- Вот такое совпадение, елки-моталки! - с досадой закончил рассказ Денис.
- Если бы я успел его допросить, точно раскрыл бы висяк...
- Совпадение, говоришь? - задумчиво проговорил Мамонт. - А кому ты
рассказывал про ракетницу?
- ???
Наверное, изумление настолько явно отразилось на лице Холмса, что Мамонт
подтверждающе кивнул.
- Да, да. Таких совпадений не бывает. Во всяком случае, мы в них не
верим. Кому ты сообщил, что ствол "горячий"?
- Да никому...
Обескураженный Денис пожал плечами.
- Прокурору доложил, начальнику Центрального угрозыска сказал...
- Вот видишь. А говорил - никому...
- Так это же не посторонние люди! Это свои!
Мамонт усмехнулся.
- "Предают только свои". Слышал такую поговорку?
- Слышал...
- Тогда возьмись раскручивать это "самоубийство", - последнее слово
контрразведчик произнес с заметным сарказмом. - Скорее всего концов ты не
найдешь. Но цель в другом: отследить, кто задергается, проявит
заинтересованность или нервозность... Того мы и возьмем на заметку,
присмотримся попристальней... Ясно?
Денис кивнул.
- Тогда действуйте, товарищ лейтенант!
- Почему "лейтенант"? - не понял Холмс.
Мамонт встал и, просияв, протянул широченную ладонь.
- Вчера пришел приказ о зачислении товарища Петровского в кадры и
присвоении первичного офицерского звания. От души поздравляю и желаю
успехов!
- Быстро, - Денис поморщился и принялся растирать смятую кисть. - В
прокуратуре я еще стажер.
- И еще одна новость, - Мамонт перестал улыбаться и отвел взгляд в
сторону.
- У нас создано силовое подразделение для "острых" операций, я назначен
его командиром. Поэтому теперь ты будешь работать с майором Агеевым. Ты с
ним уже встречался...
- Как?!
Денис с неприязнью вспомнил унылую фигуру идеолога.
Мамонт развел руками.
- Ничего не поделаешь... Мне тоже не хочется расставаться, но
двигаться-то вперед надо... Новая работа поживее, да и перспективней:
все-таки подполковничья должность...
- Нет, так я не согласен!
- Перестань! Ты уже не мальчишка, а офицер госбезопасности, наш коллега!
Какие тут могут быть капризы... А с тобой мы можем встречаться и так: кто
нам запретит выпить водки в свободное от службы время? К тому же мое
подразделение будет при необходимости осуществлять твою охрану и защиту.
Денис угрюмо молчал. Он прекрасно понимал, что ничего не изменишь, но
настроение было испорчено.
- Через неделю-полторы с тобой встретится кто-то из руководства
Управления, - продолжил Мамонт. - Или сам генерал, или один из замов.
Постарайся проявить осведомленность об обстановке в прокуратуре. А если бы
ты к этому времени нашел канал утечки информации, было бы вообще отлично.
- Я постараюсь, - ответил Холмс.
* * *
Вообще-то с обстановкой в прокуратуре все было болееменее ясно: есть
прокурор - Владимир Иванович Степанцов, невысокий кряжистый казак с
седоватой гривой, за которую его прозвали Хулио, - он начальник над всей
командой, у него три зама, куча помощников и шесть следователей.
Между следователями действует своя негласная иерархия, место и значение
каждого определяется по положению его кабинета относительно уборной. Уборная
здесь одна на всех - мужская и женская, следовательская и прокурорская;
поэтому каждый старается оставлять за собой чистый унитаз, не мочиться на
туалетную бумагу и не блевать на пол. У каждого есть ключ, чтобы отпереть
уборную или запереть - по надобности. Гражданам - посетителям прокуратуры -
вход в служебный сортир заказан: вон, напротив в парке есть платный, для
всех.
Денис Петровский, как самый младший и наименее опытный, занимает низшую
иерархическую ступень. Он - "привратник" уборной, и нередко в самые жаркие
дни от хлорки у него начинается насморк. Зато ему ближе всех ходить за водой
для кофе.
В соседнем кабинете сидят Тихон Крус и Таня Лопатко. Иногда Денис слышит,
как они громко разговаривают между собой или кричат на обвиняемых. Тихону
двадцать шесть лет, он юрист второго класса, что соответствует армейскому
чину старшего лейтенанта. Он носит бороду, хочет выглядеть солидней. Таня на
два года его старше, у нее тоже второй класс, и она все еще не замужем -
хотя и симпатичная.
Дальше сидит Вася Кравченко, он высокий, здоровый и пунктуальный, как
ленточный конвейер. В 93-м Вася, выехав к цыганам на обыск, полез в дом
поперед опера и участкового, такая шустрость вышла ему боком: дядя
подозреваемого прострелил ему колено из самопала - с тех пор Вася Кравченко
ходит "бедрами", словно танцуя румбу.
Следующий кабинет занимает Антон Снетко. Антон - единственный здесь
заядлый спортсмен, самбист и тяжелоатлет, он дважды в неделю ходит качаться
в спортивный зал, и кожа на его ладонях все время шелушится от талька,
которым натирают гриф штанги. Антон - матерщинниквиртуоз и отчаянный бабник.
Он женат по третьему разу, ни одна из жен пока что не родила ему ребенка.
В дальнем от уборной конце коридора - кабинет Александра Петровича
Курбатова. Денис никогда не видел Курбатова в несвежей рубашке или кричащих
ярких носках. Курбатов не носит джемперы, пуловеры и туфли на рифленой
подошве. Он всегда гладко выбрит и не матерится без явного повода. Даже
после тяжелого ночного дежурства от важняка пахнет исключительно "Кашарелью"
- насчет запахов мать здорово ошиблась. У него нет возвращенных на
доследование дел и оправдательных приговоров. На всех совещаниях Курбатова
хвалят, прокурор постоянно ставит его в пример личному составу. Но именно
Курбатов указан Холмсу как объект, представляющий интерес для оперативной
разработки.
Сам Холмс после стажировки станет шестым следователем.
...Проработав здесь месяц, Денис так и не успел толком ни с кем
познакомиться. Некогда было. Дело Димирчяна, похоже, зашло в тупик. Сам
Газар участвовать в убийстве водителей не мог - весь тот день был на работе,
в обед сидел в бытовке, резался в карты. Это подтвердили с десяток человек.
Гости, собравшиеся 22 августа на его день рождения, так ничего нового о
ракетнице и не вспомнили... Потому кофе Денис пил в одиночку; здороваясь с
коллегами поутру, не всегда мог сразу вспомнить, кто из них кто, особенно
если коллега не посещал курилку - как, например, Антон Снетко.
Но долго продолжаться так не могло. И однажды Таня Лопатко зашла в его
кабинет, держа незажженную сигарету в оттопыренных пальцах.
- Все на обед ушли, а у меня огня как назло нету. Выручай, Петровский.
Минуту назад Денис слышал, как они с Тихоном переругивались из-за
какой-то пишущей машинки. Он поднес зажигалку. Таня прикурила, пальцы ее при
этом заметно дрожали. Красивые пальцы, только ногти неровно обстрижены.
- У тебя какие проблемы. Петровский? - сказала Таня, выпуская дым тонкой
аккуратной струйкой. - Вон, полюбуйся, даже плесень на обоях выступила
оттого, что ты все время здесь сидишь, как пень. Кравченко сказал, ты
напоминаешь ему Альфонса Бертильона.
Денис улыбнулся. Бертильон, один из основателей современной
дактилоскопии, в начале своей карьеры работал обычным помощником
письмоводителя в префектуре парижской полиции и отличался очень неуживчивым
и мрачным характером.
- Я в цейтноте, - сказал Денис. - Буксую.
- Никто не колется?
- Никто ничего не знает. Кто знал - тот уже ничего не говорит.
- Плюнь и разотри, - сказала Таня. - Стандартная ситуация, она рассосется
сама собой, только не надо зацикливаться. Сходи выпей нормальный молотый
кофе в "Космосе", поболтай с кем-нибудь. Общение катализирует мыслительный
процесс. Когда у меня работа не клеится, я всегда с кем-то разговариваю.
Надо только выбирать умных собеседников, это самое сложное... Кругом одни
жлобы!
Лопатко уронила пепел на стол, быстро сдула его Денису на брюки,
извинилась и затушила сигарету в чайном блюдце на подоконнике. У нее в самом
деле красивые руки - "счастливые", как говорят хироманты; только между
указательным и средним пальцами на правой руке желтокоричневое йодистое
пятно от табака.
- Так ты идешь. Петровский? - спросила Таня. Она уже стояла у двери,
дергая ручку вверх-вниз.
- Куда?..
- О Господи. Кофе пить. Черный кофе с сахаром. Можно и с коньяком, как
решишь.
Денис хотел отказаться, дел было действительно выше головы. Но Холмс
охотно согласился.
- Да, конечно, - Холмс вскочил, сунул бумаги в стол. - Чур, я угощаю.
- Еще бы, - сказала Таня.
* * *
Бармена в "Космосе" звали Проша, он был невысокий, в очках, с
грушеподобной головой. Знайка из мультфильма. Кофе сварил вкусный, густой, с
пышной белой пенкой - и еще сказал "пожалуйста". Он знал, кто такая Таня
Лопатко, и держался очень почтительно. Денису тоже досталась доля уважения.
- А иногда, когда чувствую, что мозги совсем не варят, я смотрю
американские полицейские боевики, - продолжала Таня, отпив из чашки и
размахивая новой незажженной сигаретой. - Это стимуляция. Там все тупо и
плоско, сплошное вранье. Но за что уважаю американцев - уж если это фильм
категории "А", то как минимум хорошие актеры, Сигал там, Кейдж... Тебе
нравится Сигал?
- Нет, - сказал Денис. Он поджег ей сигарету и прикурил сам. Солнечные
квадраты накрывали пустые столики с пластиковыми стаканчиками, украшенными
пыльными искусственными цветами. Здесь безлюдно, как в настоящем космосе.
Только жарко.
- ...Он законченный жлоб, - неожиданно согласилась Таня. - Все они жлобы
и играют законченных жлобов. Но когда начинаешь про себя их всех допрашивать
- мысль бегает, оживляется... Что бы он ответил на этот вопрос? А на этот?
Понимаешь, о чем я?
- Понимаю.
Единственное, что понял Денис, это то, что Таня Лопатко "с тараканами".
Интересно, на какой почве?
- Курбатов тоже жлоб, - мысль собеседницы сделала причудливый зигзаг. - В
нем есть какая-то загадочность, но это чисто внешнее. Общаться с ним
неинтересно.
- Почему? - как можно наивнее спросил Денис. - Александр Петрович здорово
расколол одного убийцу. И меня позвал поучиться.
Люди больше всего любят учить других и развенчивать их заблуждения. Если
пользоваться этим, можно получать много интересной информации. Так учил
Мамонт.
- Потому что он просто молча жрет тебя. Молча. Ты стоишь перед ним,
говоришь, говоришь, распинаешься - а он молчит и жрет. Потом весь день
чувствуешь себя как обкусанное яблоко.
- Мне он показался интересным, - сказал Денис. - Не хочешь еще кофе?..
- Да ты с ним мало общался, - хмыкнула Таня. Про кофе она, кажется, не
расслышала. - А я общалась. Редкостный жлоб. Пару лет назад для нашей
конторы выделили квартиру. Однокомнатную. Кравченко до потолка прыгал от
радости, он в техникумовской общаге ютится, на керогазе яичницу готовит. И
Тихон в общаге, хоть у него жена. А Курбатов холостой, у него три комнаты с
лоджией на проспекте Маркса.
Таня повысила голос, и бармен несколько раз посмотрел в их сторону.
- И вдруг оказывается, что он - первый на очереди! В его адресе,
оказывается, куча людей прописана! Ну не гад? Я была предместкома, пыталась
поговорить с ним: войдите в положение, елки-палки, Александр Петрович,
ребятам трудно, Кравченко вон жениться никак не может, Крус ребенка боится
родить... Даже на крик перешла в конце концов - а он слушал меня
внимательно, молча. Как врач-психиатр. И квартиру себе заграбастал-таки. То
ли продавать будет, то ли на одну менять... А у меня потом с работой полный
облом был, черная полоса, голова совершенно не варила. В этом смысле Сигал
