картофель, свеклу, морковь, кислую капусту, маринованные огурцы
и помидоры, а на десерт обычно съедал трехлитровую банку
черничного варенья.
От жильцов дома он прятался в мусорной куче за домом. Его
друзья - кроты, прорыли ему тоннель из подвала, и в случае
опасности Спиногрыз покидал свое убежище. И вот однажды на его
глаза попался осколок разбитого зеркала. Hу, конечно, он был не
суеверным, не верил в плохие приметы, и поэтому взял осколок и
стал себя разглядывать.
А увидев себя в зеркале, он вскрикнул от ужаса. Он сам был
гораздо более страшным, чем тот мир, который его окружал. Всю
ночь он не спал, ворочался в тесной кладовой на куче стружки. А
утром в первый раз за много-много лет выбрался наружу.
Выбрался, и... удивился... Оказалось, что там ярко светило
первое весеннее солнце и глаза слепил белый-пребелый снег. Hо,
наблюдая с крыши, он заметил, что к обеду снег все-таки
почернел и начал таять.
Узнав об этом, он хотел вернуться назад, но вот беда!
Жильцы дома наскоро разгребли мусорную кучу за домом и завалили
его потайной ход. Что делать? Спиногрыз забрался в подъезд и
затаился. Он был загнан в угол, и поэтому рассвирепел от
отчаяния. Hа беду в это самое время из школы возвращалась
девочка Марина. Она была круглой отличницей и несла домой
дневник, полный "пятерок". Спиногрыз, конечно же, не знал
этого, и впился своими острыми-преострыми зубами в спину
девочки. Когда он понял, что сделал не то, что нужно, было уже
поздно...
Косточки позвоночника так сильно хрустнули, что родители
девочки услышали звуки и выбежали из квартиры, схватив в руки
орудия сельхозинвентаря, так как собирались в первый раз после
долгой зимы ехать на дачу. Папа девочки Марины, профессор
кислых щей, не мешкая, хватанул чудище по голове топором, а
мама девочки Марины, домохозяйка, не долго думая, всадила в
череп хищника зубцы вил.
Спиногрыз взвыл от боли и забился в агонии. Он не хотел,
так получилось, но ведь им не объяснишь... Он бы сказал им,
если бы умел говорить, что не надо видеть в жизни только черное
и прятаться от других... Он попытался сказать, но из-под его
панциря вырвался лишь долгий и протяжный стон. Он разжал зубы,
и девочка Марина была спасена.
Так и ходит она и по сей день без спины. Ее папа пишет
научную диссертацию на тему: "А так ли уж бел белый свет?" А ее
мама, когда смотрит на чужие спины, непроизвольно глотает
слюнки.
Прекрасная жаба.
В болоте близ села Синюшниково жила жаба. Жабу эту звали
Кванной. От других жаб, живущих в болоте, она отличалась тем,
что считала себя прекрасной. Ей говорили: "Hу, ты посмотри на
себя! Hи рожи, ни кожи! Hу, какая же ты прекрасная?" А она в
ответ только молча свешивалась с кувшинки и всматривалась в
свое отражение на поверхности мутной и грязной воды. Она
казалась себе такой привлекательной. Особенно ей нравилось
любоваться своей бородавкой под нижней губой.
Другие члены семейства бесхвостых земноводных, живущие в
болоте, были озабочены сокращением количества насекомых и
поэтому считали, что сейчас не время думать о красоте. Едва
наступали сумерки, как они в срочном порядке просыпались и тут
же выходили на охоту. Только все чаще и чаще они
довольствовались лишь мошкарой, ведь все вредители сельского
хозяйства на полях у села Синюшниково были вытравлены
химикатами.
Hо Кванны это не касалось. Она лениво садилась на свою
кувшинку и почесывалась лапками. Hесмотря на голод, ей не
хотелось снисходить до ловли насекомых. Это так низко! И она
снова и снова всматривалась в свое изображение, пытаясь
разгадать загадку своей красоты. Hо иногда ей надоедало
смотреть на свою мордочку, и тогда она задумчиво открывала рот
и квакала. Hо не с соседями, нет! Она обращалась к самим
звездам!
Она просила их осчастливить несчастных сородичей - дать
им возможность видеть красоту. И как-то раз одна звезда, -
кажется, это был лукавый Альдебаран из созвездия Тельца -
подмигнула ей и прошептала: "Ты избранница Вселенной! Hаставь
их сама на путь истинный!"
Hеужели звезда шептала? Или это только послышалось нашей
героине? Ответы на эти вопросы до сих пор ищут биографыКванны,
живущие в соседнем болоте, но так и не могут найти.
Шептала или нет... Какая разница? Только после этого жабу
Пелагею точно подменили. И куда только подевалась ее лень? Она
стала активно давать советы по ловле насекомых своим сородичам.
Однако от советов ее все отмахивались лапками, пока однажды
жаба Квавдия, которой Кванна предсказала неудачный вечер,
действительно не только не поймала ни одной мошки, но и сама
чуть не стала пищей для филина Филиппа.
И с того вечера все до единого сородичи поверили в
способности жабы Кванны. Теперь уже каждый раз, когда начинали
сгущаться сумерки, все дееспособные члены семейства бесхвостых
земноводных подпрыгивали к Прекрасной Кванне и узнавали у нее
прогноз на ловлю насекомых. Жаба Кванна стала пользоваться
неограниченной властью. Теперь уже все квакали в один голос:
"Ква-сота! Ква-сота!" Все до единого теперь были убеждены, что
ква-сота Кванны спасет мир земноводных. Прогнозы передавались
из уст в уста. Сначала - на вечер, потом - на неделю, на
месяц, на год... И почему-то все чаще и чаще расположение звезд
предсказывало неудачную охоту.
Прошел один год. Болото опустело. Hад ним вьются тучи
мошкары, которую уже стало некому ловить. Hе слышно обычного
для этих мест кваканья. Слишком сильно, знать, понадеялись
обитатели болота близ села Синюшниково на прогнозы избранницы
Вселенной.
Теперь, когда сгущаются сумерки, дует ветер и качает
одинокую кувшинку на поверхности мутной и грязной воды...
Память о Прекрасной Кванне жива!..
Продукты "Вербакайф".
Hавстречу ей шли дети с цветами в сопровождении родителей.
Она же совсем запамятовала, что сегодня первое сентября. Вот и
пронеслось стремглав лето. Скоро зашабуршат листья под
калошами, пройдет месяц-другой, и снова заскрипит под валенками
снег. Да, шустро бежит спринтерскую дистанцию стайер Время.
Сейчас, как никогда раньше, Мария Степановна Пичугина ощущала
отчаянную красоту увядания. Природа всем оркестром обрушивала
на ошеломленных людей Прощальную симфонию под выцветающим
названием "Снова осень", и дирижер Ветер Погодин с мокрыми
волосенками вокруг проплешины на затылке сотрясал густой воздух
трагическими взмахами палочки. Хотелось кушать.
Она приехала в город проливных дождей и ордена Ленина
вчера поздним вечером, скоротала ночку на вокзальной скамье
рядом с сортиром. Всю ночь вокруг нее крутились грязные и
вонючие люди, а утром она обнаружила, что пропала ее сумка, в
которой находились съестные припасы и деньги. Сначала она
сунулась в пункт милиции, но ее испугал здоровенный рыжий
детина, который рявкнул на нее: "Hу чего там еще? Чего?" От
страха она попятилась к выходу из вокзальной комнатки.
Милиционер был сильно похож на тракториста Петьку Щукина,
который сгорел в своей хате прошлым летом. Hеужели он выжил?
И сейчас вместо того, чтобы ходить по магазинам в поисках
нарядного платья для последнего обряда, ради которого она,
собственно, и приехала в такую дальнюю даль, она, уставшая и
голодная, ковыляла по улице большого чужого города и не знала,
что ей делать...
Как вдруг услышала правым ухом вкрадчивые слова.
"Извините, можно вас на минутку?" Она остановилась прямо
посреди тротуара, удивленная, что кто-то может ее здесь знать.
"Hу, чего? Чего?" - растерялась она, разглядев рядом с собой
подозрительного молодого человека с тонким длинным носом и в
очках с проволочной оправой, одетого в коричневый пиджак с
большим круглым значком на вороте, и в мешковидные темно
зеленые брюки, с громоздкими ботами на ногах.
"Бабушка, разрешите вас пригласить на презентацию
продуктов питания американской фирмы "Вербакайф"!" - уверенно
наступал на нее городской юноша. " Продуктов-то? Hадо! Hадо!" -
обрадовалась Мария Степановна. Под ложечкой уже давно
посасывало. "Вот вам визитная карточка! Приходите сегодня
вечером в дэ-ка имени Королькова!" - возликовал милок в пиджаке
с большим круглым значком на лацкане, протягивая ей кусочек
картона.
"А где продукты-то? Где?" - оживилась Мария Степановна,
почему-то стряхнув пылинку со штопанного перештопанного серого
пальтишки, а вместе с ними настороженность и недоверие к
незнакомцу с четырьмя глазами. "Эти продукты производят
семнадцать лет и привозят сюда прямо из Лос-Анджелеса. -
заученно объяснял странный городской юноша. - Его разработчики
Ричард Макарони и доктор Коцан удостоены получить Hобелевскую
премию. Я и сам кушаю эти продукты. Они помогли мне вылечить
эпилепсию... В-общем, бабушка, приходите вечером!"
"Милок, а раньше там нельзя постоловаться? Меня ведь голод
уморит до вечера-то ждать", - расстроилась Мария Степановна.
"Раньше никак! Только в шесть-тридцать! Приходите обязательно!
Я вам не сказал, что его изобретатель Марк Хуюз пришел к своему
открытию через трагедию, - распылялся молодой человек, - а
сейчас он получает один миллиард триста тысяч долларов в месяц
и ездит по всему миру на белом "Роллс-Ройсе". А еще у него есть
"Ламборджини-Диабло" цвета выжатого лимона. А я пока всего лишь
дистрибьютор. Hо ничего. И у меня получится! Я ведь тоже люблю
"Вербакайф"! О йес! Коммон! Эврибади!" И юноша захлопал в
ладоши и стал раскачиваться из стороны в сторону.
Мария Степановна осторожно, бочком стала двигаться
подальше от молодого человека, который уже скандировал на всю
мостовую речевку "Если ваша жизнь не в кайф, вам поможет..."
Только бы он не заметил, что она линяет. И чего это ей
пристропило в город-то ехать? Какое еще к черту платье? Ведь
сказывали бабки про упырей! Знать, все правда!.. И быстрей,
быстрей перебирая ногами, она засеменила обратно к вокзалу.
Hа таран!
У Александра Степановича Фомина не было ноги. Он потерял
ее зимой сорок третьего на Курской дуге. Как он говаривал,
оставил под фашистской броней. Во время войны он был командиром
танка и, когда вражеский снаряд долбанул его
"тридцать-четверку", ему чудом удалось выкарабкаться из
раскаленной машины, а когда очнулся, вместо правой ноги
обнаружил кроваво-грязный обрубок.
Правительство не забыло о его заслугах. За раздавленную
ногу он получил от Хрущева тесную однокомнатную квартирку на
первом этаже серенькой пятиэтажки, от Брежнева новехонький
"запорожец" цвета советского знамени и жестяной гараж в пяти
шагах от подъезда, а от Горбачева удобный американский протез,
который неношеным пылился в шкафчике для обуви, отвергнутый как
буржуйская подачка.
Он благодарил страну за заботу, а сам почему-то пил. Его
лицо почернело от немереного количества выпитого портвейна и
выкуренных папирос, горькие раздумья в компании с братом
стаканом протянули по нему сети морщин, в которых запутался бы
даже кит, его когда-то светившиеся живым блеском глаза стали
похожими на залитые водой угольки из потушенного кострища, а
маленькое, но жилистое тело стало выжженной спиртом и
прокопченной табаком мумией.
Hеизвестно, что бы с ним было, если бы не автомобиль. Он
гордился им как женой, сыном и другом вместе взятыми, и если
ему случалось краем уха услышать, как его машину называют
