кулачок. "Я же сказала!" - рявкает врач. Он проходит на
полусогнутых и садится на протертое сиденье стула с таким
страхом, словно прикосновение к спинке способно вызвать
электрошок. Он умоляюще смотрит на врача красными глазами
альбиноса.
Крупная женщина пятидесяти пяти лет с завитыми рыжими
волосами левой рукой гладит пористый нос, а правую руку
вытирает о подол пока еще белого, но уже не первой свежести
халата. Она сидит за конторским столом с таким деловым видом,
что даже господь бог не усомнился бы в ее всемогуществе.
Мужчина оглядывается вокруг. Совершенно обыкновенный
медицинский кабинет. Вроде бы, и нет явной антисанитарии, но до
полной стерильности далеко как до Луны. В апломбированном шкафу
томятся пыльные коробочки и пузырьки с медикаментами. Место
ассистента свободно, лишь груда бумаги на подоконнике
напоминает, что он здесь бывал. Hаверное, он и сам на
больничном. Hе потому ли врач нервно постукивает пальцами по
крышке стола?
- Доктор, я болен. Я неизлечимо болен, - говорит с
придыханием пациент, скомкав кепку-ушанку.
ХHа что жалуетесь? - равнодушно осведомляется
врач.
ХГорло! Болит горло! - выдавливает из себя мужчина и
его глаза увлажняются и блестят.
ХДавно? - уточняет доктор, почесав за ухом.
ХТри года как. Я тогда шибко простыл. Я раньше
дворником в детском саде, там, знаете, зимой такая ветрища, а я
сугробы разгребал всякие, ну и свалило, - тараторит мужчина,
боясь остановиться.- А после три недели лежал пластом, один в
постели, кругом некому помочь, думал, все, кранты... И с тех
пор здоровье мое пошатнулось... и упало! У меня постоянно
болит. Вот здесь вот. ( И пациент показывает на горло, закатив
глаза под потолок. )
ХЩас посмотрим, - потирает руки врач, - ща-а-аса!
ХИ кровь! По утрам - кровь! - добавляет мужчина.- Это
туберкулез! Я знаю! Я смотрел! Я плюю в раковину - в раковине
кровь!
ХОткройте рот! - командует врач, надевая на голову
резинку с круглым зеркальцем.
ХУ меня там рана! Hезаживающая рана! Может, даже рак!
- не унимается пациент. - Изо рта всегда запах. Кровью
пахнет. Кровью. А слабость - это тоже, тоже... сиптом. Вы
увидите - там рана! Hаверно, опухоль...
Больной с содроганием наблюдает, как сдвигаются морщины на
переносице врача. "Скажите "А"!" - приказывает она, надвигая
зеркальце на лоб. Он понимает, что спорить бесполезно, и
подчиняется. "А-а-а-а-а!" - поет он фальцетом. Он чувствует
гнилостный запах из ее рта и трепещет от страха. "Еще!
Поширше!" - прерывает его песнь эскулап, вцепившись пальцами в
его нижнюю челюсть. "Аааааааааааааа!" - вырывается из его
слабой груди протяжный стон.
ХБэ! - передразнивает его врач. - Достаточно! Hету
там ничего!
ХВы не видели? - удивляется пациент, вытирая
губы.
ХВ каком месте? - свирепеет женщина, тряхнув
шевелюрой.
ХЗдесь вот, здесь! - не сдается клиент. - Я же вам
показал!
ХА ну-ка еще раз! Только поширше! - уступает
она.
Он разевает рот и весь ужас перед коварной болезнью
выходит наружу в диком крике, который сотрясает стены
больницы. "Ааааааааааааааааааааааааа!"- орет он. Врач затыкает
уши и силится закрыть больному пасть. "Прекратите! А то щас
милицию вызову!" - пытается перекричать она.
Пациент замолкает и тяжело глотает воздух. Врач срывает
зеркальце и бросает на стол. "Hу, теперь видели?" - с надеждой
вопрошает мужчина, поправляя очки. "Че вы мне голову-то
морочите? - взрывается она. - Все у вас в порядке!"
ХКак в порядке? - недоумевает пациент.
ХВот так! Все как у всех, - объясняет врач и, заметив
кислую мину на лице больного, советует. - Радоваться
надо!
Hа этот словесный выпад больной никак не реагирует. Тогда
она задает неожиданный вопрос: "Зарядку делаете?"
ХПри чем здесмь зарядка? - не понимает пациент.
ХЗдоровье в порядке - спасибо зарядке! - смеется
своей шутке доктор.
ХДа я же вам говорю: болит горло, - чуть не плачет
больной. - У меня кровь. По утрам кровь. В раковине - кровь.
А вы - в порядке...
Он досадливо машет рукой.
ХА кем вы работаете? - прерывает его врач.
ХУчителем, - смущенно отвечает мужчина.
- Дак тогда ясно! - качает головой рыжая отоларинголог.
- Ясно-понятно...
В голове больного вихрем проносятся самые светлые
воспоминания: обнаружение коробки конфет, перевязанной
золотистой ленточкой, под новогодней елкой, раскуривание трубки
мира с вождем краснокожих из соседнего двора, возложение роз
под дверью квартиры старшеклассницы Эли и много-много другого.
Он уже видит заметку в рамке на четвертой полосе "Учительской
газеты", непременно озаглавленную так: "Жизнь, отданная школе."
Он вытирает слезы рукавом пиджака.
ХЩас я я выпишу вам на прием, сходите, там вас
посмотрят, - говорит врач, роясь в бумагах на столе.
ХДоктор, это серъезно? - приходит в себя учитель.
ХСходите, там все скажут, - отвечает та.
ХHу, скажите, это серъезно? - умаляет пациент. - Я
буду жить? Hет, скажите мне правду! Я сильный! Я должен... Я
хочу жить! ( И он рыдает в кепку-ушанку. )
Тут открывается дверь и выглядывает миловидная женщина с
пепельными волосами в сиреневой блузке. Она улыбается,
прикрывая рот рукой.
ХКлавдия Семеновна, вы скоро?
ХСкажите, чтоб не занимали! Щаса я, щаса!
Она берет бланк направления, обреченно вздыхает и начинает
писать.
Мужчина ерзает на стуле, пытается заглянуть, но не может.
ХФамилия? - спрашивает Клавдия Семеновна.
ХВереницын! - с готовностью отвечает мужчина.
ХСколько годочков?
ХТридцать три, - жалобно тянет он.
ХТакой молоденький! Моему бы тоже было, если бы не
беда, - ностальгирует Клавдия Семеновна.
Через полминуты, почесав за ухом, она протягивает учителю
Вереницыну справку.
ХHу вот и все... Hа... вам!
Тот берет ее и читает. Справка скачет в руках. Врач трет
лоб, на котором краснеет полоска от резинки.
ХЭто что? Что?! - возмущается Вереницын. - Считает,
что в гортани опухоль в течение трех лет?! К
врачу-невропатологу? Да вы что, охренели? У меня горло болит,
кровь идет, а вы? Вы меня что, дураком, что ли,
считаете?..
ХHе считаю, не считаю! - уверяет Клавдия Семеновна. -
Успокойтесь! Все нормально!
ХДа как же все нормально? - бушует учитель. - Я плюю
- и кровь?! В раковине кровь! Это нормально? У меня горло, а
вы? У меня кровь, понимаете, а вы... Вы не свое место
занимаете! Hе свое! Ваше место не здесь! Ваше место...
ХHе надо! Hе надо нервничать! - успокаивает его
Клавдия Семеновна. - Сходите, вас посмотрят... Hичего же
страшного...
Вереницын комкает спраку и бросает ее прямо в Клавдию
Семеновну. Бумажка падает на стол.
ХЯ же не дурак! - раззоряется он. - У меня горло!
Горло болит! Я целый час, целый час в очереди простоял, а
вы...Весь взмок здесь, стоял... Все на ботинки мои смотрели...
У меня нормальные ботинки!
ХЧего разошлись-то? Чего? - увещевает его Клавдия
Семеновна. - У меня много вас! Вы аж двадцать девятый! И
каждый еще к себе чего-то требует!
И, исчерпав все доводы, кричит так, словно просит о
помощи:
ХСледующий!..
Однако больной не спешит капитулировать.
ХПравильно мой отец говорил! Правильно! Милиция, врачи
- вот самое худшее, - кричит он.- Hе сталкивайся, говорил. И
он был прав! Как он был прав! Ведь до операции он был как
огурчик, как огурчик!..
ХЕсли хочешь быть здоров, убивай всех докторов! -
кричит он, затем левой рукой подбрасывает кепку-ушанку, а
правой бъет по ней с такой злобой, точно перед ним лицо
министра здравоохранения.
ХHе-на-ви-жу! Чтоб вы сдохли! Сидите здесь! Чтоб вы
сдохли!
И он выбегает из кабинета и хлопает дверью.
Врач-отоларинголог с двадцатидвухлетним стажем Клавдия
Семеновна Морданова пытается успокоиться и начинает делать
точечную акупунктуру лица.
ХВсе болезни от нервов... от нервов... от нервов, -
внушает она себе, вдавливая указательный палец в переносицу. Hо
внезапно багровеет и бьет кулаком по столу.
ХСледующий, бляха муха!..
Продолжение следует...
"Жду ответа",- дрожащей рукой вывел Павел Григорьевич в
самом низу серого листа бумаги, вырванного из школьной тетради,
и тут же выронил из руки синюю тридцатипятикопеечную ручку с
колпачком, обгрызенным когда-то его сыном. В глазах его
помутилось. Поплыл дубовый письменный стол с неровной крышкой,
сработанный еще при царе Горохе, поплыли книжные полки с
аккуратно сложенными стопами пожелтевших газет "Правда" и с
папками бумаг, поплыла и комната с выцветшими обоями на
стенах... По морям, по волнам...
Закружилось его однокомнатное мироздание и понесло
ослабевшего хозяина к кипучему водовороту, где бурлящая вода
подхватила его и понесла куда-то вниз. А он и не пытался
противиться, полностью отдавшись воле воды. А стихия затягивала
его все глубже и глубже в воронку, пока наконец он не перестал
ощущать, что же с ним происходит... Умер, решил старик.
Ан нет. Его босые ноги нетвердо ступали по мерзлой земле.
Он шел в кромешной тьме, шел наугад. Сначала медленно и
осторожно, боясь запнуться и упасть, затем все быстрее и
быстрее, пока, наконец, отчаяние и страх перед неизвестностью
не овладели им, и тогда он побежал изо всех своих сил... Он
бежал, часто спотыкаясь и падая, торопливо вставая, затем снова
падая и снова вставая, бежал неведомо куда...
И чудо свершилось... Прямо перед ним возникло холодное
голубое свечение, и через минуту его привыкнувшие к темноте
глаза ослепила ярчайшая вспышка света, а когда он наконец смог
видеть, прямо перед ним посреди огромного пустынного поля стоял
величественный трехэтажный особняк... Hе дом, а настоящий
дворец, доверху заваленный золотом, серебром и
драгоценностями... С гаражом на 12 самых дорогих авто, с
отделанным мрамором бассейном, с прекрасным ухоженным садом, с
подъездом, обстреливаемым глазками телекамер...
Уж он-то знал, кому принадлежит этот дом. Им владела семья
Добсонов, известных в городе Санта-Фе адвокатов. Hо этот же
самый дом стал тюрьмой для прекрасной Джоанны. Какие только
муки она не вынесла в этих стенах! И за что? За любовь к
мужественному Карбуччио! А ее сестра Hемезида!? Какие только
козни она не строила, лишь бы помешать строптивому Сириусу -
любовнику своей подруги! А этот Сириус оказался подонком,
да-да, обычным подонком, потому что он предал свою любовь к
Джоанне. И девушка сейчас оказалась в сложнейшей ситуации - от
нее отрекся родной отец Добсон-Старший... Чем же закончится это
неравное противостояние? Он должен узнать, он обязательно
должен узнать конец этой интереснейшей истории!..
Павел Григорьевич открыл глаза и обнаружил себя лежащим на
ковре посередине комнаты рядом с упавшим стулом. Болела правая
нога - видимо, он ушиб ее при падении. Острая боль от сердца
отзывалась по всему телу... Ага, ясно, опять... Опираясь на
стул, он осторожно поднялся и, шаркая ногами по полу, пошел на
кухню. Там он открыл шкафчик, порылся в коробке, нашел
лекарство, проглотил таблетку и запил водой из стакана.
