сомнения, кто-то видел, как они свернули к Дому Красильщиков и как
разговаривали с безумцем на дороге. Хозяин постоялого двора вел себя с
ними вызывающе, а его жена боялась их, как огня. Вечером, когда жители
деревни собрались под навесом гостиницы, они демонстративно не
разговаривали с чужаками, соревнуясь друг с другом в остроумии и иронии.
Но надолго их запала не хватило, и вскоре веселье заглохло. Они долго
сидели в гробовой тишине, пока, наконец, мэр не спросил Сокола:
- Нашли ли вы голубые камни?
- Да, нашли немного, - вежливо ответил Сокол.
- Сэпли очень точно указал вам, где их искать.
- Ха, ха, ха, - рассмеялся кто-то, услышав эту восхитительную шутку.
- Должно быть, Сэпли - это тот рыжеволосый человек?
- Чокнутый. Вы разговаривали утром с его матерью.
- Я искал чародея, - ответил маг.
Тощий человек, сидевший рядом с ним, сплюнул в темноту.
- Зачем?
- Хотел расспросить его о том, что ищу.
- Люди приплывают на Лорбанери за шелком, а не за камнями, - сказал
мэр. - Им не нужны чары, размахивание руками и прочие колдовские трюки.
Люди здесь живут честные и работают они честно.
- Верно. Он прав, - поддержали остальные.
- И мы не желаем, чтобы разные там чужеземцы разнюхивали здесь
невесть что и лезли в наши дела.
- Верно, верно, - вторили ему.
- Если в округе найдется какой-нибудь не свихнувшийся чародей, мы
дадим ему честную работу в мастерских, но они не умеют работать честно.
- Они смогли бы, если бы там было что делать, - сказал Сокол. - Ваши
склады пусты, сады разорены, последний шелк в ваших мастерских был соткан
несколько лет назад. Чем же вы здесь, на Лорбанери, занимаетесь?
- Своими собственными делами, - огрызнулся мэр, но тут в разговор
решительно встрял тощий.
- Скажи нам, почему не приходят корабли? Не потому ли, что наши ткани
никуда не годятся?
Его слова вызвали взрыв возмущения. Они перекрикивали друг друга, мэр
размахивал кулаком прямо перед носом Сокола, кто-то выхватил нож. Ситуация
становилась угрожающей. Аррен тут же вскочил на ноги и взглянул на Сокола,
ожидая увидеть его стоящим посреди внезапно вспыхнувшего магического света
и разящим их своей несокрушимой силой. Но ничего подобного. Он сидел там
же, где и раньше, и переводил взгляд с одного человека на другого,
спокойно выслушивая сыпавшиеся на него ругательства. И внезапно люди
умолкли, словно были не в состоянии долго злиться, как, впрочем, и
изображать дурное веселье. Ножи вернулись в ножны, угрозы сменились
насмешками. Они начали расходиться, похожие на собак, покидающих поле
собачьей брани - немного Задаваясь и слегка труся.
Когда наши друзья остались одни, Сокол встал, зашел в гостиницу и
сделал большой глоток из кувшина с водой, стоявшего у двери.
- Пойдем, парень, - сказал он. - С меня достаточно.
- К лодке?
- Да.
Сокол положил на подоконник пару серебряных монет в качестве платы за
постой и забрал их легкую поклажу. Аррен устал и хотел спать, но, оглядев
унылую загаженную комнату гостиницы с многочисленными летучими мышами,
висевшими на стропилах, он вспомнил прошедшую ночь и охотно последовал за
Соколом. Когда они спускались по одной из темных улочек Сосары, Аррену
также пришла в голову мысль, что, уезжая сейчас, они обманут Сэпли. Но
когда они подошли к гавани, тот уже ждал их на пристани.
- Ты уже здесь, - сказал маг. - Залезай в лодку, если хочешь плыть с
нами.
Не сказав ни слова, Сэпли спрыгнул в суденышко и устроился у мачты,
как большая лохматая собака. И тут Аррен вышел из себя.
- Милорд! - вскричал он. Сокол обернулся. Они стояли лицом к лицу на
пирсе у лодки.
- Они тут все сумасшедшие на этом острове, но мне казалось, что вы-то
в здравом уме. Зачем вы взяли его?
- Он будет проводником.
- Проводником... к еще большему безумию? К смерти в воде или от ножа
в спину?
- Да, к смерти, но каким способом, я пока не знаю.
Аррен говорил с жаром, да и в вежливом тоне Сокола то и дело
проскальзывали стальные нотки. Маг не был расположен отведать на вопросы.
С тех пор, как Аррен попытался защитить его от безумца на дороге и
убедился в тщетности и бесполезности своего порыва, настроение мальчика
окончательно испортилось и от того прилива нежности, что он чувствовал с
утра, не осталось и следа. Он был не в состоянии защитить Сокола. Ему не
разрешали принимать самостоятельные решения. Он даже не мог, а может, ему
не позволялось, понять, в чем цель их путешествия. Его, беспомощного как
дитя, просто волокли за собой. Но он отнюдь не считал себя младенцем.
- Я не желаю ссориться с вами, милорд, - сказал он так холодно, как
только мог. - Но это... это противоречит здравому смыслу!
- Да, это противоречит всему. Но мы отправляемся туда, куда разум
заставить нас не может. Так ты плывешь со мной или нет?
Слезы гнева брызнули из глаз Аррена.
- Я сказал, что отправлюсь с вами и буду служить вам. Я не нарушу
данное слово.
- Вот и хорошо, - угрюмо сказал маг и повернулся было к лодке. Но
затем вновь посмотрел на Аррена.
- Ты нужен мне, Аррен, а я - тебе. Поэтому я и говорю тебе сейчас,
что, по моему мнению, путь, на который мы ступили, - твой путь не по
причине твоей преданности или привязанности ко мне, он стал твоим прежде,
чем ты увидел меня, прежде, чем нога твоя ступила на землю Рокка, прежде,
чем ты покинул Энлад. Ты не в силах свернуть с него.
Тон мага по-прежнему остался жестким. Аррен хмуро спросил его:
- Как я могу вернуться отсюда, с Края Мира, без лодки?
- Разве это Край Мира? Нет, далеко нет. Мы только направляемся туда.
Арен кивнул и прыгнул в лодку. Сокол поставил парус и наполнил его
легким ветерком. По мере удаления от неясно вырисовывающихся пустынных
доков Лорбанери воздух становился все свежее и чище, луна серебрила гладь
моря. Ветер дул им в левый борт, когда они развернулись, чтобы обогнуть
остров.
7. БЕЗУМЕЦ
Сумасшедший Красильщик с Лорбанери сидел, прижавшись к мачте спиной и
обхватив руками колени. Его голова безвольно свисала вниз. Спутанная грива
волос казалась черной в лунном свете. Сокол укутался в одеяло и отправился
спать на корму. Никто из них не шевелился. Аррен сидел на носу. Он
поклялся себе не смыкать глаз всю ночь. Если магу хочется верить, что их
пассажир-лунатик но нападет ночью на него или на Арена, то тем лучше для
него. Однако у Аррена есть собственное мнение на этот счет, и он возлагает
на себя определенные обязательства.
Но ночь была невыносимо длинной и безмолвной. Лунный свет однообразно
лился с небес. Сопли громко храпел, прижавшись к мачте. Лодка мягко
скользила вперед, и Аррен тихонько погружался в сон. Внезапно он проснулся
и увидел, что луна по-прежнему сияет почти на том же самом месте. Аррен
плюнул на возложенные на себя обязанности, устроился поудобнее и заснул.
Ему опять снились странные сны, к чему, впрочем, за время
путешествия, он уже привык.
Сперва его грезы были отрывочны и непривычно приятны и утешительны. У
"Ясноглазки" на месте мачты выросло дерево с большими изогнутыми ветвями,
покрытыми листвой. Лебеди указывали лодке путь, обогнав ее на сильных
крыльях. На горизонте над бериллово-зеленым морем сиял белыми башнями
город. Затем Аррен очутился в одной из этих башен, легко и энергично
взбегая по ступенькам вьющейся спиралью лестницы. Сцены сменяли одна
другую, повторялись, не оставляя в памяти никаких следов. Но вдруг он
оказался в наводящем ужас тусклом полумраке посреди вересковой пустоши, и
страх неумолимо рос в нем, пока у него не перехватило дыхание. Однако
Аррен упорно шел вперед, поскольку должен был двигаться вперед. Спустя
долгое время он понял, что идти вперед здесь означает ходить по кругу,
вновь и вновь натыкаясь на оставленные тобой следы. И все же ему
необходимо было выбраться отсюда, покинуть это место, и как можно быстрее.
Аррен побежал. Он бегал кругами, которые постоянно сужались, и земля под
ногами начала крениться. Аррен мчался все быстрее и быстрее в сгущающейся
тьме по внутренним стенкам ямы - гигантского водоворота, всасывающего его
во тьму. И когда он понял это, нога его потеряла опору, и мальчик упал.
- Что случилось, Аррен? - крикнул с кормы Сокол. На востоке забрезжил
серый рассвет, море было спокойно.
- Ничего.
- Кошмар?
- Ничего.
Аррен замерз, болезненно ныла прижатая им во сне правая рука. Мальчик
закрыл глаза и подумал: "Он всегда ограничивается намеками и никогда не
скажет мне прямо, куда мы плывем и зачем, и почему я должен плыть туда. А
теперь он прихватил с собой этого чокнутого. Кто же из нас более безумен -
лунатик или я, коли отправились с ним? Они-то найдут общий язык, ибо, по
словам мага, сейчас все колдуны сошли с ума. Я мог бы в эту минуту сидеть
дома, во Дворце в Бериле, в моей комнате с резными стенами, красными
коврами на полу и огнем в камине, собираясь пойти с отцом на соколиную
охоту. Почему я отправился с ним? Чем он завлек меня? Он сказал, что это
мой путь, но колдуны любят громкие слова, которые придают сказанному
больший вес. Однако смысл этих слов всегда иной. Если и есть
предначертанный мне путь, то это - дорога домой, а не бессмысленные
скитания в Пределах. Дома на меня возложены определенные обязанности, а я
уклоняюсь от них. Если он и впрямь считает, что здесь действует некий
враг, обладающий магической силой, то почему он отправился в путь один,
взяв с собой лишь меня? Он мог бы взять в помощники любого мага... да хоть
целую сотню. Он мог бы собрать огромную армию, несметный флот. Разве может
старик вместе с мальчишкой, на лодке, противостоять великой опасности? Это
просто глупо. Он сам свихнулся. По его же словам, он ищет смерти. Он ищет
смерти, и желает прихватить меня с собой. Но я пока что в своем уме и еще
не стар, я не хочу умирать и не поплыву с ним".
Аррен приподнялся на локте и глянул вперед. Луна, взошедшая, когда
они покидали гавань Сосары, теперь заходила. За его спиной, на востоке,
занимался день. Небо было безоблачно, но затянуто легкой дымкой. Взошедшее
солнце жарило вовсю, но светило оно тускло, словно из-под вуали.
Весь день они плыли вдоль низкого берега Лорбанери, зеленеющего
справа от них. Дувший от суши легкий ветерок наполнял их парус. Ближе к
вечеру они миновали последний длинный мыс. Ветерок стих. Сокол вызвал
магический ветер, "Ясноглазка" рванулась, словно ястреб с запястья
ловчего, и понеслась вперед, оставляя за собой Остров Шелка.
Красильщик весь день не отходил от мачты, панически боясь моря и
лодки, а также жутко страдая от морской болезни. Теперь он хрипло спросил,
хотя солнце заходило прямо по курсу лодки:
- Мы направляемся на запад?
Сокол, всегда терпеливо выслушивающий его идиотские вопросы,
утвердительно кивнул.
- На Обехол?
- Обехол находится западнее Лорбанери.
- Много западнее. Вероятно, нужное нам место там.
- На что оно похоже, это место?
- Откуда я знаю? Разве я его видел? Оно не на Лорбанери! Я искал его
годы напролет, во тьме, ночью, закрыв глаза. Оно постоянно звало: "Иди,
иди", а я не мог прийти. Но до него можно добраться и при свете дня, когда
ярко светит солнце. Этого моя мать и Милди никак не могли понять. Они
продолжали пялиться во тьму. Затем старый Милди умер, а мать сошла с ума.
Она позабыла заклинания, что мы использовали при крашении, и от этого у
нее помутился рассудок. Она хотела умереть, но я уговорил ее подождать.
