человек. Это частично реконструированный человек, с искусственной
пищеварительно-регуляционной системой, допускающей приспособление к
различным космическим средам. Однако он реконструирован не
микроскопически; иначе говоря, живые клетки продолжают оставаться основным
строительным материалом его тела; кроме того, разумеется, изменения его
организации не могут передаваться потомству (не наследуются). Надо
полагать, что "киборгизацию" удалось бы дополнить переделкой биохимизма.
Так, например, весьма желательно сделать организм независимым от
непрерывной подачи кислорода. Но это уже путь к той "биохимической
революции", о которой мы говорили выше. Впрочем, для того чтобы
сравнительно долго обходиться без доступа воздуха, вовсе не обязательно
искать вещества, аккумулирующие кислород эффективнее гемоглобина. Киты
могут находиться под водой более часа, что является результатом не только
увеличения емкости легких. Они имеют специально развитые для этого системы
органов. Поэтому и "у кита" можно было бы в случае надобности
позаимствовать элементы требуемой переделки.
Мы ничего не говорили о том, желательна киборгизация или нет.
Упоминаем мы о ней, лишь чтобы показать, что проблемы этого рода вообще
рассматриваются специалистами. Следует, однако, заметить, что в наши дни
подобный проект, вероятнее всего, не удалось бы реализовать. И не только
по соображениям врачебной этики, но и из-за ничтожного шанса на выживание
при столь массированном хирургическом вмешательстве и замене столь
жизненно важных органов разными "осмотическими насосами". И это несмотря
на то, что по существу проект довольно "консервативен".
Наиболее уязвим для критики не состав предлагаемых операций, а их
конечный результат. Киборг вопреки тому, что может показаться на первый
взгляд, вовсе не является человеком более универсальным, чем "сушествующая
модель". Киборг - это "космический вариант", предназначенный вовсе не для
всех небесных тел, но скорее всего для тех, которые напоминают Луну или
Марс. Итак, довольно жестокие процедуры дают на деле результат, ничтожный
в смысле универсализма адаптивности. Наибольший протест вызывает, однако,
сама концепция "дегенерализации" человека, то есть формирования различных
человеческих типов более или менее по образу и подобию специализации
муравьев. Может быть, эти аналогии не приходили на ум проектировщикам,
однако они напрашиваются, даже если подходить к проекту без всякой
предубежденности. Находиться в состоянии гибернации можно и без
осмотических насосов; подобно этому можно снабдить космонавта рядом
микроприставок (автоматических или же управляемых им самим) для введения в
его организм соответствующих препаратов. А уж это отсутствие рта у киборга
кажется мне эффектом, предназначенным скорее для широкой публики, чем для
специалистов-биологов. Я не могу не признать, что в области таких или
подобных им переделок легче ограничиться общими словами о будущей их
необходимости, чем предлагать хотя бы технически и нереальные сегодня, но
конструкторски убедительные усовершенствования. Ведь пока промышленная
химия безнадежно отстает от биохимии организмов, а молекулярная техника
вместе с ее приложениями к переносу информации еще находится в пеленках по
сравнению с молекулярной технологией организмов. Однако те средства, за
которые Эволюция хваталась, если так можно выразиться, скорее "от
отчаяния", чем за неимением выбора, стесненная в силу объективных причин
"холодной технологией" и весьма узким составом элементов (практически она
пользовалась только углеродом, водородом, кислородом, серой, азотом,
фосфором и следами железа, кобальта и других металлов), не могут
представлять собой высших достижений в области конструирования гомеостатов
в масштабах всего космоса. Когда синтез химических соединений, теория
информации, общая теория систем продвинутся далеко вперед, человеческое
тело окажется наименее совершенным элементом такого мира. Человеческое
знание превзойдет биологическое - знание, накопленное в живых организмах.
Тогда планы, почитаемые ныне за поклеп на совершенство эволюционных
решений, будут реализованы.
[ Титульный лист ]
[ Содержание ]
<= Глава восьмая (i) ]
[ Глава восьмая (k) =>
Станислав ЛЕМ
СУММА ТЕХНОЛОГИИ
[ Титульный лист ]
[ Содержание ]
<= Глава восьмая (j) ]
[ Глава восьмая (l) =>
ГЛАВА ВОСЬМАЯ
ПАСКВИЛЬ НА ЭВОЛЮЦИЮ
(k) АВТОЭВОЛЮЦИОННАЯ МАШИНА
Поскольку возможность перестройки человека представляется нам чем-то
чудовищным, мы склонны полагать, что чудовищными должны быть и применяемые
для этого технические процедуры. Хирургия мозга, зародыши, выращиваемые в
"колбах" и развивающиеся под контролем "генетической техники", - вот
картины, которые рисует нам фантастическая литература. На самом же деле
процедуры могут быть совсем незаметными. Уже несколько лет в США работают
(немногочисленные пока) цифровые машины, запрограммированные для подбора
супружеских пар. "Машинная сваха" подбирает пары из лиц, наиболее
соответствующих друг другу в физическом и умственном отношении. По скудным
пока данным прочность брачных союзов, заключенных с помощью машины,
примерно в два раза выше, чем прочность обычных браков, В последние годы в
США снизился средний возраст лиц, вступающих в брак, и 50% браков
расторгается в течение первых 5 лет. Отсюда - множество разведенных
"двадцатилетков" и детей, лишенных нормального родительского ухода. Пока
что не найден способ заменять чем-либо семейную форму воспитания, ибо
проблема - не только в средствах на содержание соответствующих институтов
(детских домов). Родительские чувства не имеют замены, а раннее и
продолжительное их отсутствие приводит не только к отрицательным
воспоминаниям о детстве, но и к необратимым иногда дефектам в так
называемой "высшей эмоциональной сфере". Так выглядит дело в настоящее
время. Люди образуют пары случайным методом, который можно было бы назвать
броуновским, так как соединяются они после некоторого числа мимолетных
контактов, встретив, наконец, "настоящего" партнера (о чем, казалось бы,
должно свидетельствовать взаимное влечение). Но такое узнавание как раз и
является достаточно случайным (коль скоро в 50% случаев оно оказывается
ошибочным). "Машинная сваха" изменяет это положение. Соответствующие
исследования снабжают машину данными о психосоматических признаках
кандидатов, после чего она подбирает пары из лиц, оптимально подходящих
друг другу. Машина не ликвидирует свободы выбора, так как она представляет
не единственного кандидата. Действуя вероятностным методом, она предлагает
выбор в пределах отобранной группы, заключенной в доверительном интервале.
Такие группы машина может отбирать среди миллионов людей, тогда как
индивидуум, поступая традиционно, "случайным методом", может встретить в
жизни самое большее несколько сот потенциальных супругов. Итак, машина
реализует по существу древний миф о мужчинах и женщинах, предназначенных
друг для друга, но напрасно друг друга ищущих 1. Дело только за тем, чтобы
общественное мнение хорошо усвоило этот факт. Правда, это аргументы только
рациональные. Машина расширяет возможности выбора, но делает это
опосредованно, через голову индивидуума, лишая его права на ошибки и
страдания и вообще на всякие невзгоды совместной жизни. Но ведь кто-то
может как раз жаждать таких невзгод или по меньшей мере желает иметь право
на риск. Господствует, правда, убеждение, что брак заключают для того,
чтобы в нем состоять, но, быть может, кто-то предпочитает выбрать партнера
легкомысленно и пройти с ним через все перипетии с фатальным финалом, чем
жить "долго и счастливо" в гармоничном супружеском союзе. Однако при
массовом усреднении польза от подбора супругов с позиции "лучшего знания",
каким располагает машина, столь преобладает над недостатками такого
подбора, что подобная практика имеет значительные шансы на
распространение. Когда эта практика станет культурной нормой, брак,
отвергаемый машинной свахой, будет, возможно, чем-то вроде запретного и
потому манящего плода, а общество окружит его атмосферой, похожей на ту,
какая раньше сопутствовала, например, мезальянсам. Впрочем, может
случиться, что подобный "отчаянный шаг" будут считать в некоторых кругах
"проявлением особого мужества", прямым "провоцированием опасности".
Применение "машинных свах" может иметь очень серьезные последствия
для нашего вида. Когда индивидуальные генотипы будут расшифрованы и
введены наряду с установленными "личными психосоматическими профилями" в
машинную память, задачей "свахи" станет подбор не только лиц, но и
генотипов. Отбор будет, таким образом, двухступенчатым. Сначала машина
выделит класс партнеров, подходящих друг другу психосоматически, а затем
произведет отсев второй ступени, отбрасывая кандидатов, которые с
существенной вероятностью могли бы произвести на свет детей по некоторым
соображениям нежелательных, например неполноценных (такой отсев мы без
всяких возражений одобряем) либо обладающих низкими умственными
способностями или психически неуравновешенных (что уже вызывает, по
крайней мере сегодня, некоторые возражения). Такая процедура
представляется желательной для стабилизации и защиты наследственного
вещества нашего вида, особенно в эпоху, когда в цивилизационной среде
возрастает концентрация мутагенов. От стабилизирования генотипов популяции
недалеко до управления их дальнейшим развитием. Мы вступаем здесь в сферу
такого планируемого воздействия, которое означает уже плавный переход к
управлению эволюцией вида. Ибо подбирать генотипы к генотипам - это все
равно что управлять эволюцией вида. Подобная техника представляется
наименее радикальной, поскольку она, по существу, незаметна. Но именно
поэтому она и создает щекотливую моральную проблему. Согласно канонам
нашей культуры, общество должно быть осведомлено обо всех важных
переменах, а ведь именно такой переменой был бы, скажем, некий
"тысячелетний автоэволюционный план". Однако осведомлять, не приводя при
этом аргументов, значит навязывать планы, а не убеждать в необходимости их
реализации. Но аргументы могут должным образом понять только лица,
обладающие широкими познаниями в области медицины, теории эволюции,
антропологии и популяционной генетики. Другая особенность такой техники
состоит в том, что эффективность ее зависит от того, к каким признакам
организма ее применяют. Сравнительно легко, например, распространять
высокие умственные способности как естественный видовой признак, хотя и не
столь часто встречаемый, как было бы желательно. Это имело бы огромное
значение в эпоху умственного соревнования людей и машин. Труднее всего
было бы достичь указанным методом глубоких изменений в структуре
организма. О каких изменениях может идти речь? По мнению некоторых
исследователей (таких, например, как Дарт), мы "наследственно обременены",
а точнее, отличаемся асимметрией стремлений к "злу" и "добру" из-за того,
что наши предки три четверти миллиона лет практиковали каннибализм, причем
не как исключение - перед лицом голодной смерти (так поступают
"обыкновенные" хищники), - а как правило. Об этом было известно уже
довольно давно, но сейчас каннибализм признают иногда творческим фактором
