фразу: _Людей многих национальностей я заставил работать над
восстановлением этой башни_. Среди рабов, участвовавших в реставрации
башни, наверное, были и евреи. В их памяти сохранилось тяжелое
вавилонское пленение, и эти горькие воспоминания нашли отражение в
сказании о Вавилонской башне. Как мы увидим дальше, тема Вавилонской
башни прозвучит в Библии еще раз, когда речь пойдет об ангельской
лестнице, которая приснилась Иакову, внуку Авраама. Однако с периода
вавилонского пленения тогда уже прошло много времени. Новые
поколения, родившиеся в Ханаане, почти полностью забыли об обидах,
которые причинили их предкам вавилонские цари. Правда, образ пирамиды
не стерся в их памяти, он приобрел только совершенно другое значение:
стал лестницей, символизирующей союз человека с богом.
2. Правда и легенда о патриархах
Мы уже знаем, что дошедший до нас вариант библейского текста
возник сравнительно поздно, после возвращения евреев из вавилонского
пленения, то есть между шестым и четвёртом веками до нашей эры Авторами
окончательной редакции были жрецы. Их цель заключалась не в том, чтобы
записывать историю народа, а в том, чтобы поучать. История была, по их
понятиям, орудием, которым пользовался бог, чтобы изъявлять свою волю,
карать и награждать. Исходя из своих религиозных и назидательных
соображений, они видоизменяли традиционное историческое наследие,
убирали оттуда все, что их не устраивало, и дополняли текст собственными
вымыслами, подчеркивающими ту или иную религиозную идею. Библейским
героям, подчинявшимся, по их мнению, закону божьему, они давали
положительную оценку, а тех, кто по тем или иным причинам нарушал закон,
изображали грешниками, которых постигла заслуженная кара.
Не подлежит сомнению, что жрецы были не оригинальными
авторами, а лишь компиляторами и редакторами более древних текстов.
Тщательный анализ Библии обнаружил, что в её тексте явственно проступают
три разных слоя. Самая древняя часть Библии написана в девятом веке до
нашей эры Её отличительной чертой является то, что для обозначения бога
неизвестные авторы употребляют слово _Элохим_. Между тем в более
поздних текстах, относящихся к восьмому веку до нашей эры, бог уже
именуется Яхве. В седьмом веке до нашей эры обе части были объединены и
перемешаны, так что в тексте имена Элохим и Яхве постоянно чередуются.
Позднее эти объединенные варианты многократно переписывались и
редактировались. Окончательный вариант послужил жрецам основой для
создания той формы сказаний, в какой они вошли в канонический текст
Библии. В области критического анализа библейского текста и в
установлении хронологии отдельных частей Библии очень много сделал
немецкий ученый Юлиус Вельхаузен. Тщательно исследовав библейский
текст, он пришел к выводу, что история еврейского народа, изображенная в
Библии, была записана не по свежим следам событий, а значительно позднее
и, стало быть, легенды о патриархах, Моисее и даже судьях возникли
сравнительно недавно. Школа Вельхаузена пользовалась огромной
популярностью в течение целого тридцатилетия и имеет своих сторонников
поныне. Наука, однако, идет вперед. Великие археологические открытия
опровергают многие выводы немецкого ученого. Огромные вавилонские
архивы, найденные в таких городах, как Ниневия, раскопки палестинских
городов, упоминающихся в сказаниях о патриархах, и сопоставление этих
открытий с библейскими текстами _ все это неопровержимо доказывает, что
историческое наследие, использованное жрецами шестого столетия до нашей
эры, намного старше, чем предполагал Вельхаузен. Это историческое
наследие передавалось древними евреями из уст в уста, из поколения в
поколение. Благодаря фольклорному характеру передачи рассказов
подлинные события обрастали таким множеством легенд, преданий, мифов,
притч и побасенок, что сейчас уже трудно отличить правду от вымысла.
Жрецы-компиляторы бесцеремонно переделывали сказания в соответствии со
своими религиозными тезисами. Но все же в качестве канвы для поучений
они использовали древние сказания, отражающие творческую фантазию
народа, его помыслы, чаяния и нравы. Жрецы по недосмотру не устранили из
текстов всего, что свидетельствует об их древности. В книге Бытие,
например, сохранились явные пережитки политеизма и фетишизма; в
сказаниях о патриархах мы очень часто встречаем обычаи и мифы
месопотамского происхождения. Из клинописных табличек, найденных при
раскопках Ниневии и Угарита, мы узнали, что библейские сказания об Адаме
и Еве, Вавилонской башне и всемирном потопе в большей или меньшей
степени восходят к шумерским и вавилонским мифам, а некоторые
описанные в Библии обычаи были распространены у народов Месопотамии и
даже частично нашли отражение в законах Хаммурапи. Словом, некоторые
библейские сказания уходят корнями в весьма отдаленные эпохи.
Долгое время ученые считали, что народные легенды передавались
только устно. Но после открытия, сделанного в 1905 году английским
археологом Флиндерсом Петри, возникла гипотеза, что авторы древнейших
библейских сказаний располагали также какими-то письменными
источниками. В медном руднике на горе Синай Петри обнаружил древний
высеченный в скале буквенный текст, относящийся к пятнадцатому веку до
нашей эры Надпись ещё не расшифрована окончательно, но уже установлено,
что в ней тридцать два знака и сделана она на каком-то семитском наречии.
Предполагают, что её высекли в скале израильские рабы, сосланные
египтянами на принудительные работы в рудники. Итак, вполне вероятно, что
жители Ханаана записывали свои документы уже во втором тысячелетии до
нашей эры Нужно помнить, что родиной буквенного письма была граничащая
с Ханааном Финикия. Кроме того, среди документов четырнадцатого века до
нашей эры найденных в Тель-эль-Амарне, находится обширная переписка
между Ханааном и Египтом. Все эти факты дают основание предполагать, что
если не раньше, то во всяком случае во времена Моисея израильтяне
пользовались письменностью.
Почему же в таком случае палестинские раскопки столь бедны
письменными источниками? Ведь в Египте и Месопотамии найдены
огромные архивы, подробно воссоздающие историю этих стран, в то время
как в Палестине обнаружено лишь незначительное количество письменных
документов (например, знаменитый кодекс из Гезера десятого века, записи
Иезекииля седьмого века и письма из Лакиша шестого века). Ответ прост: в
Палестине писали тушью на хрупких глиняных черепках, а в Месопотамии
выдалбливали клинописные знаки на толстых табличках из обожженной
глины. Во влажном палестинском климате черепки рассыпались, а если даже
некоторые из них чудом сохранились, то надписи на них, сделанные тушью,
стерлись настолько, что их невозможно прочесть. В 1960 году археологи
нашли исключительно хорошо сохранившееся письмо седьмого века до
нашей эры на глиняном черепке. В письме крестьянин жалуется князю, что
сборщик забрал у него плащ в счет якобы неуплаченной подати. Письмо
имеет большое научное значение, так как оно доказывает, что в Палестине в
ту эпоху пользовались письменностью даже в повседневном быту.
О древности библейских сказаний свидетельствует также само их
содержание. Образ жизни Авраама в Ханаане типичен для кочевых
скотоводческих племен. В определенные времена года патриарх раскидывал
лагерь у стен какого-нибудь города, обменивая свои товары _ молоко,
шерсть и кожу _ на предметы городского производства. Лагерь состоял из
шатров, образующих круг. У шатров сидели женщины, пряли шерсть и пели
свои месопотамские песни. Большой шатер патриарха стоял посредине и
служил местом сбора старейшин. Авраам отдавал там приказания слугам и
пастухам, разрешал споры, принимал гостей. Это были суровые времена.
Среди древних евреев господствовало право вендетты, право _око за око, зуб
за зуб_. Кровавые события, вызванные похищением Дины, наверняка не были
исключением, хотя факт осуждения их Иаковом говорит, что к тому времени
эти обычаи уже несколько смягчились. В пользу древности библейских
сказаний свидетельствует также процесс постепенного изменения
общественных отношений, ход которого можно проследить по тексту Библии.
В племени Авраама мы наблюдаем типично патриархальные
отношения, но уже и там начинают явственно проступать классовые
различия. Авраам _ рабовладелец и богач;
от остальных членов племени его отделяет пропасть, которую он
пытается углубить, присваивая себе и своей жене княжеские имена.
Мы являемся также свидетелями постепенного перехода
древнееврейского племени к оседлости. Авраам _ типичный вождь
бедуинского племени, живущий в обстановке патриархальной простоты. Он
собственноручно заколол теленка, чтобы угостить трех таинственных
путников, а в качестве питья подал им молоко. Исаак пытается уже заняться
земледелием и пьет не молоко, а вино. Иаков же со всеми своими
достоинствами и недостатками _ продукт оседлой, почти городской среды.
Весь этот эволюционный процесс, так явственно проступающий в библейских
сказаниях, находится в полном соответствии с тем, что известно современной
науке о первобытных общественных укладах. Из библейских преданий можно
заключить, что Авраам начал исповедовать монотеизм. Благодаря
тщательному исследованию различных редакционных слоев в Библии мы
получили возможность установить, до какой степени этот факт является
результатом ретуши, наведенной жрецами в шестом веке до нашей эры
Известно, что в более поздние времена евреи неоднократно обращались к
культу ханаанских богов и пророки страстно обрушивались на них за это. И
скорее всего в эпоху патриархов мы имеем дело не столько с чистым
монотеизмом, сколько с генотеизмом, то есть с убеждением, что, хотя и
существуют многие боги, поклоняться следует только одному из них _
покровителю племени. Бог Авраама лишен универсальных черт, это
типичный бог племени, который заботится исключительно о благе
избранного им народа.
Представление об этом боге крайне примитивно. Он держит себя как
простой смертный, вмешивается в житейские дела, ведет с Авраамом споры и
даже одобряет его сомнительные в нравственном отношении уловки. Иаков
борется с богом всю ночь и заставляет его узаконить право первородства,
обманным путем отнятое у Исава. После возвращения евреев из вавилонского
пленения, когда под влиянием пророков окончательно сформировался
монотеизм, такая религиозная концепция была уже анахроничной. Наличие
этих наивных и примитивных представлений в Библии можно объяснить
лишь тем обстоятельством, что жрецы-редакторы включили их в текст в
неприкосновенном виде вместе с древнейшими народными преданиями, на
которые они опирались в своей работе. В библейских сказаниях читателя
особенно поражают яркие и выразительные характеристики патриархов.
Каждый образ индивидуален и удивительно реалистичен. Как непохожи друг
на друга Авраам, Лот, Исаак и Иаков! Как убедительны в своей
женственности Сарра, Ревекка, Рахиль или несчастная Агарь! А Исав,
влюбленный в охоту и вольные просторы и презирающий земледельческий
труд! Порывистый, вспыльчивый, но вместе с тем добродушный и
незлопамятный. Знаменательно, что Библия рассказывает о нем с явной
симпатией. Даже Исаак, которому Исав, должно быть, доставлял немало
хлопот, питает к нему слабость. Очевидно, в образе Исава нашла выражение
подсознательная тоска евреев по доброму старому времени прадедов _
свободных скотоводов и кочевников. Все, что рассказано в Библии о
патриархах, чрезвычайно занимательно, полно драматических ситуаций и
приключений. Перед нами встает живой человек, близкий и понятный нам
своими достоинствами, недостатками, конфликтами. Именно благодаря этому
Библия, словно чудом уцелевший осколок живой жизни отдаленных эпох,
позволяет нам сегодня заглянуть в самую глубь чего-то подлинно
человеческого и непреходящего.
