Веселовский подумал, что этот интерес обойдется Сивухину в три-четыре
года отсидки - на острастку местной шпане и на пользу состоянию правопо-
рядка в микрорайоне. Если подполковник предвидел такой результат с само-
го начала, значит, он мудрее, чем о нем думают.
- Да, вот еще... - Мишуев сосредоточенно сдвинул брови. - Как обста-
новка в отделе? Настроения, взаимоотношения?
- Нормально вроде... А там кто знает... В душу-то каждому не загля-
нешь... Я больше контактирую с Фоменко.
- А почему? - быстро спросил подполковник.
- Да так как-то... Он звезд с неба не хватает, но службу знает. И без
всяких фантазий. Разрешите идти?
Мишуев кивнул. То, что подчиненный ничего не сказал о Сизове и Губа-
реве, само по себе было ответом.
После разговора с Крутилиным Мишуев находился в растерянности. Не то
чтобы он поверил в высказанную полковником угрозу - замена начальника
отдела не такое простое дело и вряд ли по зубам этому Бульдогу, но ясная
и прогнозируемая перспектива дальнейшей службы сейчас выглядела размытой
и неопределенной. Поэтому особенно важна стабильность в отделе. Подпол-
ковник уже жалел, что начал подталкивать Сизова к почетной отставке.
Собственно, и визит в семьдесят восьмой кабинет имел целью не только
зондаж настроения и намерений старейшего сотрудника, но и демонстрацию
возможности примирения. Но где там! Старый упрямец настроен категорич-
но... И черт бы с ним, если бы он не ковырялся в старых делах...
Мишуев похолодел. Он вдруг вспомнил, откуда знает здоровяка шофера,
вышедшего из семьдесят восьмого кабинета.
А в семьдесят восьмом кабинете Губарев дописывал рапорт: "... Опроше-
но три диспетчера, восемь перронных контролеров, двенадцать водителей.
Положительных результатов получить не удалось..."
- Завтра опять по вокзалам? - обреченно спросил он, откладывая ручку.
- Нет. Завтра тебя ждут рестораны, бары и красивые женщины, - улыба-
ясь, сообщил Сизов.
Губарев чертыхнулся.
- Неужели опять бросают на антисанитарию? Отстреливать бродячих со-
бак, разгребать мусорные свалки, заставлять домовладельцев красить забо-
ры? Или еще что-то придумали?
Старик от души рассмеялся, что случалось крайне редко.
- Нет, на этот раз без обмана. Смотри!
Майор вынул из ящика увесистый альбом в потертом коленкоровом переп-
лете, раскрыл наугад. На разноформатных нумерованных фотографиях были
запечатлены молодые женщины, в конце альбома каждому номеру соответство-
вали фамилии, имена, адреса, у некоторых - клички.
- С утра покажешь этих птичек Калмыкову, если никого не опознает,
отправишься в "Спутник" и поработаешь по приметам некой Тамары.
Сизов двинул по столу небольшой листок.
- Вредное производство, - ободренно сказал Губарев, просмотрев убо-
ристый текст. - Они же могут посягнуть на мою добродетель.
- Ерунда. Даром, что ли, в твоей аттестации написано "морально устой-
чив"! - Старик стер с лица улыбку. - И знаешь что... Работай аккуратно,
без рекламы. Сейчас обстановка в управлении складывается так, что нужен
козел отпущения. Похоже, что наш достойный руководитель готовит на эту
роль меня. А я хочу уйти чистым. Возьму "сицилийцев" - подаю рапорт!
Глава десятая
Предчувствия никогда не обманывали Старика. В его способности предви-
деть события было что-то мистическое. Впрочем, провидческий дар можно
объяснить вполне реалистично: большой опыт общения с людьми плюс разви-
тая интуиция.
Как бы то ни было, он предугадал намерения начальника отдела, хотя и
не знал, что они реализуются в виде тонкой картонной папки, в которую
Мишуев вложит полученный от Громакова запрос на архивное дело Батняцкого
и черновик собственного рапорта на имя генерала. В рапорте сообщалось о
нарушении старшим оперуполномоченным Сизовым субординации и служебной
дисциплины, выразившемся в подделке подписи начальника отдела, а также о
бессмысленной поездке в командировку, не давшей никакого результата Ко-
нечно, компромат слабенький, но осведомленные люди хорошо знают: заве-
денное досье разрастается очень быстро.
Сизов также предчувствовал, что Калмыков никого не опознает в фото-
альбоме, потому что там собраны снимки только профессионалок, хорошо из-
вестных милиции. Да и поход в "Спутник" по делам семилетней давности то-
же скорей всего не увенчается успехом. Просто Губарев должен выполнить
обязательную в подобных случаях программу, после чего данная линия ро-
зыска независимо от результата считается отработанной. Следуя общеприня-
тым методикам, иных путей выйти на Тамару не существует.
Но у Сыскной машины были свои методы. На разболтанном гремящем трам-
вае Сизов добрался до Берберовки. Бывший поселок стал микрорайоном,
впрочем, заметных изменений там не произошло - только блочные пятиэтажки
встали вместо бараков на грязных, изрытых, непроезжих круглый год ули-
цах.
Сизов зашел в замызганный подъезд, поднялся на последний этаж и поз-
вонил у свежепокрашенной двери, вокруг ручки которой пробивались потеки
копоти.
- Здорово, Игнат. - Открывший дверь человек в вылинявшем мешковатом
трико как будто ждал его прихода. - Видишь, что делают, сволочи! - Он
указал на следы копоти. - Я крашу, а они жгут! Ну, поймаю!
- Кончай воевать, Поликарпыч. - Сизов протиснулся в коридор. - Не на-
доело?
- А чего еще делать? Больше-то ничего и не умею.
Поликарпыч, прихрамывая, прошел на кухню, плюхнулся на табурет.
- Если всю жизнь кусать да гавкать, на пенсии сам себя грызть нач-
нешь. Тебе-то небось тоже скоро?
За последние годы Поликарпыч сильно сдал. Обрюзг, сгорбился, похудел.
Сизов вдруг увидел в нем себя, и ему стало страшно.
- Хорош плакать! Сизов осмотрелся. Окно без занавесок, голые стены,
колченогий стол. На полу десяток трехлитровых баллонов с водой.
- Воду так и дают по графику?
- Утром и вечером, с шести до десяти. Чтоб они сдохли! Выпить хочешь?
Старик покачал головой.
- Еще возвращаться на службу.
- У меня и нет ничего, - желчно осклабился Поликарпыч. - Только хлеб
дома держу да картошку. В будни на мехзавод пускают - там столовка хоро-
шая...
- Чего же предлагаешь! - Сизову захотелось поскорее уйти отсюда.
У Поликарпыча всегда был скверный характер, но не до такой степени!
- Я к тебе по делу.
- Ясно-понятно, - буркнул хозяин. - Стал бы ты в эту дыру тащиться.
- Семь лет назад в "Спутнике" сшивалась красивая брюнетка с длинными
волосами, Тамара. Вся в красном, широкий пояс... Помнишь такую?
- Тамара? - Поликарпыч пожевал губами. - Была одна Тамара - маленькая
худая вертихвостка, так та белая, перекисью красилась. А других не пом-
ню.
Сложив руки на груди, - хозяин замолчал, и вид у него был уже не та-
кой, как несколько минут назад: будто невидимый компрессор подкачал воз-
дух в полуспущенную шину - он распрямился, вроде как окреп, и даже мор-
щины разгладились, а может, так казалось оттого, что в глазах появилось
новое выражение.
Сизов выдержал паузу.
- Ну, поройся, поройся в своих захоронках. Ты ж каждую записывал!
Поликарпыч встал и направился к кладовке.
- Посмотрю, если не выкинул...
Сизов сдержал улыбку.
Через пять минут отставной и действующий сыщики просматривали изрядно
потрепанные записные книжки с малоразборчивыми записями, обменивались
короткими фразами и переглядывались, понимая друг друга с полуслова.
- А знаешь что, - уставившись в пространство перед собой, сказал По-
ликарпыч, когда последняя страница его домашнего архива была переверну-
та. - По приметам похожа на Статуэтку. И место совпадает - "Спутник". И
одежда. Только она Вера, а не Тамара.
Он пролистал блокноты в обратную сторону.
- Вот... - Темный ноготь с кровоподтеком у основания подчеркнул одну
из записей. - Строева Вера Сергеевна, Пушкинский бульвар, 87, квартира
14.
Старик ждал продолжения.
- Не профессионалка, в скандалы не попадала, приводов не имела. Но
почти каждый день в кабаке ошивалась. Я с ней беседовал пару раз для
профилактики... Потом как-то вдруг пропала, может, замуж вышла... А не-
давно встретил случайно возле "Локона" - выскочила в белом халате воды
попить. Конечно, не узнала...
Старик записал фамилию, прозвище, адрес. Поликарпыч удовлетворенно
кивнул.
- Есть польза от отставной ищейки? Может, рано нас списали?
"Нас!" - Старика покоробило.
- Я тебе так скажу: мы хотя образования не имели, но раскрываемость
давали! И настоящую, не липовую!
- Всякую...
- Но не так, как сейчас!
- Ты отстал. Сейчас все по-другому.
- Да знаю я! Но эти, новые, все равно работать не умеют! И не хотят!
Кто из них ко мне хоть раз пришел? Запросят ИЦ-картотеку: нет, и ладно -
пошел домой отдыхать. Наше поколение и слова такого не знало - отдыхать!
Сейчас говорят: "Пили, били..." Но ведь блат знали, в любую хазу спокой-
но входили, а чтоб кто-то на опера руку поднял... Я не говорю - пику
достать...
- А как Фоменко по башке трахнули? Забыл? Поликарпыч отмахнулся.
- Когда тебя выставят, ты тоже многое забудешь. А я выброшу эту маку-
латуру. - Он потряс одной из записных книжек. - Все равно она никому не
пригодится.
Глава одиннадцатая
На следующий день модный дамский парикмахер Вера Строева по пути на
работу дважды прошла мимо неприметного молодого человека, на которого не
обратила ни малейшего внимания и не заподозрила, что он проводит скрытую
фотосъемку. Еще через день свидетель Калмыков из нескольких предъявлен-
ных ему снимков уверенно выбрал фото Строевой, пояснив, что именно о ней
он давал ранее показания и ее называл Тамарой. Вечером курьер отнес де-
вушке повестку. За два часа до ее прихода Сизов зашел в областную проку-
ратуру.
Спустившись в цокольный этаж, он без стука вошел в маленький кабинет
с зарешеченным окном. Сидящий за столом высокий худой мужчина мгновенно
перевернул лежащий перед ним документ текстом вниз и встретил гостя
взглядом, от которого неподготовленному человеку хотелось попятиться.
- Здорово, Вадим!
- А, это ты... Здорово!
Взгляд стал мягче, но ненамного. Последние пятнадцать лет Трембицкий
работал по убийствам, и это наложило на него заметный отпечаток. Резкий,
малоразговорчивый, он никому не доверял, постоянно носил при себе писто-
лет и был готов к любым неожиданностям. Несколько раз во время следствия
по шумным делам людская молва уже хоронила его и всю его семью.
К Сизову он относился хорошо, но тем не менее перевернутый лист ос-
тался лежать в прежнем положении.
- Нашел "сицилийцев"? - натянуто пошутил следователь.
- Пока нет. А ты?
Трембицкий накрыл перевернутый лист руками, осторожно протащил по по-
верхности стола и, приоткрыв ящик, согнал документ туда. Проделав эту
процедуру, он с явным облегчением выпрямился.
- Есть одна зацепка. От автоматов...
Трембицкий замолчал, и Сизов понял, что больше он ничего не скажет. О
ходе расследования важняк информировал только одного человека - прокуро-
ра области. И то только в тех пределах, в каких считал возможным.
- А я пробую вариант со старым делом, - сказал Старик. - И мне нужно
прикрытие на всякий случай.
В семьдесят восьмом кабинете областного УВД Сизов и Губарев готови-
лись к встрече Строевой.
- Вот сигареты. - Губарев достал из кармана яркую пачку, тщательно
протер платком и положил на стол.
- "Кент"! То, что надо. Только бери аккуратно, за ребра.
- Обижаете.
- Сразу, как сравнят, зайди и скажи. Только чтоб она не поняла.
Что-нибудь типа: "Вам звонили".
Губарев кивнул, посмотрел на часы и молча вышел из кабинета. Через
несколько минут дверь приоткрылась.
- Мне нужно к Сизову...
На пороге стояла эффектная брюнетка в модном облегающем платье, под-
черкивающем достоинства фигуры.
- Проходите, присаживайтесь, - пригласил майор, разглядывая посети-
