светлейшего сюзерена, с которых Пульг еще не получил положенный процент.
Он рассчитал время таким образом, чтобы слух этот вернулся к нему по не
вызывающим ни малейших подозрений каналам сразу после того, как он вместе
с четырьмя вооруженными головорезами отправится к Иссеку Кувшинному.
К слову следует отметить, что казначей Аарта действительно попал в
финансовые затруднения и действительно нанял черный одномачтовик. Это
доказывает не только то, что для своих фальшивок Мышелов пользовался
вполне доброкачественным материалом, но и то, что по меркам
землевладельцев и банкиров Бвадрес сделал вполне солидный выбор, когда
подыскивал храм для Иссека - то ли случайно, то ли благодаря какой-то
странной сметке, уживавшейся у него со старческим упрямством.
Мышелов не смог взять с собой весь свой экспедиционный корпус,
поскольку Бвадреса следовало спасти от Башарата. Однако он мог разделить
его, зная почти наверняка, что Пульг сочтет выбранную им стратегию
наилучшей. Троих своих громил он отправил к Бвадресу с твердым
наставлением призвать его к ответу, а сам с минимальной охраной бросился
на перехват казначея, якобы ударившегося в бега с несметными сокровищами.
Конечно, Мышелов мог и сам отправиться на вразумление Бвадреса,
однако в этом случае ему пришлось бы лично одолеть Фафхрда, а может, и
потерпеть от него поражение, и хотя Мышелов собирался сделать для друга
все возможное, он тем не менее хотел сделать чуть больше (как ему
казалось) для собственной безопасности.
Кое-кто - об этом мы уже говорили - может подумать, что, сложив таким
образом с себя ответственность, Мышелов бросал своего приятеля на съедение
волкам. Но не следует забывать, что Мышелов неплохо знал Фафхрда.
Трое громил, которые не знали Фафхрда (потому-то Мышелов именно их и
отобрал), очень обрадовались такому повороту событий. Самостоятельное
задание всегда означало шанс показать себя с наилучшей стороны, а
следовательно, быть может, и выдвинуться. Они дождались ближайшего
перерыва между службами, когда началась неизбежная толчея. Один из них, с
небольшим топориком за поясом, направился прямо к Бвадресу, стоявшему
перед бочонком, который святой человек использовал в качестве алтаря и
прикрыл с этой целью священным мешком из-под чеснока. Другой вытащил меч и
принялся угрожать им Фафхрду, держась, впрочем, на разумном расстоянии от
гиганта и пристально за ним наблюдая. Третий, действуя в развязной манере
содержателя публичного дома, начал громогласно увещевать толпу, не спуская
с нее внимательного взгляда. Жители Ланкмара настолько привержены
традициям, что невозможно даже представить, чтобы они вмешались в столь
законные действия, как вымогательство, причем производимое вымогателем
номер один, - вмешались, даже желая защитить любимейшего
священнослужителя, однако всегда можно наткнуться на какого-нибудь
иностранца или сумасшедшего, хотя в Ланкмаре даже сумасшедшие обычно чтут
традиции.
Самого критического момента никто не увидел: глаза прихожан были
прикованы к первому молодчику, который, слегка придушив Бвадреса одной
рукой, указывал зажатым в другой руке топором на бочонок. Раздался
какой-то лязг, и вслед за ним последовал удивленный возглас. Второй
громила, бросившийся было на Фафхрда, выронил меч и тряс рукой, словно
сильно ударил ее обо что-то. Фафхрд неторопливо поднял его за
оттопырившуюся на спине куртку, двумя гигантскими шагами подошел к первому
головорезу и, выбив у него из руки топор, поднял в воздух точно таким же
манером.
Зрелище было внушительное: рослый длиннобородый служка с ввалившимися
щеками, одетый в длинную власяницу из некрашеной верблюжьей шерсти
(недавний подарок некоей почитательницы), стоял на широко расставленных,
чуть согнутых в коленях ногах и держал в каждой руке по корчащемуся
молодчику.
Но при всей своей внушительности поза Северянина оказалась как нельзя
более удачной для третьего громилы, который, мгновенно обнажив меч и с
улыбкой по-циркачески сделав публика ручкой, нанес удар прямо в вершину
тупого угла, образованного ногами Фафхрда.
От такого коварства толпа вздрогнула и завизжала.
Послышался приглушенный стук. Третий молодчик тоже выронил из руки
меч. Не меняя позиции, Фафхрд с гулким звоном стукнул своих громил лбами.
Затем, двигаясь все так же размеренно, он развел руки и швырнул обоих
потерявших сознание молодчиков прямо в толпу. После этого сделал
неторопливый шаг вперед, поднял третьего головореза за промежность и
загривок и тоже закинул его в толпу, но уже гораздо дальше, так что тот
рухнул на головы двух приспешников Башарата, с большим интересом
наблюдавших за происходящим.
После абсолютного молчания, длившегося три удара сердца, разразился
шквал оваций. Да, ланкмарцы были привержены традициям и считали вполне
естественным, что вымогатели вымогают, однако решили, что делать чудеса -
вполне в характере странного служки, а порукоплескать хорошему
представлению они всегда были рады.
Бвадрес, потирая горло и дыша еще с некоторым трудом, радостно
улыбнулся, и, когда Фафхрд наконец ответил на овацию, сев на булыжники,
скрестив ноги и наклонив голову, старый жрец немедленно начал очередную
проповедь и еще более наэлектризовал публику, несколько раз намекнув, что
Иссек готовится низойти с небесных высот в Ланкмар. Удачную расправу его
последователя с тремя злодеями Бвадрес приписал тому, что Иссек вдохнул в
Северянина свою мощь, как бы предвещая тем самым приближающееся
перевоплощение божества.
Самым значительным последствием победы голубей над ястребами явилось
небольшое совещание в заднем помещении "Серебряного Угря", где Пульг
сперва горячо похвалил, а потом жестоко отчитал Серого Мышелова.
Похвалил он Мышелова за то, что тому удалось перехватить казначея
Аарта, который, как выяснилось, действительно взошел было на борт черного
одномачтовика, но не затем, чтобы сбежать из Ланкмара, а всего лишь
намереваясь провести уик-энд на воде с несколькими весьма шумными
товарищами и некоей Айлалой, верховной жрицей богини того же наименования.
Тем не менее он действительно захватил с собой несколько алтарных
украшений, инкрустированных черным жемчугом, - по-видимому, как подарок
верховной жрице, - которые Мышелов и конфисковал, после чего пожелал
святой компании отличного отдыха и самых изысканных наслаждений. Пульг
счел, что добыча Мышелова примерно вдвое превосходит по стоимости
причитающуюся ему долю, и решил, что эта сумма вполне искупает
недобросовестность казначея в части соблюдения сроков платежей.
А отчитал он Мышелова за то, что тот не предупредил трех головорезов
относительно Фафхрда и лично не проинструктировал их, как следует
действовать против Северянина.
- Это твои ребята, сынок, по их работе я сужу о тебе, - заявил Пульг
отечески назидательным тоном. - Раз они споткнулись, значит, по-моему,
виноват ты. Ты хорошо знаешь этого Северянина, сынок, и должен был научить
их всем его трюкам. Главную задачу ты решил превосходно, но оступился на
очень важной детали. Мои заместители должны быть хорошими стратегами, но
при этом обладать и безупречной тактикой.
Мышелов понурил голову.
- Вы же когда-то дружили с Северянином, - продолжал Пульг. Он
облокотился о выщербленный стол и оттопырил нижнюю губу. - Может, ты до
сих пор питаешь к нему слабость - а, сынок?
Мышелов нахмурился, раздул ноздри и медленно покачал головой.
Пульг задумчиво поскреб нос и сказал:
- Итак, мы отправляемся туда завтра вечером. Нужно примерно наказать
Бвадреса, чтобы другим неповадно было. Я предлагаю, чтобы Грилли прежде
всего покалечил Северянина. Убивать его не следует - ведь именно он
зарабатывает деньги. Но если перерезать ему ахилловы сухожилия, он сможет
ползать на руках и коленях и будет даже сильнее привлекать публику. Что ты
об этом думаешь?
На несколько мгновений Мышелов задумчиво прищурил глаза, а потом
отважно бросил:
- Не пойдет. С сожалением должен признать, что в бою этот Северянин
порой откалывает такое, что даже я не всегда мог бы с ним справиться, -
всякие дикие штуки, которых не может предугадать ни один цивилизованный
человек. Конечно, быть может, Грилли его и одолеет - а если нет? Я бы
поставил вот на что - вы можете подумать, что я все еще питаю к парню
слабость, но это моя самая надежная ставка: давайте я на закате напою его.
Вусмерть. Тогда уж он точно нам не помешает.
- А ты уверен, что у тебя получится, сынок? - проворчал Пульг. -
Говорят, он завязал с выпивкой. К тому же парень не отходит от Бвадреса ни
на шаг.
- Ничего, отойдет, я это устрою, - успокоил шефа Мышелов. - И
благодаря этому мы будем уверены, что он сможет и дальше прислуживать
Бвадресу. Кто знает, что может случиться в бою? Хочешь лишь подрезать
человеку поджилки, а в результате втыкаешь ему нож в глотку.
Пульг покачал головой:
- А когда наши сборщики снова придут к нему, он опять ввяжется с ними
в драку? Нельзя же всякий раз поить его. Слишком хлопотно, да и ненадежно.
- А этого делать не придется, - убежденно проговорил Мышелов. - Как
только Бвадрес начнет платить. Северянин от него уйдет.
Пульг снова покачал головой и возразил:
- Это только твои догадки, сынок. Ты парень сметливый, но все равно
это лишь догадки. Я хочу покончить с этим раз и навсегда, чтоб другим
неповадно было. Не забывай, сынок, что завтрашнее представление мы на
самом деле организуем для Башарата. Могу поспорить, он будет там, хотя и в
последнем ряду... Кстати, ты слышал, что Северянин оглоушил двух его
ребят? Мне это понравилось. - Пульг широко улыбнулся и тут же снова стал
серьезным. - Так что сделаем по-моему, лады? Грилли парень надежный.
Мышелов с кислой миной пожал плечами:
- Как скажете. Правда, искалеченные северяне иногда кончают с собой.
Не думаю, что так поступит и наш, хотя и может. Но даже если допустить
такое, то четыре шанса из пяти, что ваш план сработает. Четыре из пяти.
Пульг сердито нахмурился и вперился своими свинячьими покрасневшими
глазками в Мышелова.
- Так ты точно сможешь напоить его, сынок? - наконец проговорил он. -
Пять из пяти?
- Смогу, - заверил Мышелов. Он уже придумал еще с полдюжины доводов в
защиту своего плана, но решил придержать их про запас. Он даже не добавил:
"Шесть из шести", как намеревался. Мышелов быстро набирался ума-разума.
Внезапно Пульг откинулся на спинку стула и рассмеялся, давая понять,
что деловая часть встречи закончена. Ущипнув стоявшую рядом с ним
обнаженную девицу, он приказал:
- Вина! Да не этих сладеньких помоев, что я держу для клиентов, -
разве Зиззи тебя не предупредил? - а настоящего вина, что хранится за
зеленым идолом. Давай-ка, сынок, пропустим по кубку, а потом ты расскажешь
мне немного об этом Иссеке. Он мне любопытен. Мне все они любопытны. - Он
махнул рукой в сторону стоявшего у края стола резного походного сундука,
на полках которого поблескивало множество религиозных сувениров. Потом
нахмурился, но совсем не так, как в первый раз. - В мире есть много вещей,
которых мы не можем постигнуть, - сентенциозно заявил он. - Ты знаешь это,
сынок? - Великий человек покачал головой, и тоже не так, как раньше. Он
быстро впадал в метафизическое настроение. - Иногда я просто удивляюсь. Мы
с тобой, сынок, знаем, что это все, - он снова махнул рукой в сторону
сундука, - игрушки. Но чувства, которые питает к ним человек... они ведь
