искоренить протекционизм в промышленности и инсайдерскую торговлю на
фондовом рынке.
На следующий день Ашиник выступил с официальным заявлением о том, что на
космодроме Ассалах имеется ядерное вооружение, и в частности завезенные туда
в рамках секретного соглашения между правительствами империи и Федерации
ядерные боеголовки, снабженные S-полем, типа "кассиопея", распространение
которых запрещено по договору о взаимном ограничении S-вооружений между
странами ООН.
Бемиш в ответ назвал это утверждение чудовищной ложью.
Ашиник потребовал народной инспекции космодрома.
Бемиш заявил, что народной инспекции он не допустит, потому что вейский
крестьянин все равно не отличит боеголовку от стартового стабилизатора, и не
желает, чтобы ему в процессе этакой "инспекции" кинули в стартовую шахту
взрывное устройство. И вообще народная инспекция - это демагогия, пусть
приезжают специалисты и проверяют все, что хотят.
Ашиник заявил, что специалисты с Земли будут куплены Бемишем и
контрразведкой Федерации.
Бемиш заявил, что он не понимает, что такое народная инспекция.
Ашиник пообещал объяснить Бемишу, что такое народная инспекция.
***
Через два дня служба безопасности космодрома донесла, что к космодрому
движется толпа. Почти одновременно два десятка сектантов, проникших еще
ранее в гражданский зал ожидания, спустились в камеру хранения, чтобы
востребовать свой багаж, состоявший из гранатометов и прочей утвари для
убийства в ассортименте.
Багаж был просвечен заранее, и сектанты были арестованы in flagrant
delicti. Бемиш заявил, что речь шла о спланированном теракте, и что если
такова народная проверка, то он ее не допустит. Сектантов увезли в столицу,
где из них быстро выбили подтверждение обвинения.
Бемиш приказал выставить плотное ограждение по всему периметру космодрома
и ввиду чрезвычайности ситуации допускать на летную территорию только людей
с билетами на руках. Через день он продемонстрировал журналистам две бомбы,
извлеченные из багажа неизвестного гражданина, который приехал на космодром
с билетом на планету Гера, а отбыл в неизвестном направлении.
Ашиник заявил, что невзорвавшиеся бомбы - это провокация самого Бемиша,
равно как и вооруженные гранатометами сектанты. По поводу их "признания" в
руках вейской полиции Ашиник заметил, что господин Шаваш может даже слона
заставить признаться в том, что он - переодетая мышь. Ашиник заявил, что их
акция протеста носит исключительно мирный характер.
Огромная толпа сектантов обложила космодром. Журналисты со всей
Галактики, почуяв добычу, слетелись в Ассалах.
Каждый день к блокпостам приходили все новые и новые люди. Они
представлялись перед журналистами "простыми крестьянами, которым не
нравится, что их родину продали за банку сметаны". Бемиш со своей стороны
заявил, что это не крестьяне, а убежденные сектанты.
Движение по шоссе, связывавшее Ассалах со столицей, было практически
парализовано. Грузы перебрасывались только по двум монорельсам - Ассалах -
Небесный Город и Ассалах - Ай-Чахар. Полоса отчуждения монорельсов
контролировалась специально запущенными спутниками: три раза в день спутники
поднимали тревогу, поезда приходилось останавливать, график движения грузов
летел к черту.
Конвои грузовых автомашин отправлялись с автоматчиками в кабине. Бемиш
вывесил объявление, что администрация аэропорта не отвечает за безопасность
пассажиров, путешествующих до столицы легковушками. Агентства по прокату
автомобилей бились в истерике. Вертолетчики блаженствовали. Триста
таксистов, временно принятых в службу безопасности космопорта, готовы были
разодрать сектантов на куски.
Реакция прессы несколько поражала Бемиша. Интервью с завзятым сектантом,
профессионалом-агитатором, с пятилетнего возраста бродящим по ярмаркам и до
того залгавшимся, что он уже сам не знал - бесы или не бесы земляне, -
называлось интервью с "вейским крестьянином, явившимся к Ассалаху отстаивать
свободу выборов и безопасность, родины". Интервью с вейцем-таксистом, у
которого позавчера толпа сожгла машину, называлось интервью с "купленным
Бемишем тайным сотрудником службы безопасности".
Космопорт нес миллионные убытки, связанные с задержками грузов и с
пассажирами, спешно избиравшими для своих поездок другие маршруты. Двадцать
тысяч тонн деликатесных инисских персиков превратились в компот, простояв
пять часов на безумном летнем солнце в монорельсовых вагонах с отключенной
системой охлаждения. Бомба, которую обнаружили на монорельсе, была названа
Ашиником "провокацией спецслужб космопорта".
Сплошная магнитронная проверка грузов вывела из строя "Крадж-14А" со
сверхпроводящими контурами, следовавший транзитом в адрес инисского
представительства "Mountain TDL", и корпорация подняла жуткий хай.
Все отпуска работникам службы безопасности были отменены. Они работали
четырнадцать часов в сутки без выходных и спали тут же, вповалку, в
гостиничных номерах космодрома. СБ пополнилась также тремя сотнями
разъяренных таксистов и водителей-дальнобойщиков. Негласно на космодром
прибыли сто высокопрофессиональных коллег Джайлса, причем газетчики узнали
об этом негласном прибытии через пять минут после парковки космического
лайнера.
Акции Ассалаха падали в среднем в день на пять пунктов. Что же до
облигаций - к концу недели высокодоходные облигации Ассалаха продавались по
двадцать центов за денар.
Впрочем, собственные дела Бемиша обстояли значительно лучше, чем у
компании. Еще до того как результаты выборов были отменены, но победа
сектантов, по мнению Бемиша, была несомненна, Бемиш срочно приказал
продавать без покрытия практически все, что торговалось в Вейской системе
торгов. Игра на понижение принесла "Вейскому специальному" и "Второму фонду
вложений" добрых сорок миллионов денаров, но впервые в жизни Теренс Бемиш не
очень-то радовался тому, что играет на понижение.
Бемиш запросил у правительства помощи против демонстрантов. Правительство
мялось, жалось и, наконец, сообщило, что оно с пониманием относится к
проблеме Ассалаха, однако не хотело бы применять вейскую полицию для разгона
вейских же крестьян ради защиты иностранной компании, которая к тому же
пользуется правом "суда и налога" на собственной территории. Конфиденциально
правительство намекнуло, что боится тут же слететь, сделав что-либо
подобное.
***
На третий день в Ассалах прилетел Рональд Тревис. Спустя три часа после
его прибытия на космодроме сел двадцатиместный "Аякс", из которого выбрался
загорелый Киссур. Киссур поспешил в кабинет Бемиша, где шло административное
совещание, и заорал прямо с порога:
- Что у тебя тут за бардак? Почему ты не перестреляешь эту сволочь? Что
это за палочки резиновые вместо гранатометов?
- Если я перестреляю всю эту сволочь, - сказал Бемиш, - то я сделаю то, о
чем мечтает Ашиник. После этого расстрела на отношениях Вей и Федерации
можно будет ставить крест. Ашиник начнет орать, что иностранцы на территории
его планеты расстреливают абсолютно мирную демонстрацию. И в чем-то он будет
прав. По крайней мере в том, что иностранцы не должны иметь права принимать
такие решения.
- Так какого же черта ты требовал права "суда и налога"?
- Это была моя ошибка.
- Клянусь божьими яйцами! - выругался Киссур. - Так попроси людей у
министра полиции!
- Уже просил. Правительство не хочет расстреливать собственных граждан
ради выгоды иностранной компании. Если оно это сделает, то завтра ему
придется расстреливать собственных граждан ради спасения собственной шкуры.
К тому же все знают, что у чиновника, отдавшего такой приказ, в первом же
воскресном супе окажется бомба, хотя Ашиник станет уверять, что бомбу
подкинули провокаторы.
- Ладно, - сказал Киссур, хлопнул дверью и был таков.
***
Киссур вернулся через шесть часов, когда уже стемнело. На летное поле
село восемь большегрузных скайеров, и из них высыпало около пятисот боевиков
в мягких, из воловьей кожи, аломских башмаках и с начерненными зубами. До
этих-то начерненных зубов они и были вооружены.
Из брюха скайеров вывалились два жукообразных плавающих танка, с
необычайно короткой пушкой и вздернутой кверху задней частью, похожей на
выставленные из-под спинки жука надкрылья. Танки были покрыты
неметаллической, тускло мерцающей кожурой. Джайлс с изумлением прошептал
Бемишу, что это сверхсовременные "ВСС-29", предназначенные для сброса с
парашютом на любую поверхность, по которой не менее чем шесть минут назад
был нанесен термоядерный удар.
Демонстрируя, в свете фотовспышек, начерненные зубы, Киссур объяснил, что
он явился сюда помочь своему другу Бемишу, и что его люди никак не являются
иностранцами и никак не имеют отношения к правительству, и что если он не
соскреб всю сектантскую сволочь вместе с дерном на метр глубины, так это
только из-за визга, который поднял его друг Бемиш.
Бемиша он назвал слюнтяем, правительство - стадом похотливых и глупых
козлов, а Ашиника - собакой, которую он, Киссур, повесит во-он на том
погрузочном кране, если в космопорту найдут еще хотя бы одну бомбу.
Люди Киссура переменили охрану почти всех объектов. Половина штатных
работников СБ космопорта отправилась спать. По правде говоря, это были
большей частью мирные люди, которые не видали зверя страшнее наркокурьера,
пытающегося провезти в своем животе сто граммов барнитола или доброго
старого ЛСД, и даже о способах применения электрошоковых дубинок имели
весьма теоретическое представление.
Пассажиры, прибывавшие в космопорт, с некоторым боязливым восторгом
поглядывали на огромных, под два метра, парней совершенно дикого вида,
которые, казалось, дремали у терминалов, сложив руки на короткоствольных
автоматах. Дамы испытывали к этим парням любопытство недвусмысленного толка,
в глубине души сравнивая их со своими цивилизованными мужьями, которые даже
в постели думали об утреннем совещании.
Газетчики замерли в ожидании. Казалось несомненным, что малейшая выходка
со стороны осаждавшей космопорт толпы кончится ее поголовным расстрелом.
Было пять часов дня, когда Киссур зашел в кабинет Бемиша, где, слегка
развалясь, сидел прилетевший с Земли Рональд Тревис, глава ЛСВ-банка.
- Привет, - сказал Киссур. - А вы что тут делаете?
- Обсуждаем судьбу космодрома, - ответил Тревис.
- Ах да! У вас же эти... акции упали в цене.
- Акции космодрома, - проговорил Тревис, - принадлежат мне, Бемишу и
Нану. Мы обсуждаем судьбу облигаций.
- Ас ними-то что?
- Они стоят по двадцать центов за денар.
- Ну и что?
- Ничего, если бы это были обыкновенные облигации. Но это переоцениваемые
облигации.
- Это что за зверь?
- Это было мое предложение. Процентные выплаты по облигациям
устанавливаются так, чтобы цена облигации всегда составляла сто сентов за
денар, - вмешался Бемиш.
- Не понял.
- Доход по облигациям составляет четырнадцать с половиной процентов, -
сказал Бемиш. - Это довольно много. Я надеялся, что благодаря переоценке
смогу снизить ставку. Накануне кризиса ассалахские облигации действительно
стоили сто три сента за денар. А теперь они стоят двадцать.
- С ума сойти. Никогда не знал, что есть такие хитрые бумаги.
- Зато Ашиник это прекрасно знал, - сказал Бемиш. - Я ему сам
растолковывал всю нашу финансовую структуру.
- И ты будешь пересматривать ставку?
- Нет. Этого не выдержала бы никакая компания. Даже с большим потоком
