Теней тоже решил воспользоваться удобным случаем. Все прочие завоеванные
земли были полностью усмирены одним мощным ударом.
Лозан и Копченый с несколькими прочими стояли на вершине холма, где обе
стороны могли видеть их, и полдня наблюдали, как две тысячи человек вырезают
пятнадцать тысяч. Впрочем, части таглиосцев удалось уйти, но только потому,
что неприятель слишком устал для погони.
- Вот теперь будем драться, - сказал Копченый.
И тогда Лозан выдвинул свои силы и принялся допекать противника, пока
тот, в раздражении, не начал преследование. Лозан бежал, пока враг не
остановился. Тогда он ударил снова. И снова побежал. И так далее. Он перенял
этот трюк из некоей полузабытой былины, когда Черный Отряд отступал целых
десять тысяч миль, прежде чем заманил противников, в ловушку, где те и
полегли - все, до единого, - хотя до последнего момента считали, что победа
- факт уже решенный.
Однако неприятель, вероятно, тоже знал эту историю. Во всяком случае, не
пожелал быть заманенным. Перед первыми же препятствиями враги просто стали
лагерем, прекратив движение. Лозан переговорил с Копченым, тот кликнул по
ближайшим деревням добровольцев и начал окружение чужеземцев стеной.
В следующий раз враг просто повернул назад и маршем направился к
Таглиосу. Это следовало сделать с самого начала, оставив на время охоту за
богатством. И Лозан принялся наскакивать с тыла и продолжал досаждать
врагам, пока их командир не убедился, что от него лучше бы избавиться, иначе
покоя не предвидится никакого.
Лозан сказал Копченому:
- Я ни хрена не смыслю ни в тактике, ни в стратегии, но я себе
представил, что против меня - один-единственный человек. То есть их главный.
Если заставить его делать, что мне надо, он поведет за собой остальных. А уж
как раздразнить человека, чтоб полез драться, - это я знаю.
Это было правдой.
Генерал Хозяев Теней наконец загнал его в городишко, специально
подготовленный к этому маневру. То была более масштабная разновидность трюка
Корди. Только без пожаров. Из города было выведено все население, а его
место заняли двадцать тысяч добровольцев. Эти, пока Лозан с Копченым играли
с неприятелем в кошки-мышки, строили стену.
Лозан вошел в город и показал врагам нос. Он сделал все, чтобы разозлить
неприятельского командира. Хотя и не сразу это удалось. Неприятель окружил
город, мобилизовал всех, подвернувшихся под руку и способных хотя бы ноги
переставлять, и двинулся штурмом.
Получилась кровавая свалка. Врагам пришлось туго, так как тесные улочки
не позволяли использовать преимущество сплоченности и дисциплины. Со всех
крыш в них стреляли из луков. Их кололи копьями из-за каждого угла и каждой
двери. Однако как солдаты они были на голову выше. Они положили множество
таглиосцев прежде, чем осознали, что попали в западню и обороняющихся - раз
в шесть больше, чем ожидалось. Отступать было поздно. Однако большую часть,
оборонявшихся враги забрали с собой в могилу.
***
Когда все было кончено, Лозан вернулся в Таглиос. Воротился домой и Нож.
Они снова открыли свою таверну и недели две праздновали победу. Тем временем
Хозяева Теней поняли, что произошло, и это их вовсе разозлило. В ход пошли
все мыслимые угрозы. Но таглиосский князь, Прабриндрах Драх, в основном
показывал им нос и предлагал приберечь все это для тех мест, где не светит
солнце.
Лозан же с Ножом и Корди отдохнули с месячишко, а затем настала пора
следующей части плана, заключавшейся в долгом походе на север с Радишей Драх
и Копченым. Лозан полагал, что веселого по пути будет мало, - однако лучшего
способа, никто предложить не смог.
Глава 17
ДЖИН-ЗЛЕ
Поутру я поднял всех и заставил нарядиться в лучшие. Праздничные одежды.
Мурген развернул наше знамя. Как раз для этого случился кстати достаточно
крепкий бриз. Громадные вороные жеребцы наши били копытами и грызли удила -
им не терпелось отправиться в путь.
Страсть их сама собою передалась меньшим братьям. Все было упаковано и
погружено. Ждать долее не было никаких причин - кроме, разве, той, что нам,
возможно, предстояло не просто так себе въехать в город.
- Волнуешься, Костоправ? - спросил Гоблин. - Словно скоро выходить на
сцену?
Это было правдой, и он это отлично понимал. Мне хотелось демонстративно
плюнуть в лицо своим предчувствиям.
- Что ты придумал?
Вместо прямого ответа он обратился к Одноглазому:
- Когда спустимся к той седловинке, где они уже смогут видеть нас,
сработай парочку громов и "трубу рока". А я займусь "скачкой сквозь огонь".
Пусть видят, что Черный Отряд вернулся.
Я взглянул на Госпожу. Та Наблюдала за происходящим отчасти насмешливо,
отчасти покровительственно.
На минуту мне показалось, что Одноглазый сейчас затеет свару, однако он
проглотил командирский тон Гоблина и коротко кивнул.
- Давай, Костоправ. Идти - так идти.
- Тронулись! - скомандовал я.
Что они задумали, я не понял, однако они могут производить впечатление,
если захотят.
Они поехали вперед вместе. В дюжине ярдов позади скакал Мурген со
знаменем. Остальные построились в обычный порядок. Мы с Госпожой ехали бок о
бок, ведя на поводу запасных лошадей. Поймав краешком глаза блеск спин Ишака
с Лошаком, я подумал, что теперь у нас имеется даже кое-какая пехота.
Сначала мы ехали, подчиняясь изгибам и петлям узкого пологого овражка, но
милю спустя он начал расширяться, пока не превратился в пристойную дорогу.
Мы миновали несколько домиков, принадлежащих, по-видимому, пастухам, но
вовсе не таких уж убогих и простых.
И вот, едва перевалили мы за склон указанной Гоблином седловинки,
началось представление. Оказалось оно почти таким, как он и обещал.
Одноглазый пару раз хлопнул в ладоши, и в ответ прогремели удары грома,
заставившие содрогнуться сами небеса. Затем он прижал ладони к щекам, и
вострубила труба - с такой же примерно громкостью. В это время Гоблин
проделал нечто, наполнившее седловинку густым черным дымом, превратившимся
затем во внушающее страх, однако безвредное пламя. Мы поскакали сквозь него.
Я подавил искушение пустить коней галопом, а Гоблину с Одноглазым - велеть,
чтобы лошади извергали огонь и вышибали молнии из-под копыт. Да, возвращение
Отряда следовало сделать зрелищным, однако нельзя переигрывать - может
оказаться больше похожим на объявление войны.
- Это произведет на них впечатление, - сказал я, оглянувшись на своих
людей, выезжающих из пламени, причем обычные лошади становились на дыбы и
кидались в стороны.
- Если только не перепугает до чертиков. Осторожнее бы надо. Костоправ. -
Ничего. Сегодня с утра я дерзок и опрометчив. Может, этого не стоило
говорить после вчерашних нехватки дерзости и недостатка опрометчивости. Но
она промолчала.
- Они говорят о нас.
Госпожа указала на две приземистые сторожевые башни, выстроенные по
сторонам дороги, в трех сотнях ярдов впереди. Хочешь не хочешь, а придется
ехать между ними, сквозь узкий проход, осененный тенью смерти. На верхушках
башен вовсю работали гелиографы, переговариваясь между собой и, без
сомнения, с городом также.
- Надеюсь, они говорят что-нибудь приятное. Наподобие: "Ура, они
вернулись!".
Отсюда я уже мог разглядеть и людей. С виду они не собирались драться.
Двое-трое сидели между зубцов, свесив ноги наружу. Один, которого я
определил как офицера, стоял в амбразуре, поставив ногу на зубец и
облокотившись на колено, и внимательно наблюдал за нами.
- Вот примерно так делаю и я, когда нужно устроить действительно надежную
и коварную ловушку, - проворчал я.
- Не у всех же в мире такой змеиный ум, Костоправ!
- Да-а? Да я сущий простак в сравнении с некоторыми моими знакомыми!
Она одарила меня испепеляющим взглядом огненной Госпожи старых времен.
И, поскольку рядом не было Одноглазого, я сам сказал себе: "Да в змеях-то
смысла куда больше, чем в Костоправе. Они-то только ради позавтракать на
охоту выбираются..." Мы уже приблизились к одной из башен; Мурген и Гоблин с
Одноглазым уже миновали ее.
Я поднял шляпу в приветственном салюте.
Офицер на миг отвернулся, нагнулся и бросил вниз какой-то предмет.
Вращаясь, летел он прямо в меня, поэтому я подхватил его в воздухе.
- Каков молодец! Неплохо бы нам пару таких...
Я посмотрел, что же такое поймал.
Предмет оказался черным стеком, около дюйма с четвертью в толщину и
дюймов пятнадцати в длину, вырезанным из какого-то тяжелого дерева и
изукрашенным какой-то неуклюжей резьбой.
- Будь я проклят!..
- Будешь. Что это?
- Офицерский жезл! Никогда прежде не видал! Но в Летописи они повсюду
упоминаются до самого падения Шама - это такой таинственный затерянный город
на плато, по которому мы прошли...
Я поднял жезл и еще раз отсалютовал человеку наверху.
- Отряд бывал там?
- Там-то он и кончился после ухода из Джии-Зле. Капитан не нашел своей
серебряной горы. Он нашел Шам. Летопись об этом рассказывает крайне
невнятно. Похоже, населяла Шам какая-то заблудшая белая раса. И, кажется,
дня через три после того, как Отряд отыскал Шам, его нашли и предки наших
Ишака с Лошаком. Они ввергли себя в какое-то религиозное неистовство и
напали на город со всех сторон. Первая волна к тому времени, как Отряд
отразил ее, повылезала почти все население и большинство офицеров Отряда.
Уцелевшие отправились на север, так как с юга наступала еще одна орда, не
дававшая вернуться в Джии-Зле. После этого о жезлах никто и не упоминал.
На это она ответила только, одно:
- Они знали, что вы придете, Костоправ. - Ну да.
В этом было что-то загадочное. Загадок и тайн я терпеть не могу, но тут
наличествовала всего одна из целой серии, которая никогда не выплывет на
поверхность и не окажется у меня на глазах.
За сторожевыми башнями, в трети мили от городской стены, у дороги ждали
два человека. Прилежащие к городу земли, ясное дело, были совершенно голы.
Наверное, земля была истощена. В отдалении, к северу и к югу, было полно
зелени...
Между тем один из двоих ожидавших вручил Гоблину старое отрядное знамя. Я
не разобрал символики, но это, несомненно, было оно, только совсем
истлевшее, - чего же еще ждать от вещи столь древней...
Что за дьявольщина?
Одноглазый попробовал заговорить с ними, однако это было все равно что
беседовать со скалой. Они развернули лошадей и поскакали к городу.
Одноглазый оглянулся, и я кивнул, подтверждая, что намерен следовать за
ними.
На въезде в город нас встретил почетный караул из двадцати человек,
однако больше никто не торопился с приветствиями. Под гробовое молчание
ехали мы по улицам. Люди замирали, дивясь на бледнолицых пришельцев.
Половину всего их внимания привлекала Госпожа.
Да, она этого заслуживала. Она была просто чертовски хороша. Утром она
надела облегающий черный костюм. И ему, должен заметить, было что облегать!
Наши провожатые привели нас к казармам с конюшнями. Казарменные помещения
явно содержались в порядке, но с давних пор не использовались. Похоже, нам
предлагалось чувствовать себя как дома. Ладно...
Пока мы осматривали новые квартиры, наши провожатые слиняли.
- Ну что ж, - сказал Гоблин, - пускай теперь танцовщиц ведут!
***
Но танцовщиц не было. Вообще ничего не было, если только не считать
равнодушия. Весь остаток первого дня мы держались настороже, но ничего не
произошло. Расквартировали нас - и забыли. На следующее утро я отправил в
город Одноглазого и Сопатого при двух самых последних новобранцах с наказом
подыскать барку для сплава вниз по реже.
