увесистый гроссбух. - А потому тщательно изучим ваши записи и примем
нужные меры.
Я сложил в портфель изъятые вещи, взял изготовленный Петром под дик-
товку протокол.
- А если оснований для вмешательства прокуратуры не окажется, напра-
вим ваш труд в коллектив...
У Золотова обмякло лицо, и он безвольно опустился на стул.
- Потому что накопление недостатков вовсе не признак гражданской ак-
тивности. Их надо выносить на обсуждение общественности, давать оценку и
устранять. Так?
Я поймал себя на мысли, что перенял нравоучительные интонации проку-
рора.
Золотов ничего не ответил. Подписывать протокол он не стал, по моей
просьбе это сделала супруга, покосившись предварительно на главу семьи и
не получив явно выраженного запрета.
В гулком опрятном подъезде молчавший до сих пор участковый обрел дар
речи:
- Ну и динозавр на моей территории живет! Я сюда и не заходил никогда
- профессорский дом, ни жалоб, ни заявлений. Да и боязно как-то ученых
беспокоить... - Он смущенно улыбнулся и, очевидно, чтобы скрыть смуще-
ние, спросил: - Этот на ученого не похож... Небось сынок? - И ответил
сам себе: - Наверняка! Такие всю жизнь в детках ходят, папашиным автори-
тетом живут... Надо записать: Золотов, квартира пятьдесят два. - Он по-
лез было в планшетку, но тут же одумался. - Какой толк - не пьяница, не
скандалист. А сутяжниками и кляузниками милиция не занимается.
Мы прошли по зеленому двору, искореженному свежевырытой траншеей, че-
рез высокую арку вышли на оживленную улицу.
Справа, у булочной, стоял мощный зеленый "Урал" с коляской.
- Могу подбросить до отдела, - предложил участковый.
Как раз кстати. Дав практикантам задание изучить изъятые "досье" и
выбрать факты, представляющие интерес для следствия, я первый раз в жиз-
ни прокатился по центральной улице города в коляске милицейского мото-
цикла.
В райотделе царило дневное затишье, особенно ощущаемое в дежурной
части. На стуле у входа сидел один-единственный человек - ресторанный
спутник Золотова.
- Добрый день, Эдик!
Он поднял голову.
- Так это вы на меня опера натравили? А чего я такого сделал?
- Пойдем, поговорим, - я пригласил его в комнату для допросов - кро-
хотный, с голыми стенами и зарешеченным матовым окном кабинетик: стол,
два стула и телефон.
- Для начала познакомимся, а потом вы расскажете о себе, - я предста-
вился.
- Гришаков, - буркнул Эдик.
Из путаного и туманного рассказа, который приходилось многократно
уточнять, можно было понять, что Гришаков всю жизнь работал в торговле,
выдвинулся до замдиректора магазина, тут Золотов не соврал, но потом пал
жертвой интриг, уволился и последние полгода "временно не работает", су-
ществуя на скромные сбережения и добиваясь восстановления справедливос-
ти.
- Вы знаете, где ваш друг Золотев? - мягко поинтересовался я.
Гришаков напряженно улыбнулся.
- Не знаю. И почему сразу "друг"? Мало ли у меня знакомых?
- Он здесь, рядом, - я постучал ручкой по стене. - В комнате для за-
держанных.
- А я при чем? Чего ко мне пристали? - почти выкрикнул Эдик.
- Потому что вы могли оказаться на его месте.
- За что? Объясните, что я сделал!
Нервы у него были не в порядке. Судя по красным прожилкам на носу,
темным мешкам под глазами и дрожащим пальцам, причиной тому являлось за-
пойное пьянство.
- В ресторане я вас не узнал, - не обращая внимания на истерические
вопросы, продолжал я. - Хотя и тогда голос показался знакомым.
- А вы чего, меня раньше видели или слышали?
- И видел, и слышал. На даче. По телефону с вами говорил, потом в ок-
но смотрел, как идете со станции. Но так и не дождался. Куда делись-то?
Мы и вокруг все осмотрели.
- Хочу иду, хочу не иду, - растерянно буркнул он.
- Кстати, та вещь, за которой вас посылали, и послужила основанием к
задержанию Золотова.
Гришаков дернулся на стуле.
- Не знаю, что за вещь! Мое дело маленькое - Золотев сказал: вынь
нижний ящик стола, за ним зеленый пакет колбаской, принесешь - получишь
червонец... И все! Не в чужой дом лезть. Он сказал, все проверит, дож-
дется звонка, потом уйдет. Вот гад! А сам следователя на телефон поса-
дил.
Да, мой визит на дачу основательно спутал карты Золотову.
- К чему такие предосторожности, звонки, проверки? Почему сам Золотов
не вынес из собственного дома свою вещь?
Растопыренной пятерней Гришаков провел по волосам.
- Ясно, почему, раз его за это посадили! Только тогда я этого не
знал, так бы и залетел! - Он зло скрипнул зубами. - Любит чужими рука-
ми... Ему мы все "негры", мальчики на побегушках. Пусть за свое сам си-
дит!
- Петренко тоже был мальчиком на побегушках? - стараясь сохранить
безразличность тона, спросил я.
- А то! Золото старался дружбу с иностранцами завести: туда - металл,
оттуда - шмотки, аппаратуру, валюту. Перевозчик понадобился, вот и стал
морячка приручать. - Гришаков осекся. - Только это не для протокола, все
равно не подпишу.
- Ваше право. Но подписать обязательство о трудоустройстве придется.
И в ближайшее время приступить к работе. Иначе будем привлекать за туне-
ядство. Ясно?
- Да уж тут за вами не заржавеет.
Бывший торговый работник уныло уткнулся взглядом в выщербленный пол.
Когда он ушел, я вызвал Золотова.
- Это произвол и беззаконие! - начал с порога "адмиральский внук". -
Знаете, что с вами будет? Я требую дать мне телефон!
- Вообще-то задержанным звонить не положено. Но раз вы так настаивае-
те...
Я развернул к нему телефонный аппарат.
Золотов сорвал трубку, но это была стремительность инерции - вторая
рука зависла в воздухе, потом медленно, будто преодолевая сопротивление,
опустилась на диск. Охватившая его неуверенность чувствовалась даже в
подрагивании набиравшего номер толстого, с обгрызенным ногтем, пальца.
- Сергей Степанович? Золотов...
Тон у него был искательно-напряженный, и лицо под взглядом невидимого
собеседника приняло откровенно подобострастное выражение.
- Да вот так и пропал. Неприятности у меня. Травят, преследуют. И
насчет несчастного случая, и другое. Знаете же, какие есть ретивые ра-
ботнички в наших славных органах...
Напряженность в голосе исчезала, он выпрямился, перевел дух и загово-
рил совсем свободно.
- Конечно, надо разобраться. До чего дошло - провокацию устроили. Са-
мую настоящую провокацию! Золото подбросили, валюту. Да от них и говорю.
А как же, - он победоносно глянул в мою сторону. - Следователь Зайцев
сидит напротив. Алло, алло!
Он нервно ударил по рычагу, спешно набрал номер.
- Сергей Степанович! Разъе... Алло!
- Попробуйте еще раз, - предложил я. - Может, что-то с линией?
Но в выпуклых глазах подследственного проступило понимание.
- Трубку бросает, не хочет говорить, - упавшим голосом пояснил он сам
себе.
- Может, кому другому позвоните?
- Все одинаковы! - зло выдавил Золотов. - Каждый держится за кресло и
трясется за свою шкуру!
Он обессиленно откинулся на спинку стула, закрыл глаза, просидел так
около минуты.
- Что за беззаконие? Почему меня арестовали? Где санкция прокурора?
- Санкция будет, - заверил я. - А пока вы задержаны по подозрению в
совершении нескольких преступлений. В частности - незаконных валютных
операциях, об остальных поговорим позднее. Расскажите, откуда золотые
монеты, валюта, как вы собирались их использовать?
Золотов скривил губы.
- У меня золото - только фамилия. А если бы и были монеты, использо-
вал бы их очень просто: вставил зубы и закатился с хорошей девочкой в
круиз по Дунаю, а на валюту развлекался в баре.
- А изъятые ценности?
- Подумаешь! Да ваш дружок и подкинул. Он шустрый, этот опер. Теперь
понятно, зачем вы ему меня в ресторане показывали!
Мне стало смешно.
- Там тысяч на пятьдесят добра. Кто и где может раздобыть такую сумму
для вашей компрометации? Прикиньте сами!
- Не знаю, как вы свои делишки обделываете, - огрызнулся он. - И
знать не хочу! На вопросы больше не отвечаю, требую прокурора. Все!
- Что же, дело хозяйское. - Я заполнил протокол задержания, собрал
бумаги и встал. - Мы вернемся к этому разговору. Подумайте, как вести
себя, чтобы не выглядеть смешным.
Из райотдела я зашел домой пообедать, затем вернулся в прокуратуру,
доложил Белову результаты работы.
- Развели аферистов, - недовольно бурчал прокурор, будто именно я за-
нимался столь неблаговидным делом. - Маскируются под порядочных, вводят
в заблуждение честных людей! Мне уже звонили некоторые товарищи, к кото-
рым этот проходимец втерся в доверие. Вы должны критически подходить к
его показаниям, - шеф многозначительно постучал по столу ребром металли-
ческой линейки. - Он может умышленно опорочить тех, кого обманул...
- Сами обманывались! Небось на даче гулеванили, в баньке парились, а
теперь в кусты?
Белов нахмурился.
- У него же на лбу не написано, что он? фохвост!
- А по-моему, как раз написано, и крупными буквами. Для тех, кто хо-
чет прочесть.
Мы с шефом опять не сошлись во мнениях. В последнее время это случа-
лось все чаще. Пожалуй, у меня два пути: стать внутренним оппозиционе-
ром, как Лагин, или уходить. В другой район, в городскую, а может, вер-
нуться к мысли об аспирантуре?
В моем кабинете Лагин беседовал с практикантами. На коленях у него
лежала знакомая книжка в яркой обложке.
- ...не советчик, прочел, чтоб дежурство скоротать. И вообще не люблю
фантастику.
- Да при чем здесь фантастика? - горячился Валек. - Это форма, а суть
вполне реальна!
- Глупости. Выдумка - она выдумка и есть, - изрек Петр.
Валек повернулся ко мне.
- Давайте спросим Юрия Владимировича, он тоже читал.
- О чем спор?
- О псевдосах, - буднично, будто разговоры о кошмарных обитателях вы-
мышленной планеты велись в прокуратуре каждый день, ответил Лагин. - Ва-
ля считает, что наши подследственные и есть псевдосы.
- Не все, - уточнил Валек. - Хулиганы, грабители, блатата всякая не в
счет - их за версту видно, с ними все ясно. А вот замаскированная сво-
лочь, чистенькие оборотни - куда опасней! Не только обворовывает нас -
души высасывает, уродует людей, калечит...
- Преувеличиваешь, - снисходительно отмахнулся Петр. Лагин слушал
внимательно, я видел, что Валек его заинтересовал.
- Скорей преуменьшаю! Сколько пацанов завидует барменам, кладовщикам,
закройщикам! Не летчиками мечтают стать, не космонавтами, там учиться
долго надо, математику проклятую осиливать, мозги напрягать и вообще -
риск, перегрузки... А здесь - раз, и в дамках!
- Хочешь сказать, что раньше кумиром был летчик-испытатель, а теперь
- жирный торгаш в красной "Ладе"? - хитро прищурился Лагин.
- Именно так! А что, не правда?
- Но не для всех же, - Петр говорил как умудренный родитель с глупым
несмышленышем.
- Даже если для одного! Значит, его и высосал псевдос! Про что книж-
ка? Космические приключения? Черта с два! Рыжее солнце, бластеры, блоки-
рующие спутники - это антураж, условность. Главное - псевдосы среди лю-
дей! И неважно где - на далекой планете или на Земле. Если хотите, Леда
и есть Земля!
- Ну ты загнул! - Петр засмеялся.
- Может, и так, - серьезно сказал Лагин. - У меня было дело: научный
руководитель довел аспиранта до самоубийства, присвоил идеи, женился на
его невесте.
- Сколько ему дали? - перестал веселиться Петр.
- Наказание неотвратимо? Только никакого преступления я не доказал,
слишком тонкие материи пришлось хватать грубыми юридическими щипцами.
Получил он выговор "за неэтичное поведение", через пару лет защитил док-
торскую, развелся, опять женился.
Потом был в центре институтской склоки - группа на группу, анонимки,
комиссии. Студентки жаловались: "неэтично" ведет себя профессор: доста-
