наркотиков, так и невозможность их решения.
Для улучшения существующего контроля за наркотиками следует прежде всего
ослабить удушающие тиски международных договоров. Эти договоры должны быть
реформированы и, возможно, полностью аннулированы, чтобы уступить место
локальной дифференциации политики наркотиков. Прежде всего, вновь
проводимая политика больше бы не допускала навязывания мнения Запада всем
странам мира. Культуры, в которых наркотические средства использовались
веками, должны быть свободны в своЛм собственном выборе в свете своих
собственных условий, а не формировать свои отношения к наркотикам в
соответствии с мнением и нуждами нескольких больших стран Первого Мира.
Культуры, где употребляют опиум, выработали свои контролирущие установки и
правила в отношении опиума, которые сейчас находятся под угрозой
(оппортунистической и очень несовершенной) уступчивости азиатских наций к
договорам ОбъединЛнных Наций. Разрешение курения опиума в странах Первого
Мира незамедлительно уменьшило бы проблемы, связанные с внутривенным
способом употребления героина.
То же самое можно сказать в отношении гашиша и коки. Основные промышленные
формы этих растительных наркотиков, морфия, героина и кокаина должны быть
открыты для дифференцированного контроля точно так же, как мы сейчас уже
видим в отношении алкоголя. Пусть страны или группы стран решают это сами.
Конечно, такое изменение может произойти лишь в том случае, если
экономическая и военная помощь не будет больше диктовать условия в
отношении курса по запрещению наркотиков. Никто не будет принуждать
норвежцев к системе алкогольного контроля, как Италию, если они хотят
присоединиться к Европейскому Сообществу. И, к счастью, нет ни силы, ни
желания навязать США алкогольный контроль по типу существующего в
Саудовской Аравии. Эти различные формы контроля удовлетворяют местным
потребностям и символическим целям без ущерба для культур, где такие
символы не играют роли.
Как отметил делегат из Голландии на первой международной Конференции по
Опиуму в Гааге в 1911 году, для некоторых стран государственные монополии
лучше, чем их полное запрещение (Между прочим, тот же самый делегат сказал,
что он надеется, что альтернативные модели когда-нибудь могут быть
притворены в жизнь в противовес глобальному запрещению).7
Может быть, новые стратегии в наркоконтроле разовьют у нас новые знания о
наркотиках и их использовании. Когда наркотики используются для подавления
социальной или индивидуальной проблемы, они имеют совершенно другую
функцию, чем когда они используются для восстановления и экспериментации с
сознанием и чувством. Наркотики используются для обеих функций и это будет
продолжаться. Лучшим способом принятия этих фактов жизни является
сдерживание социального и индивидуального зла и максимальное использование
позитивных функций наркотиков.
Другим аспектом знаний, полученных за последнее время, является всЛ
возрастающее сомнение в том, что фармацевтические свойства наркотиков
определяют последствия употребления наркотиков на поведение. Конечно же,
наркотики применяются из-за своих фармакологических свойств, но также и
из-за своих магических, символических и социальных свойств. Более важно,
что ни злоупотребление наркотиками, ни пристрастие к ним нельзя объяснить
фармакологией отдельно от психологии потребителей и социальными
обстоятельствами. В самом деле, фармакологический детерминизм,
сопровождающийся запрещением продажи наркотиков, является одной из основных
ошибок.
После эпидемии джина в Лондоне англичане ввели контроль за качеством всех
видов спиртных напитков, времени открытия трактиров и регулированием рынка
сбыта. Может быть, более важным было введение укороченного рабочего дня,
улучшение жилищных условий и образования. Здесь, таким образом, они
оказались умнее, чем страны, которые пытались запретить все формы
капиталистического производства. Самым большим экспериментом в
централизованном государственном контроле над нуждами и запрещении
определЛнных форм поведения был Коммунистический Эксперимент, который
абсолютно провалился из-за того, что ни одна бюрократически управляемая
система не может выжить при огромном разнообразии человеческих нужд и
культур. В результате оказалось, что умнее сдерживать и лимитировать пороки
процветающего капитализма путЛм регулирования рабочего рынка,
производственного процесса и доступности необходимых товаров. Уменьшение
вреда в сфере капитализма уже принесло лучшие результаты, чем запрещение
капитализма.
Экономика полностью свободного рынка больше не может существовать. Где-то
мы должны разграничивать баланс между полным отсутствием регулирования и
полным регулированием или планированием.
В случае увеличения и расширения запрета наркотиков мы потеряли наше
чувство баланса. Мы отказались от человеческих талантов приспособления и,
что самое полохое, мы отрицаем саму идею о том, что человеческие
индивидуумы, в определЛнных пределах, полностью ответственны за своЛ
употребление наркотиков.
Идея создания в 21-ом веке политики по наркотикам наряду с существующим
саморегулированием сейчас, безусловно, кажется странной, но не менее
странной, чем свобода религии казалась лидерам в раннем средневековье,
когда реформистские движения не бросали вызов ортодоксальности католической
церкви.
Сейчас бы мы могли бы рассматривать лишение свободы вероисповедания как
нарушение основных прав человека. Пришло время поставить вопросы об
аспектах прав человека также и в отношении запрещения наркотиков.
Заканчивая эту презентацию, я хотел бы дать некоторые рекомендации. Я,
конечно, понимаю, что конец укоренившихся концепций контроля наркотиков
нельзя рассматривать кратко. Но, по крайней мере, большая организация,
подобно Организации ОбъединЛнных Наций, могла бы использовать свою
собственную научную службу для разработки исследовательской стратегии,
которая изучит возникающие вопросы, в то время современная ортодоксальность
в отношении контроля наркотиков больше не является очевидной.
Основные вопросы, такие как порождение преступности и политической
нестабильности, следует задать в связи с вторичным эффектом запрещения.
Например, я считаю, что чрезвычайно важно остановиться и подумать о
вторичных эффектах, прежде, чем такие инстанции, как UNDCP, навяжут
ортодоксальный запрет новым Республикам восточной Европы. UNDCP должна
прекратить выступать в роли робота-легализатора. Другими вторичными
эффектами являются изменения шаблонов использования наркотиков в культурах,
наиболее подверженных политике запрещения, таких как страны Латинской
Америки, производящие коку, и страны Азии, производящие опиум. Другие
важные вопросы затрагивают не только проблему зарождения и постоянного
расширения производства наркотиков. И хотя эти вопросы должны быть
исследованы социологами и политическими учЛными самым тщательным образом,
мы также должны инвестировать исследование западных шаблонов использования
наркотиков. Почему бы не провести крупный сравнительный исследовательский
проект, в котором в течение определЛнного периода времени будут изучаться
шаблоны употребления гашиша и их последствия будут сравниваться между
странами и культурами для того, чтобы выяснить, как контролируется
потребление гашиша, а если нет, то какие факторы связаны с потерей
контроля?8 И что конкретно означает: "потеря контроля"?
Заслуживает ли эта концепция того, чтобы еЛ выбросили в помойное ведро или
же она переживЛт тщательное научное рассмотрение? Эти и другие жизненно-
важные научные проблемы остаются почти совершенно неисследованными, потому
что дух запрета их исключает.
И в заключении я хочу подчеркнуть, что более эффективная политика в
отношении контроля наркотиков в разных частях света будет очень
разнообразной. Чтобы работать там, где запрет не удался, нужно отказаться
от устаревших понятий об использовании наркотиков. Потребуются мужественные
политические умы, чтобы вытащить нас из действующего сейчас средневекового
метода по контролю за наркотиками - средневекового доминирования не Папской
ортодоксальностью в Риме, а президентской ортодоксальностью в Вашингтоне.
Замечание: более ранний, слегка изменЛнный вариант этой презентации был
опубликован Фондом Политики по Наркотикам, Вашингтон, 1993.
Примечания
1. Я благодарю Крайга Рейнармана, доктора философии (Санта Круз), Фрика
Полака, доктора медицины (Амстердам) и Себа Схерера, доктора философии
(Гамбург) за их ценные комментарии к предыдущему варианту этой работы.
2. И вот последний пример: не далее, как 25 лет тому назад в Италии,
согласно Католической морали, развод был практически невозможен.
Тотальный запрет на развод был в конце концов заменЛн на легальное
регулирование развода, но слишком поздно для миллионов, которые
пострадали от его пагубных действий.
3. Как можно видеть, например, в таких странах, как Марокко и Мексика.
4. По словам Маламуда Готи: "Оптимальная ситуация состоит, таким образом,
из постоянно продолжающейся борьбы за поощрение Первого Мира к
инвестиции казалось бы подающей надежду антинаркокампании". (доп.
изд.). Яиме Маламут - Готи: Reinforcing Poverty; The Bolivian War on
Cocaine в работе Алфреда В. МакКоя и Алана А. Блока: War on Drugs.
Studies in the Failure of U.S. Narcotics Policy Вествью Пресс, 1992.
5. Центр по Международным и Стратегическим Исследованиям в Вашингтоне.
(CISS): The transnational Drug Challenge and the new worldorder.
Доклад CSIS - проекта по Глобальной Торговле Наркотиками и в эпоху
Пост - Холодной Войны", Вашингтон, январь 1993.
6. Special UNDCP fact finding mission in Seven Republics of the
Commonwhealth of Independent States (CIS); 2 April - 2 May 1992 UNDCP,
Вена, 1992, стр. 68.
7. Себастьян Шеерер / Томас Бен Бартолди Das Kokainverbot
Неопубликованная рукопись, Гамбургский Университет, 1993, стр. 62.
8. Основным вопросом, который там рассматривался, был вопрос,
распространится ли бесконтрольное использование наркотиков по всему
миру в случае, если будет отменЛн так называемый "внешний контроль",
наложенный запретом. Типичным является мнение, что внешний контроль,
навязанный правящей элитой, защищает население от морального и
политического экстремизма. Такие взгляды были широко распространены за
время борьбы за расширение политической власти народа в 18-ом и 19-ом
столетиях, а также сравнительно недавно, в период "сексуальной
эмансипации".
IV Является ли зависимостъ от героина паталогией?*
Доктор П.Д.А. Кохен
Центр исследования наркотиков
Амстердамский Университет
Nieuwe Prinsengracht 130
1018 VZ Amsterdam
тел.: 020 - 525 42 78
факс: 020 - 525 40 51
---------------------------------------------------------------------------
IV.1 - Критика психологического а-приори
IV.2 - Социальные факторы, определяющие поведение потребителя наркотиков
IV.3 - Субкультура
IV.4 - Заключение
Ссылки к главе IV
---------------------------------------------------------------------------
1. Критика психологического а-приори
Психологическое а-приори в научной дискуссии по проблеме зависимости от
героина, а так же любой другой зависимости, состоит из двух различных
утверждений:
1. процесс привыкания к наркотикам лучше всего можно описать как
психологический процесс, происходящий в отдельном индивидууме, и это
описание может также служить основой для объяснения данного процесса;
2. привыкание - это психопатологический феномен, наблюдаемый в
индивидууме, чьи потребности меняются. Подобное описание с
употреблением психологических понятий служит основой для
терапевтического вмешательства.
Естественно, утверждение 1 и утверждение 2 противоречат друг друг другу.
Однако в повседневной практике они соседствуют друг с другом. В данной
статье, затрагивающей в основном зависимость от героина, оба утверждения
