груз?
Бредшо надулся.
- Не скажу.
- Подумаешь, теорема Ферма, - фыркнул Ванвейлен. - Если учесть,
что на Эрконе всего две воюющие стороны, и если учесть, что наши
доблестные спецслужбы вряд ли будут поставлять оружие этому
уголовнику-президенту, то, стало быть, оружие предназначалось
будущим демократам.
Бредшо молчал. Хранитель государственных тайн.
- Так вот, учтите - сказал Ванвейлен. - Я, конечно, не знаю, что
там на том берегу, рабовладение или еще какое хитрое слово, но я
полагаю, что по сравнению с режимом на том берегу даже президент
Эркона может получить медаль за прогресс и демократию. И если вы
там тоже попытаетесь нести в массы огонь свободы, то я вас
придушу раньше, чем это сделают массы. Никакой самодеятельности,
ясно? Наше дело - дотащить это золото до корабля и улететь. Мы -
торговцы. Торговцы не спасают прекрасных принцесс, не убивают
драконов и не вступаются за права угнетаемого населения.
Понятно?
Бредшо сказал, что ему понятно.
***
Прошла неделя. Люди из горной деревни спустились на праздник в
Город. В городе они увидели, что нелюди, прилетевшие с неба,
уехали по морю на погребальном корабле, который строят раз в
четыре года и пускают по воде со всеми отходами жизни. Староста
сказал, что вряд ли такой поступок принесет нелюдям удачу, если
только они не большие колдуны. А колдовство этих людей было
слабее деревенского. Ведь они прилетели с неба в большой тыкве,
а деревенские колдуны летали на небо безо всяких тыкв, и это
было гораздо сложнее.
А люди очистили Большой Дом и площадку перед ним, после чего
Белый Батат устроил на площадке обещанный праздник. Пришли со
всех деревень. Раскрасили тела, сообразуясь с фресками и надели
на ноги лучшие браслеты, сообразуясь с браслетами, которые
надевали боги на их предков, но несколько хуже, потому что
браслеты предков были из железа, а браслеты нынешние - из перьев
и лака. Пришлось немало потрудиться, чтобы съесть за неделю всех
свиней и овощи, потому что Белый Батат запасал и менял все для
праздника один год и еще один год и еще четверть года. В конце
прошел слух, что Белый Батат что-то оставил себе: люди пришли с
камнями и пристыдили его, что в следующий раз не будут на него
работать. Он выменял откуда-то свиней и раздал еще.
У Большого Короба был родственник, Малый Короб. Вместе им
причиталась целая свинья. Большой Короб был человеком уважаемым,
и ему причиталась почти вся свинья, а Малому Коробу - только
левая задняя нога. У Малого Короба явилась хорошая мысль, и на
празднике он спросил:
- А нельзя ли нам получить свинью живой?
Белому Батату было, конечно, все равно, и он обещал им свинью
живой. А вскоре Малый Короб пошел к Большому Коробу и сказал:
- Я, пожалуй, передумал. Отрублю-ка я лучше свою ногу и съем.
Большой Короб испугался, потому что трехногая свинья никуда не
годилась, и стал его уговаривать. Наконец тот уступил, выпросив
себе вторую заднюю ногу.
Через неделю Малый Короб опять пришел к Большому и сказал:
- Я, пожалуй, передумал: съем-ка я эти задние ноги.
Большой Короб испугался и посулил Малому Коробу третью ногу.
"Ну, так и быть", - сказал тот и ушел.
А через неделю он вернулся снова и сказал:
- Гляжу я на нашу свинью, и так мне хочется съесть свою долю.
Тут Большой Короб плюнул и сказал:
- И зачем я с тобой связался! Забирай свинью целиком и уходи.
Отчего, однако, если ты такой хитрый, ты не можешь нажить свиньи
сам?
После этого Большой Короб взял мотыгу и пошел копать ямс на
огороде Дикого Кота, чтобы Дикий Кот прополол кукурузу на
огороде Рябушки, а Рябушка за это подарил Большому Коробу
поросеночка от своей свиньи.
Если бы Большой Короб умел считать, он бы посчитал, что у него
почти сто полей, огородов и деревьев. Однако Свои поля, как
известно, имеют затем, что это очень почетно, и затем, чтобы
знать, на чьем Чужом ты работаешь.
А Малый Короб через три дня свинью зарезал и съел.
И больше мы не будем упоминать об этом острове, пусть их живут и
наживают добро, а станем рассказывать о том, что происходило на
восточном берегу, на материке.
Глава ВТОРАЯ, в которой оказывается, что Страна Великого Света
лежит и на востоке, и на западе, и на севере, и на юге, однако
непременно по ту сторону горизонта.
В эту пору в Горном Варнарайне, в усадьбе Золотой Улей жил
человек по имени Шодом Опоссум. Он был один из самых
рассудительных людей в округе, и многие обращались к нему за
советом и поддержкой. Этой весной пришла пора выдавать замуж его
младшую дочь. Шодом решил добыть побольше мехов перед приходом
храмовых торговцев, снарядил три больших лодки и поехал грабить
деревню Лисий-Нос, принадлежавшую Коротконосому Махуду, его
давнему врагу. Все вышло как нельзя лучше, а еще Шодом навестил
храм матери зверей, стены сжег, а украшения и прочее взял себе.
На обратном пути Шодом остановился в усадьбе Птичий Лог, и
хозяйка сказала ему, что рыбаки, ездившие к Темному острову за
черепахами, видели там на мели разбитый корабль, точь-в-точь как
корабли предков на скалах.
- Кто там был, люди или покойники, неизвестно, - сказала
хозяйка, - но их было не больше семи и держались они смирно.
Дружинник Шодома, Арнут Песчанка, сказал ему:
- Если это покойники, какой смысл с ними драться? Все равно
навье золото, если его взять силой, обернется углем и грязью.
- Можешь остаться, - говорит Шодом Опоссум.
- Я не останусь, - говорит Арнут Песчанка, - однако я вижу, что
поездка эта добра не принесет.
Через некоторое время Шодом вышел по малой нужде и оставил в
сенях секиру. Возвращается - а с секиры капает кровь. Шодом стал
ее вытирать, а железо течет, течет, словно женщина в месячные.
Тогда Шодом пихнул секиру под лавку, чтобы никто не заметил, и
вернулся на свое место.
Хозяйка, однако, увидела, что он стал рассеян, усмехнулась и
сказала:
- Вряд ли тебе, Шодом Опоссум, этот корабль по зубам, потому что
три дня назад здесь проехал Марбод Кукушонок. А теперь он стоит
у Песчаного Вала, и ходят слухи, что он решил с этим кораблем не
связываться.
Тогда Шодом Опоссум сказал:
- Марбод Кукушонок своей храбростью торгует за деньги, вот она у
него и кончилась.
И наутро выехал к Темному острову.
А женщина проводила его и вернулась во двор. Слышит - собаки
подняли страшный лай. Вот она входит во двор, и видит, что это
лают не ее собаки, а посреди двора бьются пернатый Вей и рыцарь
Алом, и собаки лают и визжат с пластины на панцире Алома, и еще
клекочет кречет с лезвия секиры. Но тут Вей взмахнул плащом из
птичьих перьев, в точности таким, какие рисуют на людях Великого
Света на скалах, - перья посыпались с плаща, превратились в
голубые мечи и оранжевые цепы, бросились на собак и стали их
мять и трепать, так что кишки разлетелись от угла до угла.
Рыцарь взмахнул рогатым копьем и затрубил в рог: наваждение
сгинуло, голубые мечи полетели на землю простыми листьями с
золотыми кистями, собаки стали рвать бумагу...
Тут, однако, Пернатый Вей взмахнул рукой, кинул в землю семена:
из земли - копья в виде колосьев, новые воины.
Женщина убежала к себе бочком, в ужасе, села прясть: глядь, а на
прялку вместо кудели накручены собачьи кишки...
Она рассказала все служанке, и та говорит:
- Не к добру это. Потому что, несомненно, тот морской корабль из
Страны Великого Света, и люди с него - из рода Пернатого Вея.
А женщина подумала и добавила:
- Сдается мне, однако, что не про Шодома Опоссума это видение,
хоть он и уважаемый человек, а в Варнарайне скоро настанут
страшные времена...
* * *
А с Марбодом Кукушонком было следующее. Услышав про корабль, он
не подал виду, а велел плыть к соседнему островку, где была
рыбачья деревушка. Жители попрятались, но Кукушонок не велел
ничего трогать.
Ночь была с двойной луной, по воде плавали льдинки.
Вечером Марбод подвязал штаны и куртку, надел на пальцы рук и
ног кожаные перепонки, чтобы лучше плавать, взял с собой в мешке
лук, стрелы и меч. За два часа переплыл пролив, а еще до
рассвета перешел на другую сторону Темного острова, где видели
корабль.
Корабль был, действительно, точь-в-точь как корабль предков, и
весь светился белым светом. Когда рассвело, стало видно, что он
лежит на мели, и мачта у него сломана. Люди на корабле совсем не
береглись: двое прошли мимо кустов, где сидел Марбод, взявшись
за руки, так что тот мог бы без труда изловить обоих.
К вечеру на берег выбежал медведь. Один из людей махнул рукой:
налетел вихрь, задрожали листья на деревьях, в воздухе
замелькали голубые мечи и оранжевые цепы: медведь упал и умер.
Марбод решил, что увидел достаточно, убрался и стал ждать.
* * *
Когда Шодом Опоссум подъехал к острову, над морем стоял туман.
Шодом, однако, был человек осмотрительный и боялся, что у
острова тумана не будет. Чтоб люди с корабля не успели
перестрелять лошадей из луков, он велел заранее спустить коней в
воду и привязать их за кормой, а когда те почувствуют под ногами
дно, - садиться и скакать.
Тумана над островом, действительно, не было, а люди с корабля
спали на берегу. Дружинники Шодома подкрались к ним и задавили
их щитами, так что те не успели проснуться, как их скрутили, как
циновку.
Шодом Опоссум положил в мешок того чужеземца, который казался
главнее, - впоследствии стало известно, что его звали Ванвейлен,
погрузил мешок в лодку и поплыл к кораблю.
Тут из-за мыска выехали еще лодки, и с них закричали:
- Сдается мне, что бой здесь неравный!
Шодом Опоссум увидел, что это Марбод Кукушонок, и что людей у
него в три раза меньше.
Лодка Кукушонка сошлась с его лодкой. Кукушонок стоял на носу.
На нем был пятицветный боевой кафтан, украшенный облаками и
птицами, панцирь был скреплен роговыми застежками, на голове у
него был шлем, увенчанный перьями белого кречета, а за спиной -
колчан с бамбуковыми стрелами, отороченными белым пером и меч
Остролист. Рукоять меча была увита золотой нитью.
А поверх всего на Марбоде Кукушонке был длинный малиновый плащ
королевских посланцев, с жемчужным оплечьем и печатью у пояса,
такой плойчатый, что даже меча не видно в складках, и расшитый
по подолу золотыми лапами и листьями, и плащи эти давно видали
лишь у предков на скалах. А королевских посланцев в стране вот
уже век как не рассылали, потому что никто их все равно
слушался.
Марбод закричал:
- Именем короля - прекрати разбой!
А дружинник Шодома Опоссума поглядел на плащ Кукушонка и сказал:
- Что-то нынче много развелось живых покойников, - корабль как у
предков, плащи как у предков...
Шодом Опоссум засмеялся и крикнул Марбоду:
- Сними тряпку - мешает драться!
Марбод Кукушонок отвечал:
- Сдается мне, Шодом Опоссум, что твоей голове не место на твоих
плечах, раз ты говоришь такие слова.
Тут одна лодка зацепилась за другую, люди Марбода выскочили на
палубу и начали биться, и не все люди у Шодома сражались так
храбро, как обещали.
Марбод сбросил плащ и кинулся на Шодома. Шодом нанес ему удар
под названием "клюющая перепелка", но Марбод подставил щит, и
меч вонзился в щит с такой силой, что застрял в нем. Марбод
отвел щит и выворотил меч у Шодома из рук.
Тут Шодом схватил секиру, завертел ею и отступил за мачту, а щит
его остался перед спускной балкой. Марбод бросил швырковый
топор, - тот порхнул и пригвоздил шодомов щит к балке.
А затем Марбод ударил Шодома ударом "кошачья лапа бъет справа",
так, что у того соскочил подшлемник и шлем слетел с головы, сбил
его с ног, занес меч и сказал:
- Признайся, что ты напрасно оскорбил меня, и нечестно было
грабить чужеземцев.
Шодом был человек рассудительный, он вздохнул и ответил:
- Многие бы предпочли смерть такому унижению. Однако я думаю,
что нет позора быть побежденным лучшим мечом королевства и
человеком из рода Кречетов.
И Шодом Опоссум закричал людям, чтоб перестали драться.
