повезло, что всем в столице заправляет этот Нарай! Если бы не он, разве
такие надутые люди, как Осуйский консул и сановник Андарз, поглядели бы на
меня, сырого варвара"?
- Гм, вдруг подозрительно уставился король на осуйца, - а откуда вы
знаете о подземных ходах?
- От их главного инженера, - ответил осуец.
- А я слыхал, что ему перерезали глотку.
- Вот именно, - сказал осуец, улыбаясь и похлопывая рукой по черному
фолианту на своих коленях, ему перерезали глотку, и вы не представляете,
как он рад был отомстить своим убийцам!
Король задрожал. Неизвестное всегда пугало его: а векселя, банковские
подвалы, разговаривающие покойники, книги по бухгалтерии и черной магии
одинаково принадлежали неведомому и пугающему.
- Дайте-ка я посмотрю ваш план, - потребовал король. Осуец, улыбаясь,
раскрыл черный том.
Но тут во внутреннем дворике показался писец, - он летел к
Айр-Незиму, размахивая руками, словно хотел сбить из воздуха масло.
Подбежал, зашептал на ухо.
- В чем дело, - спросил король.
- Сюда направляются таможенные чиновники, - сказал Айр-Незим, - как
бы они не заподозрили дурного, застав вас здесь.
Через полчаса король выехал из осуйских ворот на рыбный рынок. Вокруг
царила суета: румяный пекарь выставлял на окне свежие лепешки с
отпечатанной на них печатью, свидетельствующей о государственно лицензии,
- мясник поддувал козу, чтобы содрать с нее шкуру, и чернокнижник в
дырявом халате громко извещал улицу, что он всего за два медяка готов
наведаться на небо и произвести исправления в книге судьбы, - и при виде
столицы, как при виде обнаженной женщины, у короля радостно шевелилось под
брюхом.
"Эге-гей, думал он, обозревая рыночную суету, - всех этих дураков
обложу тройным налогом! Что же касается моих воинов, - надо будет
запретить им заниматься ремеслом и торговлей, потому что чуть только воин
начинает заниматься торговлей и читать книжки, так это уже не воин, а
вареная свекла!"
Но спустя немного времени король перепугался. "Еще неизвестно, -
подумал он, - кто из этих двоих, чиновник или торговец, обманывает меня
больше, и с кем из них будет легче расправиться после победы! Это дело
явно превосходит человеческое разумение, - думал король, выезжая из
Осуйских ворот на рыбный рынок. - Не такой я дурак, чтобы самому
разобраться, что лучше для моего народа! Тут надо посоветоваться с
богами!"
В эту минуту король посмотрел направо и увидел кота, который
запрыгнул на деревянный короб с рыбой, подцепил лапой плотвичку и поволок
ее прочь. Торговки заорали, но куда там! Кот уже смылся к дальним
чердакам.
"Ба, - подумал король, - не иначе, как божество намекает мне, что
вытащить императора из дворца не труднее, чем плотвичку из деревянного
короба". И тут он решил никоим образом не предавать Айр-Незима, а
наоборот, принять его план.
И подумать только, что от какого-то ничтожного, облезлого кота,
посредством которого капризничают боги, зависят судьбы могучих государств!
В ночь после после подслушанного разговора господин Нан отправился в
управу Нарая: там он работал до рассвета, а потом потыкался головой в
бумаги и заснул.
Когда он проснулся, был уже полдень. Нан выглянул в окно: ворота
городской управы были широко раскрыты, посереди двора советник Нарай
совершал возлияние Бужве. По его бокам два стражника били в барабаны,
чтобы привлечь внимание бога. Вокруг теснился народ: множество просителей
ожидало Нарая. На их шапках были укреплены красные ленты со словами
"Требую справедливости". Церемония кончилась, - стражники, ругаясь,
выравнивали просителей, Нарай быстрым шагом шел мимо них, благосклонно
собирая прошения. Вдруг один из просителей отпихнул палку стражника,
бросился перед Нараем на колени, ловя подол советника. Нарай ласково
поднял его и забрал жалобу. Стражники уже теснили просителя прочь.
Нан побледнел и отошел от окна: в подателе жалобы он узнал варвара
Теннака, верного секретаря Андарза.
Шаваш вернулся во дворец Андарза к третьей дневной страже и стал
караулить, когда вернутся любовники. Женщина воротилась через час, а потом
и Иммани просочился через ворота для слуг. Господин Андарз был еще во
дворце.
Шаваш отправился к секретарю Теннаку и стал точить ему перья. Он
точил перья и трогал маленький мешочек с талисманом из пепла хомячка Дуни.
Наточив все перья, он сел спиной к стене, вытащил из кармана белую мятную
конфету и принялся ее есть. Теннак был чем-то так расстроен и озабочен,
что не замечал конфеты. Шаваш закашлялся. Секретарь обернулся, всплеснул
руками и спросил:
- Ты где взял эту еду?
- А, - сказал Шаваш, - выпала из рукава Иммани.
Теннак несколько мгновений молчал, потом вырвал остаток конфеты из
рук Шаваша и вскочил.
- Господин, вы куда? - изумился Шаваш.
Но Теннак был уже далеко. Он кубарем слетел вниз и побежал к флигелю
Иммани, - но флигель был заперт. Теннак пустился на розыски завитого
секретаря. Он обнаружил Иммани возле Белой Залы - тот важно давал
инструкции пухленькой служанке. Теннак взял Иммани за воротник и молча
повернул его к себе.
- В чем дело, - пискнул секретарь.
Теннак раскрыл ладонь и показал ему помятую и приклеившуюся к ладони
конфету. Потом он сжал ладонь в кулак, и в следующее мгновение этот самый
кулак быстро и страшно въехал Иммани под ребра. Иммани пискнул и согнулся
напополам: он бы согнулся и ниже, но по пути его лицо повстречалось с
услужливо подставленным коленом варвара. Иммани перестал сгибаться и
рухнул бочком на ковер. Пухленькая служанка заверещала. Теннак потянулся,
подобрал Иммани с полу и занес кулак.
- Господин Теннак! Это что такое?
Теннак оглянулся: в проеме двери стоял господин Андарз, а за ним
маячил этот подхалим, Нан. Господин Андарз был в придворной одежде, алое с
серебром платье заполонило весь проем.
- Что вы не поделили с Иммани?
Теннак надулся и замолчал.
- Я искал вас по всему дому: я желаю поговорить с вами.
Теннак встал с Иммани, не удержавшись от искушения легонько пнуть его
напоследок, и поплелся за Андарзом и Наном. Иммани полежал-полежал, и
пополз в противоположную сторону.
К удивлению Теннака, императорский наставник направился в его,
Теннаков, кабинет. В кабинете было сумрачно и тихо, - мальчишка, Шаваш,
уже успел куда-то сбежать, или схоронился за шторами. Теннак побыстрее
слизнул с потной ладони конфету и проглотил ее. Нан и Андарз шли впереди и
ничего не заметили.
Нан запер за Теннаком дверь и уселся прямо на стол, а Андарз остался
стоять посереди комнаты, в красном, до полу, платье, затканном драконами и
единорогами. Теннак затрепетал. Огромный варвар не имел ничего против
настоящих драконов, но всегда боялся нарисованных с надлежащими
заклинаниями; никогда Андарз не расхаживал по кабинетам рабов в придворном
платье.
- Из-за чего вы били Иммани? - спросил Нан.
- Так, - сказал Теннак.
Андарз подошел к письменному столу, взялся за ящик и рванул. Ящик,
треща и всхлипывая, выпрыгнул из-под стола, бумаги напуганными белыми
гусями разлетелись от драконов на платье Андарза. Нан подошел к сундуку,
стоящему в углу, и поднял незапертую крышку. В нос ему ударил какой-то
кислый запах. Нан поворошил бумаги, сложенные в сундуке.
- Ключ, - сказал Нан, - тут второе дно.
- Прошу вас, не надо! - взмолился варвар.
- Вчера вас видели, переодетым, в управе советника Нарая, - вы лично
подавали ему прошение! - заорал Андарз.
Глаза Теннака стали серые от ужаса.
- Умоляю, не открывайте, - прошептал он.
- Ключ!
Теннак мертвой рукой подал хозяину ключ. Андарз наклонился к сундуку,
отпер второе дно и стал там шарить. Через мгновение он выпрямился: в руках
его звякнул стеклянный, трутом закупоренный кувшин: на донце кувшина
подыхала странная мышь с синей шелковой ниткой вокруг горла. Андарз отбил
у кувшина горлышко, вытряс мышь и поднял ее за хвостик.
- Нитка из одеяния советника Нарая, - прокомментировал Нан. - Пункт
сто восемнадцатый Иршахчанова Уложения: "Тот, кто, задумав путем
колдовства извести человека, берет нитку из его одежды, и обвязывает ее
вокруг живой твари и морит эту тварь голодом или отравой, в надежде, что
человек тоже помрет, за глупость и суеверие, и греховные помыслы,
наказывается сорока ударами плетей и пятью годами заключения. Если,
однако, жертвой был выбран чиновник выше седьмого ранга, наказанием служит
топор и веревка."
Андарз между тем снял с мыши нитку и положил ее на стол. Приподнял
крышку фарфоровой корзинки на столе, достал несколько сладких печений и
покрошил перед мышью. Ошалевшая мышь стала есть.
- Все ясно, - сказал Андарз, - вы пробрались в управу советника
Нарая, и, вручая ему прошение, выдернули у него из полы нитку. Затем вы
назвали эту мышь именем Нарая, посадили в банку и поставили умирать. Вы
хоть помните, что колдовство такого рода наказывается смертью через топор
и веревку?
- А все-таки беды бы не было, - угрюмо проговорил варвар, - если бы
он сдох через эту мышь.
Говоря это, Теннак искоса наблюдал за господином. К его удивлению,
Андарз был как будто доволен. Теннак вдруг сообразил, что Андарз
подозревал его в не в колдовстве, а в предательстве.
- Думаете, - сказал Нан, - если бы Нарай вас узнал и послал в усадьбу
стражников, он обвинил бы вас в покушении на Нарая? Он обвинил бы вас
покушении на государя! Он бы сказал, что эта мышь изображает государя, и
что вы все делали с ведома и позволения Андарза!
Теннак побледнел.
- Я считал вас храбрее, господин Теннак, - продолжал Нан. - Что это
за бабьи штучки с ядами и мышами? Если уж вы решились на такое дело,
почему вы не зарезали Нарая с кинжалом и без мышей?
Теннак вздохнул.
- Я бы так и сделал, - промолвил он, - потому что тот, кто убивает
ядом и колдовством, будет в следующем рождении тараканом, а тот, кто
убивает мечом, удостаивается вполне пристойной участи. Но потом я
сообразил, что ничего хорошего из этого не выйдет. После такого убийства
трудно ускользнуть незамеченным. Я подумал: "Наверняка меня поймают, и,
когда государь узнает, что я слуга Андарза, он решит, что я действовал по
приказанию хозяина".
В кабинете воцарилась тишина.
- Так почему, - спросил вдруг Андарз, - ты бросился на Иммани?
Теннак, свесив голову, молчал.
- Ты будешь говорить или нет?
- Он опять надел эту свою красную куртку, - сказал Теннак. - Я ему
говорил, чтобы он не надевал красной куртки, а то побью. Вот я его и
побил.
Андарз махнул рукой и вышел из кабинета. Узкий дворик был пуст:
только посереди его нагая мраморная девица лила из кувшина воду, - и
налила вокруг себя круглый пруд. Дворик был обращен на юг, и построен так,
чтобы в зимнее время низкое солнце обогревало стены и колоннаду, а летнее
высокое солнце, наоборот, оставляло его в тени; и лучи, сверкающие на
мокрой зелени верхних карнизов, свидетельствовали о неудержимом
наступлении лета.
- Ну, вы еще чего-то хотите, Нан?
- Да. Найти лазоревое письмо.
- Не смейте этого делать, Нан.
- Почему? Потому что вы думаете, что письмо взял Астак?
- Забудьте об этом деле, - сказал Андарз, - и вспомните о своей
голове.
- Почему Астак ненавидит вас?
Андарз опустил голову.
- Будьте вы прокляты, Нан, - сказал он. С тех пор, как вы появились в
моем доме, на меня сыплются несчастья. С чего вы взяли, что мой сын
