- Они и узнали, что я о них подумал?
- Конечно.
- А детишки им на что нужны были?
- Не знаю. Только извечная это дань цыганская:
- Ладно. Что им от людей нужно?
- Непонятно мне это было, милый. Вот что всякому начальству от
людей нужно?
Чтобы слушались да помалкивали. Так и эти:
- Значит, в начальство рвутся?
- Не то, чтобы прямо в начальство. Они все за спинами маячат.
Одного по телевизору даже видела в программе "Время".
- А распознать их можно?
- Трудно их распознать человеку. Гриб есть, его высушишь и
покуришь - видеть их начинаешь. Правда, соображение теряешь при этом,
не понимаешь ничего.
- Нет, это не годится. От водки, скажем, многие и чертей видят.
- Котята новорожденные, слепые, их чуют. Орать начинают.
- Поди разбери, от чего котенок орет: А собаки?
- Собак они обманывают. Но есть зверек, который змей давит, вот
тот - да, тот хитрый глаз имеет:
- Зверек, который давит змей:- Николай Степанович задумался.
- Еще так смешно чирикает, ровно как птица клест:
- Мангуста?
- Мангас-та. Так правильно. Сами-то они мангасами называются.
- Мангасы, значит: Запомню.
- А людей, которых себе служить заставляют, барканами зовут. Тоже
запомни.
- Запомню.
- Верховный мангас в воде живет. В море. Его имя Лу.
- Они что, не только на людей похожи?
- Они разные. Есть как люди, есть как крокодилы, только побольше.
- Понятно, - сказал Николай Степанович. - Ты мне скажи вот что:
лекарство это бурое, которое я тебе сейчас дам - оно откуда приходит?
- Мангасы делают.
- Точно?
- Да уж куда точнее.
- Плохо дело, - сказал Николай Степанович. - По кругу ходим. И как
бы в этот круг прорваться: Давай уж, старая, раз так масть легла -
приманивай своего.
- Приманить не смогу, нет у него ко мне больше интереса, а как
найти, расскажу.
Зовется он в миру Сулейменовым Насруллой Абдухакимовичем, и когда
прибывает, останавливается в крайкомовской гостинице, там ему всегда
люкс приготовлен. Имя хоть и не русское, но не узбек он и не татарин.
Седой, представительный. Лоб широкий, а над переносицей небольшая
вмятинка. И вот здесь, под подбородком, кожа складчатая болтается.
Манерой начальник, и люди с ним высокие об ручку ходят. Вот он-то змей
главный и есть.
- Змей? - переспросил Николай Степанович.
- Змей, воистину змей:
Когда-то крайкомовская, гостиница "Октябрьская" переживала нынче
не лучшие времена. Нынешние высокие гости предпочитали останавливаться
в загородной резиденции губернатора, а "новые русские" облюбовали для
себя гостиницу поновее. Так что красные ковровые дорожки облысели,
мебель порассохлась и попродавливалась, телевизоры не включались или
не выключались, и даже форточки не открывались или не закрывались.
Персонал, впрочем, держался старый, вышколенный, холуеватый.
Портрет Непогребенного, набранный разноцветным шпоном и висевший
напротив стойки администратора, никто не трогал:
Вовчик и Тигран жили в двухместке наискосок от закрытого люкса.
Время от времени кто-то из них выходил в город на связь. Связь
осуществлялась через пиццерию.
- Командир, - нервно говорил Тигран, наклоняясь вперед - грудью на
столик. -
Сколько нам еще ждать? Неприлично же - два мужика в одном номере!
Вторую неделю! Горничные хихикают. Особенно как зеркала туда
притащили.
- А что же вы горняшек-то не: э-э: не разубедите?
- Так ведь приказа не было, - растерялся Тигран. - А то бы мигом.
Зато я вчера
Машу Распутину живьем увидел, только она носом закрутила и жить
здесь отказалась...
- Ладно, перебьетесь без Маши, - сказал Николай Степанович. - Вы
бы книжки читали, что ли.
- Понял, - сказал Тигран. - Какие?
- Библию.
- Понял, - повторил Тигран. - Разрешите идти?
- Идите:
Из Тиграна мог со временем получиться хороший агент, а вот Вовчика
интересовали по жизни две вещи: деньги - и чтобы хохлы в Крыму не
наглели.
Почему-то в обоих случаях он делал ставку на Николая Степановича:
Вечером, часов в семь, раздался телефонный звонок. Голос Тиграна
потребовал
Ларису Ивановну. Но без подруг.
- Сожалею, милостивый государь, но по нашему номеру госпожа Лариса
Ивановна не значится:
Николай Степанович положил трубку, кивнул Гусару, осмотрелся, как
будто мог что-то забыть:
Но уже нельзя было ни остановиться, ни свернуть. Ревели загодя
прогретые моторы танков и самолетов, командиры распечатывали
осургученные конверты...
Должно быть, поэтому и капризная "Нива" завелась мгновенно.
Оставив машину во дворе напротив гостиницы, они направились в
точку рандеву: кафе с многозначным названием "Стрелка". Вовчик сидел у
стойки и что-то пил - явно безалкогольное, но для виду морщился.
- Хорошо вышли? - спросил Николай Степанович.
- Хорошо, - сказал Вовчик и бросил на стойку деньги. - Тигр даже
кадку какую-то своротил с растением. Я гостиницу клоповником
обозвал... В общем, приметили нас, как вы велели.
- Молодцы.
Тигран маячил на углу за газетным киоском. Отсюда вход в гостиницу
был хорошо виден.
- Не выходил, - доложил он.
- Прекрасно, - сказал Николай Степанович. - Теперь держитесь за
мной: да не зацепитесь там за что-нибудь.
- Что - действительно не увидят нас? - Тигран недоверчиво сморщил
лоб.
- Увидят, но не обратят внимания.
- Потом научишь, командир?
- Будет время - научу:
Он накинул на свой маленький отряд "серую вуаль" и повел его
вперед, в логово врага.
Часов в одиннадцать Гусар заворчал и встал, и тут же забеспокоился
мангуст
Рики, одолженный Николаем Степановичем в живом уголке степкиной
школы якобы для вязки.
- Собирается куда-то, - сказал Тигран, захлопнул коробку с нардами
и приоткрыл дверь. - На ночь глядя:
- Пошли, бойцы, - Николай Степанович отложил Библию и встал.
Ручка двери люкса шевельнулась, замок щелкнул - и как бы случайно
отряд вывалился в коридор, прямо навстречу выходящему седому
представительному мужчине в сером партийном пальто и пыжиковой шапке.
- Сасэд, дарагой! - бросился к нему Тигран. - У меня празднык!
Дочь не радылась, сын радылся! Пойдем выпьем! Ты ему имя прыдумаиш!
Седой брезгливо посмотрел на Тиграна и сделал движение, чтобы
отстранить его с пути. В следующую секунду он уже лежал лицом вниз с
заломленными руками и полотенцем во рту. Вовчик мгновенно связал ему
запястья, накинул свободный конец веревки на шею и закрепил петлей.
Вовчик вернулся из
Афганистана с навсегда испорченной печенью и восточных людей не
жаловал.
Втроем они еле затащили жильца обратно в люкс.
- Ну, тяжелый! Он что, из железа? Пожилой, а качок...
- Поковыряемся и узнаем, - сказал Николай Степанович.
Пленник замычал.
Его усадили в кресло, накрепко примотали скотчем: ноги к ножкам
кресла, плечи
- к спинке. Потом осторожно вынули изо рта полотенце.
- Что происходит? - страшным голосом прокаркал пленник. - Кто вы
такие?
- Мы юные натуралисты, - сказал Николай Степанович. - Интересуемся
рептилиями. В нашем живом уголке как раз не хватает...
- Я буду кричать, - сказал седой.
- Голубчик, - сказал Николай Степанович, - это же спецгостиница.
Здесь же запроектированы такие стены, чтобы звуки оргий не проникали в
коридор. Чтобы партийная тайна наружу не выходила.
- Деньги в зале, в кейсе под крышкой рояля.
- Какой оригинальный тайник! - восхитился Вовчик. - Никогда бы не
догадался заглянуть под крышку рояля: Кстати, что такое рояль? Это на
чем девок трахают?
- Сейчас сюда приедет милиция: - прохрипел седой. - И вам конец.
Вас даже арестовывать не будут - пристрелят на месте...
- Не приедет, - сказал Николай Степанович. - И не пристрелят.
Дежурный по городу предупрежден.
- Так вы от Олег Наумыча?
- Не по воле, но с попущения, - туманно изрек Николай Степанович.
- Там так обрадуются, вы себе даже не представляете. Время продаваться
и время закладывать...
- Что вам надо? Говорите, я тороплюсь.
- А вот здесь вы ошибаетесь. Вам уже совершенно некуда торопиться.
Одно могу сказать определенно: не деньги ваши нам нужны:
- Хотя и от них не откажемся, - торопливо сказал Вовчик.
- Молчи, - прошипел Тигран. - Командир говорит.
- А что тогда? Что?
- Вы меня узнаете? - сказал Николай Степанович и продемонстрировал
себя в профиль и анфас.
- Я? Вас? С какой стати? Мало ли шушеры...
- Да. Вы. Меня. Узнаете?
- Н-не помню. Я должен знать?
- Вы в начале года приказали одной пожилой цыганской леди:
Седой дернулся. Кресло заскрипело.
- Не может быть: - прохрипел он. - Она же:
- Жива и здорова, - сказал Николай Степанович. - Равно как и я.
Равно как и мои жена и ребенок. Кусок оказался шире пасти. Голубчик
мой, на ваше несчастье, в нашей стране существуют не только
государственные организации. Никакой звонок, будь он даже из Кремля,
вас не освободит. Надеяться вам не на что.
Человек опять переиграл вас.
- Все равно от меня вы ничего не узнаете.
- Да? Ну, это знакомо. "Но не твари с кровью горячей:" - и так
далее. Ребята, несите трюмо.
- Н-нет: Что вы делаете? Не надо. Я:
- Спокойно, Герасим, я собака Баскервилей:
Трюмо встало перед креслом. Седой зажмурился.
- Поднимите ему веки, - скомандовал Николай Степанович. - Средство
старое, проверенное. В детстве я мечтал стать красавцем и
гипнотизировал себя перед зеркалом: Дамы считают, что помогло.
- Можно и спички вставить, - подсказал Тигран. - Какие веки
плотные, все равно что ногти:
Седой завизжал, заверещал, как от щекотки.
- Комсомолки тут не так голосили, - сказал Николай Степанович. -
На рояле.
Вдруг визг оборвался. Седой сидел неподвижно, вонзив взгляд в
отражение собственных зрачков.
Это почему-то было так страшно, что Вовчик попятился, а Тигран
заозирался тревожно. Рики тихо чирикнул в углу.
- Итак, кто вы? - спросил Николай Степанович. Голос его мог бы
показаться спокойным, если бы не преувеличенно четкая фиксация каждого
звука.
- Пятнадцатиголовый Атгар Желтый мангас.
- Кто стоит над вами?
- Двадцатипятиголовый Хотгор Черный мангас.
- Кто стоит над всеми мангасами?
- Верховный мангас Лу, Имеющий имя.
- Что делают мангасы?
- Живут на Земле.
- Зачем живут?
- Берегут Спящих.
- Что нужно мангасам от людей?
- Люди съедобны. Когда наступит Пробуждение, понадобится много
еды. Люди собраны в городах, людей не придется ловить по джунглям.
- Когда наступит Пробуждение?
- Когда мангас Лу, Имеющий имя, выйдет из моря.
- А когда он выйдет из моря?
- Когда все будут готовы встретить его.
- Сколько времени осталось ждать?
- Очень мало.
- День, месяц, год?
- Миг. Уже все сроки исполнены. Все имена названы. Осталось одно.
- Что - одно?
- Осталось одно имя.
- Какое?
- Неназванное. Неназываемое. Имя.
- Почему же оно не названо?
- Оно потеряно. Его ищут. Скоро найдут. Оно попало к людям, а люди
слабы.
Люди сами скажут его. Так было всегда.
- Почему мангас Лу не может выйти из моря сам? Почему Пробуждение
не начинается прямо сейчас? Ведь имя - простой звук.
- Нет простых звуков. Имя открывает Врата Тьмы.
- Так это пароль?
- Это настолько же выше пароля, насколько Сор выше человека.
