невиданная болезнь касается всех лично.
Ежедневно доктор Струве принимал в своем кабинете до ста пятидесяти
пациентов.
Бегло осмотрев перья больного, тратя на всю процедуру не более минуты, он
смело ставил диагноз - куриная болезнь.
На вопрос пациента: - А что мне с ними делать?" - врач обычно давал два
совета:
- Хотите брейте, хотите так ходите!
- И это все? - спрашивали больные.
- А что еще?
По подсчетам эскулапа к этому дню девяносто пять процентов городского
населения страдали куриной болезнью, а надежды на скорое изобретение вакцины
не было.
Ночи напролет, единственное свободное время от приема, доктор Струве
проводил в своей лаборатории, где безжалостно препарировал кур, сливая из
них кровь, на основе которой пытался создать вакцину. С чем только он ее не
мешал: и с блюминицилом, и со щелочным фустицином, прибавлял ко всему этому
муравьиную кислоту, но все было тщетно. Влитая в вену добровольца жидкость
лишь горячила кровь, но от перьев не избавляла.
Доктору даже не удалось выяснить, каким образом болезнь передается
другим.
Переносится ли зараза воздушно-капельным путем или еще как - все это было
неизвестно.
Сам Струве каждое утро трогал свой затылок, но, к удивлению своему,
перьев на нем не обнаруживал.
- Что же это я не заболеваю? - думал эскулап. - Намного легче бы стало
экспериментировать с вакциной на себе!" Но болезнь не приходила.
Ежедневно во всех вечерних газетах публиковался короткий отчет об
изысканиях медицины, о всей тщетности которых с неудовольствием читал народ.
То и дело возникали стихийные митинги возле здания городского совета.
Митингующие требовали от властей немедленного решения проблемы, а иначе
они примут свои меры.
Успокаивать демонстрантов удавалось лишь одним способом: члены городского
совета поочередно выходили на балкон и демонстрировали собравшимся свои
затылки, украшенные точно такими же, как и у собравшихся, перьями.
Народ успокаивался, раздумывая, что если и у сильных мира сего на головах
растут крылья, то чего уж говорить о них, о смердах.
- Так что же, господа, будем делать? - спросил губернатор Контата у
собравшихся. Он стоял возле зеленой гардины и, слегка отодвинув ее,
разглядывал через окно копошащийся внизу народ. - Ну-с, что же вы молчите,
господа?
Все члены городского совета молча жевали бутерброды и запивали их кто
чаем, кто кофе. Каждый из них уже множество раз передумал про себя, как
решить создавшуюся проблему, и бесполезность этих попыток была написана у
всех на лице.
- Как вам удается производить такую вкусную ветчину? - спросил г-н Персик
у г-на Туманяна. - В каких только городах и весях я не едал ветчины, но ваша
самая превосходная! Этакая жирненькая, розовая!.. - Г-н Персик взял с
подноса еще бутербродик и с наслаждением откусил от него кусочек.
Скотопромышленник Туманян натянуто улыбнулся и, поднявшись со своего
места, сказал:
- Надо нам принять в члены городского совета кого-нибудь из народа!
Все с удивлением посмотрели на него, и каждый отметил, что у
скотопромышленника по-прежнему красивые глаза.
- Это успокоит население, - пояснил он. - Разрядит наэлектризовавшуюся
обстановку.
- У нас уже есть представитель народа! - заметил г-н Мясников. - Г-н
Персик...
Если только заменить его!..
- Свинская шутка! - возмутился представитель обывателей. - И достаточно
жлобская!
- Кто же шутит!.. Вы, господин Персик, дорого обходитесь казне! Я
заметил, что вы уже съели шестнадцать бутербродов сегодня! - сказал г-н
Мясников. - Объявим народу, что вы растратчик, и переизберем вас!
Налогоплательщики любят, когда низвергаются авторитеты!
- Да вы!.. Да знаете что!.. Я вам!.. - От возмущения г-н Персик заверещал
что-то нечленораздельное, но по-прежнему держал в руке надкусанный сандвич.
- Господа, господа! - недовольным голосом попросил Ерофей Контата. -
Прошу вас, прекратите!.. Вы в самом деле как малые дети!.. Надо решить
серьезный вопрос! Так давайте его решать!
- А мне, например, нравятся мои перья! - сказал г-н Бакстер. - И жене
моей они по вкусу. Все лучше, чем лысина! - Он сделал большой глоток из
чашки с кофе. - Да и мне интересно перебирать перышки супруги. Все-таки хоть
какое-то чувство новизны!
- Скажите, ваше преосвященство, что нам нужно делать в этой ситуации? -
спросил Контата, закрываясь зеленой гардиной от улицы. - Мы нуждаемся в
вашем совете.
Митрополит Ловохишвили позвякивал четками и, казалось, не слышал вопроса
губернатора. Он сидел, склонив голову, уткнувшись густой бородой в колени, -
этакий мыслитель, - и присутствующие подумали, что наместник Папы отыскал
выход в сложном лабиринте и сейчас возглаголет истину.
- На все воля Божья! - рек митрополит. - Отдадимся промыслу Божьему и
потечем в потоке его воли. Река всегда впадает в еще большую реку, а та в
свою очередь оплодотворяет своими водами океан!
После высказывания Ловохишвили все присутствующие притихли. Сам
митрополит с удвоенной силой защелкал четками.
- Знаете, - не выдержал г-н Бакстер, - иногда кто-нибудь скажет
что-нибудь эдакое, умное, так что оскомина на зубах, как будто лимон целиком
сожрал! И в харю хочется такому умнику дать!..
- Все!!! - вскричал митрополит, вскакивая со своего места. - Больше я не
могу этого терпеть! - И принял боксерскую стойку. - В харю мне хотите дать?!
Извольте попробовать!
Господин Бакстер тоже вскочил со своего кресла, но его полная фигура на
взгляд проигрывала внушительной конституции Ловохишвили.
- Нуте-с! - шипел наместник Божий. - Вот моя харя! Дайте по ней! Ну же!..
- Как-то рука не поднимается бить попа! - ответствовал г-н Бакстер,
отступая к окну. - Вот когда Папа Римский даст вам пинка под зад!..
- Это я поп!!! - заорал в бешенстве митрополит. - Да я тебе, жирный
ублюдок, все перья повыщипываю! - И, раскинув руки, стал надвигаться на
противника.
- Давай-давай! - подзуживал Бакстер, готовясь провести борцовский прием,
виденный им когда-то в заезжем цирке. - А я воткну твои перья тебе же в зад!
Все остальные члены городского совета с огромным интересом наблюдали, чем
кончится этот долгожданный поединок. Лишь губернатор Контата, сознавая свою
ответственность перед судьбами мирскими, решительно шагнул на середину залы,
вставая между коллегами.
- Прекратите! - оглушительно сказал он, так что зазвенели хрусталем
подвески на люстре. - Всем сесть!
- Ну уж нет! - процедил сквозь зубы митрополит. - Сначала дело закончим,
а потом уже сядем!
И вот на этом самом интересном месте дверь в залу неожиданно открылась и
в нее вбежал запыхавшийся юноша-курьер.
- Там это!.. Там кур!.. - никак не мог выговорить курьер. - Ух!..
- Что там? - переспросил губернатор. - Вы что врываетесь во время
заседания?
Вы в своем уме?!
- Да там!.. Там такое!..
- Говорите яснее, черт побери!
- Там кур уничтожают! - сформулировал наконец юноша.
- То есть как уничтожают?!
- А так!.. Убивают их по всему городу! Головы отрывают! Жгут огнем и
автомобилями давят!
- Вот это да! - протянул г-н Персик.
- Бунт, что ли? - спросил г-н Туманян.
- Ага! - радостно подтвердил курьер. - Народный бунт!
- Проваливайте отсюда! - заорал Ерофей Контата.
- Что? - не понял юноша.
- Вон отсюда! - завопил губернатор.
В ту же секунду курьер исчез. Митрополит Ловохишвили и г-н Бакстер
расселись по своим местам. Все члены городского совета выглядели
удрученными.
- Вот и выход из сложившейся ситуации, - подвел черту г-н Мясников. -
Жизнь сама ответила на наш вопрос.
- Кстати, господа! - вспомнил митрополит. - Новый урожай синих яблочек!
Отец Гаврон дарует, - и достал из-под кресла корзинку. - Не изволите
попробовать?
Ловохишвили не поленился обнести присутствующих фруктами, не обойдя своим
вниманием и г-на Бакстера.
Члены городского совета захрустели дарами природы.
- Что будем делать? - поинтересовался Контата.
- Армия? - предложил г-н Туманян.
- Против своего народа? - спросил г-н Мясников.
- Не выход, - подтвердил губернатор.
- Полиция! Народные дружины! - затараторил г-н Персик. - Пресечь
беззаконие!
Немедленно!
Ерофей Контата снял с телефонного аппарата рожок и попросил телефонистку
связать его с шерифом.
Иван Фредович Лапа разъяснил, что волнения происходят по всему городу, но
полиция принимает повсеместно меры.
- Меры эффективны? - спросил губернатор.
- Мы делаем все возможное! - ответствовал шериф. - Но народ разъярен, и
ему нужно куда-то девать свою ярость!
- Спросите его, - зашептал г-н Персик. - Как там наши предприятия?
- А как ситуация на - климовском" поле? - поинтересовался г-н Контата.
- В этом районе все спокойно.
- Ну и слава Богу.
- Мы выслали в районы производства усиленные наряды полиции и народной
дружины.
- От лица всего городского совета вам большое спасибо!
- Да не за что! - отмахнулся шериф Лапа. - Это моя прямая обязанность. Я,
с вашего позволения, отключаюсь. Ситуация требует моего постоянного
контроля.
- Да-да, конечно!..
Ерофей Контата повесил рожок на рычаг и вновь подошел к окну.
- Итак, господа, пока нашему бизнесу ничего не угрожает! Но кто знает,
как ситуация будет разворачиваться дальше!
Губернатор бросил яблочный огрызок в урну, тогда как г-н Персик обсасывал
свой с особой тщательностью, сплевывая лишь косточки.
- Как сладок плод любви! - проговорил он возвышенно. - Бедный отец
Гаврон!..
Он что, так и не знал женщины в своей жизни?
- Он истинный монах! - с чувством произнес митрополит.
- Надо охранять производство! - сказал г-н Персик. - Иначе мы останемся с
голым задом!
- Вам к этому не привыкать! - ответил предводителю мещанства г-н
Мясников. - Хотя ситуация и вправду очень опасная! - И почесал свой затылок.
- От этих проклятых перьев голова чешется!
Все дружно почесались, заразившись примером г-на Мясникова.
- Ишь ты!.. А у меня перышко вылезло! - удивился Ловохишвили, держа перед
своим носом куриное перо. - А раньше сколько ни дергал!..
- Смотрите-ка! - обратился к губернатору г-н Туманян. - У вас на пиджаке
тоже перья лежат! - Он скосил глаза на свой сюртук. - И у меня тоже!
Г-н Бакстер, поглядев на коллег, с каким-то воодушевлением ухватился за
свой затылок и с отчаянием дернул себя за волосы.
- Ой! - вскрикнул он, разглядывая зажатые в руке волосы вместе с пучком
перьев. - Вырвались! Все вырвались!
В последующие десять минут члены городского совета с особой тщательностью
ощипывали себя, разбрасывая вокруг птичью гадость, которая, медленно
кружась, падала на персидский ковер.
- Это Гавроновы яблоки! - молвил митрополит Ловохишвили. - Это яблочки
нам помогли!.. Вот вам и лекарство от куриной болезни!
- Немедленно раздать всему населению синие яблоки! - вскричал Ерофей
Контата.
- Сей же час!
- Ага, как же! - потряс бородой митрополит. - Яблок-то всего одно дерево,
да и то половину съели!
- Как одно дерево!
- Да так. Выросло одно, с него и питаемся по осени!
- Господи, да что же это такое! - схватился за голову губернатор. - Так
пусть отец Гаврон засаживает этими яблоками целый сад! Да что там сад, поле!
- И что дальше?.. Ну, засадит он, а плодоносить деревья начнут не раньше
чем через три года. А за три года, знаете, сколько воды утечет!..
- Господи, что же делать! Казалось бы - вот он выход, ан нет, сквозь
пальцы выскользнул!
- А не надо, не надо этому печалиться! - с какой-то внутренней радостью
заявил г-н Персик. - Нам повезло! И этому надо радоваться!.. Что поделаешь,
