лядит.) При разделе имущества я оказался в одной компании с телевизором,
холодильником, стиральной машиной, посудой, постельным бельем и мягкой
мебелью у жены.
Шуре достались только книги, которые, слава Богу, его жена не читала,
и старая раздолбанная пишущая машинка "Москва", на которой Шурина жена,
к счастью, не умела печатать.
Со всем отвоеванным хозяйством и мною бывшая жена Шуры переехала на
другой конец города - на Обводный канал, угол Лиговки, и счастливо зажи-
ла там с одним поразительно глупым Человеком.
На второй день я ушел от них к Шуре.
Так вот, я до сих пор не имею понятия, каким образом я прошел тогда
через весь Ленинград, шел почти неделю без малого, добрался, наконец, до
проспекта Науки, нашел Шурин дом, нашел его квартиру и в изнеможении сел
под его дверью...
Короче, отыскал я грузовик Лысого, пролез в него таким же способом,
что и в грузовик моего Водилы, и стал обследовать содержимое фургона са-
мым тщательным образом.
Как я уже говорил - никакого присутствия кокаина. Запаха алкоголя -
сколько угодно. Кокаина - ни в малейшей степени. Фургон Лысого чуть не
до верху был забит сотнями картонных коробок с водочными бутылками. По
всей вероятности, при погрузке пара бутылок разбилась, упаковки промок-
ли, и сейчас в фургоне стоял хорошо знакомый мне запах "Сталичной" вод-
ки.
Причем должен отметить, что при всем моем неприятии алкоголя, этот
запах был на несколько порядков благороднее и лучше, чем запах "Столич-
ной", которую Шура покупает в Петербургских ларьках и магазинах.
Помимо алкогольных запахов, я обнаружил, повторяю, очень невырази-
тельные запахи Лысого, чьи-то еще (вероятно, грузчиков), и запах незна-
комых мне денег вперемешку с запахами сотен неизвестных Людей, когда-ли-
бо державших эти деньги в своих руках...
Запах этот шел от одной из верхних коробок, и не успел я сообразить
из какой, как вдруг услышал негромкие шаги, и уже в следующую секунду
увидел, как Лысый отстегивает заднюю брезентовую полость фургона.
Откинув ее в сторону, Лысый осторожно и неторопливо огляделся по сто-
ронам, убедился, что его никто не видит, и очень ловко вскочил в фургон,
плотно задернув за собою заднюю брезентовую полость.
Я подумал, что мне лучше и безопаснее всего не информировать Лысого о
своем присутствии в его фургоне и не бросаться к нему навстречу с ра-
достным мурлыканьем. Я затаился между коробками, сохраняя за собой пре-
восходную возможность обзора. И побега.
Лысый вытащил из кармана куртки маленький фонарь (вот оно, несовер-
шенство Человеческих возможностей! Мне, например, фонарь в темноте - как
рыбе зонтик...) и полез наверх под самый брезентовый потолок, откуда,
как мне казалось, и идет запах незнакомых мне денег.
И действительно, Лысый нащупал одну из верхних коробок, перевернул
ее, отклеил со дна коробки первый слой картона и вынул оттуда две не-
толстые пачки зеленых денег. Я присмотрелся - доллары.
Вот доллары я даже очень хорошо знал. Один Шурин Знакомый еще по ар-
мии, а потом и по университету, быстро разбогател. Как говорил Шура -
"на первой клубнике и ранних помидорах". Помню, как этот Знакомый нес-
колько раз приезжал к нам с зернистой икрой, которую я не ем, и с фран-
цузским шампанским, которого не пьет Шура.
Этот тип был шумным, наглым и хвастливым, и я видел, что Шуре он неп-
риятен. Когда он уходил от нас, Шура всегда что-то вяло мямлил мне об
"армейском братстве", о "студенческой дружбе" и еще что-то очень малов-
разумительное, во что Шура, по-моему, уже давно и сам не верил.
Потом Знакомый решил свалить в Америку. Купил документы - будто бы он
еврей и жутко страдает от антисемитизма - что было абсолютно беззастен-
чивым враньем: достаточно было посмотреть на его рязанскую харю, - и по-
лучил из легковерной Америки вызов, как он теперь выражался, "на всю
мишпуху".
Бывшему генералу КГБ - ныне Президенту огромного банка, он загнал
свою роскошную Комаровскую дачу, бывшему второму секретарю горкома пар-
тии - ныне Генеральному директору совместного российско-шведско-германс-
кого предприятия, он продал квартиру на Невском, а "Волгу" какому-то ры-
ночному боссу. И в ожидании визы поселился у кого-то за городом. Сто ты-
сяч долларов он сумел переправить, как он говорил, "за бугор", а остаток
в тридцать пять тысяч привез к нам и передал их на хранение Шуре Плотки-
ну, заявив, что такую сумму он может доверить только моему Шуре. Ибо все
остальные его друзья - жулики и прохвосты!
- Я не государства боюсь, не ментов, - сказал он тогда Шуре. - На се-
годняшнее государство я болт положил, а ментов покупаю, как хочу. Я бо-
юсь обыкновенного пошлого рэкета. Они за пять долларов кому угодно глот-
ку перережут. А тут - тридцать пять тысяч!..
- М-да... - сказал тогда Шура и посмотрел на меня.
- Представляешь, Шурик, как они будут из меня эти доллары вытряхи-
вать?!. Раскаленным утюгом по спине, иголки под ногти, за ноги подвеши-
вать...
- А ты хочешь, чтобы это все досталось мне, да? - рассмеялся тогда
Шура. - И утюг, и иголки, и за ноги?..
- Шурка! Ну, не сходи с ума!.. Ну, что ты сравниваешь? Кто ты, и кто
я!? У меня же на всех рынках места откуплены - на Кузнечном, на Сытном,
на Некрасовском, на Торжковском, на Калининском... Что же ты думаешь,
люди не понимают - сколько это стоит, и что за этим стоит?! А у тебя,
Шурик... Извини, конечно, эти бабки никто искать не станет. Кто тебя бу-
дет принимать всерьез?
- Мартын! - тут же ответил ему Шура.
- Верно. Разве что Мартын. А за мной охота идет, как за соболем!
- Ладно, "соболь", - сказал ему тогда Шура, и я увидел, что ему все
это жутко не нравится! - Оставляй свои деньги и вали к ебеней матери.
Мне работать надо. Заберешь, когда захочешь. Все. Чао!
Причем, весь этот разговор происходил именно в то время, когда у нас
с Шурой денег даже на хек не было, а задолженность за газ, воду, элект-
ричество, телефон и квартиру, "превысили всякие допустимые пределы", как
нам заявили на собрании нашего жилищного кооператива.
Тридцать пять тысяч этого тошнотворного Типа у нас месяца два проле-
жали. Так что у меня было достаточно времени насмотреться на доллары...
...Даже без нижнего куска картона коробка с водкой казалась нетрону-
той - как на фабрике запаковали. Никаких нарушений! Просто к низу короб-
ки был прилеплен еще один кусок фальшивого дна, а между настоящим и
фальшивьм лежали доллары.
Лысый лег на спину прямо на верхние коробки, расстегнул джинсы, слов-
но собирался раздеться и лечь спать. Оказалось, что к внутренней стороне
пояса джинсов у Лысого был пристрочен длинный мешочек с застежкой-липуч-
кой, величиной как раз с формат долларовой бумажки.
Лысый аккуратно сложил деньги в одну пачку, спрятал их в этот внут-
ренний "карман", снова надел на себя джинсы, затянул ремень и стал сле-
зать вниз. Я поглядел - ну, нипочем не скажешь, что у него на животе
доллары спрятаны! Ай да Лысый...
Я дождался, когда он выберется из фургона, когда зашнурует брезенто-
вые полости, когда затихнут его удаляющиеся шаги, когда закроется за ним
водонепроницаемая тяжеленная дверь автомобильного трюма, и только тогда
вылез на свет Божий.
Естественно, я поспешил к своему грузовику - авось, Водила уже закон-
чил упражнения с этой Сузи и я, наконец, смогу обратить его внимание на
нежелательное присутствие кокаина в нашем фургоне.
Был бы Шура на месте Водилы - проблем вообще не было бы. У нас с Шу-
рой прочная, многолетняя телепатическая связь. Я его понимаю с полусло-
ва, он меня - с малейшего движения кончика моего хвоста. Вот это кон-
такт!
Кстати, об этом много писал английский доктор биологии Ричард Шелд-
рейс, книжку которого мне Шура как-то читал. Вокруг теории доктора Шелд-
рейса до сих пор идут разные идиотские споры - возможна такая связь или
нет. И Шура, помню, даже собирался написать статью в защиту теории этого
доктора. Но ему в редакции сказали:
- Да, вы что, Плоткин! О котах!.. В те дни, когда вся страна...
Короче, статьи Шура так и не написал.
А вот, как мы теперь с Водилой дотолкуемся - я совершенно не предс-
тавлял себе. Но то, что я это обязан сделать - тут у меня не было ника-
ких сомнений!
Подбегаю к нашему грузовику - не тут-то было! Из кабины несутся такие
крики Сузи, такое рычание Водилы, так откровенно торчит голая черненькая
ножка нашей гостьи из бокового окна кабины, а вся кабина так мягко и
ритмично покачивается из стороны в сторону, что я решил отложить наш
разговор до утра и поспешил прочь, потому что снова стал заводиться со
страшной силой!
Ах, рыженькую бы мне ту сейчас!.. С пушистым хвостиком!!! Я бы ее,
стервочку!.. Ой, батюшки, что же делать?!. Так приспичило - спасу нет!!!
Бегу, бегу под машинами подальше от нашего грузовика, и вдруг слышу,
кто-то неподалеку тоненько поскуливает!..
Ну-ка, ну-ка... Кто это там, и на что жалуется?..
Встал, как вкопанный. Прислушался. Скулеж идет явно из какой-то лег-
ковой машины. Покрутил башкой, пошевелил ушами - точно! Вон из того се-
ребристого "Мерседеса"!
То, что это был "Мерседес" - я даю хвост на отруб! Это я в грузовых
автомобилях ни черта не смыслю, а в легковых - будьте нате! Шура всю
жизнь так хотел иметь свою машину, что даже меня всем маркам легковушек
выучил!
Прыгнул я на капот серебряного "Мерседеса", гляжу, на заднем сиденьи
лежит крохотная Собачонка - впятеро уменьшенная копия Добермана Пинчера.
Лежит, мордочку вверх задрала и поскуливает от тоски и одиночества. При-
чем, явная Сучка...
Увидела меня через стекло, испугалась, вскочила на свои тоненькие
ножки и затявкала со страху. А затявкала-то - ну, просто помереть со
смеху! Стекла у "Мерседеса" все закрыты. Чем же она дышит там, бедняга,
думаю?
Вспрыгнул с капота на крышу машины, смотрю, а там такой люк в крыше
открыт. Для Кота или Кошки такой люк - самое милое дело. Один прыжок без
напряга, и гуляй, не хочу... А Собачонка, да еще такая плюгавенькая, ни
в жисть не допрыгнет. Вот хозяева ее без боязни и оставили. Наверное,
чтобы не платить за нее в Собачье-Кошачью гостиницу.
Водилы, когда пили за мое здоровье, говорили, что на каждом таком
теплоходе есть гостиница для путешествующих Котов и Псов. И стоит - будь
здоров! Исключительно в СКВ...
Бедная Собачонка трясется от страха, тявкает каким-то детским голо-
сом, ножки у нее дрожат, попкой забилась в угол... Еще бы! Я же раза в
два больше ее и тяжелее раза в три. Ну, как мой Водила против той чер-
ненькой Сузи.
А, ну-ка, подумал я, чем черт не шутит, когда Бог спит! Какого рожна
я должен придерживаться каких-то расовых предрассудков?! Водила же не
придерживается - вон, как негритяночку охаживает!
Шура мой, помню, однажды китаянку заклеил. Правда, на вторую ночь вы-
яснилось, что она чистокровная киргизка с Иссык-Куля, но ее дядя по ма-
тери - уйгур. Помесь казаха с китайцем. И живет за Талгарским перевалом.
А это уже Китай.
Короче, она плела такую несусветную чушь, что Шура в полном восторге
купил ей на наши последние деньги билет на поезд и отправил ее в Кирги-
зию.
Вот и я решил разрушить все межвидовые границы к чертовой матери! Тем
более, что эта малышка была достаточно элегантна и симпатична даже по
строгим Кошачьим меркам.
Я спрыгнул вниз на задние сиденья, вытащил ее лапой из угла, обнюхал,
как положено, а она вдруг - шмяк на спину, лапы в стороны, и как зады-
шит, как задышит!..
А у меня в ушах еще вопли черненькой Сузи, рык моего Водилы, запахи
совершенно определенные, эти... Ну, как их? Половые! Голова кругом идет!
И, что самое поразительное, чувствую - собачонка-то сама хочет! Ну,
надо же?! Наверное, такое ни одному биологу, ни одному доктору Ко-
шачье-Собачьих наук и во сне не приснится!
