этот нарочитый Зверь будет послушен:
:Теперь он не может позволить, чтобы кто-то воспрепятствовал
осуществлению этого давнего молчаливого заговора - тем более по такой
идиотской причине, как любовь. Что такое любовь? Безосновательное
предпочтение одной женщины всем остальным:
:остались, может быть, минуты:
Каф - тоже пешка в этой игре, подумал Алексей. Не пешка, нет - костяшка
домино, поставленная на попа: падает от чужого толчка, передавая толчок
другой костяшке: когда это началась? в незапамятные времена, когда Бог
создавал свой мир? или еще раньше? Только таким может быть заговор против
всеведущих и всемогущих - заговор, в котором заговорщики не подозревают, что
они заговорщики, что в их действиях есть не только своя воля и свой расчет, но и
- частью - воля и расчет тех, кто понял вдруг, что выносить присутствие Зверей в
этом мире уже невозможно; и в каждой произнесенной речи есть тайное слово,
которое дополняет собой могущественное заклинание. Когда придет час, никто не
произнесет это заклинание намеренно - оно само произнесет себя, выбрав для
этого любого. Разумные, но бессильные - против всесильных, а потому не
нуждающихся в разуме: они сидели в глубоких пещерах и точили свои копья,
чтобы темной ночью выйти на поверхность:
Сейчас упадет костяшка по имени Каф. Толкнет следующую костяшку.
Меня.
А ведь это конец, не поверил он. Скорее всего, конец мне. Но и - конец
всей игры. Вот-вот решится, правилен ли был расчет:
Он понял вдруг, что эта попытка - не первая. Что были подобные и
раньше: и на месте испепеленных вырастали - выдувались, как пузыри - новые
миры. А кусучие двуногие твари долго и унизительно искупали свою вину:
Что-то будет сейчас?
Алексей, глядя мимо всего, встал.
И - чуть не закричал.
Справа от него была пропасть едва ли не бесконечной глубины. Темный
туман скрывал ее дно. Через пропасть перекинут был мост - жидкое сооружение
из канатов и темных от времени деревянных плашек. К мосту отступал - да нет,
просто бежал - небольшой отряд. Алексей видел их чуть сверху, с крутой
каменистой горушки, поросшей изломанными соснами.
А потом он увидел, от кого бегут эти люди.
Пес шел обманчиво медленно, раскачивая длинной уродливой башкой с
тусклыми глазами убийцы. Мало того, что он даже этой медленной походкой
настигал бегущего человека - он еще делал время от времени какие-то немыслимо
стремительные скользящие движения, опережая даже собственную тень, и тогда
снова раздавался дикий крик, и очередной воин падал на землю кровоточащим
обрубком без рук и без ног: Живана несколько раз метала стрелы, но пес только
вздрагивал и тупо озирался.
Он был огромен. Человек мог пройти под его брюхом, не сгибаясь.
Если бы мог - приблизиться к Зверю:
С самого начала Венедим приказал, а муж подтвердил: держись чародея!
Ни на шаг от него! И поэтому она бежала в первых рядах, придерживая старика, и
слышала только его сухое скрипящее дыхание, и думала: лишь бы не умер он:
лишь бы не споткнулся:
К мосту!
Сам мост не виден был, только паутина канатов, поддерживающих его.
Паутина дергалась:
Крик. Еще крик.
Еще.
- Бросай, - прохрипел Азар, и Камен не просто бросил, а упал сам, один
ствол откатился, он судорожно подгреб его к себе: потом вскочил:
В несколько движений они связали четыре ствола в один пакет. Станок
был потерян несколько минут назад - вместе с жизнью азаха Марьяна, который
его нес. Но здесь можно было стрелять без станка - упереть глухие концы
стволов в осколок ноздреватой красной скалы.
Пес вдруг остановился, приподнял лапу и оглушительно пукнул.
Огляделся с довольным видом. И - направился в противоположную от пушкарей
сторону!..
- Куда! - закричал Камен и прыгнул следом, в волну сокрушительного
смрада.
У него не было лука, и он, изо всех сил размахнувшись, швырнул в
чудовище свой меч.
Меч крутящейся полоской сверкнул в воздухе и упал, далеко не долетев.
Но пес - услышал. Или что-то такое почувствовал.
Он остановился. Повернулся всем телом - настолько стремительно, что
показалось: он вывернулся сквозь себя.
И - сделал то неуловимое скользящее движение:
Пес впервые промахнулся. Камен успел отпрыгнуть.
- Ну, ты, сраный ублюдок! Попробуй-ка взять!
За спиной Азар шептал самые страшные проклятия, наматывая на пальцы
запальные шнуры. Их не надо было поджигать - только рвануть с силой. Камен
оглянулся. В короткий миг он увидел самую последнюю картину в своей жизни:
Азар с черным лицом стоит, широко расставив ноги. Культей левой руки он
удерживает петлю веревки, которой связаны стволы пушек, а в отведенной
правой руке зажаты толстые красные витые шнуры. Стволы зажаты между ног,
приподняты и смотрят Камену прямо в лицо:
Он еще почувствовал страшный тупой удар сзади, а потом была только
белая вспышка, и все.
:Сработали только три запала. Но и этого хватило. Три железных шара
размером с яблоко вломились в раскрытую пасть чудовища, раздробив
крепчайшие кости и мгновенно превратив мозг в бесполезное месиво. Однако
инерцию неимоверно тяжелого тела, уже брошенного вперед победным
сокращением мощнейших мускулов, это не могло остановить, лишь голову Пса
откинуло назад и вбок, а из глаз и ушей вылетели комки кровавой каши. Ударом
когтистой лапы Азару оторвало голову, и тут же тяжелое тело рухнуло сверху. И -
сработал последний запал. Пушку разорвало, Пса чуть подкинуло. Из лопнувшего
брюха хлынула зловонная черная жижа:
Глава четырнадцатая.
Она знала, что так все и задумано: за Белым Львом увязывались все
новые и новые звери, красивые и уродливые, но все одинаково огромные. Они
почти робко бежали рядом, но Отрада даже своим человеческим носом
чувствовала запах возбуждения и опасности и своим неопытным умом понимала
степень этой опасности. Вспышка может произойти в любой миг: и только такой
самонадеянный дурак, как Отец (Каф, поправила она себя, она ведь знала его
настоящее имя еще с первого знакомства: Агат, печально подумала она, бедный
мой:) мог надеяться на то, что их дуэт - нет, трио, Аски не отставала: - что их
трио сумеет доминировать в этой потеющей пыхтящей своре:
Уже несколько раз кто-то пытался покуситься на Льва, но наглеца с
воплями отгоняли. Наверное, царящий на этой не начавшейся еще оргии
гермафродит сам должен был выбирать себе вожделеющий его партнеров. А
может быть, они должны были сразиться во славу его.
Отрада не заметила, как Лев зашагал по мосту. Узкому хлипкому мосту,
плавающему в небе над бездной. Облака синели внизу: Странно: сейчас Отрада
не чувствовала ни малейшего страха. Упасть невозможно, потому что: потому
что: Знаний не хватало. А может быть, в памяти просто не помещались все
объяснения. Отраду скорее беспокоило то мерзкое и неизбежное, что должно
начаться на том берегу. Почему именно на том? Она толком не знала. Он чем-то
отличался:
Мост тяжело раскачивался. Каждый зверь весил несколько тонн, и было
их сейчас на мосту не менее тридцати. Никакие канаты не могли выдержать такой
груз, никакие деревяшки: Но нормальные законы не действовали сейчас.
Что-то болело в мозгу. Какая-то последовательность мыслей - дергала,
как оголенный нерв.
Приближалась минута, для которой ее, Отраду, Саню - предназначали. Как
скотину, как вещь. Ради которой ее зачали и родили, и воспитывали, и таскали
повсюду, и повергали в отчаяние, из которого не было видно ни зги. И только Агат
попытался пожалеть ее, и за это его распяли в железной паутине, а потом
превратили в жуткое чудовище, служку для улещения кого-то из Зверей: И
Алексей попытался пожалеть ее, но как-то с сомнением в своей правоте. И еще -
Диветох. Диветох дал ей:
Последние завесы упали с внутренних глаз. Золотой свет облил все
вокруг, и она наконец поняла, что ей на самом деле нужно сделать. Диветох,
подумала она восторженно. Диветох!
Только ты все понял!
И дал мне все, что надо!
Равнодушно, почти без интереса она посмотрела на жалкую кучку людей с
оружием, толпящуюся у предмостья. Светозар. И Венедим, надо же:
(Кто-то далекий в ее душе закричал: Венедим! Венедим! Это же Венедим!
Пришел за мной! Сюда!.. Но это действительно был крик - очень и очень
далекий:)
Она захотела, чтобы люди отошли немного в строну, не путались под
ногами Зверей, и их тут же не стало, только краем глаза она увидела их на склоне
близкой горки, поросшей кривыми деревцами. Лев грациозно сошел с моста, и
сопящая, рычащая, воющая свора ринулась следом, окружая его и припадая к
земле, ненавидя и вожделея - и бесясь от ненависти и вожделения:
Алексея на бегу поддело под ноги, опрокинуло и подбросило; даже при
его натренированности он едва не сломал шею - слишком уж неожиданным
оказалось препятствие на пути: Он спиной пробороздил по острым камням и
ногами поймал ствол дерева. Несколько секунд тело не желало слушаться.
Наконец он - о-о-у!.. - приподнялся на локте.
Вокруг стояли люди, ошарашенные еще более, чем он сам. Никто и не
посмотрел на него:
- Государь:- прошептал Алексей.
Кесарь Светозар взглянул на него, узнавая, и кивнул. Потом разжал
пересохшие губы. На них, совершенно белых, тут же проступили алые росинки.
- Поздно, - сказал он. - Не успели: заблудились, ты представляешь?..
Под горкой, на вытоптанной перед мостом площадке, творилось что-то
жуткое. Лев с лицом человека, снежно-белого цвета, и темная фигурка у него на
спине с поднятыми руками. С полсотни Зверей, ни один из которых не походил на
другого, окружили эту пару плотным кольцом, а по мосту все неслись и неслись
другие, опаздывающие: Он перенапряженного, но пока еще сдерживаемого
волшебства воздух, ставший не слишком прозрачным, студенисто подрагивал, и
только тусклые радуги занимались и гасли.
- Это же Отрада, - прошептал Алексей. Как будто не знал заранее, где и как
увидит ее. Впрочем - да, не знал. Рассчитывал встретиться только со сфинксом. И
у сфинкса - отбить:
- А сейчас придет Каф, - горько сказал Светозар, - и на какое-то время
вступит во владение всей этой сворой:
- Не придет, - сказал Алексей.
- Почему? Он все так выверил:
- Он мертв. Уже или вот-вот:
Алексея тронули за плечо. Это был Венедим.
- И ты опоздал на этот раз:
Алексей коротко кивнул. Оставалось лишь стоять и смотреть.
Мост - опустел. Туман в пропасти поднялся и клубился теперь почти
вровень с краями. Сфинкс, доселе лежавший, встал. Девушка на его спине
выпрямилась. Руки ее были раскинуты в стороны - вверх - назад, лицо
подставлено небу. Сфинкс шел мягким шагом. Перед ним - исчезали. Он двинулся
по кругу, по расширяющейся спирали. Воздух не то чтобы мутнел - просто
предметы начинали терять очертания. Потом черная клякса возникла в небе,
вспухла, рассеялась. Сфинкс вновь вернулся в центр круга. Тусклые радуги
заслоняли видимость:
Неслышно появился Бог. Лицо его было в крови.
- Что с тобой? - спросил Алексей.
- Это не моя, - он брезгливо дернулся и провел ладонью по щеке,
измазавшись еще сильнее. - Ох ты:- несколько невыносимо долгих мгновений
Бог всматривался в происходящее внизу.
- Ну же?
- Успеем, - сказал Бог. - Снайпер уже где-то здесь:
Алексей отпихнул его, вскочил на торчащий из склона камень. Но никакого
снайпера, конечно, не было видно:
- Харламов! - закричал он и замахал над головой Аникитом. - Хар-ла-
мов!!! Валентина!!!
Казалось - звуки даже не отрываются от губ:
Вот и всё. Она выдохнула и даже не стала набирать воздух. Ни к чему. Все
было белым и пустым, как экран, когда фильм уже кончился. Наверное, она
смотрела в себя.
-: - сказала она мысленно запретное слово, и Белый Лев повторил его
вслух, а за ним на все голоса повторили восторженные Звери, они знали, что вот
сейчас скажут несколько слов, а потом начнется то, чего они ждали целую
вечность:
-: - сказала она второе слово.
Наверное, Харламов оказался слишком тяжел для этого мира: камень, на
который он шагнул, вывернулся из земли и обрушился вниз, и Харламов рухнул
