заться от своей стати и потенции в обмен на должности и более высокое
социальное положение. Тем не менее она постоянно встречала их при дворе
короля Хотата. Некоторые из них, родившись "имуществом", становились от-
пущенниками и добивались значительных постов в структуре государственной
власти. К примеру, евнух Таяндан, дворцовый мажордом, подчинялся только
королю и главенствовал над Советом. Совет состоял из хозяев различных
рангов и сословий, но касту жрецов в нем представляли только туалиты.
Камье поклонялись теперь лишь рабы, хотя первоначально он был главой бо-
жественного пантеона Гатаи. Век назад, когда к власти пришли туалиты,
религию предков предали запрету и забвению.
Если бы Солли спросили, что ей больше всего не нравится в этом мире,
кроме рабства и махрового патриархата, она остановилась бы на религии.
Песни о Туал Милосердной были такими же прекрасными, как ее статуи и ог-
ромные храмы в Вое Део. И "Аркамье" казалось доброй и трогательной исто-
рией, хотя и немного раздутой. Но откуда тогда брались эти самодо-
вольные, нетерпимые и глупые жрецы? Откуда появлялись их отвратительные
доктрины, которые оправдывали любую жестокость, совершенную во имя веры?
Иногда она даже спрашивала себя: а что может нравиться на Уэреле свобо-
долюбивому человеку?
И всегда отвечала: я люблю этот мир! Я люблю это странное и яркое
солнце, куски распадающейся луны, огромные горы, которые сияют как ледя-
ные стены, и людей - людей, с черными глазами без белков, похожими на
глаза животных, глазами из темного стекла, из темной воды, таинственными
и притягательными? Я люблю этих людей. Я хочу узнать их ближе. Я хочу
дотянуться до их сердец!
Однако ей пришлось признать, что руководители посольства оказались
правы в одном: жизнь женщины на Уэреле неимоверно трудна. Она нигде не
чувствовала себя на своем месте. Обладая независимостью и высоким об-
щественным положением, Солли воплощала для гатайцев возмутительное про-
тиворечие: ведь настоящие женщины сидели по домам и носа оттуда не пока-
зывали. Только рабыни ходили по улицам, встречались с посторонними
людьми и трудились на общественных работах. Она вела себя как служанка и
совершенно не походила на собственницу. Тем не менее к ней относились с
величайшим уважением. Она была посланницей желанного союза Экумены, к
которому хотела присоединиться гатайская знать. Вот почему ее боялись
обидеть. Вот почему официальные лица, бизнесмены и придворные, с которы-
ми она обсуждала дела Экумены, обходились с ней как с равной, то есть
как с мужчиной.
Это притворство никогда не бывало полным и часто легко нарушалось.
Старик король прилежно ощупывал Солли и каждый раз оправдывался тем, что
ошибочно принял ее за одну из своих постельных грелок. Однажды в не-
большой полемике она возразила лорду Гатуйо, и тот с минуту смотрел на
нее такими изумленными глазами, словно с ним заговорил его комнатный
башмак. Конечно, в тот миг он думал о ней как о женщине. Но в общем-то
бесполые отношения приносили неплохие плоды и позволяли ей работать в
этом женоненавистническом обществе.
Солли начала приспосабливаться к игре и с помощью своей служанки при-
думывала наряды, которые почти во всем напоминали одежду гатайских бос-
сов. Она специально избегала женственных линий и стремилась воссоздать
мужской силуэт. Реве оказалась умелой и искусной портнихой. Яркие, тяже-
лые и тугие брюки были не только приличными, но и практичными, а вышитые
жакеты вместе с роскошным внешним видом дарили благодатное тепло. Такая
одежда даже нравилась Солли. Однако в общении с мужчинами она все чаще
чувствовала себя бесполым существом и огорчалась, когда люди принимали
ее за некое подобие евнуха. Вот почему ей так хотелось пообщаться с га-
тайскими женщинами.
Она попыталась встретиться с аристократками через их мужей, но на-
толкнулась на стену вежливости без дверей и щелочек. Какая прекрасная
идея, говорили ей. Мы обязательно устроим такой визит, когда погода ста-
нет лучше! Как я польщен подобной честью! Ах, вы хотите принять у себя
леди Майойо и ее дочерей? Вот только жаль, что мои провинциальные глу-
пышки так непростительно застенчивы. Я прошу прощения и умоляю понять
меня? О да! Конечно, конечно! Прогулка по внутреннему саду! Но лучше не
сейчас. Лоза еще не зацвела! Давайте подождем до весны.
Ей не с кем было поговорить до тех самых пор, пока она не встретила
макила Батикама.
Гастролирующая труппа из Вое Део стала театральным событием года.
Лишь немногие артисты приезжали с концертами в маленькую горную столицу
Гатаи. В основном это были храмовые танцоры - исключительно мужчины -
или посредственные актеры со слащавыми постановками, которые анонсирова-
лись в афишах как лучшие драмы Уэрела. Солли упорно ходила на эти сырые
пьесы, надеясь уловить в них намек на "домашнюю жизнь" местных женщин.
Но ей уже претили истеричные девы, падавшие в обморок от любви, пока их
упрямые герои-придурки умирали в великих битвах. Они все как один похо-
дили на "майора", и Туал Милосердная спускалась к ним с небес, чтобы с
улыбкой принять их смерть. Ее глаза слегка косили, и выкрашенные белки
выдавались за знак божественности.
Солли заметила, что мужчины Уэрела никогда не смотрели этих драм по
телесети. Теперь она знала причину подобного пренебрежения. Однако прие-
мы во дворце и вечеринки, которые устраивали в ее честь хозяева и боссы,
оказались довольно скучными развлечениями: всегда и везде одни мужчины!
Очевидно, им запретили приводить рабынь для забав на те мероприятия, где
присутствовала посланница. Солли не смела флиртовать со стройными кра-
савцами, поскольку это напомнило бы им о том, что она простая женщина,
которая ведет себя совершенно не так, как подобает леди. Одним словом,
ее восторг первых дней уже сошел на нет, когда в Гатаи приехала труппа
макилов.
Солли спросила у Сана, своего надежного и учтивого гида, не нарушит
ли она каких-либо обычаев, посетив постановку макилов. Тот смущенно по-
кашлял, немного помялся и наконец с елейной деликатностью дал понять,
что все будет нормально, если она оденется как мужчина.
- Как вы знаете, наши женщины не появляются на публике. Но иногда им
тоже хочется посмотреть какое-нибудь представление. К примеру, леди Ама-
тай ходит с мужем в театр, одевшись в его военную форму. Это известно
всем, однако никто ничего не говорит. А вам, такой значительной и важной
персоне, тем более нечего бояться. Никто и слова не скажет. Все будет
чинно и прилично. К тому же мы с регой составим вам компанию. Просто как
друзья, понимаете? Три хороших приятеля забрели посмотреть представле-
ние. Ну как? Годится?
- Годится, - покорно ответила она. - Мне даже будет веселее!
Это неплохая цена, подумала Солли, за возможность увидеть макилов. Их
никогда не показывали по телесети. Как резонно сообщил Сан, некоторые
представления макилов имели непристойное содержание и правительство не
хотело смущать юных Дев, смотревших развлекательные телепрограммы. Такие
выступления проводились только в театрах. Клоуны, танцоры и проститутки,
актеры, музыканты и макилы образовывали особый подкласс "имущества", ко-
торое никому особо не принадлежало. Корпорация развлечений скупала у
собственников талантливых мальчиков-рабов, обучала подростков и опекала
их на протяжении всей жизни, получая при этом неплохую прибыль.
Солли и двое мужчин отправились в театр, который находился за шесть
или семь улиц. Она забыла, что макилы были трансвеститами. Она не вспом-
нила об этом даже тогда, когда увидела их на сцене. Стройные юноши носи-
лись в страстном танце, кружились и взлетали вверх в мятежных прыжках,
напоминая силой и грацией больших свободных птиц. Она смотрела на них,
ни о чем не думая, увлеченная красотой и подлинным искусством. Но музыка
вдруг изменилась, и на сцену вышли клоуны: один, черный как ночь, оли-
цетворял собственника, а другой был одет в цветастую юбку с длинным
шлейфом. Он томно сжимал фантастически большие, торчащие груди, украшен-
ные блестками, и напевал высоким тонким и дрожащим голосом:
"Ах, не насилуйте меня, пожалуйста, добрый хозяин. О, нет-нет, прошу
вас! Только не сейчас!" И тогда по ходу действия, давясь от хохота и
смущенно прикрывая ладонями лицо, Солли вспомнила, что это были за муж-
чины. Но затем на сцене появился Батикам и начал читать удивительно
прекрасный, щемящий душу монолог. К тому времени когда он закончил свой
звездный выход, Солли стала его поклонницей.
- Я хочу увидеться с ним, - сказала она Сану в антракте. - Я хочу по-
говорить с Батикамом.
Гид вежливо улыбнулся и лукаво закусил губу, показывая, что за не-
большую сумму он может устроить такую встречу. Но "майор", как всегда,
был начеку. Прямой и чопорный, словно большая дубина, он медленно раз-
вернулся на каблуках и посмотрел на Сана. Выражение лица гида тут же из-
менилось.
Солли почувствовала гнев. Если бы ее предложение шло вразрез с каки-
ми-то правилами, Сан намекнул бы ей об этом или ответил вежливым отка-
зом. Напыщенный "майор", приставленный к ней соглядатаем, опять пытался
надеть на нее узду, как на одну из "своих" женщин, и на этот раз его
вмешательство граничило с оскорблением. Солли посмотрела ему прямо в
глаза и раздраженно сказала:
- Рега Тейео, я понимаю, что вы выполняете данный вам приказ и стара-
етесь держать меня под каблуком. Но если вы хотите, чтобы я и Сан пови-
новались вашим указаниям, потрудитесь высказывать их вслух, объясняя нам
суть своих претензий. Я не желаю подчиняться вашим кивкам, ухмылочкам и
подмигиваниям!
Наступившая пауза принесла ей искреннее удовлетворение. Холодная ус-
мешка "майора" не изменилась. Во всяком случае тусклый свет театра скры-
вал выражение его черного лица. Тем не менее ледяная неподвижность в по-
зе охранника подсказала Солли, что она остановила этого тупого солдафо-
на. Он прочистил горло и сказал:
- Я уполномочен защищать вас, посланница.
- А разве мне угрожают макилы? Неужели вы видите какую-то опасность в
том, что посланница Экумены поблагодарит одного из величайших артистов
Уэрела?
И вновь наступило долгое молчание.
- Нет, - наконец ответил он.
- Тогда я прошу вас сопровождать меня после выступления за кулисы. Я
хочу увидеться с макилом Батикамом.
Один жесткий кивок. Один сердитый кивок поражения. Очередное очко в
ее пользу. Сев на свое место, Солли с удовольствием следила за мастерами
пантомимы, эротическими танцами и трогательной драмой, которая завершала
вечернее представление. Пьеса исполнялась на почти непонятном языке ар-
хаической поэзии, но от красоты актеров и проникновенной трепетности их
голосов на глаза Солли наворачивались слезы.
- Жаль, что макилы всегда используют только "Аркамье", - с ханжеским
осуждением произнес Убаттат.
Он не принадлежал к гатайской знати. И фактически не располагал "иму-
ществом". Тем не менее Сан считался собственником, и ему нравилось выда-
вать себя за фанатичного туалита.
- Для нашей образованной публики больше подошли бы сцены из "Инкарна-
ции Туал".
- Я думаю, рега полностью согласен с вами, - отозвалась Солли, нас-
лаждаясь своей иронией.
- Не со всем, - ответил страж, причем с такой невыразительной вежли-
востью, что Солли поначалу даже не поняла, что он сказал.
Однако позже, проталкиваясь к сцене и договариваясь о разрешении
пройти за кулисы в костюмерную исполнителей, она забыла о том небольшом
смущении, в которое ее вверг рега Тейео.
Узнав, какая важная особа посетила их театр, управляющий хотел вывес-
ти из комнаты других актеров и оставить ее наедине с Батикамом (и, ко-
нечно же, с гидом и охранником), но Солли сказала:
- Нет-нет, эти замечательные артисты нам не помешают. Просто поз-
