человека?" А как жить, чтобы не обсуждать? Всё равно обсуждается -
не вслух, так в голове. Мозги-то не выключишь.
- Видишь ли, Кир... Обсуждать и судить - разные вещи. Чтобы су-
дить, надо п о н и м а т ь. Ты пробовал понять эту Еву Петровну -
устающую каждый день в школе, издёрганную семейными хлопотами? Воз-
можно, не очень здоровую. И тем не менее работающую с полной отда-
чей. Ради вас.
- Ради нас? А н а с она спросила, надо ли нам это?
Подожди. Я сегодня с ней беседовал и вижу: она искренне убежде-
на, что поступает правильно, она отдаёт своей работе массу сил. А
то, что она не всегда вас понимает, ну что ж...
- Вот видишь! Она не понимает, а мы должны, да?!
- Дорогой мой Кирилл,- медленно сказал отец, и Кириллу вдруг
вспомнилась Зоя Алексеевна.- Человеческие отношения - это ведь не
рынок, где торговля и обмен товарами: ты мне дал столько, я тебе за
это столько... Нельзя так мерить - ты проявил столько понимания, и я
тебе отмерю равную дозу. И с добротой так нельзя. И тем более с оби-
дами. Чем лучше человек, тем добрее он к другим и тем больше понима-
ет других людей. Потому что он т а к о й, а не потому, что ждёт
платы за доброту... Кир, ты сейчас не спорь, ты просто подумай.
- Ладно,- вздохнул Кирилл.
Отец обнял его за плечи.
- Ты пока дерёшься со злом по-мушкетёрски. А нельзя ведь всё в
жизни решать как в бою на шпагах. Человеческое понимание - это, если
хочешь, тоже оружие в борьбе за справедливость... Если ты постара-
ешься поглубже взглянуть на Еву Петровну, может быть, и она станет
добрее.
Ага... Папа...- сказал Кирилл.- Дело-то не во мне. Дело в Чир-
ке. Поймет ли Ева Петровна е г о?
- Ну... не всё решается сразу и просто,- проговорил Пётр Ев-
геньевич.- Утро всегда мудренее. Засиделись мы...
- Ага... Папа! Но ведь не с каждым можно так, "с пониманием". У
меня ещё серьёзный вопрос.
- Ну, давай.
- Ты, когда служил на границе, изучал всякие приемы? Самбо там,
каратэ и всякое такое?
- Ну... да. Нас учили.
- А почему ты мне никогда не показывал?
- Да потому, что это не игрушки... Тебе зачем?
- А если привяжется вот такой Дыба...
Отец грустно и внимательно посмотрел на Кирилла.
- Ты думаешь, таким образом можно что-то решить? Оттого, что ты
выучишь самбо. Дыбы не исчезнут. Они тоже выучат приемы и приспосо-
бятся.
- Я понимаю,- согласился Кирилл. - Но я же не вообще, а если...
ну, вот придется сцепиться. Он же здоровее. Вдруг он полезет?
- Ладно, кое-что покажу,-сказал отец. - Не все, конечно. Есть
вещи, которые показывать я просто не имею права... Да и позабыл, по
правде говоря.
- Сейчас покажешь?
- Сейчас я еле на ногах стою. Я же прошлую ночь не спал, сидел
в аэропорту... Надеюсь, тебе не грозит немедленное нападение?
- Немедленное не грозит...
- Ну и прекрасно. Тем более, что ты, помоему, еще не брался за
уроки. Ты об этом думаешь?
- Не-а, - честно сказал Кирилл. И отправился спать.
Он тоже устал ужасно. Он словно тащил на плечах весь прошедший
день - громадный, тяжелый, печальный и радостный.
Но все-таки у Кирилла хватило сил зайти посмотреть на Антошку.
- Тише,-сказала мама. - Он только уснул.
Она уложила Антошку, впервые не спеленав ему руки. Антошка
спал, закинув к голове крошечные кулачки. Его реденькие светлые бро-
ви были сурово сведены. Что ему снилось, что его, кроху, тревожило?
Глава тринадцатая
Каждое утро Кирилл просыпался с тревогой: не кончилось ли ночью
лето? Он понимал, что осень вот-вот возьмет свое, но все-таки думал:
"Пусть еще немножко будет тепло. Хотя бы денёк..."
Лето продолжалось. Субботний день начиналря с ясным небом и
теплым солнцем. Больших забот он не обещал. Уроков труда нет, зна-
чит, в школу надо идти лишь к половине одиннадцатого. Потом немецкий
и биология. После школы-одно только дело: слетать в молочную кухню.
Потом - на велосипед и к Деду: договариваться о завтрашнем плавании.
- Мама, отпустишь? А то мы давно всей командой не собирались.
Он знал, что мама отпустит. Тем более, что у отца выходной,
есть кому повозиться с Антошкой. Мама сказала:
- Ты бы почистил ботинки, мореплаватель. И форму заодно. Взрос-
лый парень, а следить за собой не научишься. Выглядишь, как разбой-
ник.
Кирилл возразил:
- Нет, я симпатично выгляжу. Мне вчера сказали, что я на Тиля
Уленшпигеля похож. Тебе не кажется?
Мама сказала, что Кирилл похож на косматое пугало, и спросила,
куда он отправляется так рано, если нет первых двух уроков.
- Я к одному мальчику зайду, к Петьке Чиркову...
Короткий путь на улицу Грибоедова лежал мимо гаражей. И там, на
бетонных плитах, опять в окружении свиты возлегал Дыба.
"Когда он учится?- подумал Кирилл.- Он же всем рассказывал, что
в техникум поступил..."
Дыба тоже увидел Кирилла и неторопливо встал. Кирилл не замед-
лил и не ускорил шагов, хотя, по правде говоря, стало слегка неуют-
но. Дыба пошел навстречу. Он двигался небрежной походкой мексиканс-
кого танцора, упираясь растопыренными пальцами в бедра. На его пяти-
угольной физиономии была добродушная, даже дружелюбная ухмылка.
- Привет, Кирюха. Не бойся.
- Похоже, что я боюсь?- спросил Кирилл, и проснувшаяся злость
пригасила страх.
- Ты человек смелый,- великодушно согласился Дыба и оглянулся
на компанию. Димка Обух, Козочка и двое незнакомых парней лет четыр-
надцати выжидательно смотрели на предводителя и с нехорошими улыбка-
ми - на Кирилла.
- Как насчет маечки? Не надумал?
- Не надумал,- ответил Кирилл, ощущая холодок в груди.- Лучше
отдай эти деньги Чирку. Сколько рублей ты с него натряс?
У Дыбы на секунду приоткрылся рот. Улыбка сошла. Но он тут же
сделал вид, что ничуть не удивлен. Укоризненно покачал головой.
Спросил:
- Ты дурак? Это выступление как понимать? Случайность или на
принцип пошел?
- Не случайность,- сказал Кирилл.
- Ясно,- с пониманием проговорил Дыба, и в голосе его даже
проскользнуло уважение. - Кодлу заимел?
Кирилл коротко засмеялся.
- А говоришь, что я дурак! Сам ты дурак. Ты думал, что тебя всю
жизнь будут бояться?
Дыба зевнул, наклонил голову, осмотрел Кирилла от ботинок до
макушки. Изобразил на лице жалость и сочувствие.
- Хороший ты пацан,- медленно сказал он. - Никогда тебя не тро-
гали, обрати внимание. Но будешь выступать, смотри - маме с папой
жаловаться бесполезно. Не помогут.
- Если надо, то помогут,- сказал Кирилл. - Но и без них есть
кому с тобой поговорить.
Дыба вдруг резко вскинул руку и затем с улыбочкой пригладил во-
лосы. Это был старый-старый трюк: взять противника на испуг.
Кирилл не дрогнул. По правде говоря, он просто не успел среаги-
ровать, но это оказалось к лучшему. Он спокойно стоял и смотрел, как
Дыба с глупым видом гладит голову.
- А если бы я был нервный? Мог бы ведь испугаться и врезать,-
сказал Кирилл, удивляясь собственному нахальству.- У меня, конечно,
весовая категория в два раза меньше, ты вон какой. Но с испугу-то я
мог...
Дыба опять заулыбался и... вдруг протянул руку. Это был истинно
королевский жест: сдержанный, но исполненный великодушия.
- Кирилл, ты мне нравишься, я таких уважаю. Между нами ничего
не было. Давай жить, чтобы друг другу не мешать.
Кирилл посмотрел на его широкую пятерню, украшенную дешевым
перстнем. Потом на его лицо.
- Не забудь насчет Чирка, -сказал он. - Будь здоров.
Он обошел Дыбу и двинулся к проходу в переулок.
- Стой,- негромко произнес Дыба.
Кирилл оглянулся. Лицо Дыбы сейчас было совсем не такое, как
несколько секунд назад. Ухмылочка стала кривой и болезненной, будто
Дыба неосторожно коснулся языком больного зуба. А глаза смотрели
стеклянно, как у куклы. "Наверно, нарочно тренирует такой взгляд" ,
- подумал Кирилл.
- Ну, чего?-спросил он.
Дыба, вильнув поясницей, сделал к нему шаг.
- Я два раза в любви не объясняюсь,- сказал он и сплюнул.- Пои-
мей в виду, крошка: не всегда на улице светло и не везде кругом ок-
на.
Кирилл кивнул.
- Поимею. А ты насчет Чирка все же подумай.
Дыба хмыкнул, повернулся и зашагал прочь, не взглянув больше на
Кирилла. Через несколько шагав обернулся и крикнул своей компании:
- В час двадцать у "Экрана"! Вовку прихватите, пускай привыкает
головастик.
Кирилл пошел своей дорогой. Он понимал. что оглядываться нель-
зя, хотя могли догнать, ударить сзади. Могли бросить кирпич. Все
могли. И Кирилл шел, ощущая мелкое противное дрожание в мускулах. Но
не оглянулся. Оглянуться - значит проиграть. А пока была ничья...
Минут через двадцать он был в доме у Чирка. Постучал в обитую
клеенкой дверь. Долго не открывали. В сенях пахло квашеной капустой
- видимо, от кадушки в углу. Гудела большая зеленая муха. Это гуде-
ние вызывало непонятную досаду и беспокойство. И когда за дверью
послышались шаги, Кирилл уже почти знал, что случилось что-то неха-
рошее.
Открыла дверь низенькая женщина в косынке и очень просторном
халате. У нее было утомленное и озабоченное лицо. Она не удивилась,
увидев Кирилла.
- Здрасте. А Чи... Петя дома?- сбивчиво спросил Кирилл.
Она утвердительно кивнула. Потом сказала усталым полушепотом:
- Проходи... Заболел Петенька.
"Так и есть",- с тоской подумал Кирилл и вопросительно посмот-
рел на Петькину маму.
- Может быть, к нему нельзя?
- Проходи, ничего,- повторила она.- Жар у него. А все спрашива-
ет, не пришел ли мальчик. Ты это?
- Я,- сказал Кирилл и пошел вслед за ней в комнату.
Чирок лежал, укрытый по самый подбородок, так, как вчера укрыл
его Кирилл. Лицо у него было темно-розовое, с капельками пота на
лбу. На большой подушке это лицо, худое, остроносое, казалось совсем
маленьким, как у младенца. А глаза были большие. Чирок словно обнял
Кирилла этими больными глазищами, облизнул губы и сказал очень тихо:
- А я все думал... придешь или нет...
- Чего зря думать? Я же сказал вчера, - пробормотал Кирилл.
Чирок медленно вздохнул, и его тощенькая грудь приподнялась и
опустилась под одеялом. Он не отводил от Кирилла свои очень потем-
невшие глаза.
- Садись рядом... на табуретку.
- Только недолго, Петенька,- попросила мама.- Тебе поспать на-
до, а мальчику, наверно, в школу.
Чирок опустил ресницы: "Ладно". Мама вышла.
- Свалился все-таки, - сказал Кирилл со смесью досады, жалости
и неловкости.
- Ага,- виновато прошептал Чирок.- Маме не говори про мое ныря-
ние. Она думает, что я случайно простыл... Я все равно недолго про-
лежу.
Кирилл посмотрел на его горящий лоб, на слипшиеся прядки волос
и промолчал.
Чирок тоже молчал.
- А что болит?- спросил наконец Кирилл. Чирок слабо улыбнулся.
- Да ничего. Дышать немного тяжело. И ночью всякая ерунда сни-
лась. Давит будто...
Кирилл сказал:
- Сейчас Дыбу видел. Я ему говорю, чтобы деньги тебе отдал, а
он, бандюга, пугает.
- Не отдаст он...
- Наверно, не отдаст. Ну черт с ними, с деньгами, пусть пода-
вится, лишь бы никого больше не трогал.
- Он будет...- прошептал Чирок.
- Там посмотрим,-хмуро произнес Кирилл.
Заглянула в комнату Петина мама.
- Я пойду,- торопливо сказал Кирилл.- Ты пока спи, тебе надо. Я
зайду.
- Когда?
- После школы зайду. Ты поправляйся.
Чирок опустил ресницы. Потом вытянул изпод одеяла руку. Кирилл
взял его за пальцы и чуть не обжегся.
- Ох и раскалился ты...
Чирок опять разлепил губы.
- Правда придешь?
- Я же сказал.
- А... почему?
Кирилл понял. Это был почти такой же вопрос, как вчера: "А чего
