хватит и такого, скользящего удара. Однако, жезл не был
перерублен. Он изогнулся, обвившись вокруг клинка и дёрнул, стараясь
вырвать его. Тут уже пришлось призывать на помощь наследственную
магию, иначе меч не удалось бы освободить.
Двенадцать стражей храма, чья мужская сила могла найти выход только в
бою, были уже рядом. Железные орудия в их руках - полукопья,
полубагры обещали святотатцу тяжкую смерть. Верховный жрец проворно
отскочил за спины слуг и, указывая на Иста закричал что-то на древнем,
непонятном непосвящённым языке.
Двенадцать цельнокованых багров, двенадцать пар мускулистых рук,
двенадцать сердец, горящих жаждой убийства. А против - один меч,
признавший нового повелителя.
Человеку не дано видеть, как сражается повелитель мечей. Кто-то из
стражей ударил мимо, кто-то выронил оружие, пытаясь сгрести выпадающие
наружу, разрубленные кишки, кто-то просто ещё не успел ничего сделать,
а Ист уже прорвал кольцо, и вновь живой посох схлестнулся со священным
клинком. Вновь победа не досталась никому, а отовсюду уже набегали
новые противники с баграми, секирами и тонкими стальными сетками.
Ист видел, что через секунду его снова отсекут от первосвященника, и
тогда тот сумеет уйти в одну из дверей, где в лабиринте ходов его не
сумеет найти сам Гунгурд. И вместо того, чтобы освобождать схваченный
меч, Ист ткнул им вперёд, не заботясь о себе и стремясь лишь пронзить
врага. Меч пробил жреца насквозь словно вертел куропатку. Посох со
свистом разогнулся, швырнув Иста под ноги набегающим воинам, и застыл,
вновь обратившись в безжизненную палку.
Краем глаза Ист увидел, как слуги уволакивают залитого кровью Протта в
боковой притвор, а затем уже не оставалось времени ни на что. Надо
было рубить падающие сверху сети и стальные цепочки, отводить удары
багров и уклоняться от стрел и дротиков. Медные ворота храма со
скрипом закрывались, отрезая путь к отступлению.
* * *
Слуги принесли верховного жреца в адитум к малому внутреннему алтарю,
уложили на столе, на котором обычно раскладывали самые богатые дары.
Протт тяжело дышал, на губах пенилась кровь. Другой человек на его
месте давно бы умер, но старый маг не желал умирать неотомщённым. Его
не огорчало даже, что скоро его место займёт другой жрец, скорей всего
богохранимый Кайрус. Главное было покарать осквернителя и отомстить за
себя.
- Позовите Кайруса! - прохрипел Протт.
- Я здесь, - немедленно откликнулся жрец.
- Готовь заклятие медленных слёз.
- Но для этого нужны пустые подвалы... - опешил Кайрус.
- Освободи их.
- Но ведь там узники: враги храма, святотатцы...
- Гони взашей. Уцелеет храм - наберёшь новых.
- Великий, осмелюсь заметить, что хотя преступник сумел ранить вас,
но мощь храма ему не сломить. Сейчас принесут отравленные иглы...
- Ты глуп, Кайрус. Неужели ты не видишь, что меч Гунгурда признал
мальчишку? Ты хочешь, чтобы мечи покинули нас или погасли навсегда?
Готовь заклятие. Я должен наложить его сам.
- Слушаюсь, великий.
Мгновенно возле поверженного жреца появились несколько служек.
Обострившийся слух Протта донёс скрип тяжёлых дверей: стража гнала из
подземелий заключённых. Веками там, в тюремных камерах копилось
безысходное одиночество, капали медленные слёзы остановившегося
времени. Оттуда ещё ни разу никто не выходил на волю, и никто не
умирал скорой насильственной смертью. Там убивало только время. И вот
теперь этот накопившийся ужас должен был выплеснуться наружу.
